Весна священная

Когда окно открылось, его взгляд привлёк мужчина — он был в дубленке, которую впору носить в зимний период, а под ней красная майка-алкоголичка, что бывает у боксеров. Сергей нахмурился, хотя он уже и понял, что это был водитель, а не сам владелец «ноль-ноль-семь». По его морде было видно, что сегодня он от души пошмалял, и максимум на что был способен — это шутить несмешные шуточки, да жевать дебильноватую зубочистку. — Чего встал как вкопанный? Запрыгивай, — командует водила, а задняя дверь открывается, открывая темноту салона. Серёга оглядывается на остальных, затем хмурится и садится в машину. В салоне темно, достаточно тепло, особенно после промозглой погоды и холода на остановке, пахнет табаком, не «Кэмэлом», что дымит Ленка, а чем-то другим, Серёга не знаком с этим запахом. Человек у окна гладко выбрит, на нем чёрный плащ и водолазка под горло. Серёга вглядывается в его лицо, но пытается вести себя естественно, не к чему так явно проявлять заинтересованность, особенно к ТАКОМУ клиенту. Алёнка — официантка в «Салюте», говорила, что Волк ест сало с горчицей и водкой запивает не морщась. И Серёга готов ей поверить. Он закусывает губу. Не знает, говорить ему, или молчать. — Вад, заверни на мукомольный, надо порешать одну тему, это на пять мин, — человек в черном, которого все именовали Волком наконец-то заговорил, но не с Сергеем, а с водителем. Он назвал того «Вад», из чего Серёга смог сделать вывод, что водилу зовут Вадим, и сейчас они едут на мукомольный завод. Он сглотнул. Посмотрел на свои пальцы. Сергей бывал на этом заводе лишь однажды, его притащил туда Михо и заставил ублажать какого-то зав производством, пока они решали какие-то свои дела. Серёге тогда только девятнадцать исполнилось, и разговоры о бизнесе его мало беспокоили, и вообще слово «бизнесмен» для него было чем-то сродни полёту Гагарина в космос. Странно, неизведанно, непонятно. Были бы у Сереги родители или какие-нибудь родственники, то научили бы его уму-разуму. А так хорошо, что восемь классов закончил, хотел пойти в ПТУ на бухгалтера, но экзамены завалил, и пришлось пойти… ну да, ещё и после детдома в восемнадцать квартиру дали. — Оставайся здесь. Произнёс человек, когда они подъехали к заводу. Серёга готов был поклясться, что они ехали совсем по другой дороге, не так, как до этого с Михо. Ночь была, хоть глаз выколи. На проходной горел свет, Серёга пригляделся: охранники с автоматами стояли при входе, словно охраняя не просто завод, а что-то куда более ценное. Он сглотнул. Волка и Вадима не было больше получаса, время тянулось бесконечно долго. Когда они вернулись, в нос ударил запах крови и пороха. Сергей молчал, ему не давали команду говорить. — Чего молчишь, пацан? — задаёт ему вопрос Волк, когда они выезжают с завода. Он не знает, что ответить на этот вопрос, абсолютно бестолковый причём. — Извините, — пробормотал Серёга, отрывая взгляд от своих ногтей и заусенца на большом пальце правой руки. Он поднял взгляд и улыбнулся. — Как тебя зовут? — Серёжа. — Меня Олег. Олег. Так вот, как зовут этого человека. А почему Волк? Серёга подумал на секунду, что в нем было что-то такое дикое, от этих благородных животных, от хищников, что опасны ровно насколько, насколько возможно. Человеку не просто приручить волка, но некоторым это удавалось. Хоть и очень редко. Сергей замолчал, человек, которого звали Олегом тоже. Они ехали в тишине достаточное количество времени, Сергей то смотрел в окно, пытаясь понять, куда они едут, то на свои пальцы, сцепленные в замок. Машина остановилась внезапно, он поднял взгляд на водителя, тот выключил двигатель и вышел, Сергей пригляделся: они стояли перед достаточно высоким забором, за этим забором была видна крыша дома, здесь было куда светлее, из-за фонарей по расположенных по периметру, чем в других частях города или района, где проживал Сергей и где приходилось останавливаться до этого. — Выходи. Командует Олег, когда они въезжают на территорию. Сам он тоже открывает дверь и выходит на улицу. Воздух здесь свежий, Сергей осматривается. На территории много сосен, высоких, что тянутся к небу. Дом двухэтажный, с гаражом и балконами, намного более просторный, чем те, где ему до этого доводилось бывать. А с покосившейся хибарой его самого он даже не пытался сравнивать. — Где… мы? Спрашивает он, не зная, правильно ли поступает, но решает пока прикусить язык. — Пригород, — отвечает Олег, открывая дверь, запуская Сергея вперёд. Этот жест кажется мальчишке слишком диким, здесь никто не пропускает девушек вперёд, а уж мальчишек, что работают в его сфере и подавно. Этот Олег действительно другой, и он понимает, отчего все так его боялись. Сколько таится в таких людях? Сергей прошёл по коридору. Ноги замёрзли, после тепла машины на улице было холодно, октябрьский ветер пронизывал. Вадим ушёл, он услышал это, по захлопнувшейся двери позади себя. Человек, назвавшийся Олегом прошёл вглубь дома. Сергея всегда пугали дома, где не было ни соринки, ни пылинки. В таких местах было что-то тревожное, но сейчас рыжеволосый мальчишка был уверен, всему виной его волнение. Михо не просто так выбрал именно его, а не Ленку. Потому что он умел держать язык за зубами. Они прошли в гостиную, там был большой обеденный стол, на котором стояли часы, по всей видимости они были старинными и в них была какая-то своя история, был и диван, на котором скорее всего удобно сидеть, кухня примыкала практически напрямую к обеденной зоне. На кухне была ваза а цветами, пахли они легко и совсем ненавязчиво. Олег сел на диван. Сергей же сел на один из стульев, что вокруг стола. Всего их было шесть. Почему именно такое количество? — Расскажи о себе. Хриплый голос Олега вывел Сергея из задумчивости. Он не привык говорить про себя. Да и вообще, обычно клиенты этого не требовали. Он поддел указательным пальцем кутикулу. — Я… Сергей, мне двадцать лет. Закончил восемь классов. Хотел поступить в ПТУ на бухгалтера, — прикусил губу, солоноватый вкус крови приводил его в чувство, — Сюда пошёл, потому что Союз развалился, и работы и учебы нет. Он посмотрел на Олега. В гостиной было темно, даже с включённым светом. Сергей заметил, что он закурил, оранжевый кончик сигареты замигал призывным огоньком. Он словно мотылёк смотрел. — Ясно, — коротко произносит Волк, затягиваясь сигаретой, затем выпуская клубы дыма, — А что тебя привело к такому ублюдку, как Михо? Он усмехнулся. Сергей почувствовал, как эта усмешка льдом пробежалась по телу, и застряла в районе горла. — Я ему должен. Олег покачал головой. — Сколько? — Достаточно, чтобы он забирал все мои деньги, оставляя только на еду, — хмурится Сергей, затем пытается расслабиться. Михо всегда говорил, что перед клиентом нужно быть улыбчивым, спокойным и раскрепощённым. Отчего перед глазами у Сергея встали фотографии из газеты: растерзанное тело жертвы маньяка лежит на кафельном полу, оно выпотрошено, а с кожи мясо снято так, словно это фрукт, резной. Голову нет, но по наличию груди понятно — это девушка. Несмотря на то, что маньяк отрезал ей соски и вспорол влагалище — её можно назвать красивой. Голова её находится неподалёку, она была блондинкой, у неё «химия». Он откидывает от себя это воспоминание. Но от Волка веет холодом. — Он сказал, что ты многое умеешь. — Да. Что он имеет ввиду? Сергей нервно кусает губу. Смотрит на Волка из-под опущенных ресниц. Что сказал ему Михо? Рассказал, как насиловал Серёгу? Как бил его проводом? Как привязывал на холоде без одежды? И как говорил ему, что если он кому-нибудь расскажет, то, отрежет Серёге язык? — Тогда, раздевайся. Я должен видеть тебя полностью. Серёга кивает. В требовании Волка нет ничего необычного, да и вообще, он зря волнуется и себя накручивает. Вот, нечего было читать эту газетенку. Половина всех маньяков уже в тюрьмах сидит, а те, кто не сидит уже повесились давно. А этот… это всё не с Серёжей. С кем угодно, но не с ним. Да, не с ним. Одежду он снимает медленно, вообще кажется, что все длится бесконечно долго и как у Волка хватает терпения? Серёга подходит к нему ближе, когда тот показывает жестом «подойди». Сердце его трепещет. Колотится под рёбрами, когда он подходит к Волку. Он замечает, что у него тёмные волосы и внимательные карие глаза, густые брови, строгий, с горбинкой нос, что выдаёт в нем восточную кровь. Сергей чувствует, будто подкожно, что этот человек не просто так завоевал в их области авторитет. И если у него, мальчишки с остановки, поджимаются колени, то, что говорить про таких как Михо. Сергей посмотрел на него, их взгляды встретились. Волк коснулся его кожи, отчего Серёга дёрнулся как от ожога, но затем затих. «Клиенту это может не понравиться» — в голове раздался противный голос Михо, он будто бы видел вместо Волка — Его. Чернявого, с этими гусарскими усами, и вечно недовольного. Еда — это для Него, а Серёга не заслужил. Не выслужился достаточно, Серёга никто и звать его никак. Тварь. Лишь грязь. Грязная шлюха. «Как и твоя мать». Он провёл от губ ниже, по шее, по ключицам, вниз, обвёл линию сосков, что сжались и затвердели от холода, по рёбрам, словно пересчитал их, и уже к животу. Убрал руку. — Чего дрожишь? Задаёт хрипло вопрос, глядя прямо в голубые глаза Сереги, отчего тот теряется. Не знает, что ответить. Ему холодно, страшно? Он боится? Нет, нет, он не трус. Он не из таких. — Он бьет тебя? Делает тебе больно? Унижает? Касается тебя там, где ты предпочёл бы забыть? Его голос в твоих ушах набатом, верно? Серёга молчит. Эти вопросы… зачем он их задаёт? Заставил раздеться, стоять на холоде, мог бы ведь просто трахнуть. Да хоть избить. Серёга ко всему привык. Кроме как к ласке. Мягкое прикосновение ладони к волосам шокирует, он стоит как вкопанный, стоит не в силах шелохнуться, ему даже кажется, что дышит он тоже через раз. Он поднимает руку, пальцами касаясь обжигающе горячей кожи Волка. — Вы… Он шепчет одними губами. Волк убирает руку, вставая с дивана, подходя к столику, на котором стоит графин с прозрачной жидкостью и стакан. «Ты маленький, уродливый, лживый гаденыш! Твоя мать, такая сука, блядь, я бы ёбнул её снова, лишь бы ты смотрел… смотрел…» — Ложись на диван. Серёга покорно ложится на живот, диван мягкий, на нем лежать одно удовольствие. Счастливые люди, кто могут себе это позволить. Он тихо вздыхает. Волк подходит к нему в темноте, он не слышал его шаги, но знает, что он здесь. Он чувствует едкий запах спирта. Что-то холодное касается его кожи в области лопаток. Он чувствует прикосновение, но боится пошевелиться. Это не собачий ошейник, нет, это что-то другое. Его руки вытянуты вдоль тела, а так хотелось бы коснуться. — Веди себя хорошо. «Будь хорошей сучкой, Серёжа…» Он чувствует как лязгает замок. Как оттягает Волк его шею назад. Это цепь, длинная, каждое звено которой весит прилично, её не порвать, дёрнувшись в сторону. — Садись. Серёга садится. Смотрит на Волка перед собой. Царь зверей, а он лишь собачонка на привязи, сучка. Ни больше, ни меньше. Вздыхает тихо. — Ты ведь слышал про маньяка, что любит людей, как фрукты резать? Вот, какой у тебя, Сергей, любимый узор? Сердце предательски замерло.