Close to You

Карл теперь обедает на улице. На улице, в одиночестве. Конечно, он был не против увидеть своих друзей: Ники, Алекса, Дрима, Джорджа, Паффи или кого-нибудь еще из его класса импровизации. Но когда рядом был Сапнап, это было невыносимо. Он не мог даже представить, что увидит его снова, причем очень скоро. Однажды во время обеда, когда Карл в прохладный полдень вгрызался в свой сэндвич, дрожа от холода в толстовке, в которую он завернулся, к нему вышел Алекс. - Привет, парень. - приветствует Алекс, бросая свой рюкзак на землю и садясь рядом с другом, который выглядит измотанным до предела. Он выглядит и чувствует себя ужасно всю неделю, с тех пор как у него случилась стычка с Сапнапом. Его друзья отметили это и попросили его больше гулять, чтобы он чаще выходил из своей комнаты и был более активным. Но у Карла нет сил, поэтому он проводит эти дни в одиночестве в своей комнате, выключив свет. Он полностью погружается в мертвую зиму и ее последствия. Холодный ветер, проникающий через скрипучее открытое окно по утрам, темнота, которая наступает так рано, и это дает ему повод лечь в постель и заснуть пораньше, отсутствие солнца, позволяющее его телу не чувствовать ничего, кроме сонливости и депрессии. Одеяла прижимают его к кровати, заманивая в ловушку страдания. - Слушай, я скучал по тебе, чувак, мы все скучали, - Алекс сделал паузу. - Все мы. Карл знает, что он имеет в виду, знает, но ему все равно. Конечно, Карл скучает по Сапнапу, он не может этого отрицать, но это больно. Все. Больно думать о нем, о воспоминаниях, которыми они делились. Больно перелистывать фотопленку и находить фотографии, на которых они вместе, на свиданиях, те, которыми они делились через дискорд и снапчат. Все это причиняет такую боль. Поэтому он отталкивает это, заталкивает все это глубоко, в самые дальние места своей души, чтобы ничего не чувствовать. После всех этих слез он онемел, Карлу стало все равно. И он намерен оставаться таким. - Мне жаль, что так получилось, правда жаль. Но, парень, ты не можешь закрыться от мира, по крайней мере, от нас. Мы - твои друзья, мы беспокоимся. Мы заботимся о тебе, понимаешь? - Алекс говорит парню, чья голова лежит на столе для пикника. Алекс смотрит на него усталыми и извиняющимися глазами. - Да, я знаю. Прости, я просто… - Карл поднимает голову, садится немного прямее, чтобы занять более удобное положение в присутствии другого. - Я просто не в себе, понимаешь? Я даже не знаю, как я смогу вернуться к импровизации. Увидеть его и Джину. - Импровизация была заброшена с тех пор, как он поймал Сапнапа с поличным, и Карл благодарен мистеру Валезу за то, что он отменил тренировки по бог знает какой причине. По школе ходили слухи, но Карл был слишком занят, чтобы замечать их или хоть немного беспокоиться о них. - Пожалуйста, не волнуйся об этом. Это последнее, что тебе сейчас нужно. Вот что тебе действительно нужно, так это потусоваться со мной, Ники, Джорджем и Дримом. После школы, я обещаю, мы сделаем все возможное, чтобы поднять тебе настроение. Паффи может прийти, я куплю тебе бабл ти. Пожалуйста, - практически умоляет друг, даже сцепив руки вместе, словно молится. Алекс был прав, ему не нужно было думать о Сапнапе, ему нужны были его друзья. В данный момент он чувствовал себя эгоцентриком, зациклившись на одном парне и не думая об Алексе и их дружбе. Он чувствует себя глупо, он действительно ценит свою дружбу, ему нужно отвлечься. Поэтому он улыбнулся своему лучшему другу. - Ладно, хорошо, - отвечает Карл, его улыбка становится еще шире, когда он наблюдает, как Алекс пускается в праздничный мини-танец. - И мне жаль. За то, что я изолировал себя, и мне кажется, что единственные разговоры, которые мы ведем, это то, что ты меня утешаешь. Так что прости, что заставил тебя чувствовать себя неполноценным... - Пффф, я не чувствую себя неполноценным. Я знаю, что ты проходишь через сложные вещи, и я просто хочу помочь. Не волнуйся об этом, - вставляет Алекс с уверенностью и позитивом в голосе, Карл усмехается. - Хорошо, так ты собираешься купить мне бабл ти? Алекс усмехается. - Если это поможет тебе перестать хандрить и поднимет настроение, я куплю тебе столько бабл ти, сколько ты захочешь. Тон должен был быть дразнящим, но Карлу он показался сердечным.

***

Карл получает больше удовольствия от общения с друзьями, чем ему хотелось бы признать. Игривая динамика флирта и касания Дрима и Джорджа, а также милая парочка Ники и Паффи вызывали у Карла скорее радость, чем зависть. Алекс, конечно, был там, так что он не чувствовал себя пятым колесом, и они нисколько не заставляли его чувствовать себя отверженным. Вовлекая его в разговоры о школе и импровизации, он чувствовал себя очень вовлеченным, и начал верить Алексу, когда тот сказал, что они скучают по нему. - Я слышала, что мистер Валез развелся, но снова женился? - вклинивается Ники. Дрим поднимает брови в замешательстве. - Уже женился? Как? Он все еще проходит через бракоразводный процесс. Сейчас он просто разгоняет отношения… - Не все можно сравнить с майнкрафтом, Дрим, - говорит Джордж. - Спидрайнинг - это не только в майнкрафте, боже Джордж. - Да, да, заткнись и бегай с этими орехами во рту, идиот, - в конце концов сдается Алекс. Дрим проводит рукой по лицу в смущении, когда все разражаются приступами смеха. Алекс и Дрим вели счетчик того, сколько шуток про "эти орешки" они смогут друг над другом подшутить. Счет 5:2, и Алекс выигрывает. Компания расслабляет Карла, он действительно скучал по своим друзьям. Он присоединяется к их смеху, чувствуя себя легче, светлее, чище. Как будто вся грязь депрессии, тяготившая его всю неделю, была смыта с его тела гигантским душом. И теперь он может просто наслаждаться чистотой. Вдыхая свежий воздух, он делает глоток коктейля, чувствуя себя намного лучше.

***

Пока он не вспомнит, что наступил День святого Валентина, он не успевает оглянуться, как просыпается от напоминания о том, что он одинок и будет одинок в этот день. Он идет в школу пешком, больше никаких поездок, он даже не может заставить себя запрыгнуть в автобус. Он говорит, что это потому, что всегда ненавидел автобус, но на самом деле это потому, что он боится его увидеть. Даже если он точно знает, что Сапнап никогда не ездил на автобусе, эта возможность пугает его до глубины души. Школа делает все еще хуже, бесконечно хуже. Потому что в их школе есть эта дурацкая штука - валентинки. И Карл снова чувствует жалость к себе. Он вспоминает одну мысль, которая пришла ему в голову некоторое время назад, когда он был еще жив и здоров.Он думает о том, как каждый год на Валентинов день он проводил его в одиночестве, вынужденный смотреть на то, как пары получают свои певческие граммы, и втайне желать, чтобы пели именно ему (даже если это было очень неловко). Хор поет людям во время уроков, обеда, даже в коридорах. Песни, которые выбирает для них другой, песни, которые что-то значат, или просто глупые песни о любви, которые не имеют веса, но все равно несут в себе заботу, уходящую корнями глубоко в действие покупки. Он вспоминает идею о том, что Сапнап может прислать ему одну из них, ему было все равно, какую песню, просто любую. Когда они еще были вместе, он думал об этом, но не сейчас. Сейчас он боялся, что может сказать, что он будет смеяться над ним за то, что он хочет такую песню. Он знал, что Сапнап, скорее всего, не станет над ним насмехаться, но все равно промолчал, и теперь жалел, что не сказал ему. Потому что, глядя на то, как все девушки и парни падают в обморок от песен, за которые заплатили их родители, чтобы хор исполнил их, наблюдая за их реакцией, Карлу стало не по себе. На этот раз это была ревность, как бы ему ни хотелось это признать. Он изо всех сил старается не обращать на это внимания, но это так. - “Beautiful just the way you are”, - вот что купила Паффи для Ники, заставив ее безмерно покраснеть, и поцеловал в щеку, когда дети хором вышли из-за стола. Дрим нагло улыбается, когда слышит "Heat waves", разносящуюся эхом по коридорам, и идет рядом с Джорджем, который закатывает глаза, прежде чем расплыться в широкой ухмылке, которую он не может сдержать. Даже Квакити купил для Салли песню, это была "Can't feel my face", которая заставила Салли хихикать, вероятно, это их внутренняя шутка. Карл улыбается парам, пока до него не доходит, что сегодня ему не будут петь. Он думает, что его это устраивает, но не понимает, почему он так ревнует. Быть одиноким в такой день - это неловко. Все смотрят на тебя, дети из хора поют не в такт, а ты стараешься не смотреть никому в глаза и смотришь. как другие пытаются показать положительную реакцию, чтобы их партнер не пожалел о 5 долларах, потраченных на дурацкую песню. Но Карл ревнует, и это его злит, он должен радоваться за своих друзей. Но он просто не может. /Эгоист, ты такой чертовски эгоистичный,/ повторяет он в своей голове. Он не из тех, кто думает о себе в подобных ситуациях, поэтому чувство зависти заставляет его чувствовать вину, и эти чувства съедают его целиком. Они съедали его целиком во время физкультуры, когда он пытался не попасть в мяч для доджбола, когда ему приходилось терпеть очередное пение в середине игры. /По крайней мере, у нас есть передышка от попадания мячей,/ успокаивал он себя, сидя на скамейке и наблюдая за тем, как эти двое с упоением рассказывают о своей школьной медовой любви. Школьной медовой любви, которая у него когда-то была. Раньше, раньше... Карл ударяется головой о стену своей спальни, почему, почему, почему? Почему он? Почему сегодня? Несколько записок и шоколадных конфет лежат на прикроватной тумбочке: "От: Мама <3," / "От: Алекс ;p" / "От: Ники :D" Но ни одна из них не имела значения, он всегда получал валентинки от мамы и друзей. Ни одна из них не имела значения, потому что они были не от Сапнапа. Он представил, каково это - проснуться в день Святого Валентина и получить миллион сообщений от парня, спрашивая, как он спал, посылая ему пожелания доброго утра с маленькими глупыми эмодзи. Он представляет, как держит его за руку в классе, как на глазах у всех вручает ему конфеты и цветы. Его не волнуют горящие глаза, осуждающие взгляды, он просто нюхает цветы и прячет конфеты на потом. Чтобы разделить их после обеда. Он бы обедал вместе с ним, ел все, что он решил собрать в этот день (печенье в форме сердца, возможно, спрятанное под ломтиками овощей), а потом услышал, как в дверь ворвался хор и запел какую-то песню. Какую-нибудь глупую песенку, от которой у Карла замирало сердце. Его лицо загоралось, он подходил к парню, целовал его и смотрел, как светлеет его лицо. Они подходили друг другу, и он склонял голову на плечо Сапнапа, закрывал глаза и наслаждался этим. Наслаждаться высокими нотами, низкими нотами, попыткой мелодии и гармонии. Такой несовершенной, такой сырой и настоящей. Конечно, это была бы песня, над которой Сапнап ломал голову, чтобы придумать. Он мог представить, как он, с блокнотом в руках, записывает десятки идей. Вычеркивая "слишком рискованные", "слишком пошлые", "слишком широкие". Пока он, наконец, не свел все к той, которую решил представить в форме. Хотя они оба знали, что какая бы песня ни была выбрана, это не имеет значения, и Карл будет обожать ее в любом случае. Карл бьет себя по рукам: почему он скучает по нему? Почему он думает о нем? Он разбил ему сердце, он предал его доверие, он поцеловал другую. Он оскорбил своего лучшего друга, он напился и думал о чужих губах, достаточно хороших для поцелуя. Это жжет, просто думать об этом. Карл хочет вернуть оцепенение, которое он чувствовал только вчера, и позавчера, и позапозавчера. Он хочет вернуть его, потому что это лучше, чем сейчас, когда упущено то, что не должно быть упущено. Он все еще хочет, все еще любит, после всей боли, через которую он прошел. Отпустить, отпустить - вот что ему нужно. Ему нужно отпустить. Потому что Карл ни за что на свете не сможет жить по-другому. Он не может заглушить эти эмоции, они слишком сильны, слишком мощны. Ему нужно что-то большее, что-то, что поможет ему двигаться дальше, простить и забыть. И это что-то - отпустить и забыть.