***
Когда Сонхун вошёл в комнату, Сехун давно спал с чипсами под мышкой и выключенным ноутбуком на тумбочке. Пробираясь наощупь до кровати, Пак спрятал баллончик под подушку, вернул на законное место и, даже не почистив зубы, быстро скинул кеды, запрыгнул на кровать. Кровать жалобно скрипела, пока Сонхун ворочился туда-сюда. Джейк проводил его до входа в общежитие, помахал на прощание и подождал, пока парень зайдет внутрь. Он вёл себя слишком мило и слишком нетипично для Сонхуна, к которому в жизни не приходилось испытывать подобное. Ещё никогда его не провожали до дома, не давали платок, который он разглаживал пальцами в лунном свете, никогда не волновались, пусть даже из-за предостережения друга. Всё это для Сонхуна было в новинку, было впервые, и он прекрасно понимал, что мозгу не хватает серотонина, поэтому он и начал подумывать всякие образы в голове. Но Сонхун не мог перестать думать о том, что что-то почувствовал в тот момент, хоть и совсем ненадолго: какая-то стрела, молния, луч – что угодно, но оно прошло сквозь сердце. Сехун жалобно засопел, перевернулся на другой бок и закинул подушку под колено правой ноги. «С ним всё в порядке. Я зря переживал», — думал Пак, сжимая платок в руках. Утром ему придется постирать его и вернуть Джейку, если, конечно, он сможет найти его в университете, где знаком лишь с Джуном и Джеем, хотя даже те не внушали особого доверия. После сегодняшнего Ёнджун навряд ли захочет хотя бы словом обмолвиться, не то, что разговаривать. Сонхун заснул в ужасных раздумьях и противоречиях, а когда на утро открыл глаза, то оказался совершенно один. Снова. Кровать Сехуна была аккуратно заправлена, а жалюзи открыты. В комнату сочился мягкий персиковый свет, щекотал лицо. Сонхун протёр опухшие глаза, вытер слюну с подбородка и быстро поднялся. Как по команде проверил наличие баллончика, облегчённо выдохнул, а когда дверь отворилась – сию же секунду потянулся к подушке. Сосед недовольно поднял брови и, снимая полотенце с плеча, плюхнулся на кровать. – Давай проясним, — начал О Сехун, вытирая влажные волосы, — сегодня я не собираюсь разговаривать с тобой. И я вообще не собираюсь разговаривать в милой манере, потому что не люблю людей. Я люблю только острые токпокки, а ты в этот счёт не входишь. – Я рад, что ты в порядке, — только и ответил Сонхун, перебирая в ящике вещи в поисках зубной щетки. Сехун промолчал и отвернулся. Сонхун давно понял, что такие люди долго обижаться не будут, но до конца проходят с гордо поднятой головой. Чётки в карманах джинсов громко звякнули, стоило корпусу университета вырасти перед глазами. Парень перед выходом собиралась переложить талисман, когда внезапно отделил из череды разноцветных огней один из камней – вытянутый с перламутровым оттенком – и аккуратно замотал в платок. Сонхун натянул рукава толстовки, крепче схватил их пальцами и на одном дыхании вошёл внутрь. Сквозь толпу студентов он пытался разглядеть хоть одно знакомое лицо, оборачиваясь и становясь на носочки. Сейчас он был бы рад и компании Джуна, и даже угрюмому Джею, но вместо этого плыл вместе с потоком учащихся вперёд по коридору. Пак Сонхун упрямо остановился и повернулся назад, когда кто-то схватил его за руку, выхватывая из пучины. – Я до сих пор пугаюсь большого скопления людей, — искренне сказал Джейк, почесывая затылок и неловко улыбаясь. Сегодня на нем была твидовая рубашка, из-под которой выглядывала серая водолазка, и прямые брюки – ни дать ни взять герой чёрно-белой комедии из пятидесятых. В светлой толстовке и в широких джинсах Сонхун почувствовал себя не в своей тарелке. Недолго думая, он достал из кармана платок и вручила Шиму: – Возвращаю в целости и сохранности. Я положил кое-что в качестве благодарности за вчерашнее. Может прозвучать глупо, но я использую их как обереги. Может, и тебе поможет. Джейк с любопытством развернул платок и, поднося камень на свет, с удивлением рассматривал, как он переливается. В тот момент лицо парня отчётливо напоминало лицо маленького любопытного ребёнка, который открыл для себя нечто совершенно новое. Мгновение – и Джейк растянулся в широкой улыбке, а потом закинул сапфир в нагрудный карман рубашки. – А я-то думал, что будет абрикосовая косточка, — с иронией в голосе сказал он, за что получил хлопок по плечу. Джейк ойкнул, сделал шаг назад и поднял руки перед собой, защищаясь. Впервые за долгое время Сонхун расслабленно выдохнул и позволил уголкам губ подняться вверх. – Твои пальцы в порядке? «Слишком много «в порядке» в последнее время», — подумал Пак, но вслух сказал: – В полном, — и покрутил руку перед лицом Джейка. – Как новенькие. Громкий голос Джея из толпы заставил Сонхуна вернуться в реальность. Пак пробирался к ним, шел напролом. Сонхун что-то прошептал про «скорый звонок» и затерялся в толпе, заставив Джейка стоять в недоумении. Когда Джей уже добрался до друга, тот обратил на него взгляд карамельных глаз. – Я уже решил, что не найду тебя. У меня пара на третьем этаже, поэтому давай поедим на обеде? Джейк? Джеюн похлопал нагрудный карман и согласно кивнул. – Конечно. Расскажешь мне о том, что произошло во время моего отсутствия.***
Когда Сонхун вбежал в аудиторию, Джун уже занял место. С приходом Пака Чхве вытянулся, молчаливо повернул головой с острым подбородком и вместо приветствия поставил перед фактом: – На обед я хочу пойти в то кафе возле кампуса. Идём вместе. Во и всё. Таким и был Чхве Ёнджун: прочной лианой, что мертвой хваткой обвивалась вокруг твоего запястья. Сонхун обречённо постучал пальцами по столу. Что ж, это лучше, чем питаться едой из автомата. Желудок издал слишком громкие звуки, стоило официанту поставить перед ним айс-латте с имбирным сиропом. Помешивая лёд в стакане, Сонхун наблюдал, как Ёнджун едва притронулся к салату. Он не знал, как Чхве собирался наесться такой крошечной порцией, но Джун делал вид, что все в порядке. И снова это выражение. – Ты хотел о чем-то поговорить? – напрямую спросил Сонхун. Хоть Пак и был трусом, но сегодня отчего-то взял себя в руки. Может, всему виной появление Джейка или утренние слова Сехуна. Или просто Пак Сонхун наконец-то решился быть честным с собой. – Я не собираюсь опускать тебя только из-за того, что произошло вчера, — ответил Джун, нанизывая на вилку томаты. – Я привязался к тебе и всё ещё хочу, чтобы мы продолжали заниматься тем, чем и занимались раньше. Ты важен для меня. Раньше Сонхун был не против. Раньше ему и правда хотелось забыться, хотелось утонуть в объятиях парня и в ногах, что обвиваются вокруг его талии. Раньше он не возражал насчёт статуса парня на побегушках. Друга с привилегиями. Но что изменилось сейчас? – Я нравлюсь тебе? Ёнджун заколебался. Его тонкие пальцы заходили ходуном, добрались до руки Сонхуна и сжали её в надежде на понимание. Сонхуну не требовался ответ: он и до этого всё знал. Чхве Ёнджун не был тем человеком, который привязывается душевно. Он искал людей, с которыми удобно. И Сонхун прекрасно знал, что им пользуются, и позволял это делать. – Сонхун-и, ты же знаешь, что я имел в виду... Тебе не нужно объяснять, чтобы понять меня, да? Да здесь и говорить ничего не надо... Сонхун сделал последний глоток кофе. Лёд ледяной корочкой покрыл грудную клетку. А вот Джейк отскребал воспоминания от скорлупы. Джей привел его в сад за кампусом по истории искусств, вручил другу виноградную газировку и онигири из магазинчика на перекрестке и задумчиво оглянулся. Джейк считал пробегающих мимо собак – не так уж и много, если честно. В основном в саду по-королевски восседали кошки, и Джейк давно сбился со счета. Он крутил в руках газировку, перебрасывал с одной руки в другую, наблюдал за плывущими облаками и первыми осенними листьями. – Ты помнишь Шин Рюджин? – внезапно вспомнил Джейк. Давненько он не предавался воспоминаниям. Средняя школа для него всегда останется лучшим временем, временем перемен и счастливых дней, в отличие от старшей. – Из параллельного класса. – Почему ты внезапно вспомнил о ней? Сто лет ничего не слышал о Рюджин, - Джей поскреб подбородок – пора уже сбрить щетину. – Ты выглядел тогда слишком глупо. Жаль, у меня тогда не было под рукой мобильника, чтобы сфотографировать твое тупое лицо: ты лыбился как последний идиот. – Эй, Джеюн! – Джейк вовремя увернулся: Пак уже успел замахнуться. Шим хохотал во всё горло, держась за живот и наблюдая за тем, как бледные щеки Джея краснеют с каждой минутой. В средней школе Пак Джей был такой же, как и все подростки его возраста: глупым, наивным и по уши влюбленным в первую девчонку, которая посмеётся над его придурковатой шуткой. И как назло этой девушкой стала Шин Рюджин, объект любви каждого парня в школе. Пять лет назад, средняя школа Сеула. – Эй, Чонсон, девчонки из школы «Пёнчан» снова здесь, — хихикнул Сону, отпивая сок из трубочки. В классе стояла духота, даже настежь распахнутые окна не помогали. – Как думаешь, что они принесут на этот раз? – Не болтай чепухи, — одёрнул друга Пак, складывая учебники из библиотеки. Он всего-то набрал несколько книг по рисунку и живописи, а рюкзак уже неподъемный. Не долго думая, он схватил соседний рюкзак и затолкал в него три учебника. – Я спущу тебе это с рук, – Джейк опустился на парту, наблюдая, как Джей возвращает его рюкзак на место с совершенно невинным взглядом. В такие моменты Пак был очень на Сону похож: такой же милый и безобидный. – Кажется, в прошлый раз тебе принесли молочный шоколад в солёной карамели, да? И кому ты отдал его? – Было очень вкусно, — довольно промычал Сону, а Джей зыркнул на него исподлобья, мол, не болтай лишнего. Сону, прикрыв рот ладонью, засмеялся, заставляя и Джейка поддаться общей волне веселья. Джейк точно помнил, как Сону, малыш Сону, довольно пританцовывал, когда Джей после очередной встречи с поклонницами кинул ему коробку дорогого шоколада. И Пак Джей всегда был смешон и неопытен, когда дело доходило до чувств: не умел он их скрывать – вот и всё. Хотел казаться брутальным школьником, а на деле выходило какое-то пугало гороховое. Выглядело со стороны это уж слишком нелепо, поэтому Джейк часто смеялся и так же часто получал оплеухи от Джея. Раньше Пак Джея можно было читать, как открытую книгу. Раньше Пак Джею нечего было скрывать. Поэтому, когда Джейк дразнил друга, напевая песню про первую любовь и женитьбу, выбежал в коридор, Джей без задней мысли выбежал следом. Бежал по коридору, просил прекратить, но Шиму, честно говоря, было по барабану, а Джей был слишком вспыльчивый, чтобы спустить шалость. А когда Джейк завернул за угол, а Джей сбил кого-то с ног, то очнулся не сразу. Перед глазами двоилось, а потом и вовсе стены начали ходить ходуном, когда перед лицом вдруг появилась раскрасневшаяся Шин Рюджин. – Да ты бы хоть по сторонам смотрел, блин, — выругалась девушка, поднимаясь на ноги. А вот для Джея это были самые прекрасные слова, которые он когда-либо слышал. «Да ты бы хоть по сторонам смотрел, блин», — как же прекрасно! И не нужны были ему девчонки из соседних школ с их подарками, достаточно лишь слышать эти слова от Рюджин. И разве много нужно для счастья? – Встать можешь? Вместо ответа Джей промычал что-то невнятное. Она дотронулась до предплечья парня и потянула на себя. Ноги Пака налились свинцом, он снова чуть не упал прямо на бедную Рюджин, которой определенно не нравится подобный расклад событий. Джейк опустился на колени из-за смеха, а Сону, бежав за ними вдогонку, наткнулся на спину Шима и упал рядом с ним. Тело Джейка пронзила волна боли, но из глаз уже полились слезы от смеха. Когда Джей сгорал от стыда, Рюджин – от злости, а Сону – от глупости, Джейк был несомненно счастлив. Счастлив, как при их первой встречи. Счастлив, как когда впервые попробовал одурачить Джея в младшей школе. Счастлив, как обычный ребенок. Ведь это были моменты юности Шим Джеюна. Южная Корея, Сеул. Наши дни. – Шим Джеюн, ещё одно слово – и ты у зубного, — Джея скрестил руки на груди, острая линия челюсти угрожающе сверкнула на солнце. – Не было такого, ты придумал. – Ну, конечно, — Джейк снова собирался засмеяться, когда внезапно остановился. Замялся. «Ты придумал». Озноб пробрал тело. – Ты хорошо помнишь школьную жизнь? – Большинство моментов, — чуть поразмыслив, ответил парень. – Наш мозг запоминает то, что мы хотим запомнить. И эпизод с Шин Рюджин я бы предпочел забыть, понял меня? Джейк рассеянно уставился на собственные руки. В словах Джея было слишком много смысла, слишком много невыраженных мыслей. – И как много ты помнишь? Что насчёт последнего года средней школы? – Джей собирался тут же ответить мол, да, это же был решающий год перед вступительными экзаменами в старшую школу, когда мгновенно замер. Джейк смотрел на него в надежде, а в глазах прятались звёзды, как в лужах растворяются последние капли дождя. Джейк был уязвлен и одинок, проколот иглой и прятался где-то внутри себя. – Что ты помнишь, Джей? Потому что я ничего не помню.