***
В широком коридоре оживлённым потоком двигались учащиеся, спешили по кабинетам, разговаривали между собой. Только двое студентов стояли в сторонке и, игнорируя мир и время, с очарованием смотрели друг на друга. Он с воодушевлением рассказывал о вчерашней ночи, и как Армина стошнило от пива прямо на штаны Флока. Она злорадно улыбнулась после этих слов, напрочь забывая про свою обиду. Однако блеск в его глазах померк, как только на горизонте появился тот самый ненавистный ему человек. Эрен молча прожигал дыру в спине Жана, пока тот не исчез. Его кулаки сжались, челюсти напряглись. Уголки губ опустились, стирая улыбку с лица Дженис. Осторожно коснувшись его кулака, она погладила его ладонь, сомкнув пальцы. — Эй, хватит. Немного расслабив лицо, Эрен попытался перевести тему, чтобы она снова не начала тираду: — Ты ведь не забыла? У меня завтра игра в университетском спортзале. Ты должна прийти. — Помню. Я обещала. Мягко поцеловав её в щеку, Эрен радостно улыбнулся. Кажется, для него это было важно. И Дженис нравилось видеть его таким, ей нравилось приносить ему непомерное удовольствие и видеть, как он смотрит на неё по-другому, как на особенную. Никто не понимал, с каких пор эти двое начали встречаться. Они и сами не знали, как так вышло. Не было никаких романтических намёков, свиданий, подарков и признания в любви. Между ними зародилась быстрая и яркая искра. Кажется, всё началось со взаимного интереса, сарказма и секса в одной из душевых. Тем не менее, обоих это устраивало. — Можешь идти на урок. И запомни, если кто-то посмеет тебя тронуть, я сам оставлю его без головы. Дженис удивленно посмотрела на него и, решив всё-таки напомнить про прошлый его грешок, произнесла на прощание: — Хорошо, друг. На его лице мелькнула ядовитая ухмылка.***
Он исчез. Мистер Генри исчез. Теперь вместо него урок вела высокая, худая женщина средних лет. Дженис наконец могла вздохнуть с облегчением; никто не пялился на неё, на её грудь, не пересаживал с одного места на другое. Она была очень благодарна Эрену и мистеру Грише. Проблема, которую она по глупости тянула несколько недель, решилась за один день. Буквально за один день. Но также в этом большую роль сыграл Кирштейн. Сама бы Джен не осмелилась. Проект они закончили. Марко и Дженис выступали вместе. Несмотря на то, что в их работе имелись ошибки и мелкие недочёты, она была названа одной из лучших. Теперь Дженис могла и не переживать за успеваемость. Пока что. «Нужно обязательно поблагодарить Жана», — подумала Дженис и подмигнула улыбающемуся Марко. Даже если утро и не было очень приятным, день прошел вполне неплохо. Дженис обедала вместе с Эреном и Армином, которые затем подвезли её в кофейню. Арлерт звал и Микасу, но она, конечно же, не присоединилась к ним. Из-за Дженис. Это было ясно. С одной стороны, было хорошо, что она не пошла с ними. Иначе возникла бы напряженная атмосфера. Рядом с Эреном Дженис чувствовала непривычную неловкость, особенно во время еды. Потому как Йегер всё время пялился на неё, не отрывая взгляда, настолько пристального, что становилось невыносимо тяжело. Благо, Армин сидел с ними и отвлекал друга разговорами. Его общество было для Дженис приятно. Он был единственным из друзей Эрена, который ей поистине нравился. Его воспитанность, любознательность и начитанность вызывали лишь многократное уважение. Именно с таким лапочкой должна была встречаться Энни. Работа сегодня давалась легко. Появился Конни, который получил оплеуху от Дженис за беспричинные пропуски. Каким бы он растяпой не был, всё равно его помощь требовалась. Порой его просто не хватало. Спрингер умел поднимать настроение своими тупыми шуточками и безобидными подколами, разбавлял обстановку и, самое главное, он нравился посетителям. Благодаря своим коммуникабельным умениям, он пользовался популярностью среди девушек и женщин, которых он осыпал комплиментами. В результате больше всего именно Конни оставляли чаевые. Убирая посуду и протирая столы от крошек, Дженис была занята мыслями, тревожными и мрачными. Уже вечерело. Ночь приближалась. Но ей впервые так не хотелось домой, туда, где возможно её поджидал кто-то неизвестный, но вовсе не желающий ей добра. Страх так и не покинул, словно со всей силой вцепился в неё и не собирался отпускать. Может, переночевать у кого-то из друзей? Джен исподтишка посмотрела на Энни, стоявшую у стойки и глазевшую на телефон с улыбкой (и Дженис могла поклясться, что сейчас ей писал Армин). К ней нельзя. Она живёт с отцом, хмурым и немного злым мужчиной. С остальными Дженис не настолько близка, чтобы проситься к ним домой. Ну а Хитч… Та вечно кочует либо по отелям, либо по домам своих ухажёров. В восемь часов вечера кофейня закрылась. Все расступились по домам. А Дженис, в свою очередь, решила, что прогуляется по ночному городу.***
Ближе к дому находился книжный магазин, куда и пошла Дженис. Она уже давно опустошила полки у себя дома, прочитав все книги. Не тратя деньги, она могла просто развлечь себя электронными книгами. Но это было другое. Совсем другое. Ничего не могло сравниться с настоящей бумажной книгой; с мягким или твёрдым переплётом, изумительным запахом и гладкими страницами, которые мгновенно погружали в другой мир, блокировали другие мысли и не отвлекали сообщением или звонком, как это случалось в моменты, когда Дженис читала с телефона. Это большое помещение с красивыми голубыми обоями, состояло из многочисленных шкафов и настенных полок с книгами самых разных жанров. Дженис пробежалась глазами по обложкам, куда не посмотри, глупая банальная романтика… Её взгляд привлекла одна книга с ярко-красной обложкой, на которой изображалась нога в сетчатых колготках и туфлях на шпильке. «Что за хрень?» Дженис, мысленно смеясь, прочитала название. «Эротические рассказы», автор неизвестен. Усмехнувшись, она подняла глаза и густо покраснела, неожиданно увидев рядом Жана, который воззрился на книгу в её руках. — Я просто смотрела, — пролепетала Дженис и быстро поставила эту злосчастную порнуху на место. Жан отвернулся, но Джен успела заметить, как его губы дрогнули в ухмылке. — Ты что, следишь за мной? — бесстрастно спросил он, всё так же стоя спиной к ней. — Вовсе нет. Делать мне нечего, — она фыркнула, засунув руки в карманы. — Я всего лишь гуляла. А ты что здесь делаешь? — Странный вопрос. Покупаю книгу. — Кстати, спасибо за помощь с проектом. Он повернулся к ней, будто специально, чтобы увидеть её улыбку. Жан промолчал, в его ярко-карих глазах мелькнуло что-то вроде едва уловимого удовольствия. Однако его лицо изменилось, словно он вспомнил что-то. — Почему утром приходила полиция? — Его сухой голос царапнул сознание и заставил сердце неприятно сжаться. — Ночью в мой дом кто-то проник. Задумавшись, Кирштейн помрачнел. Он долгое время молчал, но затем произнёс: — Поживи некоторое время у подруги или у своего парня. Поставив книгу, которую он рассматривал с напускной внимательностью, Жан ушёл, не дождавшись ответа. Он так ничего и не купил.***
Несмотря на страх и слова Жана, Дженис вернулась домой. Эрен долгое время не отвечал на её звонки, и она оставила попытки связаться с ним. У него завтра важный день, наверное, он очень занят или устал. Лучше его не беспокоить. И вообще ей казалось, будто она делала из мухи слона. Открыв дверь, Дженис вошла внутрь, где её встретила густая темнота. Шторы почему-то были задернуты, хотя она их утром не трогала. «Ты просто забыла об этом. Всё в порядке», — утешала она себя подобными мыслями и медленными шагами подошла к выключателю. Миг. И комната озарилась светом, проглотив мрак. Сначала, она подумала, что ей это мерещится, даже мигнула пару раз, чтобы развеять картину, казавшуюся нереальной, фальшивой. Но когда он улыбнулся ей и пригласил сесть рядом, не осталось повода для сомнений. Дженис отчетливо видела перед собой своего отца. Десять лет тюрьмы исказили его до неузнаваемости; морщинистое лицо осунулось и приобрело серый оттенок, оно кое-где покрылось мелкими шрамами, он похудел, но всё так же оставался широкоплечим и большим. Дженис стало жалко свой диван, на котором он сидел в грязной одежде. Он оскалился, как Чеширский кот, выставляя напоказ пожелтевшие зубы. И Джен невольно застыла. От этой гримасы стало тошно, она противно пробирала до души, оставляя липкие ощущения. Тело напряглось, но держалось на ногах стойко. — Дженис, — гнусавым голосом Карл обратился к дочери, — садись. Но она не двигалась. Потому что не могла. Словно потеряла контроль. И это вывело его из себя. Он снова повторил, но уже более злобно. Но Дженис больше не хотела его бояться. Она не такая как мать. Не позволит ему вламываться к ней же домой и просиживать тут. — Нет. Выметайся из моего дома, — уверенно произнесла она. — Так ты встречаешь своего отца? — Искренне удивившись, Карл укоризненно покачал головой. — Плохо. Очень плохо. Ты всегда была отвратительным ребёнком, особенно, когда всадила мне нож в спину. Я это запомнил, дорогая. Я запомнил и то, что ты предала своего отца. У неё не было сил сейчас выяснять с ним отношения. Бессмысленно. Поэтому она лишь хотела, чтобы он ушел прочь из её дома и больше никогда не появлялся в её жизни. Но Дженис понимала, что не сможет выставить его за дверь просто так. — Ты поплатишься за то, что сделала, маленькая сука. Внезапно поднявшись, Карл направился прямо к Дженис. Она испуганно посмотрела по сторонам, заметила стакан на столе и швырнула в него, но промахнулась и раздался треск бьющейся посуды. — Ты что, больная?! — Не подходи ко мне! — Джен громко крикнула, пытаясь отпрянуть от тянущихся к ней рук. Снаружи раздался напористый стук в дверь. Карл молниеносно схватил Джен, закрыл ей рот и она почувствовала на шее холодный острый металл. Одно неправильное движение и она труп. — Дженис? Прислушавшись, Дженис поняла. Это был голос Жана. Она хотела позвать его, кричать, молить о помощи. Но лезвие ножа у горла, останавливало её от столь бездумных, опрометчивых действий. Грязные пальцы отца закрывали её рот, касаясь губ, от чего ей становилось тошно. Какого чёрта он вообще объявился? Как нашел её адрес? Стук в дверь продолжался. Жан вовсе не собирался уходить. В душе появилась надежда. — Открой, или я сам выломаю дверь, — произнёс он. Карл стоял лицом к двери, крепко держа дочь и, кажется, думал, как действовать дальше. В его голове прозрел некий план и он сказал: — Сейчас я отпущу тебя, ты откроешь дверь, скажешь тому парню, чтобы уходил, и вернешься обратно. Хоть один писк, Дженни, — шершавыми пальцами он погладил её по щеке, — и тебе, и ему — конец. Ты меня поняла? Дженис тихо кивнула, почувствовав как струйка крови потекла по шее из-за её неаккуратного движения. Когда отец отпустил её, она судорожно задышала, ладонью вытирая губы, и направилась в сторону двери. Пальцы потянулись к ручке и повернули её. Дверь медленно и со скрипом открылась. Жан стоял напротив, его лицо выражало тревогу, отчего Дженис стало тяжело на него смотреть. Жан принялся разглядывать Дженис. Его глаза застыли на её шее и только он открыл рот, как Дженис покачала головой. — Помоги мне… — прошептала она, чувствуя, как слеза скатывается по щеке. — Просто вызови полицию. Он всё понял. И это стало для неё настоящим спасением. Нехотя закрыв дверь, Дженис вошла внутрь. Помощь скоро придёт. Ей всего лишь нужно тянуть время. Это несложно. — Зачем ты пришел? — Она села на краешек дивана, всё ещё обутая и одетая. Сложив дрожащие руки на коленях, Джен старалась не смотреть на отца. — Зачем я пришёл? — повторил он, жуя слова. — За расплатой. Ты отобрала у меня десять лет жизни, которые я провел в тюрьме. Я вышел месяц назад. Пришел в наш старый дом. Узнал от соседей, что ты и твоя мамаша уже давно там не живёте. Она вышла замуж? Хотя неудивительно, твоя мать всегда была такой шлюхой. Она подняла на него глаза, полные ярости. Но нельзя было сейчас с ним вступать в ссоры и изводить его нервы. Он всегда был таким, лишённым терпения. — Надеюсь, ты не берешь с неё пример? — Карл злобно хохотнул. — Ближе к делу. Собираешь все драгоценности и деньги, которые есть в доме и отдаёшь мне. — С какой стати? — Ты вообще знаешь, с какими мучениями я жил эти десять лет, не имея доступа ни к какой наркоте? — Значит, ты не бросил? — Запомни одно, Дженис. Никакой наркоман не бросит это дело. Не бывает бывших наркоманов. Эта одержимость завоевывает тебя полностью, оккупирует мозги, и ты не можешь думать ни о чём кроме грёбаных таблеток или порошка. Обратив внимания на его слова, Дженис задумалась. Непроизвольно ей вспомнился Жан. Нет, она не верила отцу. Потому что хотела думать, что от любой зависимости можно избавиться. Потому что хотела, чтобы Жан говорил правду. — Неси деньги. — Карл встал напротив Дженис. — Нет. — Что? — Нет. Со злостью Карл оттянул её волосы назад. Нервы его были на пределе. Руки его дрожали, но хватка была сильной. Он снова блеснул ножом, но просто держал его над лицом дочери, пока что не действуя дальше. — Мне нужны деньги, твою мать! Найди мне их! Дженис заплакала. От ненависти и злости. С самого детства она жила в страхе. Когда этот страх закончился, она надеялась, что теперь обретёт то, о чем мечтала. Но этот человек вернулся и снова всё портит. Почему это опять повторилось? Когда всё пошло не так? «Наверное с самого моего рождения». Рука отца резко дернулась в попытке нанести ей удар, но ворвавшаяся в дом полиция успела вовремя.