***
Три дня назад
Кто бы мог подумать, что похороны такого уважаемого и значимого человека при королевском дворе будут проходить в той же церкви, в которой был заключён его брак нескольким неделями ранее. Те же гости, тот же священнослужитель, но совсем другая атмосфера. Теперь в воздухе ощущалась гнетущая аура смерти, которая проникала под кожу и отравляла душу своей мрачностью, и из которой хотелось вырваться, сбежать подальше, чтобы не ощущать на коже её липкие следы. «Всё должно было сложится по-другому» Молодая вдова подошла к телу мужа, которое лежало в дорогом чёрном гробу, на котором уже были сложены множество цветов, и приподняла чёрную вуаль со своего лица, скрывающую маску безразличия и злости на герцога из-за его несвоевременной кончины. Именно несвоевременной, ведь девушка всем сердцем ненавидела его за происхождение, и желала смерти, но позже, не сейчас. - Покойся с миром, дорогой супруг, - едва слышно произнесла Фелани, но чтобы это услышал священник, и склонилась над покойным для поцелуя в лоб, который стал чуть ли не самой омерзительной вещью за всю её жизнь, и истинную реакцию на которых пришлось спрятать глубоко внутри, не дав другим даже предположить её истинную суть. И как только служба была закончена, а гроб с телом погрузили в могилу и засыпали землёй, герцог Санзу появился на горизонте и заговорил с вдовой наедине, дождавшись такого идеального момента. - Примите мои соболезнования, леди Хитто. Его стальной голос звучал ещё более устрашающее в этой мрачной обстановке. Девушка кивнула, старательно пряча глаза за полупрозрачной вуалью. - Такая неожиданная смерть и такая необычная болезнь. Он говорил вам, что плохо себя чувствует? - Не делился. Наверное, не хотел, чтобы я переживала, - старалась говорить как можно печальнее, будто вот-вот заплачет. Но в мыслях, которые, к счастью, никто не мог прочесть, творилось совершенно иное. «Идиот, лучше бы сказал, чтобы я постаралась отсрочить твои поминки» - Как-то подозрительно, не находите? - герцог заговорил чуть тише и увёл взгляд в сторону, осматривая ближайшие могилы на этом кладбище. - Он никогда не жаловался на здоровье, а заболел и умер практически сразу после свадьбы. - На что вы намекаете, герцог Санзу? - откровенно возмутилась аристократка, оскорблённая подобными речами. - Просто мысли в слух. Всё же слишком печально, что Какучё погиб, не успев насладиться супружеской жизнью, - с явно наигранной грустью продолжал герцог и наконец-то вернул взгляд Фелани. И этот его взгляд явно не сулил ничего хорошего, будто говорил "Я всё узнаю". - Вернётесь в отцовский дом или останетесь в замке мужа? - Я вдова, и слишком молода, кроме отца у меня нет мужчины, который мог бы обо мне позаботится. Думаю, ответ очевиден. - Точно, что это я, - слегка усмехнулся Харучиё и взял в свою руку ладонь Фелани, спрятанную под чёрной кружевной перчаткой, поднёс к губам и оставил на ней лёгкий поцелуй, и даже в этот момент не спускал с неё глаз. - Берегите себя, леди Хитто. Ещё увидимся. Выпустив женскую руку, герцог удалился, приковав к своей спине внимательный взгляд недавней собеседницы. А когда девушка оглянулась в другую сторону, встретилась с чёрными пустыми глазами, которые не заметила в церкви. Это был король.***
- Так о чём ты хотел поговорить, папа? - спросила Фелани безразличным и даже сонным голосом, что давало понять — на диалог она не настроена от слова совсем. - А ты как думаешь? Конечно же о смерти герцога! Как такое могло произойти, если ты уверяла, что сделала всё должным образом?! - нервничал виконт, активно жестикулируя, и тут же осёкся и постарался успокоится — лишними волнениями делу не поможешь. - Я не приняла во внимание один важный фактор. Сердце должно быть свободно, а душа не тоскующей. Герцог или был влюблен, или очень тосковал по кому-то. Из-за этого всё так и обернулось... - выдохнула девушка, осознавая ошибку и ругая себя за оплошность, да и мысли о том, по кому может тосковать Какучё, вгоняли её в ступор. - Ещё и этот герцог Санзу. Я ему явно не нравлюсь, словно он подозревает меня. Но у него нет повода и доказательств. - Фелани, - мужчина взял руки дочери в свои и заглянул в её яркие глаза, в которых не было и тени страха, в отличии от него. - Что же нам теперь делать? - Я как раз думаю над этим. Смерть Хитто, безусловно, на руку нам не сыграла и разрушила планы. Но благодаря нему заговорщики не смогли впутать наш род в свои игры, и мы продолжаем поддерживать нейтралитет. Ох, если бы он умер хотя бы на пару месяцев позже... - Фелани! - возмутился виконт и прикрикнул на девушку, от чего та дёрнулась и посмотрела на отца удивлённым взглядом. - Откуда в тебе столько жестокости? Герцогиня улыбнулась, но это было больше похоже на язвительную гримасу, а не искреннюю улыбку, которая уже давно не посещала лицо этой юной девушки. Провела кончиками пальцев по щеке отца и опустила руку на его плечо. - Я уже не ребёнок, папа. Я готова пойти на всё, чтобы защитить то, что мне дорого. Я и так потеряла маму. - Милая... Его лица коснулась печаль, а руки сами заключили единственного ребёнка в объятия. - Но что же нам теперь делать? Вдруг тебя обвинят в смерти герцога? - А что они смогут предъявить? То, что я его приворожила, и из-за этого он умер? - усмехнулась Фелани, показывая свою смелость и решительность, но в её душе всё же были сомнения, которые не покидали её ни на секунду. - Хитто умер от неизвестной болезни. Обратное они не смогут доказать. - В этом вы ошибаетесь, - пронеслась громкая фраза знакомым и от того неприятным голосом сразу же после грохота от выбитой двери в спальню Фелани. На пороге появился герцог Санзу в сопровождении нескольких рыцарей с обнажёнными мечами. «Дьявольское отродье, и что ты здесь забыл?!» Будто прочитав мысли шокированной нахмуренной девушки, Харучиё лучезарно улыбнулся, таким образом выделяя шрамы на лице. Но это и улыбкой было сложно назвать. Это был оскал. Самый настоящий оскал. Он насмехался, явно насмехался и уже праздновал свою победу. - Виконт Гровенор и герцогиня Хитто, вы задержаны по обвинению в убийстве герцога Хитто. Ты сама только что призналась, чёртова ведьма, и эта роза, - он мечом указал на висевший под потолком цветок, - не помогла тебе скрыть твои секреты. В тот момент Фелани поняла, что не зря этого человека бояться в обществе. И она, к сожалению, не стала исключением.***
- Всё ещё молчит. Какая же неразговорчивая ведьма, - причитал Санзу, шагая вперёд-назад по небольшой камере темницы. А та, из которой он уже добрых три часа, пытался выудить ещё какую-то информацию, просто сидела на полу, оперевшись спиной о каменную стену, и глядела в пустоту. - Думаешь, раз вы с отцом смертники, то и говорить тебе не нужно, да? - Не трогай моего отца, он не виноват, - наконец-то подала голос заключённая, но это было больше похоже на хрип. - Ухты, я нашёл твою слабость, ведьмочка, - расхохотался герцог и потянул за цепь, прикованную к руке девушки, вынуждая ту встать и подойти к нему, что далось ей с трудом. - Так переживаешь за папочку? Тогда ответь, для чего убила Хитто? - Я не хотела убивать, это произошло ненамеренно. - Все убийцы так говорят, да да да. Отвечай нормально, а то загляну в соседнюю камеру к твоему папаше с мечом и добавлю работы уборщикам. Жизнь отца была важнее всего для Фелани, даже своя собственная стояла на втором месте, и именно поэтому она сначала вытерпела жёсткий допрос, а затем приняла для себя такое ненавистное решение, как заговорить. - Смерть наступила из-за того, что или его сердце было занято, или душа тоскующей. Из-за этого приворот начал его убивать. От такой откровенности, не вписывающейся в его мировоззрение, Харучиё стал более серьёзным, взгляд — проницательным, а на устах не осталось и тени улыбки. Он знал, по кому тосковала душа Какучё, но девчонке он бы точно это рассказал. - А для чего приворот устроила? Убивать не хотела, но приворожила. - Из-за статуса, - тихо ответила Фелани, глядя в пол из-за желания не встречаться с глазами Санзу. - Мне нужен был его статус, чтобы не быть втянутой в конфликт, когда мятежники искали поддержи аристократии. Чтобы нас с отцом не заставили выбрать сторону, пришлось так поступить — к жене и свёкру герцога не посмели бы обратиться. Санзу с пол минуты обдумывал её слова, пока не отпустил цепь и не отошёл к стене. - А ты не глупая. У тебя была цель. Вот только план не удался, и теперь тебе и твоему папаше грозит казнь. - Отец не виноват, я всё сделала сама, - возразила Фелани измученным голосом. - Не води меня за нос, он знал об этом и не помешал, - практически прошипел герцог, открывая дверь камеры. - Я, возможно, ещё загляну, а ты готовься к казни. И после этой фразы дверь закрылась, а Фелани осталась одна в тёмной пустой камере, где даже окна не было. «Я даже не знаю, что теперь делать...»***
Направляясь прямиком в покои Его Величества, дабы доложить информацию, которую он выудил из ведьмы не без труда, Санзу был в приподнятом настроении. Вот только всё изменилось, когда у дверей в королевские покои заметил несколько стражников и главного казначея. - Коконой, ты чего стоишь под дверью? Мужчина с длинными белыми волосами обернулся и показал герцогу волнение и страх, которые отражались на его лице. - Я был на аудиенции, но во время неё у короля случился приступ. Сейчас у него лекари. - Вот чёрт! С этим выкриком Санзу распахнул двери и ворвался внутрь, сразу же подбежав к кровати, где лежал король, и над которым стояли лекари. - Что с ним? - Очередной приступ, мы сделали всё возможное, сейчас он спит, - ответил один из лекарей. - Почему вы уже столько месяцев лечите его, а толку никакого?! - возмутился Харучиё и уже было хотел перейти на крик или даже вытащить кинжал для большего устрашения, но перспектива разбудить Майки и махать оружием в его покоях не радовала. - Для нас это всё ещё непонятная и странная болезнь, мы пока не в силах её вылечить. - И что ты предлагаешь делать?! - Я не знаю, господин, - склонив голову. - Возможно, тут поможет только чудо. «Чудо», - раз за разом прокручивал герцог в своих мыслях, сидя в кресле у кровати спящего короля. - «Чудо. Или магия...» Эта мысль пришла не сразу, и требовала долгих и серьёзных раздумий, но времени тянуть не было, ибо король умирал на глазах. Прямо сейчас Санзу наблюдал за тем, как Майки спит и едва дышит, как его и так бледная кожа становится всё белее, как из него вытекает жизнь и само желание бороться со смертью. Так что слова Санзу подбирал уже по дороге в темницу, а когда ворвался в камеру, озвучил свои условия. - У меня предложение. Ты лечишь короля от его недуга, а я оставляю твоего отца в живых, - проговорил он жёстко и уверенно. - Я, вроде бы, не лекарь, чтобы таким заниматься, - устало ответила Фелани, прикрыв глаза от света, который попадал внутрь через открытую дверь. - Раз привороты делать умеешь, то и вылечить сможешь. Или жизнь отца тебе уже не дорога? «Дорога. Ещё как дорога, но я не умею лечить, да и судя по слухам, у короля какая-то тяжёлая болезнь, а все знаменитые лекари только руками разводят. Но отец... Быть может, в старых книгах мамы и бабушки сохранились какие-то сведения» - Хорошо, - наконец-то ответила Фелани, подняв взгляд и встав на ноги. - Но у меня есть условия. - Не тебе тут условия ставить, - огрызнулся Харучиё, уже будучи готовым схватить её за шею и разбить голову о каменную стену. - Без них я не смогу ничего сделать. Мне нужны книги из моего дома и... - Да-да, потом расскажешь, какие книжки и травушки тебе нужны, - закатывая глаза произносил Санзу, а затем подошёл и стал открывать кандалы. - Но учти, если навредишь королю своим лечением, и он повторит судьбу Хитто, я от твоего рода и поместья следа не оставлю. Этот жуткий холодный голос и пронизывающий взгляд всего на мгновение, но заставил девушку ощутить мороз по коже, заставил испугаться. И в очередной раз стало понятно, что этот человек не просто её враг, а почти злейший и заклятый враг. Но ей придётся с ним сотрудничать и делать то, за что она будет себя ненавидеть, дабы спасти жизнь отца. Придётся поверить врагу и сделать всё возможное для спасения короля, к которому Фелани питает самые отвратительные чувства, так же, как и ко всем остальным северянам. Но ненависть к нему особенная, ведь именно из-за него она всё ещё испытывает боль от потери близкого человека. И как бы сделать так, чтобы ненависть не застелила глаза и не дала совершить роковую ошибку. А, может, всё же выпустить её наружу, больше не давая томиться в самых потаённых уголках души?