Её угрюмый сосед

      Парк рядом с домом был отличным местом для утренней пробежки. Обычно в прохладное утро, навевающее сыростью, улицы пустовали. Доносились только мерные звуки природы: свист слабого ветра, чириканье птиц, шелест листьев. Именно здесь без особого труда можно было погрузиться в лёгкий транс собственных мыслей. Иногда спокойных, как прилив ровного океана, а в иной раз буйных, словно нескончаемый ураган.       Целый ряд могучих деревьев, выстроившихся над дорогой, закрывали небо своими пышными кронами. В центре этого парка, находилось искусственное озеро, где среди кувшинок плавали утки. Дженис изредка приходила сюда и приносила с собой кусок хлеба. Сидела на скамейке напротив воды, слушала музыку в наушниках и кормила птиц. Она находила умиротворение в такой обстановке, отвлекаясь от мыслей, которые растворялись, как только она приходила в парк и включала The Neighbourhood.       Дженис бегала около часа, затем обратив внимание на стрелки наручных часов, которые показывали «8:10», вернулась домой. Самое время собираться на учебу.       Выходя из квартиры, она посмотрела на дверь напротив, за которой таилось мёртвое молчание. Иногда казалось, что здесь никто не живёт. Только звуки открывающейся и закрывающейся затворки подавали признаки жизни. Ей было безумно интересно, чем Жан занимался там в таком одиночестве, где время словно останавливалось. По его мрачному виду, чёрной одежде, татуированным рукам с кольцами и проколотым ушам задавалось яркое впечатление, что он похож на какого-то рокера с гитарой. Но никакой гитары не звучало за стенами.       Жана было сложно прочитать, потому как на его лице не проявлялись эмоции. В университете и на улице он вёл себя скрытно. Его редко, почти никогда, можно было увидеть с кем-то из студентов. Но рядом с ним ошивался один первокурсник из их факультета, с весёлым видом рассказывал что-то, а тот молча слушал. Однако абсолютно всем был известен факт о том, как Жан и Эрен ненавидят друг друга. Хотя вряд ли кому-то было понятно по какой причине. Кто-то говорил, что из-за конкуренции в учёбе (так как оба входили в список лучших студентов), а некоторые думали из-за Микасы, которая, оказывается, когда-то нравилась Жану. Но Дженис чувствовала, что причина кроется куда глубже, чем эти весьма слабые отговорки.       В холле сновали толпы студентов, ожидавших начала уроков. Устроившись на диване, Дженис пила апельсиновый сок из пакетика. Рядом с ней уселся парнишка с веснушками и уставился на неё. Он будто был знаком с Дженис, где-то она его уже видела, но не могла припомнить, где именно.       — Пытаешься вспомнить? — прочитал он ее мысли. — Я Марко. Марко Ботт. Мы учимся с тобой на одном факультете.       Он протянул ей руку, Дженис вяло пожала и посмотрела на него с недоверием.       — Чего тебе, Марко Ботт?       — Хотел познакомиться. Ты всё время сидишь одна, как и я, поэтому…       — Не думай, что мы похожи. Если ты лузер, это не значит, что я такая же.       Дженис окинула его взглядом, выискивая признаки злости или обиды. Ей было интересно, сможет ли он выдержать резкость и грубость. Но парень сидел с такой же невинной улыбкой, и его даже каким-то образом рассмешило её поведение.       — Ты похожа на моего друга, он такой же грубиян.       — Думаю, ты бы хотел от него избавиться.       — Конечно же нет. Он хороший человек, но не показывает этого, будто прячась за маской задиры, — посмеиваясь, ответил Марко, затем задал неожиданный вопрос: — Ты занимаешься спортом?       — Ага. Как ты догадался?       Проявив заинтересованность, Дженис свободно откинулась на спинку дивана, поставив пустой пакетик на стол.       — Прости, пожалуйста, за такую нескромность, но… э-э-э, у тебя очень красивое рельефное тело.       С приятным удивлением она улыбнулась ему и поблагодарила. Дженис редко делали комплименты. Она не была красоткой, но и не могла назвать себя непривлекательной.       Раньше в школе Джен не пользовалась популярностью, парни не лезли к ней с цветами и подарками, остальные девочки не спешили подружиться с ней. Но она не была серой мышью. В ней упорно отражались те качества, которые покоряли красоту: харизма, справедливость и честность, красивое тело и уверенный вид. Она с лёгкостью могла поставить любого на место, не поддаваясь мужскому или женскому обаянию. Однако с Эреном, принимающим удары с ядовитой улыбкой, Дженис терялась. Его сложно было задеть, оскорбить или разозлить. Будто ему даже нравилось получать сарказм в свою сторону. Но только в ответ он возвращал это с двойной силой.       Вспомнив о нём, Дженис начала искать знакомую фигуру в холле. Они встретились глазами, и её насторожил этот нахмуренный, недовольный взгляд, с каким он сидел за круглым столом с друзьями и, не слушая их, зло пялился на Дженис, не скрывая, а даже явно показывая, что ему не нравится то, как она сидит с Марко, который быстро завоевал её симпатию.       — Кажется, твой парень на нас смотрит, — вдруг сказал Марко.       — Мы не встречаемся, — оторопела Джен. — С чего ты взял, что он мой парень?       Поняв, что он совершил оплошность, Марко забегал глазами по холлу и промямлил:       — Ну-у, знаешь, мне надо идти, — он поспешил удалиться с глаз долой, оставив Дженис недоуменную и растерянную.

***

      Да, она обещала себе больше не заниматься баскетболом, думала, что не захочет, но спортзал ведь так манил и было бы неправильно подавлять растущее желание хотя бы просто покидать мяч в кольцо. Дженис занималась одна, кроссовки сприпели над паркетом, приятно скользили под быстрыми, но утратившими проффесонализм движениями. Кто знал, если бы она не забросила баскетбол, то стала бы похожей на крутую девчонку из рекламы? Впрочем, неважно. Прошлое должно остаться в прошлом. Убеждение и правило.       — Неплохо-неплохо, хотя стоило бы еще поработать над броском, — вдруг раздался голос позади Дженис. От неожиданности она сильно вздрогнула и смутилась, когда Эрен рассмеялся над ней.       — Мне это не надо, — ответила она, пытаясь не смотреть на него.       — Считаешь себя…       — Да ничего я не считаю, не мешай мне.       — Глупая, — произнес Эрен и кинул в кольцо мяч, только вот тот не попал туда, куда должен был, отскочил в сторону и издевательски прикатил обратно к ногам.       Может это был шанс доказать, что Дженис вовсе не глупая и не робкая. Может она хотела увидеть свои силы в действии. Но в любом случае попытка показать себя не увенчалась успехом.       — Смотри, как это делается, — сказала она и, прыгнув на кончиках ног, упала на пол от резкой боли. Но мяч всё же попал в цель. Хотя какими жертвами…       — Да уж, с такими советами и убиться можно, — Эрен едва сдержал смешок, но быстро подбежал к ней, опустившись не колени. Критический взгляд прошелся по ее лодыжке. — Вывих?       — Кажется, — прошипела Дженис. Лодыжку пронзила тупая боль и кожа горела.       Кивнув, Эрен поднял ее на руки и направился к скамейке. Сильный, теплый, так и чувствуется через одно прикосновение.       — Что ты делаешь? — возмущенно воскликнула Дженис.       — Помогаю. И такое умею, представляешь?       Эрен посадил ее на скамейку, велел ждать и сам ушел в сторону душевых. Дженис успела поддаться страху, что он ее оставил тут, но Эрен вернулся. С ведром воды в руках.       — Засунь лодыжку в ведро с холодной водой на минут пятнадцать, затем я поменяю ее на горячую. Помогает. Мой тренер научил нас этому, когда мы часто падали, получали ушибы и вывихи, — Эрен сел перед Дженис, ожидая пока она закатит штанину, снимет носки и кроссовок.       Ледяная вода не ласкала кожу, а впивалась мелкими иголками, кусала, щекотала. Дженис терпеливо сидела, привыкая к температуре, и поглядывала на Эрена с неким подозрением. Почему он ей помогает? Получается, она теперь ему должна. Его лицо, спокойное и равнодушное, впервые внушает чувство свободы, ограничивая тревогу. Эрен смотрит внимательно, в то же время думая о чем-то. Наверное прошлое изображало перед глазами воспоминания.       — Спасибо, — Дженис нарушила тишину, которая становилась неловкой и сумбурной.       — Спасибо не съешь на завтрак, — произнес он в ответ, почесав затылок.       — Ты знал, что о нас ходят слухи?       — Это же всего лишь богатая человеческая фантазия, приправленная любовью к сплетням, — повседневная ухмылка вернулась к Эрену, отогнав мельчайшие намеки на прежнее спокойствие.       — Ты издеваешься надо мной? — скривившись, Дженис взглянула на него недобро.       — Ты такая милая, когда злишься.       — Слишком заезженная фраза. Я думала, ты способен на большее.       — На большее?       — Да.       Неожиданно его только что ухмыляющееся лицо стало серьёзным и вернуло прежнее спокойствие, теперь похожее на высокомерие. Эрен наклонился к ней ближе, заставляя ее щеки заливаться румянцем. Дженис врала себе, когда говорила, что не из робкого десятка.       — Слушай, мисс Эвин. Я не собираюсь тянуть резину и скажу прямо…       — Ведёшь себя как мудак.       — Да хватит меня перебивать! — раздраженно выпалил Эрен. — Бесишь.       Он провел пальцами по её лицу, заправил выбившиеся волосы, и скудно улыбнулся. Дженис со смехом заглянула в его глаза. Наконец ей удалось вывести Йегера из себя.       — Так будь пошустрее, — и её голос прозвучал для него как приказ.       Наклонившись прямо к её губам, Эрен поцеловал Дженис, без сомнений и долгих раздумий, будто был готов к этому с самого момента, как вошел сюда.       Дженис глупая, сумасшедшая и наивная. Она обязана была отказаться от него, толкнуть, накричать, вылить злость и уйти. Но приняла его, разрешила наглость и вольность. Хотела «попробовать» Эрена и понять, насколько он хорош, как говорит та самая «богатая человеческая фантазия, приправленная любовью к сплетням». По приятныму комку, которое разлилось по телу, они не врали.       — Завтра вечером сходим кое-куда. Я тебе напишу, — оторвавшись сообщил Эрен.       — Я не соглашалась, — ответила Дженис.       — А я вообще-то не спрашивал.       Подмигнув ей, Эрен улыбнулся.

***

      Кажется, весь её день прошел в мыслях о незабываем поцелуе. Дженис будто парила в облаках, растеряла себя и пропускала мимо ушей лекции. Из-за чувства страха и омерзения, она прогуляла урок мистера Генри в библиотеке, листая научные книги. Смелость её покинула. Конечно же она понимала, что не может вечно так пропускать его уроки. Но и не хотела сталкиваться с ним. Даже во время перемен Дженис ходила с осторожностью, в попытке не столкнуться с этим мужчиной. Она должна была сообщить о случившемся. Но кому поверят, ей, первокурснице, или профессору, который работает в университете достаточно давно? У неё был свидетель — Жан. Но… Мало ли что профессор напридумает, если она всё же решится на это. Нужно покончить с этим, и как можно скорее.

***

      Из-за того что сегодня была суббота, работа шла своим чередом, людей было много. И именно сейчас эмоции взяли над ней верх. Дженис успела перепутать несколько заказов, надеть фартук задом наперёд, уронить пустые кружки. Конни с шоком смотрел на свою напарницу, которая сегодня словно переняла его личность.       — Что с тобой? Парень бросил? — обескураженно спросил он.       «Наверное, можно сказать, что появился», — подумала с иронией Дженис, но не произнесла этого вслух. Ей нужно немедленно собраться с мыслями, сконцентрироваться на работе и быть на высоте.       — Энни, ещё два фраппе, — крикнула Дженис.       Только она резко повернулась, как носом уткнулась кому-то в чёрную рубашку. Недовольно подняв взгляд, Дженис увидела Жана.       — О, привет, просто Жан — лучезарно улыбнувшись, поздоровалась Джен.       — Не называй меня так, — посмотрев на неё, как на ненормальную, сухо произнёс он и отошёл к стойке и заказал кофе с собой.       Пока он стоял там в ожидании своего заказа, Джен продолжила работать, пытаясь не смотреть на его высокую фигуру около кассы. Пробираясь через столики, она заметила Армина, который сидел один и украдкой посматривал в сторону стойки.       — Привет.       — Здравствуй. Сегодня здесь как-то многовато людей.       — Действительно. Что закажешь?       — Ничего.       — Армин, ты же знаешь, что так нельзя, — Дженис вскинула брови и потрясла ручку с блокнотом.       — Кажется, Энни сейчас очень занята… — Армин растерянно посмотрел на баристу.       — Я тебя удивлю, но это её работа. Не закажешь ты, закажет кто-то другой. Особой разницы нет.       — Ну да. Да, прости. Чай с лимоном.       Кивнув, Дженис подошла к Энни.       — Там твой приятель пришел.       Энни неловко отвела глаза в сторону и начала смешивать кофейные зерна, пытаясь состроить безразличный вид. Но это плохо у неё получалось.       — Дженис, прекрати.       — Вы до сих пор ведёте себя как школьники и даже не обменялись номерами? — с изумлением рассмеялась Дженис.       — Да.       Джен взяла инициативу в свои руки. Взяла салфетку и, попросив разрешения, начиркала туда номер Энни и отнесла Армину, который с недоумением уставился на неё.       — Будь смелее.       Его голубые глаза засветились, на милом лице появилась широкая улыбка. Он с бережностью взял салфетку и засунул в карман.       Повернувшись к стойке, Дженис уже не обнаружила Жана. Зато её ждала большая толпа посетителей.

***

      Наконец рабочий день закончился, ребята устало сидели в опустевшей кофейне и пили сок.       — Меня уже порядком тошнит от кофе, — Саша недовольно сморщилась.       — А может от чего-то другого? — с открытым намеком спросил Конни и подмигнул Никколо.       Дженис прыснула в кулак, поражаясь его бестактности. Однако Саша не сразу поняла, что имел ввиду Конни, и растерянно уставилась на своего парня.       — Он имел в виду от сладкого, — улыбаясь, сказал Никколо.       — Он намекал на твою беременность. — Прямолинейность — это конек Энни.       Раздался рассерженный голос Саши, которая, залившись краской, мягко стукнула Конни по макушке.       — Дурак! И ты тоже, Никколо! Это вовсе не смешно.       Саша очень серьёзно относилась к таким вопросам и понимала, что дети — это не просто менять подгузники и готовить смесь в двенадцать часов ночи. И к тому же они с Никколо пока не заговаривали о свадьбе. Хотя все ребята, кроме Саши, догадывались о том, что он собирается сделать ей предложение.       Если бы кто-то сказал, что любви не существует, Дженис показала бы на эту пару в знак протеста. Они были вместе со времен средней школы. Между ними случались мелкие разногласия и споры, но за грань они не переходили. В их здоровых отношениях царило взаимопонимание. И Джен иногда завидовала им, с тоской понимая, что у неё всё будет не так гладко.       Через час, зевая и чувствуя усталость, Дженис вернулась домой. Сегодня был тяжёлый день. Как и все предыдущие. Поэтому ей не терпелось скорее попасть в теплую кровать и погрузиться в сон, который моментально снял бы эту разбитость.       Однако ключей от квартиры не было. Она перерыла сумку вверх дном, но так и не обнаружила их.       — Чёрт!       Благо, хотя бы телефон на месте. Дженис позвонила Энни, линия была занята, потом Конни.       «Хорошо, я поищу. Если найду, привезу», — ответил Конни и канул так на час, потом на несколько часов.       Время было за полночь. Дженис сидела в темном и прохладном лестничном проёме, в обнимку с сумкой, терпела невыносимую боль в животе, пыталась не заснуть и проклинала мир за такую несправедливость.