Моя награда

      В следующий день идти до нового рабочего места пришлось минут пятнадцать. Это была открытая площадка, посреди которой располагалась узкая яма, выдолбленная предыдущими узниками. Чонину бросили другую кирку, более острую. Она легче впивалась в глину, но работать стало ничуть не легче — юноше приходилось постоянно наклоняться, чтобы ударить. Яма была глубокой и узкой, и даже с его телосложением было неудобно размахивать руками. Локтем или плечом он без конца задевал часть стены, выступы или острые шипы породы. А ещё в дневные часы солнце здесь пекло сильнее, и теперь юноша жалел, что у него не было с собой бурдюка: так он бы смог хотя бы полить себя немного водой. Стены ямы защищали парнишку от холодного ветра и ждать прохлады было неоткуда.       В новом месте была совсем другая порода и глина. Там, в гроте, Чонин находил вкрапления рубина в любом из кусков, отвалившихся от камней, а здесь можно было часами молотить камни, но ни разу не обнаружить заветный красненький блестящий налёт. Разумеется, его специально послали в столь бедное место. Но пожаловаться юноша бы всё равно никому не мог, оставалось вновь и вновь разгибать спину. Сегодня она болела меньше, чем вчера, но всё равно оставались тянущие неприятные ощущения.       К вечеру парень устал сильнее, чем когда работал в гроте, но солнце больше не припекало голову, и стало даже чуточку легче дышать. Однако повсюду витал неприятный запах.       Чонин никак не мог понять, откуда он. Если в гроте были испражнения, и он списывал запах на их наличие, то в яме было более-менее чисто — только глина, порода и больше ничего. Когда ветер немного стал проникать с поверхности внутрь ямы, запах слегка рассеялся и уже не был таким тошнотворным. И концентрировался он практически в одном месте. На стене.       Чонину стало немного любопытно, кто намазал туда эту гадость. Он принюхался, хотя мысленно понимал, что ведёт себя глупо. Зачем он это делает? Зачем нюхает стену? Но что-то подсказывало ему, что запах здесь неспроста. Поверхность пахла глиной и минералами, да и была сухой и ровной. Значит, источник запаха внутри? В голове Чонина вдруг возник страшный образ: он подумал, что в стене замурован человек и сейчас его останки разлагаются. По телу побежали мурашки. Но мертвецы пахли совсем не так.       Мальчик поковырял стену острым краем кирки, но ничего не произошло. На поверхности становилось всё темнее, сгущались сумерки. Как раз в это время зрение узника обострялось. Да, теперь он прекрасно понимал, что днём становится слепым и беспомощным, но стоило только ночи получить права, всё становилось как прежде и даже лучше. Юноша решил ударить по тому месту, чтобы развеять свои подозрения и, наконец, разобраться в происходящем. С силой опустив кирку, он вновь увидел тонкий рисунок жилок, только теперь они были какими-то кривыми и разбросанными по всей стене. Чонин долго выбирал, куда бы ударить. В итоге стал стучать там, где было удобнее. Куски породы стали сыпаться один за другим, но все они были пустыми. И запах становился то более отчётливым, то вновь смешивался с миазмами от костров с поверхности.       Наконец, попался красный осколок рубина. Он был чистым, красивым и без примесей породы. Юноша радовался как ребёнок. Он стал рассматривать камень, поворачивая его к свету, который едва проникал в яму. Внутреннее желание снова заставило парня понюхать заветный приз. Он пах совсем по-другому, словно кровь — не самый приятный металлический запах. Но откуда же эта вонь?       Спрятав камушек за пазуху, Чонин порылся на дне ямы и нашёл камни с кусочками породы. Они были мельче и как будто бы более хрупкими. Ещё раз обнюхав место, где неприятно пахло, юноша ударил киркой сантиметрах в тридцати правее. Камни вновь посыпались ему на ноги, некоторые из них были очень даже тяжёлыми. Но что-то с ними было не так. Наверное, смущал цвет. В итоге Чонин решил нести на смотр тот экземпляр, который он нашёл последним. Вновь пришлось тащиться по темноте через всю долину, но теперь дорога его не пугала. Он рассматривал расположение камней и далёких уступов на стенах-скалах долины и мелкие песчаные холмики под ногами. Заметил даже пробегавшего мимо скорпиона и поморщился.       У предпоследнего костра Чонин решил ещё раз взглянуть на свою находку: камень сиял и переливался, будто вино в бокале. Такой красоты Чонин никогда не видел. А тот, что был у него в руках, покрытый трещинами и бледными полосами, конечно, проигрывал в сравнении в первым. Но тоже был по-своему красивым. Теперь мальчик явно видел, что даже оттенки их отличаются. Маленький камушек — глубокого алого цвета и окрашен равномерно. А вот большой — скорее красно-розовый с холодным металлическим блеском.       Как обычно узники построились перед бараком. Чонин протянул стражнику большой камень и получил свою порцию хлеба. Утром, выпив столько воды из колодца, сколько смог, он едва ли не с радостью помчался в свою яму. Он никогда особо не прислушивался к своему телу. Быть может, это такой дар у него - определять камни по запаху. И открылся он только сейчас.       Было пасмурно и легко дышалось, воздух был влажным. Чонин вспомнил о том, что так бывает перед дождём, и его хорошее настроение моментально улетучилось. Он не знал, что будет делать, если с неба польётся вода. Ведь тогда его яму затопит, и он просто утонет в ней. Никто не станет прерывать работы во время природного явления, ведь деньги намного дороже нескольких человеческих жизней.       Когда Чонин подошёл к месту работы, увидел два размытых пятна, которые склонились над ямой. Уже чуть позже он почувствовал запах лука. От стражника, который вчера облил его водой, тоже пахло луком. Чонин с опаской приблизился к посетителям.       - Эй, парень! Это ты вчера тут работал? - вопрос насторожил юношу ещё больше.       Ему совсем не хотелось расставаться с тем камушком, который он добыл накануне. Он сосредоточился на ощущениях, проверял, не пропало ли его сокровище. Камень как будто согревал его.       - Сползай и покажи то, что вчера приносил.       Юноша спрыгнул вниз, взялся за кирку и вновь ударил по той части стены, где так неприятно пахло. Отвалилось ещё несколько кусочков. Их он и протянул стражнику, а тот передал второму. Чонин не мог разглядеть лица этого человека, но от него пахло какими-то травами, мылом и чем-то мерзким. У Хана в лаборатории были такие дурно пахнущие вещества. Порой он подтрунивал над младшими и предлагал по запаху угадать, что находится в склянке, а взамен обещал пирожное. И когда Чонин или Сынмин вдыхали, а потом кашляли и отплёвывались, Хан лишь заразительно смеялся.       Мутный тип что-то капнул на одну из граней камня, и в тот момент будто бы усилилась вонь, присущая породе. Размытое пятно покачало головой.       - Это обманка. Она часто встречается в месторождениях. Первый раз в этот год?       - Да. Я ещё вчера заметил, что цвет у неё какой-то странный. Больше на ягоду похож.       - Но рубины и такого оттенка бывают. И розовые, и даже с фиолетовыми примесями. Определить можно лишь с помощью реактива. Так что если снова такой попадётся, ты лучше меня зови, - произнёс мужчина и направился дальше.       - А ты, - прикрикнул стражник на мальчика, - старался бы лучше. Не получишь сегодня ни грамма хлеба! - и ворча что-то по нос ушёл восвояси.       Да. Перспектива остаться голодным Чонина вовсе не радовала. Он весь день махал киркой и за труды свои ничего не получит.       "Но что значит "обманка"? Кто и кого пытается обмануть?" Чонин такого слова ни разу не слышал. И Хан ничего про них не рассказывал. "Может, какой-то специфический термин? Но если эта обманка и настоящий рубин пахнут по-разному, то теперь я смогу их различать! Теперь я не останусь голодным. Разве что в эту ночь".

***

      В тот вечер действительно пошёл дождь, и всех узников выгнали на открытый участок местности, приказав мыться.       - Быть может, это ваша единственная возможность не стухнуть до середины зимы, - посмеялся один из надсмотрщиков.       Нерадостная перспектива. И если раньше Чонину было всё равно, он лишь мечтал поскорее умереть, то теперь в его голове маячил призрачный план. Но он до сих пор ни в чём не был уверен и в ближайшие дни хотел убедиться в том, что его новая способность точно работает.       Этим Чонин и занялся в следующую неделю.       Из глубокой ямы его перевели на другой объект, а там было просто множество самых разных запахов. Один раз Чонину действительно попался редкий рубин фиолетового оттенка, но он, как и все другие, пах кровью, потому он, нисколько не переживая, сдал его в конце дня. Теперь мальчик ждал, когда господин Доу сделает свой следующий ход. А это было неизбежно. И очевидно. Ведь только его таскали по всей территории долины от одного месторождения в другому, когда все остальные узники, даже если приносили рубины, работали на одном месте.       Примерно на двадцатый день своего пребывания в долине, Чонину посчастливилось вновь ступить на мягкие ковры. Ещё на каменной тропинке юноша сморщил нос, учуяв запах кофе. Так сильно не понравился ему этот напиток. А вот господин Доу никогда не отказывал себе в удовольствии.       - Итак, Чонин, я слышал, ты достиг неких успехов. Кто-то даже поговаривает, что в какую бы часть долины ты ни зашёл, обязательно находишь высококлассные рубины.       Юноша молчал, и это молчание бесило господина Доу. Прямо сейчас он хотел наброситься на узника, ударить его столько раз, сколько потребовалось бы, чтоб узнать правду. Но пока он притворялся добрым, решив, что мальчишка всё ему разболтает. Кто знал, в чём его секрет? Может, это особое умение, которое мог использовать только он? В таком случае нужно было склонить его к сотрудничеству и получать выгоду, а потом избавиться.       - Ты хорошо трудишься. Я лишь хочу убедиться в том, что ты продолжишь и дальше трудиться так же усердно, - напряжение пронизывало каждую частичку воздуха в помещении. - Или же ты практикуешь какое-то колдовство? - всё это время глаза Доу внимательно рассматривали бледное лицо юноши, и он заметил, как глаза парня сузились.       "Вот оно! Кажется, я разгадал его секрет. Не зря церковь велела собирать о нём сведения и фиксировать. Не может он быть обычным воришкой", - в душе начальник каторги уже предвкушал скорую победу.       - Суд, - наконец произнёс мальчишка первое своё слово за этот вечер, - вынес приговор на основании слов посланника церкви. Я не обладал и не обладаю никакой магической силой, - слово отчеканил он каждое слово.       - Тогда...        Внезапно мужчина резко хлопнул ладонью по столу. От такого резкого звука в ушах Чонина раздался звон. Юноша сжался. Доу схватил его за край рубахи и притянул ближе к себе, чтобы отчётливо видеть страх в чёрных глазах.       - Тогда как ты отличаешь обманки от рубинов? - добрый баритон сменился злорадным шёпотом, пропитанным жадностью.       "Вот он и показал своё истинное лицо", - подумал Чонин, который только и ждал этого момента. Он нисколько не боялся пузатого Доу и придвинулся к нему ближе. Теперь он мог читать удивление на чужом сальном лице, слышать, как бешено колотится сердце, видеть, как пульсирует артерия на шее.       - Хотите предложу вам сделку? - прошептал юноша, наклонившись к уху начальника.       Лицо Доу позеленело от злости, ноздри расширились. Он расцепил пальцы и оттолкнул парнишку. "Что это ещё за чувство? Он, ничтожный воришка, смеет предлагать сделку? Да что он может предложить!" Доу нащупал на столе стакан и жадными глотками вылакал из него воду. Чонин уже понял, что находилось в воде, и готовился нанести удар.       - Я ухожу, - он развернулся и направился к двери, затем остановился в шаге от неё и, не поворачиваясь, обратился к Доу. - Правда, я не знаю, увижу ли вас снова.

***

      Когда Чонин шагнул на улицу, за дверью упал стул, и злосчастный стакан полетел на пол. А ведь он был тут совсем ни при чём. Отойдя на приличное расстояние, Чонин остановился. Он всё ещё никак не мог унять стук сердца. Наверное, первый раз в жизни он совершал что-то настолько безрассудное.       Вернувшись в барак, юноша сдал надсмотрщикам парочку неплохих рубинов из своей коллекции. Да, у него неожиданно появилось хобби. Так как ему приходилось перемещаться из одной части долины в другую, он добывал разные камни. Они отличались как размерами, так и цветами, а иногда и запахами. За эти три недели Чонин хорошо адаптировался к нынешним условиям жизни. А ещё он понимал, что там, на воле, ему понадобятся деньги. Неплохо было бы припрятать парочку рубинов. Но как это сделать? Он прекрасно знал, что за ним наблюдали. Вот только ни один из стражников не знал, что наблюдают и за ними тоже.       Чонин изучил маршрут каждого обитателя долины. Его развившийся слух позволял уловить не то что слова и топот грубых ботинок, но и шуршание мыши в ближайших камнях. Теперь он мог не беспокоиться за вечерний паёк — он всегда мог добыть себе что-нибудь небольшое и ценное — поэтому весь день посвящал запоминанию маршрутов и чужих разговоров. Именно так он узнал, что церковь и здесь про него не забыла, и что против Доу готовится заговор.       Начальник каторги был редкой сволочью. Аристократ из обедневшего рода, седьмой ребёнок в семье. Конечно, родители не оставили ему ничего, кроме фамилии. Но вместо того, чтобы честно трудиться в суде на благо государства, он брал взятки. За хорошие пожертвования отпускал убийц и насильников, а вместо них сажал невиновных. Таких людей его подручные часто вылавливали на улицах. (Впрочем, Чонин ничему не удивлялся.) И с тех несчастных он тоже брал деньги, за освобождение. Тех, кто не мог заплатить, он ссылал в самые далёкие уголки провинции или отдавал в руки палачей. А вот из богатых узников тянул деньги, но и они тоже повторяли судьбу бедняков. Однажды в руки Доу попал любовник одного из советников князя. Карьере взяточника пришёл конец. Но у него самого были богатые покровители, они замяли дело и сослали хитреца на этот рудник, чтобы присматривать за теми, кто был когда-то им осуждён. Вот такая интересная история.       Здесь он тоже вёл себя по-скотски: задерживал жалование или платил меньше положенного. Но рубины, все до одного, отдавал государству. Был один стражник, который хотел утаить парочку блестяшек, однако вскоре его нашли убитым: кто-то ударил его тяжёлым камнем со спины, а вину свалили на одного из узников.       Доу ненавидели все в этой долине: кто-то больше, кто-то меньше.       Однажды ночью Чонин услышал перешёптывания. При свете луны двое задумывали убийство. Если бы не тонкий слух, юноша никогда бы об этом не узнал. Разговаривали они далеко от барака, за колодцем. Половину слов разобрать было очень трудно, тем более узнать убийц по голосу. Всем в долине было известно, что Доу помешан на кофе, именно поэтому яд решено было добавлять именно туда.       Сегодня, уловив запах горького миндаля, скрытый в терпком аромате кофе, Чонин убедился в том, что план заговорщиков работает, а у него самого остаётся не так много времени на подготовку побега.       Тайники с рубинами Чонин хранил в нескольких местах. Рядом с третьим южным костром, там смотрящим был довольно ленивый пожилой военный. Этот парень даже не прикрикивал на узников, чаще всего, дежуря на своём посту, он просто спал или перебирался ближе к костру и там потягивал вино. Второй тайник был в расщелине возле каменной дороги, ведущей на поверхность. Там народу было в разы больше, но Чонин не сильно переживал за заначку, в ней он хранил не самые качественные экземпляры, на которых были сколы, трещины и помутнения. Третий клад он закопал возле отхожего места: самый противный и в тоже время самый надёжный тайник.       Получив порцию хлеба, юноша забился в уголок. Сон никак не шёл, и мысли о прошлом вновь устроили пляску в его сознании.

***

      Дети шли от деревни к деревне, боясь где-то остановиться. Им всё ещё казалось, что призрак колдуна нагонит их и отомстит. Но пришла зима и оставаться в лесу стало опасно. Деревенька Хэлдсворт ничем не отличалась от прочих, что попадались им на пути. Такие же маленькие домишки, снующие туда-сюда люди. В ней даже не было церкви, а священники приезжали лишь иногда, по великим праздникам. Потому мальчишкам негде было остановиться переночевать. Спать на земле после первых заморозков было невозможно. Одна такая ночка стоила бы Минхо жизни.       Чан три раза пытался попроситься на постой, но ему везде отказывали. Один наглый тип решил поиздеваться над детьми и сказал:       - В лесу есть дом ведьмы. Старуху лет десять никто не видел. Может, она вам и откроет. Если кишка, конечно, не тонка.       Детям оставалось попытать счастье и отправиться в тот дом, если он, вообще, конечно, существовал. История повторялась снова. Печь трубы действительно виднелась за узкой полоской елей. Чан постучал в дверь, но ему никто не ответил.       - Может, она ушла? - предположил Минхо.       - Проверим! - Хёнджин уже насквозь промёрз и хотел скорее оказаться в помещении.       Он разбежался и толкнул иссохшуюся дверь. Она не выдержала и рухнула, пробив дыру в старом полу, поеденном крысами. В доме никого не было. Всё пространство было завалено вчерашним снегом, на его белом полотне остались следы мелких мышиных лап.       Подул холодный морозный ветер и ребята поёжились.       - Теперь сам её чини, - огрызнулся Чанбин и зашагал прямиком к печке. - Еды здесь, конечно, нет.       - А тебе лишь бы живот набить, - похихикал Сынмин, за что получил несколько подзатыльников.       Чан оставил вещи и направился с топором в лес, прихватив с собой неугомонного Бина, пока Минхо решил немного прибраться. Хан помчался исследовать подвал, а Чонин и Сынмин полезли на чердак. Они-то больше всех хотели найти следы ведьмы. Найти её и забить камнями или задушить. Но увы, наверху они нашил только кучу сугробов, принесённых сюда зимними ветрами. В потолке, где когда-то было окно, зияла рваная дыра, доски давно там сгнили и покрылись мхом, который теперь совсем замёрз. И больше ничего.       - Слезайте. Эй, вы там, - по лестнице поднимался Джин, но забраться ему не удалось: ступеньки обрушились под его весом.       - Хён! - завопили малыши, поглядывая вниз.       Минхо мигом бросил кастрюлю и пришёл на помощь.       - Слезайте! - старшему хёну не нужно было кричать, чтобы дети его слушались, одного слова было достаточно.       - Но... - замялся Сынмин, которому было страшно, ступеньки-то разрушены.       - Прыгай, я поймаю, - Хёнджин протягивал руки, и если трусишка Мин спасовал, то Чонин доверился красивому хёну.       Чан и Бин приволокли из лесу целое дерево и теперь по очереди раскалывали его на части. Печь топилась плохо, скорее всего от того, что несколько кирпичей провалилось в дымоход. Но всё же это было лучше чем ничего. Из запасов еды оставалось только немного каши, и каждому досталось лишь несколько ложек. Но никто не жаловался. В ту ночь они спали как обычно, прижавшись друг к другу. Чонин одним боком касался Хёнджина, а другим Хана. А Сынмин не отлипал от Минхо, которого от ветра укрывал Чан. Бину же пришлось лечь с Ханом, и он громко возмущался по этому поводу.       - Эй, - пихнул он Хана в бок, - ты нашёл что-нибудь в подвале?       - Нашёл, - ответил мальчик сквозь сон. - Но сейчас там не пройти. Утром раскопаю.       Там внизу хранились отнюдь не соления, а самые настоящие сокровища, как описал их Хан. Это были приборы для изготовления алхимических зелий. У колдуна было что-то похожее в его поместье, но он всё делал по-старинке, варил в котле, всегда ворчал, что так они получают целебную силу или что-то ещё. Этот котёл он часто совсем не мыл, а когда у него появились помощники, эта обязанность досталась им.       Хан очень любил все эти колбочки и сосуды странной формы. Ему хотелось смешивать и кипятить в них порошки. Но колдун никогда не занимался подобным, и они просто пылились на полках. Здесь же мальчик чувствовал себя как в раю. Скорее всего, та ведьма не была колдуньей или что-то типа того, но знала, как приготовить нужные лекарства. Или была исследователем. Общество осуждало женщин, которые хоть в чём-то превосходили мужчин. Быть может, она скрывалась в этом лесу для того, чтобы заниматься любимым делом. Наверное, она давно умерла, ведь ни через неделю, ни через месяц, ни даже через год она не вернулась в своё жилище. И ни трупа, ни костей мальчишки тоже не нашли.       Дети так и остались жить в старом доме вблизи деревеньки Хелдсворт. Первое время жители относились к ним с опаской, однако потом всё же привыкли. Чан устроился в местную кузницу, а Чанбин стал учеником плотника. Минхо нашёл себе другое занятие: он прибирался, готовил и стирал в доме старого мельника Грю. Хёнджин тоже порывался уйти на заработки, но ему было велено присматривать за малышами. Особенно за Ханом, который однажды чуть не спалил весь дом.

***

      Чонин не заметил, как задремал, поглощённый чудесными воспоминаниями. Снова приближалась зима, и он совсем не хотел проводить её в долине. Он прекрасно знал, что за яд заговорщики подсыпали в кофе Доу. Яд персика. Вообще, специалистом по ядам в их доме был Хан, он этим зарабатывал. Брал заказы исключительно на отравления ревнивых супругов или охладевших фавориток. Так себе работёнка. Но платили за неё хорошо.       Когда Грю только открыл таверну, он нанял Хёнджина счетоводом. Читать, писать и считать Чонин учился у него. Несмотря на то, что в церкви священник понемногу обучал их, прилежно учились только Минхо и Чан. Джин оставался с малышами и читал им единственную в их жилище книгу — ту самую, которую Хан забрал из дома колдуна. Поэтому Чонин знал все рецепты из неё наизусть.       В таинственной книге рассказывалось о том, что в далёких южных землях из косточек персиков делали порошок. И в летописях писали "бойся яда персика*". Хан делал его много раз, делал и противоядие. Иногда юный алхимик давал яд заказчику, а его жертве продавал противоядие. Но так было только дважды, и оба раза он очень рисковал. После Чан ещё долго бранил его за такое безрассудство.       Сам Чонин никогда не готовил ни яды, ни противоядия, но очень хорошо помнил, как делал это Хан. Поэтому сейчас у него был хороший козырь в рукаве, который мог бы, наконец, привести его к свободе.