***
Арест Саммерса не занял много времени. Пьяного графа выволокли из поместья его же подчинённые. Конвой, прибывший с Седьмым принцем, должен был доставить казнокрада в столицу и предать суду чести. Его место на посту градоначальника занял виконт Винсор. Большую часть дел он выполнял за Саммерса уже больше двух лет. Довольно способный молодой человек. Феликс погряз в изучении многочисленных доносов. Множество самых разных людей писали о Саммерсе; причём одни утверждали, что он воровал по ночам куриц, другие же, что говорил о свержении монархии. Ни одному из этих документов экзорцист не верил, но нужно было расследовать каждый случай и проверять всех свидетелей. После отъезда Седьмого принца он вернулся в здание суда, чтобы поговорить с Я́кутом, которому доверял бывший градоначальник, но коммерсант уже ушёл. Вызванный посреди ночи Винсор рассказал, где можно найти торговца. Первым делом Феликс направился в дом леди Мано́. Его не волновала реакция на поздний визит, приказ должен быть выполнен как можно быстрее. Ворвался в поместье он уже заполночь. Некоторые слуги получили серьёзные ранения, они никого не собирались пускать к хозяйке. Юноша, облачённый в чёрный плащ, распахнул дверь спальни. В комнате он застал леди Мано́ в объятиях любовника — ведущего артиста местного театра. Лицо Феликса едва заметно вспыхнуло. Сделав свой голос ещё ниже, он извинился и приказал Лили́ спуститься вниз. Пусть леди Мано́ и была аристократкой, но должна была подчиняться воле Седьмого принца, исполнял которую экзорцист церкви Святого Патриция. Спустя несколько минут девушка спустилась в обеденный зал в лёгком чёрном платье. Она мельком бросила взгляд на взятого под стражу дворецкого, прежде чем элегантно опуститься в своё любимое кресло. Она нисколько не боялась мальчишку, посмевшего прервать её развлечение. - Леди Мано́, ещё раз приношу Вам свои извинения, - девушка кивнула. От взгляда Феликса не укрылись следы поцелуев на шее, которые будто бы горели. Волосы её были в беспорядке, а тонкое платье лишь подчёркивало прекрасные изгибы тела. - Леди Мано́, я пришёл к Вам в поисках Джина Я́кута. Я думаю, Вам известен этот человек. - Да, - холодно отвечала Лили́, перебирая пальцами пояс платья. - Вы знаете, где его можно найти? - Нет. Феликсу никогда не нравилось проводить допросы. Он хорошо справлялся с выслеживанием и поимкой преступников. К тому же, его жертвами были колдуны, по вкусу их крови можно было узнать о их жизни или деятельности практически всё. С обычными же людьми Феликс предпочитал не иметь дел. Он очень плохо понимал их намерения и мотивы, но приказ принца нарушить не мог. - Вы связаны с этим человеком, - Ликсу очень трудно давались слова. - Свидетели утверждают, что он Ваш любовник. - И это преступление? - её жёлтые глаза напомнили юноше о том, что несмотря на все его полномочия, их положение в обществе слишком разнилось. - Леди Мано́, мне нужно встретиться с господином Я́кутом. - Я уже сказала, что не знаю, где он! Он оборвал со мной все связи. Юноша прекрасно чувствовал её раздражение. Леди Мано́ не походила на человека, способного скрывать свои истинные эмоции. Губы её слегка дрожали от злости. Ещё мгновение спустя в уголках глаз блеснули слёзы. Экзорцист молил бога, чтобы тот успокоил обиженную леди и не дал солёным каплям пролиться. Феликс знал, что не сможет допрашивать её дальше. - Когда Вы видели его последний раз? - Неделю назад он посетил мой маскарад, но даже не взглянул на меня. Был слишком занят делами. Я думала, что мы снова будем вместе, - её тихий надрывный голос заставлял Феликса сжиматься. - Леди Мано́, я верю каждому Вашему слову. И глубоко сожалею. Прежде чем покинуть этот дом, мне нужно кое-что проверить. Клянусь, больше Вы никогда меня не увидите. Прошу... Стражники, конечно, уже обшарили всё вокруг, обследовали весь дом, но нашли только перепуганного актёра. Леди Мано устало кивнула, давая своё согласие. Феликс встал со своего места и подошёл к креслу. Он опустился на колени возле девушки и осторожно взял её за руку. В глазах Лили проснулось возмущение, она хотела отчитать наглеца. - Прошу меня простить. Это займёт лишь мгновение. Когда его язык коснулся тыльной стороны её ладони, Лили́ едва не взвизгнула. Воспитание не позволило вести себя так при посторонних. В иных обстоятельствах она отвесила бы мальчишке оплеуху, но сейчас была слишком напугана. - Ещё раз прошу меня простить, леди Мано́. Я удаляюсь, - юноша поднялся и быстрым шагом направился к выходу. Он старался скорее скрыться с её глаз, смущённый и полностью раздавленный. За ним из дома исчезли и стражники, Лили́ же осталась одна. Она отослала слуг и теперь сидела в тишине, наблюдая за каплями дождя, стекающими по стеклу веранды. Словно отражение по её лицу сбегали дорожки слёз. Сердце женщины было разбито.***
В ту ночь Джин появился на маскараде. Лили́ была очень счастлива, она не видела любимого больше двух месяцев. Во время праздника она не сводила с него глаз. Все разговоры и дела отошли на второй план, важнее прекрасного юноши не было ничего на свете. И он подарил ей незабываемый танец. Женщина с улыбкой вспоминала, как учила его танцевать. Из-за травмы он был очень неуклюжим и оттого таким милым и смешным. И вот теперь Лили́ чувствовала себя героиней сказки, повстречавшей прекрасного принца. Застав его в своей спальне, она всем сердцем поверила в то, что тот разговор, произошедший два месяца назад, был всего лишь глупой шуткой. Почувствовав его тёплую ладонь, женщина готова была раствориться в объятиях Хёнджина, но юноша быстро отстранился, и надежда в глазах Лили́ погасла окончательно. - Можно я расчешу твои волосы? - он так неожиданно это спросил, что леди Мано́ растерялась. Хёнджин улыбнулся. Какой же красивой она была, его добрая нежная улыбка. Сердце Лили́ было готово вырваться наружу, но пришлось сдержать порыв и только кивнуть в ответ. Юноша прошёл к туалетному столику. В свете свечей сорочка стала прозрачной, она ничуть не скрывала рельеф его тела, гладкие мышцы и загорелую кожу. Лили́ протянула руку, чтобы прикоснуться к ней. Пусть между ними и было расстояние, женщине показалось, что она смогла почувствовать его тепло. Юноша вернулся. Кровать промялась под его весом. Он сел позади, опираясь на резную спинку. Хёнджин аккуратно перебирал пряди её волос. От этой ласки и заполняющей каждую клеточку тоски хотелось плакать. Лили́ закусила губу, чтобы не издавать звуков, чтобы только не нарушить это волшебство. Внезапно юноша коснулся лбом её шеи. Спиной она чувствовала его дыхание. Как же это было жестоко! - Прости меня, - он тоже едва сдерживал слёзы. - Джинни... - Я не достоин твоего чистого сердца, моя леди. Лили́ знала о его планах. Она понимала, что Хёнджин, отомстив, не сможет остаться с ней рядом, в этом городе. И если план провалится, то его ждёт смерть. Она понимала и то, что утащить её за собой в Ад он не позволит. Леди Мано́ пришлось согласиться. И даже если ночами, она думала о том, что умереть, но быть счастливой — это лучше, чем тосковать всю жизнь, она всё же не решалась на столь отчаянный шаг. Семья, родители и старший брат могли пострадать от её необдуманного решения. Лили́ была бы счастлива, если бы Хёнджин всегда был с ней рядом. Она даже не мечтала, чтобы он стал её мужем. Просто быть вместе, просто любить друг друга без обязательств и лишнего официоза. Ей было всё равно, кто он и откуда. А вот общество решило, что такие союзы — это что-то запретное, грязное и низкое. Раз Лили приняла это решение и дала обещание, она всё исполнит. И даже если ей хотелось заплакать, броситься любимому на грудь, она понимала, что слёзы уже ничего не решат.***
Феликс слишком устал. В утреннем тумане он покинул гостиницу, не найдя ничего, кроме короткой записки. Свой дар он уже давно считал проклятием. Кому понравится пробовать чужую кровь? С рождения все считали его странным. Родители отказались, служители церкви смотрели с презрением. Этим старикам нужен был его талант лишь для быстрого разрешения дел. Сам же он был словно вещь: никто и никогда не спрашивал о его переживаниях, о его ненависти к этой силе. У каждого в этом мире была еда, вкус которой оставался самым любимым и прекрасным. Феликс же видел в каждом кусочке судьбу. Смерти коровы или козы от топора владельца проходили сквозь его сердце, скошенные колосья приносили меньше боли и раздражения, но и на них иногда падала тень человека. Кто-то воровал, кто-то убивал за эти зёрна. И от странных видений некуда было деваться. С возрастом всё стало привычным, но Феликс так и не смог есть ни мясо, ни рыбу. Даже молоко вызывало у него отвращение. Когда-то давно его насильно заставляли есть, чтобы он не превратился живой скелет. Теперь же он сам себя уговаривал. За каждый кусочек обещал себе награду: прогулку по саду или лишнюю минутку сна. Ведь так прекрасно быть во сне, когда в пище нет необходимости. Наверное, рисовые пирожки стали единственным на свете блюдом, которое не вызывало раздражения. До сих пор юноше было стыдно за ту сцену в доме леди Мано́. Но другого выбора у него не было. Конечно, простое прикосновение не давало полной картины, но с другой стороны, эта женщина не ведьма и не обладала магическим потенциалом, чтобы он мог использовать алхимический круг. Экзорцист убедился в том, что Я́кута не было рядом с леди Мано́ целую неделю. Следов зелья на ней тоже не было. Конечно, нельзя исключать возможность того, что женщина знает о местонахождении коммерсанта, но скрывает. Прислуга подтвердила, что Я́кут перестал быть любовником хозяйки около двух месяцев назад, и что они страшно ругались при разрыве. На время нужно было оставить эту теорию. В Хэлдсворте Я́кут останавливался только в гостинице Секай. Не имел собственного дома. С его-то капиталами это выглядело слишком подозрительно. А контора Я́кута была в Лостпэф, туда Феликс планировал съездить завтра. Апартаменты Я́кута состояли из трёх комнат: спальни, ванной и кабинета. Самый шикарный номер во всей округе. Феликс никогда в своей жизни не видел такого расположения. По долгу службы ему приходилось бывать в разных городах, в захудалых и процветающих, но такого он не видел. Хозяин гостиницы пояснил, что господин Я́кут лично выделил деньги на строительство этого райского уголка, поэтому участвовал в составлении проекта. В шкафу висело много разных разноцветных камзолов. Экзорцист взглянул на свой чёрный и стал вспоминать, а есть ли у него одежда другого цвета. Для работы всегда было удобнее ходить именно так: не видно крови, никто не обращает на него внимания. Хотя ему ли было об этом говорить? Его белые от рождения волосы всегда привлекали взгляды. Ничего ценного в номере не было. Феликс лично проверил каждый шкаф, уголок и тумбочки. Корреспонденция, деловые письма, касающиеся закупок — всё это осталось нетронутым, словно хозяин комнат просто вышел на прогулку. В ванной же нашлись следы лекарства. Экзорциста это удивило: обычно колдуны и ведьмы старались скрыть свою деятельность. Они варили зелья в кухонной утвари и продавали из-под полы торговцам с чёрного рынка. Они скрывались в ночи и тряслись от страха. Я́кут же производил магические операции прямо у всех на глазах. Сперва Феликс подумал, что Я́кут просто дилетант, но, вспомнив его обжигающий проницательный взгляд, отмёл эту мысль. Теперь юноша не сомневался, что это именно коммерсант подставил ростовщика Бикса. На полу также обнаружились следы сонного порошка. Скорее всего он опаивал старика сонным и оборотным зельем одновременно. Доказать это было невозможно, а догадки к докладу не приложишь. Реальными доказательствами оставались лишь следы алхимической деятельности. И то, обвинить Я́кута в колдовстве можно было лишь после пробы крови и определения магического потенциала, а для этого нужно было его поймать. Сердцем Феликс чувствовал, что ему предстоит нелёгкая работёнка. Он ещё раз вспомнил их разговор в подвале. Молодой человек показался ему знакомым. Феликс никогда не жаловался на провалы в памяти, он не пил алкоголь ни при каких обстоятельствах, не ел в незнакомых местах, его невозможно было отравить, не нанеся рану. А для этого стоило бы постараться. Уличные бандиты ничего не смогли бы ему сделать. К тому же сейчас он дошёл до такого уровня духовного совершенствования, что смог бы справиться с десятком колдунов разом. Я́кут был слишком ярким: его волосы, глаза, костюмы — такие люди не смогут остаться незамеченными. Тем не менее Феликс старательно пытался вспомнить. Голос был очень знаком, как и манера говорить. Хотя скольких людей он встречал даже за последний год? Страшно представить. О прошлом Я́кута он получил лишь обрывочные сведения. По свидетельствам очевидцев он прибыл в Хэлдсворт три года назад. Феликс пытался понять, почему это его так сильно беспокоило. Что случилось три года назад? Три года назад. Хэлдсворт. - Дело чёрных колдунов! - он не заметил, как прокричал это. Несколько стражников посмотрели на него в ожидании, но Феликс, словно не замечая их, снова стал перерывать вещи Я́кута. Что он пытался найти в них? Следы оборотного зелья! Про этот магический рецепт ему приходилось только слышать. Из-за редких ингредиентов он был доступен ограниченному числу колдунов, да и довольно сложен в применении. Старшие экзорцисты рассказывали, что во времена охоты на Чармера они часто сталкивались со следами применения таких отваров, и все эти смеси были разными. У каждого колдуна был свой особенный рецепт. Отличить его по составу от любовной воды мог только один охотник — Ли Феликс. И сейчас он закусывал и облизывал каждый костюм в гардеробе, чтобы увидеть состав. Ему повезло — на всех рубашках остались пары оборотного зелья. В каждом из погружений Феликс видел Джина Я́кута в отражении зеркала. Это значило лишь то, что настоящего лица у преступника нет. Феликс устал, он потратил в эту ночь слишком много энергии. Опустившись на кровать, он думал, что прикрыв глаза, сможет поспать хотя бы пять минут. Но что-то мешало ему, сидеть было неудобно. Вскочив на ноги, юноша откинул покрывало и одеяло. На белой простыне он обнаружил листок бумаги, согнутый пополам. На нём аккуратными ровными буквами было написано лишь три слова: "Попробуй меня поймать." В тот момент экзорцисту показалось, что он слышит задорный голос Я́кута.