evil.

гостиная мерцала от вечернего света, льющегося в нее через французские окна, зеркальные плоскости которых были вырезаны из самого прозрачного и дорого стекла. дамы сидели на диванах и низких стульях. хонджун сидел один, как всегда. одинокий и суровый, облаченный в костюм серо-голубого цвета. еще две женщины выделялись на общем фоне. дама со странно завитыми волосами выглядела так, будто попала не туда. она была одета в немодное уродливое платье и увешана безвкусными побрякушками. смуглая черноволосая женщина соответствовала ей в смысле побрякушек, но впечатление производила совершенно иное, потому что на ней побрякушки превращались во множество золотых браслетов и ожерелий, которые позвякивали с каждым ее движением. по мнению непосвященных, именно так должны одеваться шаманки. хонджун сидел в своем уголке неподвижно, как статуя, а сердце его билось слишком сильно. время его подходило к концу — он чувствовал, как оно утекает между пальцами. обществу, как всегда непостоянному, он уже начинал надоедать, и леди хван минджи пригласила двух этих незнакомок, чтобы оживить свой прием. если хонджун в скором будущем не доведет свое дело до решительного конца, будет слишком поздно. «я не готов», — думал он. сколько еще осталось времени? неделя? месяц? пусть месяц — к тому времени все уладится так или иначе. леди хван, которая казалась ослепительной в своем сине-зеленом брючном костюме, вышла в середину комнаты и хлопнула в ладоши. все руки у нее были в тяжелых украшениях. все собравшиеся дамы повернулись, глаза блеснули от пристойной смеси вежливого ожидания и модной скуки. хон знал каждую из них, умно пользуясь тайной информацией. в этом-то и состояло его преимущество перед двумя другими ясновидящими. некоторые медиумы и спиритки [1] нанимали шпионов или напрямую покупали слуг. опасный бизнес, подверженный ошибкам и разоблачениям. хон действовал в основном честно. два года он впитывал рассказы, которые гюри привозила с сеульских сезонов, зачитывал до дыр ее сообщения, а по возвращении гюри в анян часами шептался с ней, когда та вечерами проскальзывала в детскую, и они оба сворачивались калачиком под темным навесом одеял, как будто снова были маленькими и прятались от нянек и чудовищ. чувствовалось, что гюри стала как бы старше, потому что хонджун отстал от нее. место его было в детской, и он и оставался в детской. быть представленным королю — это не для него. не для него сеульские сезоны, балы дебютантов и дебютанток. через два сезона гюри вышла замуж. еще через сезон она умерла. леди хван заговорила, пытаясь своим голосом создать атмосферу настоящей таинственности, но ее врожденная склонность к веселью позволила поддержать выразительные заявления в научной тональности. слуги двигались от окна к окну, задергивая занавеси, чтобы в внутрь не проникал вечерний свет, и погружая комнату в желтоватую дымку. хонджун заставил себя обратить внимание на происходящее. ожидалось два события — большой сеанс, во время которого ясновидящие будут одновременно пытаться войти в контакт с миром духов, а затем личные консультации в разных углах комнаты. хон прежде всего должен победить своих соперниц и только потом перейти к своей цели — то есть двум разным целям, которые появились у него теперь, когда он начал расследовать убийство сестры сонхва. почему он отнесся ко второй цели серьезно? он не стал углубляться в этот вопрос. может лучше было бы просто обмануть лорда пака. если кто-то этого и заслуживает, так именно он. в конце концов, эта сделка была заключена под принуждением. но что-то побуждало поступать честно в этом деле, добраться до правды и испытать необыкновенное облегчение от того, что он может, хотя бы один раз, быть порядочным. хон не вполне понимал, насколько это побуждение связано с виконтом, а насколько с его собственной бесконечной борьбой с домыслами и фальшью. леди хван замолчала. хонджун подождал немного и встал, поправив свой пиджак движением, рассчитанным на то, чтобы привлечь к себе даже самые рассеянные взгляды. — мы должны образовать круг, — сказал он, повысив голос так, чтобы его могли услышать во всех углах гостиной. потом он неторопливо подошел к стене, повернулся и снова застыл неподвижно. — конечно, должны, — быстро подхватила женщина с кудрями, явно раздраженная тем, что утратила инициативу. — круги означают силу, — сообщила шаманка. пак хеджин, сидевшая рядом со своей матерью леди пак, спрятала улыбку за белой перчаткой. хонджун мысленно отпраздновал первую победу за этот вечер. дамы встали и беспорядочно заходили по комнате. слуги принялись двигать стулья, молча ставя их в круг. вскоре все уселись по своим местам, то есть все, кроме хонджуна, который вышел вперед так, чтобы оказаться у последнего свободного стула. все глаза устремились на него. две дюжины лиц ждали, когда он начнет действо. нетерпение леди пак было почти трогательным, и хонджуну пришлось взять себя в руки, потому что сердце его сжалось. он сказал себе, что это всего лишь нервозность. он молчал, маска делала его лицо неподвижным. каждую секунду отбивали часы на стене, тиканье отдавалось на всю гостиную. даже слуги, стоявшие по периметру комнаты, сделались неестественно тихи. наконец леди хван слегка пошевелилась, показав, что номинально она здесь хозяйка. только тогда хонджун поднял подбородок и заговорил: — я чувствую, как духи плотно окружают нас. мы вбираем их в себя с каждым дыханием. они пробегают по нашей крови и попадают обратно в комнату вместе с нашими выдохами. — э-э-э... очень хорошо... — сказала леди хван минджи, оглядываясь с тревожным видом, как будто она могла видеть реющих призраков. — мадам эрика утверждает, что она очень хорошо чувствует все, что касается потустороннего мира, мадам, — сказал ким. он узнал имена своих соперниц, подслушав разговор леди хван со своими гостьями. возможно, женщина с нелепыми кудрями, бэк хиген, поступила так же, но вот поддельная шаманка была явно не в своей стихии. потрясенная богатым окружением, она утратила способность что-либо соображать. хонджун подозревал, что она была бессознательной шаманкой — из тех, кто прекрасно умеет читать маленькие, мимолетные выражения, мелькающие на человеческих лицах, и реагировать на них, не понимая, что она делает. здесь ее ощущения были подавлены, и эта лжешаманка быстро выдаст свою неспособность контактировать с более глубокими силами и уйдет домой, уверенная, что духи не пришли к ней, потому что она находилась в непригодном для себя месте. — пусть мадам эрика окажет нам честь, сказав, какие духи посетили нас сегодня, — проговорил хон. эрика подняла глаза, и на лице ее мелькнул страх. она с трудом придала своему лицу выражение, которое должно было выглядеть неземным, но на деле просто казалось, что она страдает запором. гостьи подались вперед. — я чувствую мужчину, — заявила она, и по собранию прошел легкий шепот. голос ее звучал немного увереннее: — это пожилой джентльмен. это... это муж? эти слова произвели отрицательное впечатление, и хонджун отпраздновал маленькую победу. эрика ошиблась, и сильно. даже посторонний человек должен был знать, что среди собравшихся нет вдов — ни на ком не было траурной одежды. — не муж кого-либо из здесь собравшихся, — поправилась эрика, но было ясно, что уверенность ее поколеблена. — нет, это муж какой-то другой женщины. но имеет отношение к кому-то из этих леди. ее... отец? да. я чувствую, что это ее отец. я вижу букву. хонджун насторожился. эрика сделала все не в том порядке. каждый медиум знает, что следует начинать с имени и лишь установить родство. здесь было много женщин, но даже если она выберет букву «д», велик шанс, что отца кого-нибудь из них звали джинхо, например. — я вижу букву «д», — продолжила эрика. — к кому это может иметь отношение? отец и буква «д». — моего отца звали джинхен, — сказала одна из женщин, протянув руку к леди хван минджи. эрика взяла их сомкнутые руки. — нет, я не чувствую, что он на том свете. кризис был предотвращен. хона охватило отчаяние. — я чувствую еще кого-то. — теперь эрика обрела некоторую уверенность. это плохо. пора вмешаться. — это не буква «д», — сказал ким. — это «х». хеншик. я чувствую, что чьего-то отца звали хеншиком. — он повернул голову рассчитанным движением, медленно, пока не остановился прямо перед миссис ли чжоын. женщина цинично улыбнулась, но, немного поколебавшись, решила подыграть ему. хонджун знал, что так и будет. — это, должно быть, мой отец, — сказала миссис ли своим легкомысленным, пресыщенным голосом. теперь уже было нетрудно окончательно исключить из игры эрику. хонджун под маской выдал обычное подтверждение и удовлетворение, а затем предостережение миссис ли по поводу ее будущей поездки на остров чеджу. браслеты эрики жалобно звякнули, но у нее не хватило духа снова заговорить. управиться с кудрявой бэк хиген было не так просто. как только хонджун замолчал, хиген заговорила, выбрав миссис ли. она была умелой и хладнокровной гадалкой. хонджун не мог не признать этого, но ее светская неуклюжесть лишала ее каких-либо шансов. она начала копаться в любовной жизни миссис ли — тема, которой ни в коем случае не следовало касаться. довольное лицо миссис ли чжоын сразу же стало холодным, и чем больше хиген путалась в словах, тем более высокомерный вид делался у леди. наконец, деликатно кашлянув, леди хван вмешалась в происходящее и предложила дамам разбиться на более мелкие группы. хонджун воспользовался этой возможностью и выбрал свою аудиторию, оставив остальных самим разбиться на группы. он выделил леди хван минджи и двух ее дочерей, мисс кан юна, леди пак хеджу и леди пак хеджин и, конечно же, их мать, леди пак. хонджун увлек свою маленькую группу в угол, к стоявшему там столу, который выбрал заранее. тяжелые драпировки обрамляли стол с двух сторон. леди пак улыбалась ему дрожащей улыбкой.