***
В архиве суда Хэлдсворта Феликс запросил дело чёрных колдунов и погрузился в его изучение. Но кроме собственного доклада и приговора для воришки Чон Ина он ничего не нашёл. Его это насторожило. Испробовав на кончике языка свой доклад, он узнал о том, что Я́кут был здесь и читал это заключение. Юноша восстанавливал в памяти цепочку событий. Три года назад он работал совсем по другому делу. Его срочно вызвали в Хэлдсворт, но оказалось, что основную работу уже выполнили, а ему поручили поймать воришку. Найти мальчика в маленьком городе не составило труда. Ещё легче его было поймать. Феликс был рад, что юноша не оказался колдуном. Оставив прокол в плечевой вене, экзорцист повторил заученный ритуал, как и сотни раз до этого. Но в рисунке магического поля имелась странность. У воришки был большой магический потенциал, словно бы он родился с даром, но никогда в жизни его не использовал. Феликс знал, что так бывает. Он сам тому пример. В какой-то момент воображение юноши нарисовало ему радужную картину. Мечта о друге со схожей судьбой. Радостная улыбка мальчишки притягивала взгляд, оставляла в сердце ощущение лёгкости и доброты. Хотелось тогда Феликсу оказаться не за его спиной, а быть стражником у ворот и смотреть в широкие карие глаза. Экзорцист редко встречал по-настоящему красивых людей, особенно с восточными чертами лица. И Чонина он посчитал прекрасным. Тем трудней было применить к нему обездвиживающий приём. Полночи Феликс строчил запросы в церкви ближайших городов, отправил письмо и в главный собор. Усталость давала о себе знать. Несколько раз он на пару минут отключался, склонившись над грубым деревянным столом. - Шли бы Вы спать, господин посланник. Поглощённый дрёмой, экзорцист плыл среди обрывков собственных мыслей. Услышав голос, возвращавшийся в его сознание, юноша испугался. Ему показалось, что эти слова вырвались из уст Я́кута. Он моментально вытащил из кармана амулет и направил на противника, желая обездвижить. Но, очнувшись, обнаружил перед собой лишь перепуганного пожилого архивариуса. Бедняга стоял, скрючившись, выпучив полные ужаса глаза. Обычно экзорцист не задерживался надолго с миссиями в каком-либо городе. Если того требовали обстоятельства, он останавливался в общине или церкви. Он не ел, занимал мало места и всегда был очень тихим и незаметным постояльцем. В этот раз он решил переночевать в гостинице Секай. Плату за аренду номеров Я́кут внёс за целый месяц. Феликс посчитал, что вполне может воспользоваться предоставившимся шансом и почувствовать себя аристократом. К тому же он надеялся найти ещё какие-нибудь доказательства или ниточки. Наутро охотник собирался посетить место, где стоял дом ведьмы. Его уверяли, что за три года дожди всё смыли и остались лишь обгоревшие разбухшие головешки. Экзорцист надеялся на то, что глаз обывателя слишком поверхностно осматривал место и упустил важную улику. Мальчик, проводивший юношу в апартаменты, сказал, что горячая ванна уже наполнена и осведомил о завтраке. Ликс опешил. Конечно, он планировал пожить за счёт преступника, но совсем не рассчитывал на дополнительные расходы. И, так как впервые попал в такую ситуацию, то поспешил отказаться от предложенных услуг. Работник объяснил ему, что это уже входит в стоимость проживания. Я́кут всегда заказывал ванну, независимо от того, находился он в гостинице или нет. К тому же еду он всегда просил оставлять за дверью и не спускался в обеденный зал. Феликсу пришлось насладиться всем, что предоставляла гостиница. Обычно юноша довольствовался тазиком с ледяной водой. Очень редко посещал общественные бани, те, что были только в крупных городах. А церковь, как правило, посылала его в какие-нибудь отдалённые уголки, такие как Хэлдсворт. Сняв чёрный камзол, брюки и рубашку, Ликс аккуратно сложил их на стул возле кровати. Тонкая деревянная дверь, ведущая в ванну, скрипнула. Юноша осторожно ступал по полу босыми ногами, до сих пор сомневаясь в правильности своих действий. На какое-то время эмоции поглотили его, и сон отступил на второй план. В помещении было очень тепло. В камине потрескивали дрова. Над деревянной круглой ванной поднимался пар. Он уже некоторое время наполнял комнату, поэтому было немного трудно дышать. Феликс не чувствовал запаха гари, потому оценил размах гостеприимства. Дымоходы в этой гостинице чистили регулярно. На трёх полках, нависших над ванной, расположились две чистые простыни, натуральная морская губка и душистое мыло. О такой роскоши юноша мог только мечтать. О губках он лишь слышал в отдельных разговорах, поэтому первым делом прикоснулся к мягкому предмету гигиены. Его глаза блестели, а рот растянулся в широкой детской улыбке. Преодолев две ступеньки, он потрогал большим пальцем ноги гладкую поверхность. Вода всё ещё была горячей. Опустившись целиком, он ощутил приятное тепло, проникающее в каждую клеточку, и тут же нырнул с головой. И лишь потом вспомнил, что не распустил волосы. Ему пришлось повозиться с размокшим шнурком, затянутым слишком туго. Пока пытался подцепить ногтями узел, он зацепил одну из полок, и в ванну упала баночка с травами. Сжав губы, Феликс снова погрузился в воду. Он никогда не чувствовал себя таким неловким разрушителем. Что-то странное творилось с ним в последнее время. Он уже начал подумывать о том, что Я́кут его как-то заколдовал: наслал порчу или что-то вроде того. Смесь оказалась довольно приятной. Ликс мало что понимал в искусстве врачевания, но мог с уверенностью сказать, что каждый из компонентов пошёл бы потребителю на пользу. Вкус воды не вызывал раздражения, и если бы в ванне можно было уснуть, юноша так бы и поступил. Вылезать в холодную реальность совсем не хотелось. Зевая, он, наконец, отправился спать. Пару раз чуть не упал, запутавшись в длинной простыне. Кровать не перестилали, поэтому экзорцист надеялся, что на одеяле или подушке найдёт что-то, что помогло бы ему раскрыть коммерсанта. Глядя на деревянные балки потолка, Феликс прокручивал в голове всю полученную информацию. На данный момент ему очень не хватало сведений, а ещё он вспоминал лицо пойманного им мальчишки. На всякий случай письмо было отправлено и в место, где Чон Ин отбывал наказание. И юноша надеялся, что парень ещё жив.***
Воспоминания Феликса начинались с того времени, когда ему было пять. Он не знал своего настоящего дня рождения, поэтому придумал дату сам. Это была самая середина золотой осени. Самое красивое время года, когда листва покрывала ещё пышущую теплом землю. Мальчиком Ликс слышал о том, что в этот день почитают святого, боровшегося с Дьяволом. Он защищал веру, продолжая проповедовать христианство даже по время гонений. Его схватили и велели сжечь. Наутро же друг святого обнаружил на кострище нетронутое тело. Казалось, будто бы пепел вновь обрёл форму земного сосуда души. Это очень сильно поразило мальчика. Святых-мучеников вспоминали в каждый из дней года. Феликс запомнил эту историю потому, что представил себя на месте того самого друга. Иногда он плакал ночами, думая о том, как горестно было Мариану. Он видел как сожгли Ники́ту, а утром вновь увидел его целым и невредимым. И, наверное, обрадовался в этот момент, но счастье его было недолгим, ведь он обнаружил только тело. Больше всего на свете Феликс мечтал обрести друга. Человека, который оплакал бы его после смерти. Он не просил бога о семье, о родителях, считая, что не достоин этого, раз родился колдуном. Как бы горько это ни звучало, а теперь ему приходилось истреблять себе подобных. Воспитанный служителями церкви, он свято верил в то, что все колдуны — порождения Дьявола, а сам он искупает грех, полученный при рождении. И что кровь, застывшая на его руках — это та цена, которую он должен заплатить за спасение души. Когда-то Ликсу показалось, что он, наконец, получил прощение и обрёл настоящего друга. Но спустя несколько лет он понял, что всё это было лишь иллюзией и его опять использовали как вещь, амулет защищающий от дурных сил.***
Удары часов заставили Феликса подскочить. Метнувшись к окну, он обнаружил, что комната находится прямо напротив главной площади, украшением которой была башня с циферблатом. Звон наполнял улицы дважды в сутки — в восемь утра и в восемь вечера — возвещая о начале и конце дня, а также об открытии и закрытии городских ворот. Юноша и не думал, что мог так крепко уснуть. Виной тому, видимо, были травы. Но в тоже время он был рад, что ему ничего не снилось. Сегодня наступило то самое редкое утро, когда он смог отдохнуть и набраться сил. Завтрак ждал за дверью. Феликс приготовился уговаривать себя поесть. Он даже придумал награду: вернуться вечером и снова принять ванну. Ему понравилось ощущение горячей воды на коже. На подносе стояла каша в закрытой фарфоровой супнице, лежали круглый тёплый хлеб и крохотный кусочек сыра. Над деревянной кружкой поднимался пар отвара из сладких кореньев. Юноша покосился на кусочек сыра и решил рискнуть. Оказалось, что продукт солёный и довольно сухой. Такого экзорцист точно не пробовал. И он даже не понял, из молока какого животного это было сделано. Счастливый и сытый Феликс открыл гардероб, чтобы выбрать себе что-то из одежды Я́кута. Это было странное желание, очень странное. С чего бы ему брать одежду незнакомца, да ещё и без разрешения, втайне, словно стараясь досадить обидчику? От малинового и лилового камзола он отказался сразу, на розовый даже не взглянул. Юноша выбирал между тёмно-фиолетовым и тёмно-синим. Оба были не такими вызывающими и в тоже время красивыми. А главное: они не очень нравились владельцу, он надевал их только раз, и то, скорее всего, ради примерки. Тут же нашлась и чёрная шёлковая сорочка, чёрный шейный платок и даже чёрная шляпа. Свою Феликс оставил в архиве, а возвращаться не было времени. Уплатив деньги за аренду коня, Феликс отправился за город, чтобы отыскать пепелище. Весна уже вступила в свои права, чёрное пятно затянулось колышущимися на ветру травами. После обильных дождей они набрались сил и теперь скрыли фундамент дома. На первый взгляд действительно ничего не осталось. По свидетельствам местных когда-то это был дом с чердаком и подвалом. Феликсу удалось определить место, где находилась печь. Вокруг неё строилась комната, в дальнем углу был спуск в подвал. Огонь и мародёры уничтожили всё, но поговаривали, что вход в подвал был запечатан и ни одному смертному не удалось его открыть. Поэтому, надев перчатки, Феликс приступил к расчистке площадки возле металлического люка. Первое, что бросилось в глаза — крышку после пожара поднимали, с неё был убран слой копоти. У юноши не оставалось сомнений, что это дело рук Я́кута. Ликс нашёл остатки магического поля, оставленного алхимиком. Безусловно, лучше изучить всё поле целиком, но пришлось довольствоваться лишь жалкими огрызками. Сотворили его в спешке, хоть и довольно грамотно. Владелец явно учился у какого-то известного колдуна. Экзорцисту показались знакомыми некоторые последовательности символов. Рисунок уничтожили тоже очень своеобразно. Открыв дверь, преступник проник внутрь, не задев ловушек. Он знал как открыть подвал, а значит, был близок с колдунами. А затем внутри всё вспыхнуло. Скорее всего, произошёл взрыв магической энергии. Феликс сталкивался с таким явлением впервые. В архиве собора он нашёл упоминание о самоубийстве одного колдуна: волшебник использовал весь свой магический потенциал, чтобы сгореть в собственном пламени. Таким образом, никто не смог украсть его душу после смерти и превратить в фамильяр. Внутри ничего не осталось. Феликс был разочарован. По осколкам поля он лишь мог сказать, что создатель чудесного лекарства, оборотного и сонного зелья, когда-то жил здесь. На поверхности припекало солнышко. Юноша подумал о том, что неплохо было бы поваляться на лужайке. "Наверное, жить в лесу очень даже приятно, вдали от людей, в окружении сосен". Ему пришла в голову идея, довольно необычная, поэтому экзорцист поспешил её реализовать. Подойдя к ближайшему дереву, юноша лизнул кору. Терпкий горьковатый вкус переплетался со смехом. Феликс видел образы семерых детей, играющих в догонялки. Он сразу узнал долговязого Чон Ина. Оттолкнувшись от шершавого ствола, юноша опустился на землю. Его вновь захватили в плен горькие мысли, ведь этой счастливой семьи больше не было. До самого заката Феликс пробыл в лесу. Он увидел очень много счастливых моментов, увидел, как Чон Ин рос в окружении любящих братьев. Под самой большой сосной любил отдыхать в вечерние часы парнишка с таким прямым волевым взглядом. Ликс сравнил его с воином, идущим на бой. Нырнув глубже в воспоминания, экзорцист увидел, как из дерева, от которого остался только поросший мхом пенёк, тот парнишка вырезал игрушки: зайчика и волка. Они предназначались самым младшим в семье. Но и их тоже поглотил огонь. Феликс хотел бы остаться здесь на ночь. Он ещё не всё успел посмотреть. Самое главное: он не нашёл среди них Джина Я́кута! Конечно, мужчина мог изменить внешность с помощью оборотного зелья, но экзорцисту казалось, что эта ниточка самая верная. Больше чем на половину, юноша был уверен в том, что коммерсант — один из братьев. Оставалось лишь понять, как он смог выжить. На ум пришла только старая легенда о теле, воскресшем из пепла. Пришлось всё же вернуться в город, ему должны были прийти письма. Феликс попросил переправлять всю корреспонденцию в его новое пристанище — апартаменты Я́кута. Сегодня он решил изучить кабинет. Два больших витражных окна заполняли маленькую комнату светом, но сейчас, в ночи, оставалось только довольствоваться светом двух канделябров, на каждом из которых было по три свечи. Аккуратная чистая чернильница тоже стала предметом роскоши для Феликса. Казённые гусиные перья он и вовсе не хотел вспоминать. Запросы в ближайшие к Хэлдсворту города результата не дали, никто из проживающих в них не слышал о семерых бродягах. Восточнее располагалось поселение Спэн. Местная церковь писала о том, что несколько лет назад пропали пять ребятишек. Феликс планировал съездить туда и поговорить с местным настоятелем, но путешествие заняло бы несколько дней. Юноша попросил принести ему больше свечей, несколько пергаментов и брусков древесного угля. До рассвета экзорцист трудился над портретами братьев, стараясь как можно точнее передать черты лиц похожих подростков. Последним он рисовал Чонина, так как боялся забыть мелкие детали, характеризующие остальных. Его же он помнил очень хорошо. Отправив письмо с мальчишкой, юноша, наконец, направился в ванну. Снова горячая вода, приятное тепло и окутывающий, точно дурман, аромат трав. Сегодня Феликс положил совсем небольшую щепотку, чтоб проспать лишь пару часов, а не до следующего утра. По крайней мере, он знал, что в восемь его разбудят часы на башне. Ночью было прохладно, хотя, когда Феликс засыпал, в камине ещё краснели угольки. Но спать хотелось сильнее, чем вставать за вторым одеялом. Юноша перевернулся на бок и сжался в комочек. - Маленький ребёнок, - раздалось из ниоткуда. Ликс подумал, что ему снится очередной сон, причмокнул губами и положил ладонь под голову. - Не забывай, я скоро приду за тобой. Внезапно страх обуял экзорциста. Он распахнул глаза и активировал амулет, но в комнате уже никого не было.