***
- Ты выглядишь мертвым, - комментирует черноволосый парень в кепке Puma, садясь за парту рядом с Карлом. - Это потому, что на самом деле так и есть, - отвечает Карл. - Или, по крайней мере, я так себя чувствую. - Что случилось? Не спалось? - предполагает Алекс, постукивая карандашом по столу. - Кошмары, они вернулись, - признается Карл, его лицо становится бледнее, когда он вспоминает яркие вспышки этого кошмара. Крики затихли, ноги застыли на месте, так сильно хочется пошевелиться, вырваться из этого ощущения ловушки, которое сопровождает его на протяжении всей этой дымки, но он не может. От одной мысли об этом его дыхание начинало сбиваться. Алекс бросает на него обеспокоенный взгляд, но кладет руку ему на плечо. - Мне жаль, чувак, все будет хорошо. Я уверен, что они скоро снова пройдут. Карл ценит Алекса и его заверения, конечно, Алекс мало что может с этим поделать. Он же не контролирует свой разум и не может пригрозить своему разуму остановиться, иначе он получит "по заднице" от парня ростом чуть ниже метра семидесяти пяти, который почти никогда не показывает свои волосы на публике. Поэтому он пытается слабо улыбнуться. - Спасибо, - удается ему сказать, скрывая усталые глаза, скрипучим голосом. - Мне просто нужно поспать на каком-нибудь уроке, - бормочет Карл. - Похоже, мистер Браун ставит документальный фильм о Томасе Джефферсоне, так что это будет нетрудно сделать, - комментирует его друг, указывая на мистера Брауна, который тащит в класс огромный старый телевизор. Карл благодарит всех божеств, за то, что мистер Браун сегодня ленится.***
Остаток дня был, мягко говоря, утомительным. В тот момент, когда Карл думал, что забыл об этом дурацком сне, он снова вклинивается в его мысли, снова будоражил его мозг. Он задается вопросом, задается вопросом, почему. Почему кошмар вернулся, и почему именно сегодня? - Ты в порядке? - спрашивает Ники, глядя на Карла с обеспокоенным лицом. Карл откусывает кусочек своего черничного кекса и слегка кивает головой. - Да, наверное. Просто устал. Мне приснился кошмар, и он мучает меня весь день, - говорит он, не желая раздражать ее подробностями, но он хочет быть честным. В конце концов, Ники - отличный друг. От ее дружелюбного взгляда его тяжелая грудь становится немного легче. - Это отстой, мне жаль, - говорит Ники искренним тоном и с мягким выражением лица. Она протягивает ему кусочек своей шоколадки. - Шоколад? - Боже, ты великолепна, - произносит Карл, благосклонно принимая кусочек, Ники хихикает. Затем Карл понимает, что уже время обеда. А Сапнапа нигде не видно, более того, его не было в школе весь день. Этот день был отстойным. - Где Сапнап? - Карл объявляет достаточно громко, чтобы вопрос был адресован всему столу, а не только Ники. - О, он дома, он очень нервничает из-за сегодняшней игры. Как будто он весь в своих мыслях об этом. Плюс вчера вечером он поссорился со своей семьей. Он сейчас в полной заднице, - отвечает Дрим. Карл чувствует тошноту. Все это, а он не знал? Карл был удивлен, обычно он первым узнавал такие вещи, особенно такие важные. Карл думал, что Сапнап доверяет ему, но он заметил, что в последнее время он кажется отстраненным в своих эмоциях. Каждый раз, когда Карл пытался спросить его о семье, он отмахивался от него, меняя тему. Конечно, семья может быть щекотливой темой, но они доверяют друг другу. И Карл - последний человек, который стал бы осуждать кого-то за такие вещи, Сапнап это знает. Или не знает? Знает ли он это? Должен. Карл встает со своего места и бежит в ванную, с телефоном в руке и слезами на глазах. Блять, блять, блять Он забивается в кабинку и закрывает глаза, прислонившись спиной к стене. Он зажмуривает глаза, борясь с подступающими слезами. Нет, не сейчас. Не здесь. Не по глупой, тупой причине, говорит он себе. Слезы не уходят. Он начинает набирать номер, набирает знакомый номер, номер, который до сих пор написан на кофейной чашке в его комнате. - Алло...? - отвечает запыхавшийся голос в трубке. Слава богу. Карл вздыхает с облегчением. - Привет, я... - Ты плачешь? - Вроде того, - ответил Карл, слегка усмехаясь про себя. - Возможно, у меня сейчас небольшая паническая атака, - Карл не лгал. Его сердце бешено колотилось, в груди все сжалось. Он чувствовал себя в ловушке, как в кошмаре, как тогда, когда он только проснулся от него. Чувствовал себя беспомощным и потерянным. На другом конце телефона послышалось резкое движение, и что-то в спешке опрокинули. Глаза Карла слегка расширились. - Почему? Что случилось? Ты в порядке? Карл… - встревоженный голос заполняет его уши. - Почему тебя нет здесь, Сапнап? Тишина. Он клянется, что звонок закончился, так как на мгновение наступила мертвая тишина. Булавка могла бы упасть, и это было бы очень громко. - Настоящая причина. Никакого дерьма, - Карл почти никогда не ругается, но ему все равно, так как он чувствует, что начинает разрываться на части при мысли о том, что они могут отдалиться друг от друга. И в этом может быть только его вина. - Я перегружен. Я в полном беспорядке, - наконец говорит другой. - Мои родители. Они самые худшие... - Они казались нормальными, когда я их встретил, - перебивает Карл, ему немного не по себе, но он хочет знать правду. Всю. Ему нужна ясность. - Да, потому что они устраивают шоу. Перед людьми они ведут себя так: "О, мы милые и счастливые", но на самом деле это не так. Карл позволяет парню объясниться, он рад, что тот раскрылся, даже если у него приступ паники в туалете, пока это происходит. Даже если признание кажется немного вынужденным, поскольку Карл понимает, что если сказать кому-то, что у него паническая атака из-за чего-то, это может оказаться давлением. Но он не позволяет себе обдумывать это в тот момент. - Они ссорятся. Все время. Они отказываются признать, что они сломлены. И когда я впервые открылся им, они не были счастливы. В конце концов, они стали принимать меня таким, какой я есть, и это здорово, но мне кажется, что иногда они все еще держат на меня зла. Ощущение, что я такая обуза только потому, что мне нравятся парни. Мне так трудно жить с этим, Карл. Карл внимательно слушает, он чувствует себя дерьмово. Ему так жаль его, он просто хочет обнять его, почувствовать его в своих объятиях. Поцеловать его голову, слегка поглаживая пальцем по спине, заглушая рыдания. Он так сильно хочет утешить парня, выплеснуть свои чувства наружу. - Мне так жаль, - это все, что Карл может сказать. - Не стоит, - отвечает другой. - И мне жаль. Я не рассказывал об этом не потому, что я не доверяю тебе, малыш, все совершенно наоборот. Я действительно доверяю тебе. Просто я не хотел вываливать на тебя все свои травмы только потому, что ты мой парень. Я не хочу обременять тебя, как я обременяю своих родителей... - Ну, я не твои родители. И ты не обременяешь меня, Сапнап, я забочусь о тебе, очень сильно. Мне больно видеть, как ты чувствуешь, что ты обуза. Потому что это не так. Я хочу утешить тебя, как ты утешал меня. Так поступают влюбленные, они утешают друг друга, помогают друг другу. Я хочу быть рядом с тобой. И я никогда не буду осуждать тебя, ты никогда не будешь чувствовать себя обузой, - отвечает Карл. Проходит небольшая пауза, прежде чем Карл слышит слабое хныканье, переходящее в тихие всхлипывания. - Спасибо, Карл. Я знаю, я знаю, что ты не такой, как они. Совсем не такой, как они. - Тсс, пожалуйста, не плачь, ты слишком красив для этого, - нервно усмехается Карл. Сапнап фыркает, смеясь вместе с Карлом. - Ну, ты в порядке? Ты сказал... - Из-за тебя. Я беспокоился о тебе, о том, где ты. Я спросил у Дрима, и он сказал, что у тебя стресс, и ты поссорился с родителями. И я чувствовал себя плохим парнем, потому что не знал, не помог тебе, - признается Карл. Сапнап хмыкает. - Карл. Это не твоя вина, пожалуйста, знай это. Просто у меня действительно плохая неделя, но каждый раз, когда я вижу тебя, ты скрашиваешь ее. Так что, пожалуйста, не вини себя. Карл улыбается. - Ладно, у тебя ведь сегодня футбольный матч? - Да, ты должен прийти. - Может быть, - Карл чувствует, как его сердце немного замедляется, он чувствует, как его тело расслабляется. - Может быть, я прийду. - Хорошо, поговорим позже? - Да, скоро поговорим.***
Карл оказался на пассажирском сиденье машины Алекса. Конечно, Карл побывал почти на миллионе его футбольных матчей, но сегодня он чувствовал себя особенно нервным. Он не знает почему, но его трясло, его руки, прижатые к дверце машины, немного дрожали. Он не мог избавиться от нервов или плохого предчувствия, которое заставляло его желудок скручиваться. - Йо, ты выглядишь так, будто тебя сейчас стошнит, и я бы предпочел, чтобы ты опустил окно и сказал мне об этом до того, как это случится. Он качает головой, глядя на парня. - Меня не тошнит, я просто нервничаю. Не знаю, почему. - Это из-за Сапнапа? Карл принимает это к сведению. Неужели? Это из-за их разговора по телефону. Он боялся, что Сапнап возненавидит его за то, что он лезет в его личную жизнь и, по сути, давит на него, заставляя открыться? Возможно, но он знал, что Сапнап не будет злиться, он сказал, что не злится. Но был ли он просто добр? От этих мыслей его голова слегка запульсировала, и он почувствовал, что у него начинается мигрень. Боже, Карл ненавидит думать. - Я не знаю, может быть, - закончил он. - Слушай, все в порядке, вы, ребята, в порядке. Он просто был сегодня на взводе. Не волнуйся слишком сильно об этом, ты и так устал и все такое. Ты будешь слишком сильно переживать, ты выглядишь потрясенным. Расслабься немного. Карл действительно не понимает, как Алекс может быть таким правильным и в тоже время таким утешительным, не выглядя при этом претенциозным. Он действительно хороший друг, и его слова, кажется, заставили его почувствовать себя немного лучше. - Хорошо, спасибо, Большой Кью. Парень показывает ему “класс” и заезжает на школьную парковку. Карл делает вдох и слегка закрывает глаза, отстегивая ремень безопасности. Все будет в порядке.***
Итак, игра шла не очень хорошо. Карл не так уж много знает о футболе. На первых нескольких матчах "Сапнапа", на которые он ходил, Ники и Алексу пришлось объяснять ему, как работает система начисления очков, за кого болеть в определенное время и все такое. Но напряжение игры начинало его раздражать, его начинало тошнить. Как будто он подыгрывал им, проклиная себя за то, что играет недостаточно хорошо. Хотя он знает, что если они проиграют, это не причинит им большого вреда, у школы довольно хороший послужной список побед в футбольных матчах, которыми они любят с гордостью хвастаться перед школами-соперниками. - Пойду перекушу, - объявляет Алекс, поднимаясь со своего места. Карл кивает парню и возвращается к игре со скривленным лицом. Паршиво видеть их в таком состоянии. Обычно Карл смотрел на яркие, улыбающиеся, решительные лица, смелые и готовые сразиться с другой командой. Обычно он видел, как его парень ехидно ухмылялся, когда они встречались взглядами, он подмигивал, а Карл краснел и прятал это, легкомысленно закатывая глаза. Обычно его глаза сверкали зеленью, как лужайка в пригороде в летний день, он смотрел на парня с вожделением и искренностью, которая заставляла Карла таять на своем месте. Это заставило бы Карла забыть об окружающем мире, все остальное превратилось бы в размытое пятно. Но вместо этого, когда он видит лицо парня, оно наполнено разочарованием, его глаза опустошены, и они не встречаются с глазами Карла, ни разу. Разочарованный, Карл опускает подбородок на руку, подпертую коленом. Ты можешь сделать этот бросок, ты можешь сделать это, Сапнап, ты можешь... Сапнапа валит на землю агрессивный игрок противоположной команды. Или нет... Боже, что с тобой сегодня? Почему все так мрачно? Зима начинает надвигаться на него.***
Игра закончилась, и да, они проиграли. Карл хочет увидеть Сапнапа, он хочет сказать ему, что сожалеет об игре, но надеется скрасить его день поздним ужином или чем-то подобным. Только они вдвоем. Но после игры его нигде не видно. На поле он замечает кого-то знакомого - Панз. Игрок футбольной команды, с которым он общался пару раз, пока был с Сапнапом, он милый, веселый, доступный. Поэтому он подходит. - Привет, Панз! - восклицает Карл, светловолосый парень оборачивается, когда произносят его имя, и ярко улыбается, узнав Карла. - Карл! - кричит он. - Как дела? - Извини за игру. Очень жаль. Панз слегка качает головой. - Ничего, бывает. - Ты видел Сапнапа? - наконец спрашивает Карл, надеясь, что тот не уловит отчаяния в его тоне. Отчаяние от необходимости знать. - О да, Сэм устраивает вечеринку у себя дома, Сап сказал, что заедет, чтобы "выпустить пар". - Панз отвечает, цитируя воздух. - Он был очень расстроен из-за игры. Карл ласково смотрит на парня. - Спасибо, Панз, еще увидимся? - Конечно! Карл должен был пойти на вечеринку, просто обязан. Когда он сказал об этом Алексу, тот сделал замечание о том, что он не его шофер. После чего Карл на него набросился, и Алекс согласился отвезти его к Сэму. Он был в доме Сэма, он никогда не знакомился с Сэмом как следует. Он знал о нем. Он в команде, и его дом был чертовски огромным. Два аспекта Сэма, о которых он знает, только два. И все же он вступает в мигающий свет его гостиной, переполненной пьяными подростками и криками поп-песен, слов которых он не знает. На первый взгляд, он ненавидит вечеринки. Если бы Сапнап был рядом с ним, он бы впитал все это. Он бы почувствовал головокружение, готовность залить в глотку алкоголь и дерзко целоваться с парнем в чужой гостевой спальне. Но Сапнапа с ним нет. Вместо этого Сапнап был на кухне. На кухне, с Джиной. Сердце Карла скрипит при виде этого зрелища, он останавливается на месте. Вот он. Во всей своей красе, склонившись над столом с красным стаканом в руке. И выглядит он так, будто выпил достаточно, слегка спотыкаясь. Джина помогает ему и кладет руку на его руку. Нет, нет, нет То, как она прикасается к нему, слишком интимно, чтобы Карл отнесся к этому спокойно. А взгляд, которым он смотрит на нее, заставляет сердце Карла разрываться на части. Не успевает он опомниться, как мир рушится, как будто его жизнь проносится перед глазами, и они целуются. И Карл может умереть. Карл может умереть прямо здесь, прямо сейчас. Его сердце подскочило к горлу, а глаза затрепетали, готовясь к слезам, которые, как он чувствовал, начали появляться. Его лицо было горячим от стыда. Боже, я такой глупый, я опоздал. Он остался стоять на месте, ошеломленный. Его ноги приклеились к земле, он так сильно хотел убежать, убежать и заплакать. Заплакать на улице, в ванной, устроить эмоциональный срыв. Но он не мог, он застрял на месте. Прямо как в его проклятом сне. Проходят мгновения, которые кажутся годами, прежде чем Сапнап замечает, что Карл рядом, и их зрительный контакт обжигает. Это физически больно, это задевает струны его сердца. И вдруг, он сгорает, поднимается жар, и его тело напрягается. У Сапнапа самый душераздирающий взгляд, как будто это у него растоптали сердце. Как будто Карл поцеловал кого-то другого, а не он. А ведь Карл знал, знал, что она встанет у них на пути, но был уверен, что она - ничто. И все эти уверения были только для того, чтобы увидеть, как они целуются прямо перед ним. И да, Сапнап пьян, это очевидно. Но Карлу было наплевать. Внезапно парень подошел к Карлу, который все еще стоял на месте. Все еще стоял. - Карл... - Нет, - чудом удалось произнести Карлу. Он клялся, что его горло закрыто, так плотно, что ни один звук не выходит, и это все, что он сказал. Это было сурово, жестко. От этого звука лицо Сапнапа опустилось. - Пожалуйста, Карл… - Нет, нет, нет, ты не можешь просто… - Карл кричал. Он кричал. Он никогда не кричит. Но вот он, глядит на своего парня, который только что поцеловал кого-то другого, парня, стоящего перед ним с самым печальным выражением лица, закричал. - Я не хочу слушать, что ты хочешь сказать. И ноги Карла успели окрепнуть, он почувствовал, что его тело снова начало двигаться. Поворот за угол кухни, быстрая ходьба. Он слышал, как Сапнап идет за ним, поэтому Карл ускорил шаг и вытер слезящиеся глаза. Он находит дверь, открывает ее и захлопывает за собой. Его лицо было залито жаром, а глаза дрожали от слез. Он разразился громкими рыданиями, уткнувшись лицом в руки, сидя на кровати в комнате. Все это было слишком для него, все, все это. Все обрушилось на него разом. Дверь со скрипом открывается, и Карл не хочет даже осмелиться поднять глаза от своих рук. Он надеется, что это кто-то, кто-нибудь другой. Сэм, Алекс, Панз или, черт возьми, даже какой-нибудь случайный пьяный незнакомец, который пришел сюда, чтобы поблевать или поцеловаться с кем-нибудь еще. Он бы предпочел справиться с неловкостью, плача перед незнакомцем, чем столкнуться с Сапнапом прямо сейчас. Но, конечно, вселенная сегодня была не на его стороне, так как он заметил, что рядом с ним присела фигура, заметив те же кроссовки Nike, которые Сапнап носит всегда. Обычно вид кроссовок заставлял Карла прыгать от радости, мысль о том, что он увидит своего парня, всегда радовала Карла, но не сейчас. Он заставил себя оторваться от своих рук и взглянуть на парня, лицо которого было таким же разбитым, как и его. - Мне так чертовски жаль. Боже мой, Карл. Я не знаю, о чем я думал. Я пьян, но это не оправдание, я знаю. У меня был стресс из-за игры, из-за того, что я ее проиграл, и из-за того, что моя семья сводит меня с ума. Ты все это знаешь, но я не хотел причинить тебе боль, я не хотел... - Тогда почему… - вмешался Карл, гнев наполнил его голос. - Почему ты поцеловал ее? Поцеловал Джину? Из всех людей? По лицу Сапнапа текут слезы, он отворачивается, ругаясь про себя. - Пожалуйста, она ничего не значит. Она просто успокаивала меня, мы говорили о моей семье. У нее похожая ситуация со своей, - пытается объяснить он, но Карлу это не нравится. - Значит, ты можешь говорить с ней об этом? Поговорить с ней, но не со мной? Мне пришлось практически силой вытаскивать это из тебя, чтобы ты открылся. Но для нее, для нее это легко? - Голос Карла ломается с каждым словом, которое он произносит. Тишина опасна, она убийственна. Оно похоже на удар ножом, острый удар в грудь. И Карл не может закричать, он вынужден чувствовать боль от удара и наблюдать за открытой раной. - Карл, просто она переживала нечто похожее. И я не хотел ее целовать, это произошло случайно... - Случайно?.. - спросил Карл, в его тоне слышалось искреннее замешательство. - Ладно, может, и нет. Но я был так зол на себя за то, что проиграл игру. Я так давил на себя, я пил, много пил. Карл устал от оправданий. - Я люблю тебя так сильно… Ты говорил, что любишь меня, очень любишь. Так почему… - произносит он сквозь водопад слез, текущих по его лицу, распаривая щеки, окрашивая их в темно-красный цвет. Это жгло, это кусалось. - Почему ты сделал мне больно? Вопрос такой силы, что он почувствовал, как волна прошла через него и ударила другого в лицо. Он видит, как меняется выражение его лица. - Я люблю тебя, Карл. Я бы никогда не хотел причинить тебе такую боль. Мне очень жаль, я облажался, я признаю это. Карл не верит ему. Как бы это ни имело смысл для него самого, как бы ни убеждал его любой другой человек в его жизни, что это правда, Карл не верит ему. Он не позволяет себе. - Если ты любишь меня, почему ты целовал кого-то другого? Даже если ты был пьян! Твое подсознание должно знать, что ты любишь меня и не должен этого делать. Неужели у тебя там не было даже капельки разума? Плюс все эти пьяные слова - трезвые мысли... - Это звучит как дерьмо, которое сказал бы Квакити... Карл вне себя от ярости, и теперь он говорит о своем лучшем друге? Это новый уровень низости. Защищаясь и сокрушаясь, он делает отвратительное лицо. - Да уж, Квакити не стал бы мне так не доверять, как ты. Он верный друг, он свел нас вместе! И ради чего? Ничего. Чтобы ты облажался! - Он кричал от злости и обиды. Она заполнила его кости, она грохочет в его грудной клетке, эта боль. Это убивает его. Он никогда в жизни не был так расстроен. Сапнап захлебывается в слезах, а Карл находится в таком же эмоциональном состоянии, как и он. - В ту ночь, когда ты плакал мне, когда ты говорил о своем отце, я знал. Ты доверял мне настолько, что мог пролить душу, выплеснуть свои чувства и быть полностью уязвимым. Тогда я понял. Когда ты сказал мне, что ты чувствуешь, когда я рядом с тобой, я хотел сказать тебе, что чувствую то же самое. Пожалуйста, Карл. Пожалуйста, не уходи. Страдание в его голосе заставило Карла задуматься, заставило Карла захотеть остаться. Но он знал, что не может этого сделать. Он не мог подвергать себя этому, это вредно для здоровья. Он знал, что если он останется, то будет чувствовать такую же пустоту, как и сейчас. Прямо сейчас, в спальне какого-то почти чужого человека (гостевой комнате? родительской спальне? не важно), он чувствовал себя хуже, чем когда-либо за очень долгое время. Он рыдал так, что глаза почти высохли, окрасив щеки. - Ты обещал “вечно и всегда", - произносит он, прикусывая язык, когда вспоминает прошлое. О более простом времени, наполненном сладкими нежными прикосновениями, наполненном желанием, возбуждением. Наполненное любовью. - Значит, “вечно и всегда” для тебя ничего не значит, да? Я просто ничего не значил для тебя. Это… это штука. Ничего не значит? Слова были резкими, острыми. Словно меч перерезал горло, оставив кого-то умирать на полу. Карл мог сказать, что его слова действительно задели Сапнапа, он попытался протянуть руку, чтобы коснуться его, но Карл быстро встал. - Я больше не могу здесь находиться, - заявляет он. И он говорит чистую правду, он выбегает из комнаты в шумную и подавляющую атмосферу вечеринки. Он на вечеринке, ему напомнили об этом, это заставляет его чувствовать себя еще хуже, чем он мог бы, а он и не знал, что такое возможно. Он прислонился спиной к двери, он не мог пока уйти, поэтому он позволил себе почувствовать все это. Почувствовать, как волна страдания обрушивается на него, как волна, суровая волна на пляже в штормовой день. Беспощадная, безжалостная, не прощающая. Он стоит неподвижно, закрыв глаза, и позволяет себе рыдать.