Кисть и кровь

Нагахидэ встретил её случайно - она задумчиво сидела перед окном и рассматривала витраж. Парень тихо фыркнул, на что она обернулась, вздрагивая от звука. Он ведь не старался быть тихим - вот и услышала. Девочка чуть склонила голову набок, замирая и осматривая его с удивлением и восхищением. Нагахидэ был равнодушен к этому взгляду, хотя немного он его и позабавил. Впрочем, она быстро отошла от своего задумчиво-восхищённого состояния и склонилась перед ним, вежливо и утончённо. Её хорошие манеры заставили его чуть расслабиться, но интереса она всё ещё не вызывала и он просто прошёл мимо. Айко обиженно взглянула ему в след, но первое впечатление так и не рассеялось, поэтому долго она не обижалась. К тому же, обида была не самым естественным состоянием для неё, да и возникла лишь из-за того, что другие вампиры хорошо к ней отнеслись, хотя она этого не ожидала. Вот такое поведение для неё стало хорошим уроком - оно было правильным, так она хоть не отвыкнет от того, как должны вести себя нормальные окружающие. Не милый Ранмару, вежливый Мицухидэ или чувствительный Кацуиэ. Она кивнула себе и вернулась к рассматриванию красивого узора, удивительно-симметричного на обоих створках. Она не думала, что цветное стекло вообще можно ровно разрезать, чтобы создать такую красоту! Она мечтательно вздохнула. Замок Оды был произведением искусства не меньшим, чем его обитатели. Мало того, что он располагался в живописном месте, так ещё и внутреннее убранство потрясало. Потрясающая роспись, что на стенах, что на потолках, изящные факелодержатели, подсвечники, люстры... Было видно, что место соответствует хозяину, хотя, в отличии от Нобунаги, замок ей казался возвышенным и уютным, тогда как его хозяин скорее немного внушал страх, а точно не чувство близости и родства. Хотя, кто вообще бы мог считать вампира или оборотня похожим на себя, когда эти существа возвышенны и далеко от них, простых людей, как звёзды. Ей крайне повезло вообще пересечься с такими хорошими вампирами, а не... Попасть например к кому-нибудь, кто играет с людьми, как с куклами и считает их лишь инструментами. О, она не сомневалась, что её саму тут считают лишь забавной игрушкой, но больно не делали и даже проявляли заботу и доброту, так что она была рада. Но и в жизни в этом прекрасном и восхитительном замке были свои минусы - со слугами она так и не смогла поладить, так ещё и о ней начали со скоростью пожара летать отвратительные слухи. Она предполагала, что знала, кто их распускает, но не сказала ничего. На самом деле из-за этого она предпочитала вовсе только сидеть у себя и ни за что не выходить из комнаты, но этот витраж уж очень сильно привлёк её внимание и она не сдержалась. Потягиваясь, чтобы размять немного затёкшее тело, и глубоко вздыхая, пытаясь успокоится, Айко пошла к себе, обеспокоенно оглядываясь по сторонам. Она не хотела попадаться никому на глаза, чтобы не слышать вновь холодящих кровь и вызывающих омерзение слухов. В своей комнате она предпочитала проводить время и по другой причине - там было меньше всяких очень красивых вещей, которые тянуло зарисовать, а те что были, она успела срисовать, так что Ранмару, который теперь тщательнее за этим следил и не разрешал делать ничего выходящего за рамки восстановления после случая с "портретом" Кацуиэ, написанным кровью. Она лишь неловко пожимала плечами на возмущения юноши, но сдержать хлещущее вдохновение было чрезвычайно трудно. Девушка считала, что уже достаточно восстановилась, но в руки ей её краски и холсты не возвращали, возмущённо отобрав их, как только Нагахидэ вернулся с ними. Айко была рада, что её любимый походный наборчик художника цел, как и все вещи, но когда их забрал вампир под свой присмотр, расстроилась. Это было совершенно бесчестно - так с ней поступать! Сначала поддразнили разрешением писать их портреты, а потом забрали инструменты... Она обиженно дулась поначалу, первые пару часов даже не говорила с Ранмару, но потом остыла. Не в её привычках было долго держать на кого-либо обиду. Но уже третий день безделья её угнетал. Разве её не хотели нанять как художника? Тогда почему она ничего не делает? Это было очень неловко, хотя Мицухидэ и говорил, что пока что о рисовании речи не шло, она была просто гостьей. Это Айко не нравилось - жить в этом месте в таком подвешенном состоянии. К тому же лютая ненависть обитательниц замка её немного пугала. Она ведь ничего не сделала! Но она даже понемногу начинала считать её оправданной и страшилась собственных мыслей. Это заставляло её чувствовать угнетение и уныние и тяжело вздыхать. Нет, она понимала и здешних девушек - с её появлением их и так мизерные шансы понравиться кому-нибудь из вампиров уменьшались ещё больше, как они считали, видя, что господам нравилось проводить с ней время. Айко не претендовала на них, честно, от женитьбы на Мицухидэ она даже сбежала, хотя и не знала об этом, но объяснить девушкам это она, конечно же, не смогла бы. Да кто бы поверил? Художница тяжело вздыхала, отказываясь от прогулок с Ранмару или от предложений посмотреть на тренировки Кацуиэ, как можно быстрее прекращала все разговоры с Мицухидэ и не попадалась их господину и ещё одному вампиру на глаза. Тем не менее, слухи не утихали и вскоре дошли до самих вампиров. Что уж говорить, они даже ушей Нобунаги достигли, впрочем, чуть ли не быстрее, чем до его подчинённых. Он тихо хмыкнул, но не стал ничего делать, раз их гостья не жалуется. Любая девушка уже давно закатила бы ему скандал, так что либо юная госпожа непроходимо тупа, либо понимает, что не стоит лезть к нему, либо непрошибаема. Он тихо наслаждался долгожданной тишиной - услышав слухи, его подчинённые смощились, будто обожрались лимонов, но громко ничего делать не стали. Сейчас они тихо вели своё расследование, даже ходя тише чем обычно, объединённые общим расследованием, так что господин Ода даже радовался такому повороту событий. Он уже знал, кто во всём повинен, но решил оставить разборки на троицу подчинённых, чтобы не лезть в женские склоки самому. Айко же тем временем задумчиво смотрела на пергамент перед собой. И кто бы только мог ей послать его? Ради каких-то жалких угроз? Он вообще-то не такой уж и дешёвый. Впрочем, показывать его кому-либо она не станет. Ну право слово, разве из-за каких-то мелких угроз стоит портить кому-то жизнь? Она же не зверь. Девушка быстро забыла об этом пергаменте, не придавая ему большого значения, но, в самом деле, очень зря. Так как она теперь не часто выходила из комнаты, Мицухидэ, сквозь тяжёлый вздох и осуждающий взгляд в честные глаза, отрядил служанок носить ей еду. Поэтому Айко и не была удивлена, когда в её комнату без стука вошла девушка с подносом. Художница чуть передёрнула тонкими плечами - взгляд у той был злым и презрительным, будто Айко ей лично семью расстроила иди что-то в этом роде. Она чуть приулыбнулась, стараясь не показывать своей опаски и напряжённости. Девушка прищурилась, но старалась вести себя не вызывающе. Она долго смотрела на руки художницы, а потом неожиданно спросила: - Вы ведь рисуете? А можете показать? Айко замерла, не понимая, что названный гостье нужно, но чуть склонила голову, будто заинтересованная вопросом. Она старалась вести себя мягко по отношению к визитёрше и чуть обернулась на ту. - Конечно, я рисую, и у меня было много работ. Но пока у меня повреждены руки пользы от меня никакой,- легко произнесла девушка, чуть улыбаясь и прищуриваясь, но из-под ресниц видя, как чуть ухмыляется девушка. - Какая жалость,- произнесла она,- могу ли я тогда посмотреть ваши прошлые работы? - Они остались у тех, кому я их писала,- мягко кивнула Айко, а служанка подошла ближе,- а часть - у Ранмару, вместе с моими писчими принадлежностями. Но у меня есть несколько набросков... Только она немного отвернулась, чтобы достать пергаменты, которые изрисовала уже будучи тут, как заметила краем глаза что-то быстрое и серебристое, метящее ей в запястье. Она быстро увернулась, но всё равно получила по плечу длинный след от кинжала. Оставалось надеяться, что тот хоть не отравлен! Девушка быстро обернулась, смотря на злой, прямо взбешённый взгляд гостьи и не понимая, чего та так вызлилась. Выглядела она молодо, совсем невинно и мило, а вела себя так злобно! Айко прекрасно понимала, что что-то подобное та планировала ещё до того, как переступила порог её комнаты - кинжал был остро заточён, а она задавала такие вопросы, чтобы художница сама упомянула, что руки - её слабое место, которое нужно беречь. Взъярилась она после слов о Ранмару. Неужели любовь к молодому лорду голову вскружила? Или кто другой, постарше надоумил? Айко не знала и, осторожно зажимая глубокую царапину на плече, что болезненно кровоточила, она старалась уворачиваться от выпадов будто обезумевшей и громко кричащей что-то девушки. На её громкие крики скоро сюда кто-нибудь придёт и Айко лишь надеялась, что этот кто-то будет из вампиров - второй подобной служанки ей не нужно, она с одной не справится. Всё же, она была довольно хрупкой и обычно путешествовала с торговцами, какая-никакая защита. Или те, кто нанимали её, сами сопровождали до своих замков. Да и ездила она на лошади, а не пешком ходила, так что выносливость её была не такой большой. Она и уворачиваться могла лишь из-за привычки уворачиваться от тычков братьев и их жёстких игр. Когда бедная художница уже начала выдыхаться, а перед глазами потихоньку всё поплыло, она услышала под дверью тихие щепотки и хихиканье - пришли всё же, только чтобы посмеяться. Она тяжело вздохнула, а потом кто-то всё же вошёл в комнату, когда она по-глупому врезалась боком в столбик кровати и начала оседать по нему. Занесённую руку девушки она поймала, вот только та, в своей ярости и злости была довольно сильна. Слава богу, Айко повезло и её всё же спасли, рванув злобную фурию, в которую будто обратилась служанка, подальше. Та вскрикнула и выронила нож. Тот приземлился не очень удачно - немного поцарапав и так пострадавшую девушку по плечу, на пару пальцев дальше шеи. Художница тяжело дышала, в глазах всё ещё всё плыло, и она уткнулась лицом в ладони. За что ей всё это? Она тихо тяжело всхлипнула и отключилась. Сегодняшние приключения обошлись для неё тяжело, она жутко устала и хотела вернуть свою обычную жизнь. Мицухидэ тяжело вздохнул, переглядываясь с Нагахидэ, который держал за руку служанку, которая сейчас жалко рыдала и пыталась сказать, что это её спровоцировали, а не она пыталась убить их гостью. Осторожно войдя в комнату, сверкнув на челядь тяжёлым взглядом, Мицухидэ осторожно поднял Айко на руки и переложил на кровать. Та была жутко бледной, в поту и крови, чуть дрожала и хмурилась во сне. Мицухидэ решил, что стоит позвать лекаря, ведь кто знает в чём было лезвие клинка. Доверить её очередным служанкам было бы трудно, учитывая все обстоятельства. И чего только она молчала, даже зная их доброе отношение? Мягко коснувшись каштановых прядей, вампир кивнул Нагахидэ, что всё так же держал преступницу, и подобрал кинжал. Сколько времени эти двое носились по комнате? Большинство предметов перевёрнуты, видимо, незадачливая убийца их задевала, не следя за окружающей средой в погоне за жертвой. Выйдя из комнаты, Акэти чуть презрительно поморщился - все слуги, что стояли тут уже разбежались. Впрочем, память у него хорошая. Ни одного лица он не упустил и всех будет ждать некоторое наказание. Подумать только, они как могли старались быть гостеприимными для известной мастерицы-художницы, а слуги всё пускали насмарку своими глупыми действиями. Айко, впрочем, тоже хороша - такая ненависть не зарождается через считанные секунды, а она ничего им не сказала. Когда девушка открывает глаза, возле неё кто-то мельтешит и крутится, осторожно вытирая лицо прохладной тряпочкой. Незнакомка вскрикивает и когда Айко переводит на неё сонный взгляд, она видит буквально ребёнка, девочку не старше тринадцати. Та обрадованно вскрикнула, закрутилась рядом, называя своё имя. Саки, так представилась незнакомка, представилась её новой личной служанкой, почти трусясь от возбуждения и радости - раньше она никогда не прислуживала кому-то благородному, будучи мелкой помощницей в лазарете. Девочка сочла за честь прислуживать такой гостье - она видела её мельком ещё с неделю назад, когда та только появилась в замке. Такая премиленькая и хрупкая! Пока Саки распиналась, пытаясь понравиться новой госпоже, Айко хмуро её оглядывала. И до чего же она похожа на девчушку, что служила ей дома! Даже жалко. В ней проснулась мягкая жалость по отношению к ней - её личную служанку и подругу задрали волки на потеху старшим братьям. Те любили устраивать, как и отец, жёсткие представления, считая это нормой. Айко подняла ладонь, прося остановить громкую активную речь, голова и без того болела. Саки сразу же смолкла, взволнованно мня руками рукава своего кимоно. У неё были мягкие черты лица, миленькие и крохотные, поджатые тонкие губки, заломленные брови, небольшие, но добрые глаза. Айко вздохнула. Руки вновь дернулись к холсту, которого не было. - Ты будешь служить мне, пока я гощу в замке?- спросила она, на что девочка быстро-быстро закивала.- Хорошо, тогда помоги мне встать и проводи к кому-нибудь из господ. Саки торжественно склонилась и осторожно протянула руки художнице, чтобы помочь той. Впрочем, оказавшись на ногах, Айко сразу встряхнулась и выпрямила спину, ровно шагая вслед за семенящей впереди с радостным видом служанкой. Оказавшись перед главным залом, девушка вздохнула и тихо постучалась. Впрочем, даже это довольно громко отдалось в пустых коридорах. Двери открылись и девушке открылся преинтересный вид - Нобунага на своём троне, его подчинённые, откровенно скучающие, ну или делающие вид, кроме ошарашенного Ранмару и та служанка на коленях. Вздохнув, девушка склонилась перед вампирами в мягком поклоне. Нобунага едва ли обратил на неё внимание, просто кивнул и сказал проходить. Свой взгляд от трясущейся едва ли не убийцы он отводить не стал, а та мелко-мелко затряслась, в страхе перед господином. Она знала, что её не пощадят, но очень хотела, чтобы случилось чудо. Айко прошла вперёд и остановилась вровень с незадачливой девушкой. Та подняла на неё молящий взгляд, но художница на него не отреагировала. - Вы собираетесь её наказать?- тихо прошелестел её нежный голос в тишине залы. - А ты нет?- ехидно хмыкнул черноволосый мужчина. Его действительно интересовал её ответ - Айко выглядела мягкой и милой, но рохлей он не любил. Так простит ли она эту девицу? Станет ли просить за неё, если узнаёт, что её ждёт? - Мне плевать на её судьбу,- мягко проронила она,- её преступление определённо заслуживает наказания, но я не в праве его назначать, так что её жизнь зависит лишь от вашей милости, господин. Вампиры даже переглянулись удивлённо. Это точно их Айко? Она ведь всегда относилась к другим снисходительно, а господина Нобунагу так и вовсе боялась. А сейчас так спокойно к нему обращалась, что это даже удивительно было. Сам мужчина задумчиво кивнул. Хороший ответ. Он ухмыльнулся, чуть прищуриваясь. - Даже если я прикажу лишить её языка за клевету и рук за то что она попыталась испортить руки благородной госпожи и моей гостьи? А после убить за попытку убийства?- все с нетерпением ждали ответа, лишь девушка тихо сжалась и начала всхлипывать тихо-тихо. - Мой ответ неизменен, господин. Я не стану за неё просить - только вы вправе оценивать поступки своих слуг и назначать им наказания или поощрения. Я вполне убедилась, что чужие слуги не умеют ценить хорошее отношение ещё в детстве и я знаю, как наказывают повинных - мой отец любил устраивать из этого представления. Я действительно равнодушно отношусь к судьбе этой девушки, она всё же попыталась меня убить, когда я даже видела её впервые,- равнодушно произнесла Айко. Она помнила кровавые сцены наказаний - они хорошо отпечатались в её памяти. Отец собирал весь двор, чтобы все посмотрели, как порят очередного служку, выдирают ему ногти или рубят пальцы. Однажды он даже одну из наложниц приказал насиловать до смерти своим слугам по очереди из-за того, что подумал, будто она ему изменяет, так как на неё "не так" поглядел один их гость. Её отец был жесточайшим животным, ублюдком, которого сложно было назвать не то что нормальным, а просто отцом. - Хорошо, тогда, уведите её.- махнул рукой Нобунага.- Так как мы не смогли проявить полагающееся гостеприимство, что ты хочешь получить из-за этого случая?- спросил мужчина, пристально смотря на чуть нахмурившуюся и замешкавшуюся девушку. Та смешалась, не думала она, что вампиров интересуют правила гостеприимство или тем более, ей решат возместить ущерб. Но тут её глаза зажглись и она кивнула пару раз сама себе. - Мне от вас ничего не нужно, величайшую милость - разрешение зарисовать вас и ваших подчиненных - я уже получила. Так позвольте мне забрать свои инструменты и как можно скорее приступить к этому!- взволнованно, на миг отвлекаясь от своего аристократичного облика зачастила Айко, склоняясь в поклоне. Нобунага тихо хмыкнул. Он ожидал чего угодно, но это было несколько неожиданно, стоит признать. Он кивнул и девушка просияла, благодарно восклицая: "благодарю!" Нагахидэ на секунду подумал, что ей идёт радость. Но эту мысль из его головы быстро вытеснила другая - Да как эта девчонка смеет так обращаться с господином?!