evil.

хонджун попытался вырваться из шелковых уз, удерживающих его, но они только врезались в запястья. лорд пак отодвинулся и посмотрел на него, сузив глаза. — они не развяжутся, — хрипло сказал он. — я не дам вам уйти. мне нужны ответы. — и вы будете держать меня здесь много дней, значит? неделями? мне больше нечего вам сказать. — пока что я буду держать вас здесь, — сказал сонхва. это выглядело бессмысленным заявлением, но хон распознал в нем признание в проигрыше. сейчас он будет держать его привязанным, чтобы убедить себя в беспомощности юноши. а потом отпустит. сам факт, что сонхва требуется убедиться в этом, подтверждает влияние хонджуна на него. на сей раз медиум придержал язык. лорд пак вынул что-то из кармана, и при этом движении его халат распахнулся. полуобнаженный, он казался еще более сильным. он был высок, конечно, но еще и широк, его торс постепенно суживался к бедрам. сердце хонджуна быстро забилось, уверенность начала таять. как можно было думать, что этот мужчина не одержит над ним верх? сонхва раскрыл ладонь, в которой оказался блестящий квадратик — презерватив. — скажите, что вы говорите молодым людям, чтобы заставить их надеть его? полагаю, вы не сообщаете им, что больны, и не высказываете подозрений, что больны они? слишком уж он умен. — я говорю им, что мужское семя повлияет на мои способности. — а какое им до этого дело? — пак с сомнением посмотрел на молодого медиума. хонджун скривил губы. — из-за природы моих способностей. это заботит их всех. сонхва грубо рассмеялся. — вы сообразительны. — лорд протянул свою руку хону. — лизните мои пальцы. хонджун уставился на него. — давайте, — сказал он тоном, не допускающим возражений. хонджун лизнул. — еще. юноша повторил. — начинающий, — довольно заметил сонхва. — начинающий? вы только что спросили у меня, что я говорю мужчинам... — мужчинам, да. но скольким? — многим. вы не сможете это опровергнуть. — я могу это опровергнуть. ваши реакции выдают вас. выдали и прошлой ночью. выдали сейчас. и дальше будут выдавать. — значит, я солгал, — сказал хон, снова напрасно пытаясь освободиться. — я заявил, что переспал с половиной людей из высшего общества, но на самом деле в моей постели побывала всего лишь менее склонная к авантюрам треть этой самой половины. — трое. кровь застыла в жилах. — что? — переспросил хон. во рту внезапно пересохло. — трое мужчин, или, быть может, даже двое, — пояснил сонхва. — максимум четверо, хотя я сильно в этом сомневаюсь. что касается женщин, то тут я, к сожалению, не располагаю информацией. — он сел на кровать рядом с ним, упаковка с презервативом исчезла в его кармане, и хон автоматически отодвинулся как можно ближе к стене. пак порылся в своем халате и вытащил нож, которым хонджун воспользовался, чтобы порезать себя прошлой ночью. некоторое время мужчина внимательно смотрел на своего гостя, потом отложил нож в сторону и неожиданно резко стянул нижнее белье с кима. хонджун подавил желание повернуться на бок, чтобы скрыть свою наготу, хотя чужие жадные глаза на его теле заставили его гореть от стыда и похоти в равной мере. что сонхва увидел в его нагой плоти, что заставило его смотреть на него вот так? временами хону нравилось его собственное тело, временами он его ненавидел, но он никогда не видел в нем ничего, что могло бы вызвать такое обжигающее внимание. — я разговаривал с каждым мужчиной, заявлявшим, что вкушал наслаждения в вашей постели. многие просто лгали. из тех, кто не лгал, большинство было зелеными юнцами. они признались, краснея, что они были так… так ошеломлены вашим видом и, скажем, манерой общения, что получили совершенно иные результаты от своих свиданий, чем ожидали, и от своего смущения они приукрашивали результаты. — вы знали об этом… — хонджуну с трудом удалось скрыть свое удивление. — прежде, чем вошли в мою комнату. лорд пак проделал с ним это — все это, зная, что у него очень мало опыта, прекрасно понимая, чем именно он пользуется, чтобы заставить медиума раскрыть свои карты. хонджун понятия не имел, что подобные ощущения существуют, что такие вещи действительно могут быть вызваны человеческим телом. — именно так, — сказал мужчина. — я полагал, что вы передумаете относительно вашего предложения до всего того, что произошло прошлой ночью. я не рассчитывал на вашу решимость. или то было безрассудство? улыбка невольно растянула губы. хону хотелось ненавидеть виконта, но тот же непреодолимый позыв, который злил его, не позволял ему пробиться к ненависти. — безумие. отчаяние. безразличие. существует множество возможных причин; как можно решиться и выбрать одну из них? сонхва положил палец на нижнюю губу юноши, провел им вниз, к подбородку. в ответ по коже у хона побежали мурашки, и все его тело отозвалось на это прикосновение. — я могу выбрать что угодно, — спокойно сказал он. — и чего вы думаете этим достигнуть? — хон наклонил голову, чтобы оценить во всей полноте свое положение. внезапно ему захотелось, чтобы лорд пак признал всю тщетность своих усилий. — у вас нет никаких оснований полагать, что вы будете более удачливы, чем прошлой ночью, в своих попытках получить от меня информацию. — вы совершенно правы. никаких оснований у меня нет. лицо сонхва было непроницаемо для хонджуна, несмотря на все его умения, но он продолжил с растущей уверенностью: — вы вошли вот так потому, что хотели свести счеты, не так ли? доказать самому себе, что вы по-прежнему владеете ситуацией, что прошлая ночь была вашей идеей. — судорога пробежала по лицу виконта и исчезла так быстро, что ким почти не заметил этого. хонджун обдумал имеющиеся у него варианты, стараясь сохранить бесстрастность, и в конце концов решил сказать правду. — прошлая ночь была моей идеей. сколько бы вы об этом ни думали, этого изменить нельзя. хотя вы и воспользовались диапазоном и ограничениями моего опыта, приглашение исходило от меня. начал все я. этого вы не можете отрицать. это уязвило сонхва. — вы вроде тоже хотели этого довольно сильно. полагаю, именно так вы оказались здесь — не смогли не расстегнуть ваши брюки и поэтому разозлились. кто был у вас первым? ваш школьный учитель? или сын садовника? человек с малыми знаниями и без всяких умений, уж точно. будь он неладен. теперь пак тоже знает, как ранить. в голове хонджуна всплыли воспоминания — его страх, дурное дыхание мужчины и грубые руки, шарящие по юному телу. сонхва хотел ранить хонджуна, поэтому он ответил ударом на удар, сказав правду: — это был мой домовладелец. я приехал в сеул, не имея друзей, и снял комнату в недорогом, но пользующимся хорошей репутацией кошивоне [1]. я не прожил там и двух недель, как мой домовладелец забрал мои вещи и пригрозил сообщить в полицию, что я вор, если я буду противиться. — а вы были вором? — сонхва не смогу удержаться от этого вопроса. — конечно, нет. но кто поверил бы мне, а не этому столпу общества? я не знал, что делать. он забрал все мои деньги — у меня не хватало даже на еду. но он предложил мне выход: я отдамся ему, а он вернет мое имущество. — шум реки хан наполнил его уши, тихий плеск приливной волны в голове превратился в оглушительный рев... — и таковым было ваше введение в мир плотских восторгов, — подытожил виконт, сузив глаза, чтобы скрыть, до какой степени слова молодого человека подействовали на него. — это было, вероятно, не так уж плохо, как могло быть, — сказал хонджун, желая отдалиться от этих обжигающих мыслей. — тот домовладелец казался себе казановой, кажется, и моя неприступность заставила его действовать. — а что вы сделали потом? ким поднял брови. — он вернул мне вещи. я уехал. приехал сюда. начал новую жизнь, в которой изображал из себя соблазнителя гораздо более тонко и умело, чем мог вообразить этот мужлан. сонхва долго смотрел на него, шаря глазами по всему его телу. хон больше не натягивал веревки. у него не хватало на это сил. не было никаких оснований не выдать виконту порцию правды, и в данный момент существовали весьма убедительные причины попытаться завоевать симпатии мужчины. хонджун это сделал, но не знал, что это будет ему стоить столько сил. он чувствовал себя опустошенным и вывернутым наизнанку. — чего вы хотите? — голос прозвучал очень тихо, и хон не сразу понял его. — я хочу вернуться домой. — это тоже была правда, каждое слово хонджуна было полно мучительным желанием. но в какой именно дом, это лорду ни в коем случае не могло бы прийти в голову. — а от меня? чего вы хотите от меня и от моей семьи? — доверия. — самая трудная и неуловимая вещь на свете. лицо пака напряглось. — так вот что было бы приятным для вас? — я ничего не хочу делать вашей семье. да, сейчас мне нужна ваша мать. но нет, я не причиню ей никакого вреда. я думал, что спасаю ее от вас. она так напугана... — у нее нет для этого никаких оснований! — оборвал его сонхва. его лицо было открытым, страдающим, и медиум заставил себя собраться с мыслями и принять предлагаемую открытость. — значит, вы не виноваты? — в убийстве не виноват. — голос лорда упал, взгляд стал рассеянным. — не должен быть виноват. след сомнения — вот он, отсутствующий фрагмент. хонджун использует его, но не теперь. значит, его собственные признания были подобны влаге, упавшей на плодородную почву, — он приоткрыл ему эти картины своей жизни не напрасно. хон закрыл глаза, чтобы не выдать своих чувств. — а что вы хотите, чтобы теперь произошло между нами? хон открыл глаза. лицо сонхва нависало над ним, оно было совсем близко. он знал какой ответ ждет лорд пак, — ответа, которого низменная часть хонджуновского «я» тоже хотела. юноша понимал, что изгладить из памяти эту любовную схватку будет нелегко. ум его был возбужден, и у него не осталось никаких средств защиты. схватка освободит их от эмоций, в которых запутался каждый из них по отдельности, дойдя до весьма жалкого состояния. и это соединит их — сонхва с хонджуном, но также и хонджуна с сонхва. но это еще и самый надежный выход, а для кима, вероятно, единственный. хонджун слегка выгнулся, приподнявшись на простыне, и протянул сонхва губы.