Причеши меня! Редактируем художественную прозу и осознанно подходим к ее созданию

      От рассуждений общих переходим к рекомендациям сугубо практическим. Просто возьмем расческу с частыми зубьями ― и вперед. Наш стиль не станет мгновенно безупречным. Но чистота и симпатичность там определенно появятся.       Сделать текст качественнее иногда позволяют минимальные, почти косметические усилия. Когда они приложены, это сразу радует глаз, а вот когда их нет, становится грустно, особенно человеку с каким-никаким литературным опытом. Авторам, отправляющим тексты на издательскую почту и тем более уже в большое книжное плавание, лучше это знать (жаль, я не знала, когда начинала путь!). Есть вещи ― все те же колтуны и блохи ― с которыми вы вряд ли выйдете на улицу и тем более в театр. И есть очевидные ошибки, которых в классической и качественной современной литературе (почти) не бывает. Их наличие не обязательно помешает людям влюбиться в ваш сюжет, но… это все тот же вопрос хорошего тона. Почему бы не уделить ему внимание?       Редакторы художественной литературы, в основном, смеются и плачут над одними и теми же ошибками, из текста в текст. Иногда это превращает правку в день Сурка, но мне веселее вспоминать будни сержанта Энджела из фильма «Типа крутые легавые», сопряженные с ловлей неуловимого гуся (лебедя, но в нашем контексте щипки гуся заметнее). Гуси неистребимы. Встречаются в историях даже с самой блестящей идеей, атмосферой и персонажами ― но обычно уходят с опытом. Давайте же ловить гусей! Маленький спойлер: некоторые вещи, с которыми мы будем разбираться ниже, уже выходят за рамки чисто стилистики. Ведь мы заканчиваем этот раздел.       Итак. Вот что начинающему (и продолжающему) автору лучше проработать и переосмыслить до того, как показывать кому-то свой текст. И вот по каким исправлениям автор всегда сможет понять, что с ним работал компетентный редактор ― бдительный, начитанный и с хорошим чувством стиля.              Канцелярит       Я стараюсь подсвечивать несколько более неочевидные вещи, чем те, которые до меня подсветили миллион раз талантливые коллеги. Но канцилярит популярен, в том или ином виде пробирается даже в самые чистые тексты, а если вспоминать, что авторам приходится еще и заниматься продвижением, то есть писать продающие материалы… Лишним еще один разговор не будет. Просто приведу ряд базовых рекомендаций. А чтобы точно не лить воду, я сделаю это сразу на примерах. 1.       «Им был сделан» и «Им сделан» почти всегда (кроме официального протокола) хуже, чем «Он сделал». Первые две конструкции пассивны, третья активна и ― сразу чувствуется! ― звучит живее. К тому же везде, где можно, слова «был» лучше избегать, потому что его изобилие режет глаз. «Им был сделан выбор, он был неизбежен, а что было делать?» Как ни крути, страшная история, да? К ней мы еще вернемся. 2.       «Являться» ― не замена слову «быть»; точнее, это необходимое зло, которое довольно легко победить (о том, как, почитаете ниже). Его можно убить почти всегда, особенно в художественном тексте, и станет только лучше. «Это является проблемой» ― «Это проблема». Слово «данный», опять же, везде, кроме протокола или заключения, хуже, чем слово «этот». Слово «процесс» ― лишнее в 85%, если мы не говорим о химии и юриспруденции. Зачем нам «процесс принятия закона затянулся», когда возможно просто «Принятие закона затянулось» или вообще «Закон никак не примут»? 3.       Гордый одинокий глагол вообще обычно лучше расщепленной глагольной конструкции. Зачем «проводить исследование внутренностей лягушек», когда можно просто «изучать внутренности лягушек»? А еще глагол лучше отглагольного существительного. «Приехал для получения» заведомо проиграет «приехал получить». 4.       Когда мы нанизываем друг на друга три-четыре существительных в разных падежах, ничем их особо не разбавляя, всем, включая эти существительные, больно. «Проведение эфира в аккаунте инстаграма автора увлекательных романов жанра фэнтези»… Давайте просто «проведем эфир в инстаграме яркого фэнтези-автора». 5.       Пожалуй, главное. Не усложняйте. «У него две коровы» ― конструкция здорового человека. «Он имеет двух коров» ― конструкция курильщика, да еще и, под испорченным углом зрения, пикантная.       Вместе с тем, канцеляритские конструкции могут выполнять в тексте свои художественные задачи, и тогда берегите их как зеницу ока. Например, они способны: 1.       Создавать эффект официоза (если вы описываете судебное заседание и хотите максимально подчеркнуть сухость и отстраненность участников, бюрократизацию происходящего и прочие гадости). 2.       Создавать «речевую маску», то есть уникальную манеру речи, для вашего персонажа-чиновника, бюрократа или просто человека, который, опять же, от всего старается укрыться за официозом. 3.       Придавать достоверности вашим вставным элементам. Например, если вдруг в вашем тексте фигурирует все тот же протокол осмотра места преступления, не стоит писать его бодреньким, чистеньким языком художественной прозы. 4.       В конце концов, просто создавать комический эффект. «Печеньки захвачены, мой капитан!», да и если вы составите отборнейшим канцеляритом договор с дьяволом, будет забавно.              Коннотации-перевертыши, значения-близнецы и словесный мусор       Русский язык очень, нет, слишком богат — и заблудиться в нем легче легкого. Продраться сквозь этот лес, сорвав ровно те веточки и соцветия, которые нужны вашему тексту и героям, возможно, но будем честны и самокритичны: мало кто выскочит на опушку финала без пары репейников в волосах и вороха хвойных иголок за шиворотом.       Пойдем по порядку.              Коннотация       Если не углубляться в филолого-философские термины и искать максимально простое пояснение, коннотация — это заряд слова. Все работает почти как у элементарных частиц, только спектр шире. Слова бывают нейтральные и ласковые, уничижительные, нагнетающие и агрессивные, официозные, с великосветским, старинным и максимально здесьисейчасным духом. У многих предметов и явлений есть целый набор обозначений с разными зарядами, а со временем заряды еще и меняются (сравните «девицу» в сказках прошлого и «девицу» сейчас). То, какое слово вы выберете, многое расскажет читателю и о герое, и об атмосфере, которую вы пытаетесь создать, и об отношениях.       Пример. Две группировки идут район на район. Их вожаки бодаются лбами, читатель слышит диалог вроде «Ты чо? Нет ты чо?..» И вдруг автор выстреливает фразой: «Колян прервал беседу и ударил Димона в зубы».       Все классно, кроме одного: слово «беседа» было бы уместно, если бы Колян и Димон сидели в креслах, попивая чай и поедая сэндвичи с огурцом. Либо если бы сцена подавалась в комичном ключе, там смешение коннотаций ― это прием. Если же автор нагнетает атмосферу, если ему важно, чтобы в воображении читателя не всплыли в самый неудачный момент чашечки, монокли и сэндвичи (пока Колян и Димон вышибают друг другу зубы и за них вообще-то полагается переживать!), правильнее использовать нейтральные слова: «разговор», «спор». Если это будет «конфликт», на читателя пахнет популярной современной психологией. «Склокой» вы дадите понять, что стрелку забили из-за ерунды вроде косого взгляда, а не из-за того, например, что кого-то убили.       Таких нюансов масса. Как их запомнить? Проще всего много-много читать, текстов из разных времен и сфер, от художественных до новостных и рекламных, а также слушать, что говорят люди: наше подсознание, кстати, куда умнее нас, и в живой речи коннотационные ошибки встречаются реже, а иногда это и не ошибки вовсе, а вполне себе оговорки по Фрейду, выдающие наше настоящее отношение к тому или иному явлению, событию, человеку. Согласитесь, «Издательство взяло в печать еще один ромфант» и «Издательство взяло в печать очередной ромфант» ― две разницы, во втором варианте подспудно сквозит «Ух, достали, ничего больше не издают!». Именно поэтому за коннотацией так важно следить и ее важно понимать. «Заискивать» и «подлизываться»; «плакать», «рыдать» и «реветь»; «дети», «чада» и «детвора»; «ныть», «сетовать» и «жаловаться»; «главарь», «предводитель» и «лидер»; «шпион» и «разведчик»; «седой» и «седовласый»; «надежды» и «чаяния», «тьма» и «темнота», «врать» и «лгать», «подкосить» и «выбить опору из-под ног» ― все это слова с разной коннотацией, уместные в разных ситуациях.       Для страховки можно сверяться со словарями. Иногда там есть маленькие подсказки, например, уточнения, что слово экспрессивное или устаревшее. На все случаи, увы, не напасешься, поэтому ушки ― на макушке. Обидеть кого-то коннотацией или выставить персонажа в нелестном свете ― легче легкого!              Значения       В нашем языке не так много слов-близнецов, зато масса похожих, которые любят подменять друг друга там, где этого совершенно не нужно. Иногда благодаря такой подмене мы получаем абсурдные конструкции, иногда — нарушающие нормы языка, а иногда и просто жутковатые и вызывающие не совсем те ассоциации.       Вариант 1. Пример: слова «изнеженный» и «разнеженный». Изнеженным может быть ребенок, которого холили и лелеяли, и изнежить его могла мать. Разнеженный же — краткосрочное и, кстати, очень приятное состояние. Согревшись после дня на морозе, мы оказываемся разнежены теплом и глинтвейном; долго проплакав, ― заботой близких. Не наоборот. «Изнеженный», к слову, еще и слово с негативной коннотацией.       Вариант 2. Хлеб может быть дешевым, а цена на хлеб — низкой. Роль может быть важной, а значение ― большим. Мы одеваем свою корги в теплый вязаный свитер, но надеваем свитер на себя. Опять же, наоборот не бывает.       Вариант 3. В жаркой эротической сцене люди, как правило, все же стонут. Воют, скулят и хнычут они реже, в основном, от необычных сексуальных экспериментов, ну, вы понимаете :) поэтому, выбирая вариант, например, с поскуливанием, еще раз присмотритесь, что же делают с вашим персонажем и точно ли звуковое сопровождение именно такое. Погодите, это что, пес?!              Словесный мусор       Он разнообразен, как все те же хвойные иголки и репейники. Поэтому мы снова пройдемся по пунктам, и всего по нескольким — тем, которые особенно бросаются в глаза и легко прореживаются. Иногда ― банальным автопоиском.        1.       Если в вашей сцене два персонажа разговаривают и один вдруг чешет голову, то, скорее всего, свою. Не обязательно уточнять, если вы не пишете об обезьянах, конечно. Угу. 2.       Вообще нередко притяжательные местоимения можно отпустить без потери смысла. «Он гладил ее по голове, перебирая ее волосы». Тема волос у нас доминирует, но суть в том, что второе «ее» нам не особо нужно. Неопределенные местоимения туда же. «В комнату как-то робко вошел какой-то человек, с выражением какой-то потерянности на лице». Любое из местоимений можно пощадить, но желательно одно. Неопределенные местоимения в целом имеют три смысловые нагрузки:       а)персонаж не знает / не может дать оценку тому, что происходит       б)персонажу все равно       в) у персонажа спутаны мысли, и ему некогда обращать внимание на детали.       И все эти задачи можно решать самыми разными способами. «В комнату робко вошел незнакомец с выражением… ну ла-адно, какой-то потерянности на лице». Вроде хуже не стало, да? 3.       Спускаться можно только вниз, поэтому уточнять это тоже не нужно, «вниз» мы убираем без сожаления. Если что-то у вас горит, то «огнем» уже излишне, сколько бы авторов популярных песен ни решили иначе (а вот если пламя синее, уточнить можно). Кивнуть мы можем только головой, потопать и пнуть камень ― ногами, похлопать ― в ладоши. Соответственно, «Миша кивнул», а не «Миша кивнул головой», и, кстати, «в знак согласия» тоже неуместно. Знакомство ― это момент, когда люди впервые выходят на контакт. Оно по умолчании первое, и использовать это определение не нужно. «Мое знакомство с автором прошло удачно». Вот так. 4.       Слово «странный» в предложении «Над рукой незнакомца вспыхнул странный шар, сотканный из синего пламени», ничего не даст читателю. Кроме вопроса: странный это что, квадратный? Или с лапками? 5.       «Обычно мне всегда везет» — наречия периодичности не должны бодаться, как Колян с Димоном. Оставьте кого-нибудь одного. И по возможности взвешивайте в тексте количество слов «теперь», «сейчас», «снова», «еще», «потом», «затем». Иногда они действительно необходимы, например, если вы акцентируете на том, что кто-то у вас СНОВА почесался. Но мой опыт не раз показывал, что их легко опустить. Максим Ильяхов называет этот класс слов паразитами времени. И правда, они паразитарны, и одно их удаление порой урезает готовый роман на добрый авторский лист. 6.       Слова-усилители «совершенно», «абсолютно», «очень» тоже нужны далеко (внимание, это тоже усилитель) не всегда. Особенно осторожничайте с ними, когда ваше прилагательное или наречие и так расхаживает на мощных лапищах. «Совершенно прекрасный», «самый лучший», «очень элитарный», «далеко не детский». Просто вдумайтесь в смысл прилагательных. Правда ли им нужны хвостики? 7.       Напоследок, опять же, главное, золотое, бесценное правило. Знаю, усилителей много, но тут они уместны. Правило простейшее и, возможно, поэтому часто забывается ― всеми нами, каждым по-своему. Так вот, НИ ОДНА часть речи не достаточно хороша, чтобы нагло и грубо доминировать в вашем предложении, абзаце, тексте. Существительное и наречие, глагол и причастие, предлог, местоимение, междометие и многочисленная их родня ― все обладают уникальными функциями и работают на языковую систему. И точно так же НИКОГО нельзя просто выкинуть, нельзя обесценить словами «уродует текст», нельзя, да и сложно, умышленно избегать. Поэтому когда кто-то говорит вам (или вы сами вдруг замечаете), что ваш текст пестрит прилагательными, от которых глазам тяжело, речь не о том, что все прилагательные нужно подвергнуть прекрасному аутодафе. Да, подсушивание может выручить вас, но нередко подобные ошибки требуют более изощренной правки, например, превращения одних частей речи в другие, разбивки предложения или банально добавления воды.              Пример.              «Глубокая красная морская вода сомкнулась над ним, и тусклые, тяжелые, безнадежные мысли о собственной полной, бесповоротной обреченности овладели угасающим сознанием, хватающимся за последнее теплое, нежное солнечное воспоминание».              Не так и плохо, но согласитесь, прилагательных многовато. Попробуем так:              «Там, в морской глубине, красная толща сомкнулась над ним, и пришла тяжелая тусклая мысль: «Обречен». Сознание угасало, впустую хватаясь за последнее воспоминание, теплящееся как луч солнца».              Что изменилось? Предложение разделилось, а некоторые слова мутировали (например, глубокий и глубина). Вода превратилась в толщу, чтобы передать ощущение давления. «Безнадежный» и «бесповоротный» ― кровные родственники ― подрались, но оба проиграли простому, понятному и живому «Обречен». И так далее.       Если вы редактор, автор может счесть такую правку слишком глобальной и даже грубой. Подобное больше подойдет авторам, готовым сурово кромсать самих себя. Коллегам же я бы посоветовала просто аккуратно порезать повторы и проверить, что понятно из контекста. Например, не написано ли в предыдущем предложении, что персонаж угодил на дно моря? Тогда можно поправить так:              «Красная толща сомкнулась над ним, и тусклые, тяжелые мысли о собственной обреченности овладели сознанием, хватающимся за последнее нежное, солнечное воспоминание».              Многовато, но прилично. И каждую правку автор, скорее всего, поймет.       Думаю, хватит, потому что вслед за этими шероховатостями вы начнете замечать и другие, это примерно как качать уровень в игре. Приятной прогулки по языковому лесу!              Повторы       Тема обширна, как бы в ней не завязнуть. Попробуем обобщить ее предельно лаконично и так же кратко поговорить о том, что здесь можно поправить. Ведь беда не такая и большая, а возникает, в основном, по двум простым причинам: мы спешим и нам не хватает слов. Не грех, все поправимо. Самые элементарные вещи и вовсе можно выловить автопоиском в текстовом редакторе, если глаз не наметан. Вот я, например, раньше просто очень любила слово «очень». Очень-очень! Очень! Оч… ну вы поняли. И, если честно, сейчас тоже люблю. (Маленькое примечание: я вообще в начале издательского пути грешила почти всем, что вы найдете в книге. И более того, у следов моего позора были доптиражи, так что вы все еще можете их купить и поржать надо мной!)       Итак. Повторы в целом бывают трех видов, я ранжирую их по… «жирности»? Ну да, примерно как сливки для кофе. Только нравятся они мне куда меньше. 1.       Повторы на уровне слов и словосочетаний. Это все те же вечные «сказал» в конце диалоговых реплик. Или вот любим мы слово… «карминовый», «насмешливо», «оскалился», «болото». Любим ― и все. И все-то у нас скалятся в улыбках, насмешливо фыркают или краснеют карминовым румянцем, а в мыслях ― сплошное болото. Сюда же относится ранее упомянутое «был», которое особенно любит гнездиться в описаниях и гневно оттуда шипеть на литературного редактора. 2.       Повторы на уровне конструкций. Примерно то же, но чуть сложнее. Например, наш персонаж страдает от сильной тревожности, и у него (как у Джуни Кортеса из «Детей шпионов») от каждого стресса потеют руки. Ну а сюжет-то напряженный, вот бедный мальчик и потеет раз за разом, и раз за разом мы видим предложение «Его руки стали противно липкими». Слово в слово. 3.       На уровне крючков. По идее мы еще не должны здесь это затрагивать, а с другой стороны, лучше здесь, чем отнимать время потом. По сути, проблема уже двойная: и язык, и сюжет. Пример: где-то за пределами книги герой подрался. Но важным обстоятельством драка станет ближе к финалу, там автор ее опишет, раскроет, обоснует. Но нужна же «выстроенная интрига»! Нужны намеки, мы боимся, что впоследствии драку назовут каким-нибудь там роялем в кустах. И вот, мы упоминаем ее между делом раз. Два. Три. А до раскрытия подробностей еще… глав шесть. Возможно, это субъективно, но лично мне в таких случаях начинает казаться, что меня считают не очень умной. Что автор тревожно ходит вокруг, заглядывает мне в глаза и через каждые пять минут спрашивает: «А ты помнишь, что мой персонаж подрался? Помнишь? Помнишь?». Немного…. неловко. Я же запомнила, правда. Важно: проблема не в том, что я против вывешивания ружья на видное место и периодического этим самым ружьем потрясания. Я просто не хочу каждый раз видеть его с одного ракурса.              Хотя последнее может считаться спорной зоной ответственности, я считаю, что редактору не помешает хотя бы помечать такие огрехи. Исправить повторы или же дать рекомендации по работе с ними не так сложно. 1.       В первом варианте будет достаточно простых или не очень простых синонимических замен. Все-таки все мы улыбаемся, говорим и краснеем немного по-разному, и книгу мимическое разнообразие только оживит. Или разорим гнездо все с теми же вездесущими «был».              «Пейзаж был мрачный, лил дождь, всюду видно было нахохленные домишки. Трудно было представить, что летом всюду здесь были цветы и было чистым удовольствием пройтись под вечер, вдыхая аромат роз и лилий».              Пробуем поправить.              «Пейзаж угнетал: лил дождь, всюду виднелись нахохленные домишки. Даже не верилось, что летом все здесь пестрело цветами и под вечер было приятно пройтись, вдыхая аромат роз и лилий».              Всего одно «было». Ничего, правда? Можно и лучше. Попробуйте.        2.       Во втором варианте, чтобы «потные лапки» не выглядели настолько однотипно, можно разнообразить их эмоциональной реакцией персонажа. В какой-то момент он отмечает, что ладони вспотели, с раздражением. В какие-то стыдится. В какие-то размышляет, что надо бы сходить к доктору / купить мазь. В какие-то просто вытирает пот о штаны. Да мало ли что. 3.       И наконец в третьем случае, по-моему, вероятны два решения: либо упомянуть важный крючок раз и надеяться на память читателя, либо с каждым упоминанием подбавлять одну-две маленьких детали. В первый раз ― факт драки. Во второй ― что и кому персонаж сломал. В третий ― его скомканные чувства. Ну а там и карты придет время раскрывать.       Не так трудно, правда?