Моя награда

      - Как вы думаете, господин Я́кут, этот бриллиант стоит три миллиона?       Взяв камень в правую руку, затянутую в белоснежную перчатку, а в левую лупу, Чонин стал рассматривать экземпляр с выставки. На самом деле, он уже давно оценил этот предмет. Он даже знал, кто его купит и по какой цене. И какой процент осядет в его собственном кармане. Но роль свою нужно было играть до конца.       - Я думаю, что стоит поднять до трёх с половиной.       Очередное скучное и глупое мероприятие. Но раз оно так нравилось Лили́, стоило это вытерпеть. Нужный Чонину человек так не появился, поэтому он перекинулся парой слов со знакомыми акционерами и удалился на второй этаж. Он уже успел отдать три танца хозяйке вечера и считал, что долг выполнил. Можно было и отдохнуть. К тому же он мог отлично слышать всё, о чём шептались внизу, будто бы сам был там, а потом незаметно для себя уснул.       Почуяв запах духов, он приоткрыл глаза. Лили́ сидела рядом и гладила его отросшие пряди. В свете луны она сияла ярче, чем днём. И пусть силуэт её немного расплывался, так она была похожа на видение из сна.       - Джинни, - прозвенел её голосок, - я обижена.       - Простите, моя леди.       - Я была уверена, что господин Жирон выиграет. Он с таким пылом ставил на кон четыре миллиона, но в итоге тот бриллиант забрал граф Саммерс. Ты меня вообще слышал?       - Я наслаждался твоей красотой, - его рука скользнула по гладкой ткани, окутывающей бедро женщины. - Ты специально отпустила служанку? - и её лицо залилось румянцем.       Конечно, Лили́ думала, что Джин понимает её лучше всех на свете, но Чонин всего лишь слышал её разговор за дверью.

***

      Чонин никогда не хотел занимать место Хёнджина, но тогда у него просто не было выбора. У него в руках оказались волосы — самый необходимый ингридиент для магических зелий. Никто в городе не должен был его узнать. Изменять внешность с помощью жгучих трав было слишком больно и опасно.       В тетради Хана он нашёл рецепт того самого оборотного зелья, которое хён когда-то хотел на нём испытать. Чонин не знал, использовал ли его брат-алхимик это снадобье хотя бы раз, поэтому понадеялся на волшебную силу Чармера и решился сварить напиток. Некоторые ингредиенты пришлось искать в течение месяца, зато изготовить его можно было даже в комнате гостиницы.       Совесть мучала, когда он впервые предстал перед Лили́ в образе Хёнджина. Юноша никогда бы не смог забыть её слёзы, полные радости, её крепкие объятия. В городе ему нужен был союзник — леди Мано́ стала отличным прикрытием. За месяц до тех ужасных событий её муж скончался, оставив всё имущество новорождённому сыну. Лорд Мано́ был старше своей супруги на сорок лет, поэтому никто не удивился. К тому же старик давно болел.       Чонин пообещал Лили́, что откроет прибыльный бизнес и удвоит, а то и утроит наследство юного лорда. Отправляясь в путешествие на юг, он надеялся, что девушка найдёт себе новое увлечение, ведь за богатой вдовой волочился чуть ли не весь город. Но леди Мано́ писала ему письма и старалась отправить их при каждом случае. Выгодно вложив деньги, Чонин открыл свою торговую компанию; все его рубины ушли на создание безупречной репутации.       Юноша знакомился с новыми людьми. Все они тем или иным образом способствовали его укреплению в обществе. И Чонин знал, что этим он обязан Чармеру. Память волшебника направляла авантюриста, а приобретённые острый нюх и слух спасали от неприятностей.       Через полгода он вернулся в Хэлдсворт и узнал, что малыш Лили́ умер от лихорадки. Она и сама заболела и едва не лишилась жизни. Чонин не мог остаться в стороне. В рецептах Хана имелось нужное средство. Ночь за ночью он оборачивался Хёнджином и уговаривал девушку принять лекарство.       В то же время он смог, наконец, выплатить долг работному дому. Тогда жена и сын старого Грю получили свободу. Устроить их в особняк Лили́ он не мог, иначе его личность мгновенно раскрыли бы. Юноша порекомендовал их новому знакомому — талантливому коммерсанту — с которым познакомился в путешествии, а теперь между ними были торговые соглашения.       Для своей ночной жизни Чонин выбрал облик хёна, ибо так он мог поддерживать Лили́, днём же становился самим собой. Юноша надевал очки, в которых всё равно ничего не видел, и играл роль молодого помощника господина Я́кута. Так все заинтересованные лица знали и Чонина, и Хёнджина. Все сделки заключались преимущественно ночью: в клубах, на балах, ну или в какой-нибудь конторе. Странный экстравагантный Джин Я́кут слыл тем ещё повесой.       Зелье не могло быть бесконечным, ведь в его состав входили волосы Хёнджина, поэтому пришлось меньше времени проводить в его облике. А в других людей превращаться Чонин боялся. Но и его собственный внешний вид менялся. Сперва он стал замечать, что волосы его начали выгорать на ярком солнце. Но чем больше времени проходило, тем более красный оттенок они приобретали, и отрастали слишком быстро. Его глаза тоже становились такими, как у огнеокого лиса. И теперь юноша не сомневался, что он и Чармер стали едины. К тому же Чонин заметно вытянулся, он уже не был тощим мальчишкой. Иногда ему хотелось верить в то, что он станет таким же как Хёнджин — статным и красивым.       Вот уже третий год он расследовал обстоятельства ареста своих братьев, но сильно не продвинулся. Благодаря Лили́ он познакомился с графом Саммерсом — тем самым человеком, который управлял Хэлдсвортом. Это он читал приговор в зале суда. Но как и большинство важных шишек, он не мог вспомнить ни лиц, ни голосов осуждённых. Чонин привозил из путешествий редкие драгоценности и продавал градоначальнику. Конечно, тот был рад видеть Я́кута на всех своих званых вечерах.       Опасно было спрашивать о чём-то вроде колдовства напрямую. Чонин искал записи о похожих делах в архивах. Пусть большинство колдунов и ведьм были осуждены лишь для устрашения, среди них попадались и настоящие таланты. В отношении таких людей велись тщательные записи, описывались магические артефакты и снадобья. Эти предметы хранились в особом месте при главном соборе, чтобы "защитить простой народ" от зла. Юноша полагал, что фамильяры его братьев тоже могли быть там.       В архиве Хэлдсворда не было записи об их казни. Ни слова. Лишь упоминание о его суде, ссылке и аресте. Для судебного ведомства он был одним из многих воришек, отправленных на каторгу. Там же было решение посланника церкви. Чонин отметил по себя, что у Ли Феликса был прекрасный почерк: без излишеств, но с какой-то изюминкой. Его братья писали просто, грубыми печатными буквами. Даже Хёнджин. О его собственном письме и говорить не приходилось. Но на фоне остальных жителей южных регионов страны он не сильно выделялся. Все знали, что ближе к столице люди образованнее. На Севере множество соборов предлагали программы обучения по самым разным направлениям, и даже если человек не получал сан, то становился значимым чиновником. Королевское семейство тоже обучалось при главном соборе.       Чонин обратил внимание на то, что фамилия посланника и его Минхо-хёна совпадали. Не самый значимый факт, но всё же это было необычно. Много ли в стране людей с фамилией Ли? Наверное.       В докладе посланника церкви говорилось буквально следующее: "В первый зимний месяц пятнадцатого числа мной был произведён арест вора под именем Чон Ин. Привожу его словесное описание. Юноша пятнадцати-шестнадцати лет. Волосы чёрные, касаются шеи, чёлка ровная. Глаза тёмные глубокие, миндалевидные, немного втянутые к уголкам. Нос прямой, широкий. Губы широкие, средней полноты, яркие. Скулы острые. Подбородок гладкий округлый. Рост средний. Худощавого телосложения. Сильные руки. Очень гибкий и ловкий. На теле нет особых отметин, родинок или шрамов. Денег и ценностей при себе не имеет. Мной было проведено исследование на наличие у юноши магических способностей. Духовная энергия средняя. Магический потенциал средний. Что соответствует его возрасту и образу жизни. Магическая сила не обнаружена. Магическое поле не выражено. Способности к сокрытию не выявлены. Вывод: он является обычным человеком. Доклад окончен. Посланник церкви святого Патриция, экзорцист Ли Феликс".       Чонин раз за разом перечитывал доклад. Он был слишком подробным, в отличие от сотен других. И дело было не в том, что этот Ли являлся экзорцистом. Что-то в его словах в корне отличалось от сухих сообщений других малых чинов церкви. Обычно экзорцисты занимались тем, что изгоняли злых духов и читали молитвы очищения. Были и те, кто охотился на колдунов и демонов. Странно было то, что в воспоминаниях Ли Феликс остался для Чонина юношей в синем плаще. Столь высокая должность в его возрасте была нонсенсом. С другой стороны, он мог обладать настолько выдающимися способностями, что был признан главным собором. Тогда как его занесло в Хэлдсворт? Оставалось слишком много вопросов. Поэтому Чонин решил покопаться в прошлом дознавателя и всё про него разузнать. А для этого следовало сблизиться с кем-то из священнослужителей.        ***       Расследование Чонина подходило к концу. За эти три года ему многое удалось выяснить. Например то, что граф Саммерс был лишь исполнителем. Одним вечером, сидя в гостиной своего особняка, выпив седьмой бокал виски, он рассказал Чонину, что давно подумывает уехать из Хэлдсворда. Раньше он жил в столице на попечении отца. При церкви получил юридическое образование, но быть судьёй вовсе не планировал, ему бы до конца жизни хватило наследства. Но его отец, герцог Саммерс, попал в немилость к королю. Пришлось старику отойти от дел. И чтоб проблемы не коснулись единственного сына, он отправил его в это захолустье, где единственное развлечение — это балы у леди Мано́. Поэтому Саммерс очень дорожил отношениями с ней и Я́кутом.        Чонину удалось выяснить, что расследовал Хёнджин. И правда была не очень-то приглядной. Сейчас юноша понимал, что всю жизнь находился под опекой братьев и даже не пытался понять реальный мир. Он думал, что семья и есть его Вселенная, а хёны — образец доброты, мужественности и чести. Но теперь он понимал, что мир намного шире, и что доброта к одним может обернуться злом для других. Все его братья зарабатывали на жизнь убийствами. Да, раньше каждый из них трудился честно, но после того, как Хэлдсворт стал городом, появилось слишком много возможностей и соблазнов.       Чонин никогда не думал, что это плохо. К нему тоже приходили люди с разными просьбами. В основном дело касалось мелких краж. Сперва это была курица у соседа. Потом кошелёк у ростовщика. И так по возрастающей. Самым стоящим делом была кража бриллианта из дома Саммерса. Тогда Чонин гордился собой и считал себя самым настоящим героем. К тому же заказчик заплатил настолько щедро, что малыш смог угостить своих хёнов лучшими блюдами самого дорогого в городе ресторана.       Он всегда с трепетом ждал, что за четвёртый столик таверны Грю, что стоял возле стены, сядет человек со свёртком в руках. И когда человек выходил, оставив свёрток, мальчишка рвался развернуть очередной заказ или получить деньги. Но за этими деньгами скрывались трагедии, и они были щедро политы кровью.       Хёнджин тоже был одним из наёмников, но в отличие от Чана, который в основном получал плату от местных бандитов, красивый хён охотился за знатью. Убийства с целью лишить какой бы то ни было власти. Его многочисленные любовницы, в том числе и Лили́, были лишь поставщиками нужной информации. Они соблазнялись красивым юным телом, были очарованы речами Хёнджина, и разбалтывали все секреты. Ночью оставалось только выследить жертву и проткнуть шею кинжалом.       Чонин хотел бы спросить у хёна: почему всё так? К тому же он бы никогда не подумал, что Минхо может причинить кому-то вред. Но и у него имелось оружие — арбалет. Иногда от мысли, что хёны получили по заслугам, Чонин сходил с ума. Он не мог этого понять, не мог принять и винил себя в том, что ничего не видел, не слышал и поощрял. Он понимал, что желание заработать денег в первую очередь возникло из-за него. Из-за младших. Хёны должны были обеспечивать их, заботились, кормили и одевали.       Теперь юноша думал, что вовсе не знал своих братьев. Расследование событий, связанных с убийством чиновников, открыло много неприглядных фактов. Но это никак не было связано с колдовством. Чонин разыскивал информацию о фамильярах на чёрном рынке, покупал магические книги, но так ничего и не выведал. Оставалась ещё надежда на то, что узнав о жизни Чармера, он сможет понять, как волшебник стал фамильяром.       Это оказалось намного труднее. В иные дни юноша опускал руки и вновь возвращался к мысли о том, что огнеокий лис был лишь плодом его бреда. Никто не слышал о Чармере. Лишь однажды юноше попалась заметка на полях, гласящая, что экзорцисты церкви святого Патриция преследовали лиса-оборотня, убившего главного священника.       Две ниточки слились в одну. Ли Феликс был из церкви святого Патриция, он мог достать документы, а ещё пролить свет на тайну ареста хёнов. Тогда и родилась в душе Чонина эта одержимость — найти экзорциста.       Поехать в столицу было слишком трудной задачей. Бросить торговлю он пока не мог, к тому же расследование в отношении Саммерса он мог вести и отсюда. И всё же пару раз Чонин побывал в Винтертауэре. Поистине грандиозное место. Но застать Ли Феликса в церкви святого Патриция оказалось просто невозможно. Он вечно был в отъезде и возвращался раз в год для особого доклада. Доверие высших чинов к этому человеку было практически безграничным. Даже разузнать о нём информацию было очень трудно. Но деньги творили чудеса.       Чонин прибыл в городок Смурри в самом начале зимы, но там повсюду лежал снег. Столь необычная картина радовала юношу. Тут было совсем не холодно. Сугробы лёгкие и пушистые, наст приятно хрустел под ногами. И солнце почти не выглядывало из-за туч. Если бы юноша мог загадать ещё одно желание, он бы поселился в этом тихом городке, полном замёрзших озёр и мостов.       Ли Феликс был приглашён на званый вечер к местному лорду, Джин Я́кут тоже обязан был там появиться. Раздобыть приглашение было совсем не трудно. Чонин собирался открыть филиал своей компании в этом тихом прекрасном городке. Многие местные торговцы ждали его появления. Градоначальник также был заинтересован; он хотел, чтобы известный теперь уже во всём королевстве коллекционер дал оценку его сокровищу — малахиту весом в пять килограмм.       Утром Чонин появился в городской управе, как представитель и секретарь своего брата. Он уладил все формальности, забрал документы с собой, чтобы подписать их ближе к вечеру, когда зрение становилось острым.       - Господин Ян, смогу я сегодня вечером увидеть господина Я́кута в моём доме?       - Всенепременно. Господин Я́кут будет рад развеять тоску в Вашем обществе. Ну а все бумажные дела оставит мне, как обычно, - горько посмеялся Чонин, чем заслужил сочувствующее похлопывание по плечу.       Для этого вечера Чонин выбрал апельсиновый костюм с вышивкой, сделанной золотой нитью. Белая сорочка и белый платок хорошо оттеняли столь яркий костюм, как и алые завораживающие локоны.       Разумеется, на этом вечере все взоры были направлены на него. Дамы томно вздыхали, прикрывая румянец веерами. Мужчины перешёптывались, обсуждая последние слухи: многих интересовала природа столь яркого цвета волос. Чонин объяснял это болезнью, которую он приобрел в поездке по южным землям. Этим же он объяснял свою непереносимость яркого дневного света. Из-за этого недоброжелатели распространили весть о том, что он является древним вампиром, пьёт кровь девственниц и так далее. Но это лишь притягивало к Джину Я́куту больше внимания.              Малахит хозяина особняка особой ценности не представлял, но и его можно было превратить в произведение искусства. Чонин посоветовал градоначальнику хорошего ювелира-резчика и дал рекомендации. Ему пришлось изучить немало книг по минералам и алхимии, чтобы никто и никогда не узнал о его чудесном восприятии запахов. К тому же, это было интересное занятие. Впервые, наверное, Чонин был рад, что ненадолго попал в долину. Это был бесценный опыт.       Юноша даже позволил хозяйке особняка, пожилой леди, один танец. Это умение он очень не хотел совершенствовать, но Лили́ настаивала на том, что известный человек должен прекрасно танцевать. Она знала, что Хёнджин не был аристократом, но её это нисколько не смущало, и она была его добровольным пособником и лучшим свидетелем.       Чонин почувствовал запах нового гостя, немного задержавшегося и прибывшего около полуночи. Юношу поразил этот аромат— немного сладкий, приятный и в тоже время не похожий ни на один цветок или фрукт. Это было не мыло и даже не духи. Так пахло само его естество. Облаченный в чёрный кафтан, украшенный простой чёрной тесьмой, молодой человек поприветствовал градоначальника и его супругу.       Чонин узнал эти белоснежные волосы. Прошло три года, и Ли Феликс тоже заметно вырос. Плечи его стали шире, а вот фигура осталась стройной. Не так давно ему исполнился двадцать один год, но бледная кожа и тонкие изящные черты не давали ему становиться взрослым в глазах окружающих. И только цепкий взгляд холодных голубых глаз и вышитый на рукаве символ церкви сразу же отталкивали от него людей. Они боялись его. Чонин и сам испытывал это чувство. Но сейчас его план не смог бы осуществиться, если бы он поддался инстинктам и отступил.       Теперь он знал, как выглядит Ли Феликс, как он пахнет и как двигается, какой ритм у его сердца. Можно было начинать охоту.       Джину Я́куту больше не нужно было оставаться в Смурри. Он попрощался с градоначальником, ссылаясь на неотложные дела. Проходя мимо ненавистного экзорциста, Чонин едва слышно прошептал:       - Моя месть будет такой же сладкой, как твой аромат, - и удалился.       Оставалось лишь выстроить сети и заманить в них столь желанную добычу.       Обычно лисы так не охотятся; они слышат мышь за несколько километров, прицеливаются и прыгают, острые когти не оставляют грызуну ни шанса. Но Чонин не считал себя рыжим хищником. Он был человеком, а потому мечтал разрушить жизнь Ли Феликса и вогнать его в пучину отчаяния. Впрочем, не только на экзорциста должен был пасть гнев юного мстителя.