Дом мой на двух ногах...

Марат прогревал машину и мозги. Что задумал этот удивительный человек? Куда они едут? И почему новость о том что они куда-то едут прозвучала в такой ультимативной форме: «Завтра ты, я и Стас поедем в одно место. Или ты отвезешь нас туда, или на наши отношения дальше можешь не рассчитывать». Корчемный сломал себе весь мозг, теряясь в догадках что это взбрело в светлую (но все же с темными пятнами) голову Эдмунда. Весь последний месяц жизнь текла своим чередом. Эдмунд писал музыку, рисовал, смеялся и вел себя вполне по-шклярски. И вдруг резкая смена настроения и этот ультиматум. Паззл не сходился. В авто шустрой ланью прыгнул Стас, потер замерзшие ладони: - Уфрр, холодина какая. Ну что, не узнал куда он нас везет? - Нет. Я и уговаривал, я и умолял и даже приласкал его…дважды. Не колется. Стас громко зевнул. Он вообще планировал выспаться и записать демо для Инкогнито. Но накануне на пороге квартиры появился его отец и пригвоздил сына к полу одной фразой: - Завтра едешь со мной или ты мне не сын. И все. Четко и предельно конкретно. Из подъезда вылетела фигурка, прыгнула в машину на пассажирское сидение рядом с Маратом. - Люблю зиму в начале марта.- Вместо приветствия разразился экспромтом Эдмунд. - Поехали. - Куда едем?- уже в сто тысяч первый раз спросил басист. - Прямо. Пока ехали Станислав пытался пару раз завести непринуждённый разговор на тему «А куда мы едем?», но Эдмунд отвечал ледяным молчанием и каменным лицом. Иногда он вставлял короткие указания партнеру куда ехать- поверни налево, поверни направо, прямо, снова налево и т.д. Чтобы развеять тоску в салоне, Марат покрутил колесико встроенного радио и поймал волну «Нашего радио». На ней Земфира надрывно спрашивала кого-то хочет ли он сладких апельсинов. От такой веселой песни атмосфера стала еще унывнее. - Когда у вас концерт?- вдруг спросил Эд, повернувшись к сыну. - Эээ…семнадцатого. - Я приду. И снова замолчал. Стас нервно ерзал на сиденье и маялся от скуки и любопытства. - Стоп!- резко скомандовал Шклярский. Марат дал по тормозам, Стаса болтнуло так что он влетел в подголовник водительского сиденья. - Конечная станция, выходим,- сказал Эдмунд, отстегивая ремень безопасности и элегантно вылезая из машины. Остальные, мучаясь догадками, вылезли за ним. Марат потянулся и огляделся: - Эдик, ну и где мы? Они были далеко от центра города на тонкой улочке, усеянной мелкими камешками между двумя рядами притиснутых друг к другу домов. Хотя домами их назвать можно с натяжкой- это были настоящие коттеджи и даже больше - особняки, смотрящие презрительно сверху вниз. - Нихрена себе, сакли бедных горцев,- присвистнул Стас, оглядевшись. Эдмунд подошел к высоким железным воротам с золотыми завитками, достал из кармана пальто ключ, напоминающий маленький пульт и нажал на красную кнопочку. Ворота медленно расползлись. - Добро пожаловать,- сказал Эдмунд. Всю троицу встретил двухэтажный дом из белого кирпича с красной кровлей. - Симпатичный домик,- заметил Стас, все еще не понимая что они тут делают. Эдмунд открыл железную дверь и пригласил всех войти, и когда все оказались внутри, собрал всю волю в кулак и радостно объявил: - Марат, Стасик, у меня для вас новость. Дело в том что этот дом теперь НАШ. - ЧТООО???- сдвоенный крик взметнулся по пустым комнатам дома. Марат почувствовал как теряет связь с землей. - Что ты сказал?- произнес он, мрачнея с каждой секундой.- Повтори. - Повторяю,- не теряя спокойствия ответил Эд,- это теперь наш дом. Наше семейное гнездо. Как я…это самое, как мы и хотели. - Мы?- Корчемный начал уже закипать.- Когда это я хотел купить дом? Эд, я думал тебя отпустило, а ты...- И помолчав, произнес, словно стреляя в своего мужчину.- Сколько? Эдмунд прикусил губу и опустил глаза. Вот умеет Марат портить радостный момент. Нет бы порадоваться что его мечта исполнилась, нет, обязательно все сведет к деньгам! - Сколько?- не унимался басист.- Сколько ты заплатил? - Пап,- громкий голос Марата прервал тихий голос Стаса,- ты правда купил этот дом? - Да, Стасик. - За сколько? - Помнишь- обратился Эдмунд к Марату,- я снял со счета три миллиона рублей. - Ну помню и..? - Ну и вот. Марат бегло осмотрел пространство вокруг. Дом не большой но и не маленький и абсолютно пустой. Из мебели только обои и паркет. Даже люстр нет, вместо них лампочки, свисающие с потолка так низко что Марат задевал головой одну из них. Деревянная лестница с потертыми ступеньками видимо вела на второй этаж. В целом неплохо. - Ну, для такого дома три ляма это нормально,- было успокоился Марат. - Нуу, не совсем три. - Как это «не совсем», у нас же только три было. - Это самое, не три, а… одиннадцать. Если бы у Стаса не было супер-короткой прически, а у Марата исконно своей белёсости в волосах, они от услышанного поседели бы. - Сколько?- переспросил севшим до фальцета голосом Марат, который опять начал закипать. - Я взял оставшуюся сумму…в долг. До Станислава сразу все дошло. Такой дом в таком месте три миллиона стоить не будет. - Ипотека!? - то ли спросил то ли уточнил парень. Эдмунд утвердительно кивнул. Марат чуть ли не захлебнулся от гнева, но в последний момент сдержался: - Так, Стас, иди-ка ты, погуляй. - Куда? - Да куда угодно! Иди хоромы эти осмотри! Давай, шевели пампушками, мне надо с твоим отцом серьезно поговорить. - Ну ладно. А где тут этот… - Туалет на втором этаже,- пояснил Эдмунд. Парень кивнул и побежал по лестнице на второй этаж. И в этот момент взорвался вулкан. Но не Везувий, а Корчемный, и не на Помпеи, а голову Эдмунда. Марат никогда в жизни так не орал. В ванной комнате на втором этаже Стас слышал каждое его слово. Причём слова «чёртов эгоист» были еще самыми ласковыми, падающими на Шклярского. Но Эдмунд, словно скала среди волн, стоял не шевелясь и спокойно выслушивал наполненный цензурными и нецензурными словами монолог любимого человека. - Я что, по-твоему,- Эдмунд выждал когда у Марата кончится то ли кислород то ли словарный запас,- не заслужил свой дом? - Ты когда эту развалюху покупал, ты думал обо мне, о Пикнике? Ты думал хоть о ком-нибудь, кроме себя? - Это не развалюха,- обиделся солист,- это очень хороший дом. Я думал ты меня поддержишь. Вот как знал что ты устроишь скандал, пришлось все делать тайно. - Мало того что ты потратил все наши деньги, а значит лишил группу проекторов, но ты еще провернул все это за моей спиной. - Да потому что,- не выдержав, сорвался на крик Эдмунд,- ты все равно не одобришь. - Не одобрю. Никогда. Понял? Разговор на повышенном и пониженном тоне превратился в крики на максимально повышенных тонах. Поссорились они конкретно. Стас с лестницы смотрел на эту ссору, подперев рукой голову. Лезть между ними бесполезно, сам только получишь по шее. Обратно все ехали в еще более унылой атмосфере. Марат был мрачен как грозовая тучка и, периодически высовываясь из окна авто по пояс, клал последними словами попадавшихся у него на пути водителей. Стас развалившись на заднем сидении набирал сообщение жене, рассказывая свежие новости. Эдмунд равнодушно смотрел в окно. Отвезя Станислава к семье, Марат рванул домой. Влетел на парковку, поставив машину сикось-накось, поперек места и рванул наружу, чуть не вырвав с мясом ремень безопасности. Эдмунд вышел из машины, всем своим видом показывая спокойствие и равнодушие. Вот только руки его тряслись. Проходя мимо «дворового дозора», то есть бабушек на лавочке, Шклярский услышал за спиной шепки: - О, явились содомиты! - Кошмар, до чего мир докатился. - Позорники! И тут же солист успокоился, даже тремор рук прекратился. Он правильно сделал. Марат поймет, со временем. Дома они не разговаривали, Марат был зол и походил на насупившуюся куропатку. Эдмунд только один раз заикнулся на животрепещущую тему: - Зря ты дом не посмотрел. И тут же получил новую порцию ругани. - Дай сюда документы!!- потребовал басист. Эдмунд спокойно принес целую кипу бумажек. Договора купли-продажи, ипотечные договора, сплошные договора, от которых мозг закипает как чайник. Марат, листая все эти договора и договора к договорам, был готов наброситься на своего же любимого мужчину с кулаками, но край его, не замутненного обидой и злостью сознания, орал чтобы он не смел даже замахиваться на Эдмунда. Иначе это будет точкой невозврата. Перед сном Марат, еще более мрачный и злой, лежал в кровати, сложив руки на груди и пялился в телевизор. Эдмунд предпринял последнюю попытку успокоить злого басиста. Он лег к партнеру под бок и положил руки ему на грудь, изображая из себя кота, извиняющегося за загаженные тапки. - Ну не злись, пожалуйста.- елейно пел Шклярский.- Я же хотел устроить вам сюрприз. - Он удался,- пробурчал Марат и вырубив телевизор повернулся на другой бок, отвернувшись от Шклярского. Подлизаться не удалось. Корчемный проснулся среди ночи. Он не понял что или кто его разбудил. Или это просто его отпустил этот злой дурман Часы показывали половину третьего ночи. Рядом спокойно спал Эдмунд. Марат долго смотрел на него, смотрел, смотрел, а потом спросил то ли сам себя, то ли высшие силы: - Блядь, как же теперь жить то!? После чего завернулся в одеяло и уснул.