Её угрюмый сосед

      Холод пробирался внутрь, царапал кожу когтистыми лапами и сводил мышцы до болезненных судорог. На обшарпанных стенах, когда-то имевших зеленый цвет, гуляли трещины и тянулись они до потолка, который, казалось, если тронуть, то посыплется штукатурка. Совсем маленькое помещение и впихнули сюда пять человек. Напротив, подперев подбородок кулаком, сидел полицейский средних лет, и с усталым видом заполнял бумажки. Его кружка давно перестала дымиться. Радио, исполнявшее джаз, видимо служило предметом для бодрости.       Сырой воздух наполнил легкие, заставив закашляться. Горло обсохло из-за жажды, ведь вот уже несколько часов во рту не было и росинки. Из-за резкого кашля живот кольнуло, органы взвыли. Жан бросил злобный взгляд на парня, сидевшего вдалеке от всех, со скрещенными руками на груди. Нельзя было винить только Пола. В общем то они все здесь из-за своей глупой безрассудности, раз позволили себе быть пойманными. Хорошо, что хотя бы остальным удалось избежать этой же участи.       Когда раздался тихий, взволнованный голосок, Жан резко встал со своего места игнорируя яростную боль во всем теле. Он прижался к железным решеткам камеры и уставился на Дженис, которая стояла по ту сторону и протягивала документы охраннику. Она пришла в одной пижаме, лишь накинув куртку, из-под которой торчали светло-голубые тонкие штаны. Жан ощутил вину, но еще сильное желание подхватить Дженис и немедленно согреть ее. Однако и пугало то, что она не смотрела на него, отводила взгляд в сторону и тихо ждала пока Жана выпустят на свободу.       Ему вернули все вещи, отобранные полицией, и Жан пошел наружу вслед за Дженис. Забрав мотоцикл со стоянки, он подъехал к тому месту, где она ждала его. Домой они приехали всё в таком же странном и тоскливом молчании. Тревожно от этого стало, и Жан не выдержал.       — Почему ты молчишь?       Дженис кинула на него холодный взгляд и указала на диван:       — Сядь.       Он послушно сел на диван и всё так же продолжал смотреть на нее. Она, в свою очередь, молча принесла аптечку, села рядом и принялась копаться в ней, делая вид, что знает, чего ищет. Хотя было отлично заметно, что это совсем не так. В итоге Дженис взяла баночку с перекисью водорода и вату. Ее глаза встретились с его глазами, упрямо следившими за каждым действием девушки, словно в попытках поймать или уловить суть.       — Зачем ты это сделал? — Спросила она, открыв крышку емкости. Едва уловимый кисловатый запах ударил в ноздри. Жан сморщил нос.       — Что?       Ей не понравился ответ. Они играли друг с другом в странную игру взаимных вопросов.       — Ты можешь…       Дженис осторожно взяла его за подбородок: в ее скованных действиях читались неуверенность и страх. Осторожно она принялась обрабатывать ссадины на лице. Раны заныли и Жан вспомнил, как Ханна однажды пыталась помочь ему, но было неприятно от чужих касаний. Однако сейчас он не мог уловить внутри себя желание оттолкнуть Джен. Словно на самом деле было приятно от ее… заботы? Что это? Настоящая помощь или чувство долга? Спрашивать это у нее не хотелось. Боялся сказать не то и отпугнуть.       — Я же говорил, что у меня дела, — попытался он отмахнуться, хотя не помнил, говорил ли это на самом деле или кулак Пола смешал все воспоминания в голове.       — Вижу, какие у тебя дела, — ядовито кинула Дженис. Жан давно не видел ее такой злой.       — Да какая тебе разница?       На секунду у нее расширились глаза, но в тот же момент вернулись в прежнюю безразличную форму. Сжав губы, она кинула на столик влажную вату и замолчала. Жан резко поднялся с места и подошел к окну. Темная гладь демонстрировала его покалеченное лицо и сжатую фигуру девушки на диване. Жану было отвратительно от самого себя. Он не хотел говорить ей этого. Но еще не хотел, чтобы она думала о нем, как о задиристом старшекласснике, который дерется в подворотнях и работает грязно.       — Прости.       Жан засунул руку за сигаретами в большой карман куртки и вдруг нащупал сверток. Совсем забыл про это.       Повернувшись, Жан вздрогнул от неожиданности. Дженис стояла перед ним и задрав голову смотрела очень недовольным взглядом.       — Ты прав. Какая мне вообще разница? Мне же совсем плевать на тебя. Я не имею права волноваться и переживать. Какой же ты… Негодяй.       Может стоило бы промолчать или согласиться с ней, но Жану вдруг стало смешно. Когда он тихо рассмеялся, Дженис удивленно уставилась на него. За эти несколько минут ее лицо успело выразить несколько эмоций.       — Что?       — Ты смешная, когда злишься. — Жан протянул ей сверток и улыбнулся.       — Хитрый негодяй. — Она взяла это и, шурша бумагой, принялась открывать.       Когда маленькое черное платье оказалось в ее руках, Дженис открыла рот и снова закрыла, не найдя что сказать. Жан не был уверен, понравится ли ей это платье, ему просто захотелось купить это и подарить ей. И сейчас ему стало неловко за то, что он даже не подумал получше.       — Ну… — протянула она, задумчиво разглядывая платье. — Красивое.       — Тебе не понравилось.       — Нет, я…       — Это был не вопрос.       Дженис поджала сухие губы и снова принялась любоваться нарядом. Вроде бы ничего, но Жан не мог понять, о чем она вообще думает в данный момент, ведь ее лицо не выражало ярких вспышек эмоций. Только спокойный прилив и редкое любопытство.       — Оно правда красивое. Спасибо большое, — тихо выдала она, наконец таки одарив его улыбкой, которую он ждал уже несколько часов. Нервный комок исчез из головы, вместе с выпущенным вздохом.       — Просто… Мне ещё никто ничего не дарил. И я опешила.       Жан молча кивнул. Когда Джен ушла в спальню, он почувствовал странное желание сказать ей что-то. Но сколько бы он не копался в своей голове, никак не мог понять, что именно. Может даже если и понял, то не смел себе признаться в этом и счел за последствия травмы головы.

***

      — Проучиться эту неделю и всё. Каникулы! — Марко с неприкрытым облегчением откинулся на спинку стула. — Хм, может ребят позвать к себе в воскресенье? Жан, как думаешь? Эй!       — Что? — Жан прервал поток бесконечных мыслей, которые так и бурлили в голове, как жерло вулкана при взрыве. Голоса смешались и твердили о чем-то. Было сложно сконцентрироваться хотя бы на одном вопросе. Поэтому даже Марко ушел на далекий задний план, где его твердый голос казался вовсе шепотом. — Прости, что ты говорил?       — Говорил, может повеселимся в воскресенье? Да и родители уезжают опять. — Марко отлично заметил состояние друга. Обижаться не смел и не хотел. Это не в его духе.       — Если хочешь, зови, — ответил Жан и сжал челюсти. Его рассеянность, появившаяся из ниоткуда, весьма раздражала, потому что он всегда был очень внимательным и осторожным человеком. Сейчас же мог далеко уйти в свои непонятные мысли, скорее воспоминания, и витать в облаках. То, что до жути бесило.       — Ладно…       Столовая сегодня была более оживленная, что было весьма странно, ведь в конце семестра студенты позволяли себе уже уходить на каникулы.       — Смотри. — Марко слегка пнул друга под столом и кивнул в сторону двери.       Жан, лениво ковырявший салат в пластиковом контейнере, поднял голову и увидел Эрена. Не нужно было обладать суперспособностями, чтобы понять, что сейчас он пройдет именно около их столика и выскажет какую-то колкость. Просто так. Просто потому что это Эрен и его «друзья». Так думал Жан. Однако он ошибся. Эрен прошел молча, даже не взглянув на них. Лицо его было мрачным и словно растерянным. Жан заметил, что Йегер кинул взор на третий пустующий стул и снова отвел глаза. Понятно, о чем и о ком он подумал.       — Слышал, что он перестал ходить на баскетбол, — нарушил молчание Марко. — Странно очень. Интересно, почему?       — Прошла его звёздная карьера. Вот что.       — Да о чем ты?       — Сейчас вернусь. — Жан поднялся с места.       — Ты куда собрался?       Несмотря на вопросы Марко, он направился прямо в сторону Эрена и встал напротив него.       — Поговорить надо, — холодно сказал Жан.       Йегер некоторое время молчаливо смотрел в ответ, затем поднялся и направился наружу. Казалось почти все смотрели на этих двоих, словно не было равнодушных. Даже воцарилось молчание на несколько секунд. О их взаимной неприязни друг к другу знал практически весь универ, уж поэтому мимо глаз не могло это пройти, как они вдвоем, без перепалок удалились в коридор.       Прислонившись к стене, Эрен засунул руки в карманы и принялся ждать. Не ускользало ещё от внимания Жана то, что вспыльчивый Эрен вёл себя относительно спокойно. И это точно было не без причины.       — Дженис провалила экзамен, — наконец сообщил Жан. Зачем он вообще затеял этот разговор? Почему сейчас связался с Йегером и что творит? Когда в голове крутились мысли, он понял, что пути назад нет. Но теперь понятия не имел, зачем это всё.       — А, вот как, — сухо выпалил Эрен, вскинув брови. Никакого намека на удивление. — Я догадывался.       — Мне казалось, что она была готова.       — Ты думаешь её специально провалили? Погоди! Ты подозреваешь меня в этом? Я…       — Успокойся, — Жан хмыкнул, увидев настоящего Эрена, который вспылил, не знаю ситуации до конца, — если у тебя нет повода.       — Нет, — последовал твердый ответ и враждебное выражение лица.       — Я не думаю, что ее подставили.       — Ну и? Чего хочешь от меня?       Жан давно перестал помогать людям просто так, без причины. Он уже забыл, что послужило поводом для этого. Но теперь в душе горело огромное желание, порыв сделать так, чтобы Дженис не страдала, а она страдала. Наверное не скоро, а может и никогда, Жан не поймет, зачем он сейчас пойдет на унижения. Хотя он чувствовал, что готов на всё ради той, кто являлась ему никем.       — Я мог бы встретиться с твоим отцом лично. Но знаю, что это ничего не изменит и только ты можешь оказать на него действительное влияние. И у меня есть просьба.

***

      Дженис не знала, правильно ли было то, что она впустила Хитч. Хотя у нее не было выбора. Эта девушка просто выбила бы дверь, чтобы добраться до своей подруги. Явилась она тоже не просто так, как сама сообщила.       — Ничего себе, — присвистнула Хитч, усевшись на диван и разглядывая обстановку. — Сам Кирштейн распахнул двери своей холостяцкой берлоги для тебя. Удивительно.       — Что тут удивительного? — Дженис села рядом, недовольно окинув осуждающим взглядом грязные ботинки Хитч. — По доброте впустил и всё.       — Пф, ты его плохо знаешь, Дженни.       Это была горькая правда, ударяющая в голову словно терпкий дым. Стало даже обидно от такого чувства, что Хитч знает Жана больше и лучше.       — Ладно, вставай.       — Что? Куда? — Дженис рефлекторно поднялась вслед за подругой, которая направилась к порогу.       — Дело есть. Помощь для этого нужна. Давай, давай.       Недовольно бурча под нос, Дженис быстро накинула на себя куртку и они поплелись на улицу. Всё таки спонтанность Хитч никогда ей не нравилась, но она никогда не смела говорить ей об этом.       Холодный воздух хлестал лицо. Ехали они словно против огромного злого потока. Пальцы, обнимающие тонкую талию, чувствовали тепло чужого тела. Дженис сидела в удивлении от того, что Хитч не мерзла. Походу из-за частых поездок в такую погоду, привыкла к морозам. Крепкая девушка. Как телом, так и головой. Только жалко, что голову свою она редко использует, да и когда использует, далеко не в свою пользу. Часто это заканчивается плачевно. Поэтому Хитч было противопоказано думать. Она даже не сказала, куда и зачем они едут. Да и сама Дженис не сахар, раз не спросила об этом. Она уже давно поняла, что друзьям своим отказывать не может и не умеет, а уж тем более Хитч, самой лучшей подруге. В груди защемило от того, что они слишком давно не виделись. И Дженис поняла только сейчас: звонкого смеха этой сумасшедшей ей не хватало.       Когда мотоцикл преодолел весьма большой отрезок пути, Хитч притормозила и запарковалась около большого особняка с розоватой кладкой.       В этом районе преобладали богатые на вид дома с красивыми изгородями и миниатюрным парком. Где-то лаяла собака с глухим, но мощным голосом. Уж точно больших размеров. Улица хранила пугающее молчание и Дженис не могла услышать даже карканья вороны или свиста ветра, который буквально только что готов был сбить их с мотоцикла.       — Хитч, куда это мы приехали? Ответь немедленно, — сурово парировала Дженис, скрестив руки на груди.       — Знаешь, чей это дом? — Своими кошачьими глазами она принялась сверлить дом и казалось могла проделать в нем дыру. Уверенно Хитч открыла ворота, прошла внутрь и остановилась перед главной дверью. Дженис всё это время настороженно шагала с ней рядом.       — Чей?       — Моего бывшего. — Хитч лукаво подмигнула и достала из куртки отмычку. — Встань ко мне спиной.       — Что?!       Насколько помнила память, в последний раз когда они виделись с Хитч, у нее не было парня. В тот момент. Да и вообще это казалось странным, что она не сообщила о новой, теперь уже старой, пассии, так как девушка каждый раз говорила об этом Джен. Однажды даже когда они поссорились, она сказала о новом парне, словно так, к слову.       — Зачем ты взламываешь его дом?! — Злостно прошипела Дженис, моля богов о том, чтобы никто не появился на горизонте, пока Хитч сзади щелкала замком. — Черт! У него же могут быть камеры!       — Нет, сломались на прошлой неделе. — Пыхтя, Хитч открыла дверь. — Та-да! Прошу внутрь.       Здесь было очень роскошно и светло. Одноэтажный, но богатый дом имел также свой двор, в котором виднелся закрытый бассейн. Мраморный пол, высокий потолок, обои с золотыми ленточками.       — Мне просто надо забрать свою вещь, — беззаботно бросила Хитч в свое оправдание. — И не говори мне, что я могла прийти в день, когда он был бы дома. Я не могла.       — Ладно, хватит болтать! Бери свою вещь и уйдем поскорее. — Дженис принялась нервно кусать пальцы, пока сердце билось так яростно, что готово было выскочить из груди. Ситуация напомнила день, когда она устроилась сиделкой к Йегерам. Жизнь не останавливает ее от глупостей.       — Да расслабься, — Хитч вошла в одну из комнат, параллельно болтая с Джен, — в это время у этого мудилы теннис, так что он не скоро вернется.       Будто опровергая эти слова, снаружи раздался звук машины.       — Хитч! — Паника разлилась по телу, парализуя конечности. Руки задрожали в неистовой лихорадке, да так что подступил холодный пот. — Он пришел!       Выскочив из комнаты, Хитч схватила Дженис за руку и потащила к другому выходу, который вел через двор. Они отчетливо слышали шаги по гравию и чем ближе человек приближался, тем дальше казался выход. Как только Хитч нажала на ручку запасной двери, она не поддалась и лишь мерзко скрипнула.       — Черт.

***

      — Я не знаю, что я делаю. — Дженис уронила голову на ладони.       Уже час они с Хитч сидели в Макдональдс и ждала заказ. Из дома удалось выбраться, когда выяснилось, что у Хитч оказались запасные ключи от дома бывшего.       Голова разболелась от произошедшего, а когда Джен узнала, что пришли они лишь за зарядкой от телефона, ей хотелось убить Хитч на месте. Но теперь та была обязана накормить ее и подвезти домой. Справедливо и достойно. Лимит на этом окончен и Дженис постарается больше не скучать по Хитч. Это у нее, конечно же, не получится.       — Ну ладно, прости. Я же просто боялась одна.       — Я не об этом.       — О чем? Погоди. — Хитч принесла заказы и уселась поудобнее. Дженис ухмыльнулась, поняв, что Хитч точно испытывает чувство вины. Очень редко можно надавить на ее совесть.       — Он купил мне маленькое черное платье… А я не хочу это надевать. У Саши скоро свадьба.       — Ты идёшь с Жаном? — Хитч отпила глоток клубничного коктейля и выразительно улыбнулась.       — Ну да. Что в этом такого?       — На свадьбу не идут с кем попало. Если только человек по настоящему не близкий. Понимаешь, о чем я?       — Мне кажется я люблю его.       Громко прозвенел звоночек, крикнул официант. Запахи смешались в месиво. Жизнь так и выглядит наверное. Кажется, что у нее этапы и порядок. Но это совсем не так.       — Это не должно казаться. Джен, я никогда не любила по настоящему.       Дженис знала об этом и иногда сомневалась, что Хитч вообще может влюбиться в кого-то. Всегда влюблялись в нее. Она слишком ветреная и свободная, любит путешествовать из одного места в другое. Не один раз говорила, что для нее любовь это цепи обязательств. Но что для Дженис значит любовь? Или для Жана? Вполне вероятно, что он думает так же, как и Хитч. Конечно же она в этом не уверена, но подозревает.       — Дженис, — Хитч мягко сжала ее ладонь. — Любовь — это когда ты не приходишь к нему домой, когда его нет и не можешь посмотреть ему в глаза, когда вы поссорились. Это не побег, а защита. Я-то не хочу любить, это ясное дело, но у всех любовь проявляется по разному.       Странно, но сейчас Хитч говорила толковые умности. Дженис посмотрела на нее и увидела улыбку, вовсе не насмешливую, а добрую. Она должна поговорить с Жаном. Во что бы то ни стало. Ведь уже всё потеряно и нечего терять. Наверное?