***
Путешествие подходило к концу. Даже за несколько километров разносился стук кирок, доносившийся из долины, где в шахтах добывали рубины. Солнце сегодня было особенно немилосердно. У Чонина снова поднялась температура. Несколько шагов назад в глазах потемнело. Он споткнулся о комок запёкшейся грязи, и, когда бросил взгляд в сторону, заметил уже знакомого лиса. Улыбнулся ему. Как-то даже легче стало. Животное медленно переставляло лапки, подстраиваясь под шаг мальчика. Пушистый хвост с белоснежным кончиком подергивался из стороны в сторону, уши стояли торчком и были неподвижны. Он словно бы вышел на прогулку. Чонину стало интересно, как долго продлится эта иллюзия. До этого он смотрел на лиса несколько минут, потом засыпал. Теперь же всё происходило при свете дня. В отличие от тех лис, которые шныряли возле их убежища в лесу, у этого лапы не были чёрными, скорее шоколадными. И мех более богатый, лоснящийся. За такого можно было выручить хорошую цену на рынке. С горечью Чонин вспомнил, что так и не научился выделывать шкуры. Зато Чану это удавалось очень хорошо. - Ты же на самом деле не хочешь умирать? - тихий и такой глубокий голос заставил мальчика вздрогнуть. Он повернул голову направо, потом налево, но никто из узников даже не смотрел в его сторону. Эти обессилившие люди едва передвигали ноги и молчали с самого начала их пути. Стражники не показывались из повозки. Чонин решил, что и голос тоже ему привиделся. "Может, это ангел смерти пришёл за моей душой?" - возникла в голове мысль. Всё-таки проповеди священника слишком сильно засели в его голове. А было это так давно. В те времена после нескольких голодных ночей, проведённых в лесу, Чан и Минхо решили отправиться в крупный город на востоке. Предположение Чана оказалось верным: ближайшие деревни тоже разграбили и сожгли. Дети прибились к нескольким уцелевшим жителям. Во всяком случае, так им не было страшно ночевать в лесу. Чонин мало что помнил о произошедшем после. Кажется, они всё же добрались до города без происшествий. Потом они жили в сарае на территории местной церкви. Чан и Минхо стали помогать в их новом убежище в обмен на еду: кололи дрова, таскали воду, топили печи и мыли полы. Чанбин не мог долго оставаться рядом с малышами. Он часто бросал Сынмина и Чонина и убегал в город, откуда возвращался побитым. Они прожили там несколько лет, пока старый священник, приютивший их, не умер. Церковь назначила нового настоятеля. Всё было бы в порядке, если бы на детей никто не обратил внимание. Некий высокопоставленный священник, проезжая мимо старой церквушки, заметил играющих на крыльце мальчишек. Они громко смеялись и показывали друг другу забавные рожицы, строили рожки. Их поймали и наказали, заставив пересказывать главы из писания. Видимо, тогда Минхо приглянулся священнику, и он хотел забрать ребёнка. Сынмин вцепился в брата и ни за что не хотел отпускать. Бин вытащил откуда-то ножик и стал размахивать им. Воспользовавшись замешательством взрослых, Чан скомандовал бежать. Их не поймали, но снова пришлось скитаться и вообще убраться подальше из этого города. - Ты ещё слишком юн, чтобы разочароваться в жизни. И почти ничего не видел, - лис повернул голову и посмотрел Чонину прямо в глаза. Это заставило мальчика испугаться. А не демон ли часом к нему обратился? Лис спокойно продолжил путь, будто бы ничего не случилось. Какой всё-таки глубокий и красивый голос принадлежал ему. - Я могу исполнить твоё желание, если ты поможешь мне. Подумай об этом, - тело зверя постепенно становилось прозрачным, пока не исчезло вовсе.Дорога на рудник
24 марта 2022 г. в 07:31
Четвёртые сутки узники шли к месту ссылки. Повозка со стражами медленно катилась по размытой грунтовой дороге. От неё тянулись семь верёвок разной длины, и на конце каждой болтался преступник. Чонин плёлся посередине. После суда его до утра продержали в камере, и все эти несколько часов у него невыносимо болела обожжённая нога.
Мальчишка лежал посреди старого деревянного сарая. Тюрьма была переполнена, потому власти освободили амбар и оставляли там тех, кто уже был осуждён и ждал отбытия к месту каторги. Другие узники бродили из стороны в сторону, спотыкались о парня, ругались, даже пинали, но ему было всё равно.
Он глядел на свисающую с потолка паутину и думал лишь о том, чтобы какая-нибудь крыса побыстрее откусила ему ногу. Так он избавился бы от боли, а заодно и от мучивших его воспоминаний.
Утром их всех запрягли в телегу, словно лошадей, и погнали прочь из города. Его поставили вперёд, но уже после трёх часов пути стражники поняли, что хромого подростка стегать бесполезно — шаг он от этого не прибавит.
К концу первого дня телега остановилась на краю деревни. Там, на постоялом дворе, были выписаны две чахлые казённые лошади, ведь на обратном пути бесплатной тяговой силы уже не будет. Тогда же узникам кинули одну на всех булку хлеба, и те накинулись на неё, словно стая ворон. Чонин мечтал съесть хоть что-нибудь, но бородатый мужик зубами выхватил с большим трудом отвоёванный кусок из рук парня и едва не откусил без того сломанные пальцы.
Ночевать их оставили возле постоялого двора. Узники пили воду из лужи, образовавшейся в колее дороги. Туда же кто-то из деревенских вылил поутру нечистоты.
И снова в путь. Теперь они тащились позади повозки под палящим солнцем. Женщина, идущая самой последней, упала в обморок, но процессия не остановилась. Никто даже голос не подал. Лишь спустя время стражники заметили, что что-то мешает продвижению. Чонин не знал, была ли она жива или умерла, пока её тело волочилось по дороге. Один из стражников отрезал верёвку и пинком скинул женщину в придорожную канаву. Повозка двинулась дальше. Узников тогда осталось девять.
Вторую ночь они провели в лесу под открытым небом. И снова булка хлеба, уже подсохшего. Волдыри на ноге мальчика покрылись коркой, и он чувствовал себя чуть лучше. Он яростно боролся за свой кусок и победил, выбив бородачу передний зуб. Сухой хлеб застревал в горле. Вокруг не было ни капли жидкости. Наконец, Чонин вспомнил про бурдюк, спрятанный за пазухой. Каким-то чудом он уцелел и не был отобран стражниками. Он показался им грязным. Побрезговали. На дне оставалась маленькая капелька вина. Но что от неё толку?
Ночью пошёл дождь. Вода! Но счастье длилось недолго. Дождь никак не прекращался, и узники насквозь промокли. Подул холодный промозглый ветер, перемежающийся с моросью, а под утро и вовсе всё вокруг заволокло туманом. Единственной радостью для Чонина было то, что он смог наполнить бурдюк до краёв. Хотя нет, была ещё одна. Он надеялся подхватить простуду и скорее сдохнуть.
Дорогу совсем размыло. Лошади не справлялись, и несколько раз в час узникам приходилось проталкивать повозку сквозь размякшую глину. Там же в глине остались ещё двое несчастных, которым Чонин позавидовал.
Ночью у него поднялась температура, и даже начались галлюцинации. Ему привиделось, что из лесу вышел яркий огненный лис. Он аккуратно обходил ворочавшихся бедолаг, пока, наконец, не приблизился к Чонину.
- Что ты хочешь? - прошептал мальчик. - Еды у меня нет. Хочешь есть — ешь меня.
Лис смотрел, не мигая, и его глаза будто горели. Он не подошёл ближе, чем на метр. Просто стоял в стороне. Однако на утро никого не было, даже трава рядом не была примята, потому мальчик и подумал, что это привиделось ему в бреду.
То же самое повторилось и в следующую ночь. Лис так же стоял и смотрел на него.
- Чего тебе от меня нужно? Или ждёшь, когда я слегка подвялюсь и буду более мягким? Конечно, на меня ведь не нужно охотиться. Лёгкая добыча.
И пусть животное было лишь иллюзией, Чонин хотел поговорить хоть с кем-то.
- Ты видел моих братьев? Хотя, где ты мог их видеть?! Они наверняка уже мертвы. Обвинение в колдовстве? Чёртов Бан Чан. Дёрнул же тебя чёрт спустить все деньги на эти фамильяры.