***
Как только дверь закрылась, на ней вспыхнула алхимическая печать. Верёвка же, точно змея, с шипением расцепила свои объятия. Без своих амулетов Феликс мало что мог сделать. - Козёл! - выругался Ликс, хватая единственную съедобную пищу. Экзорцист гадал: мог ли Чонин знать о его особенности. В соборе все знали о том, что Феликс рождён колдуном, и его сила росла с каждым годом. Чтобы она не вышла из-под контроля и не стала заметна окружающим, его обучили технике создания амулетов. Юноша отдавал часть своей магической энергии камню. Лучше было выбирать те, которые соответствовали природе энергии. У Ликса были серьги с зелёным авантюрином; они могли создавать дополнительный щит и предупреждать о появлении врага. Даже их Чонин сумел расстегнуть. Было даже как-то непривычно: юноша часто теребил их, чтоб успокоиться и настроить мысли, сейчас же рука сама собой потянулась и обнаружила пропажу. Конечно, как Джин Я́кут, Чонин превосходно разбирался в минералах и их особенностях. Удивляться тут было нечему. В своих ритуалах посланник использовал бежевый азурит. Он долго не мог подобрать именно этот камень, но именно с азуритом его проникновение в мысли и воспоминания проходили наиболее безболезненно. Какой бы ни была работа Феликса, он всё же не хотел причинять людям большие страдания. Экзорцист настолько свыкся с камнями, что даже дам им имена, они заменяли ему семью. Его кольцо с гранатом на указательном пальце помогало быстро восстанавливать силы и называлось Руби, потому что имело красивый красный оттенок и походило на тот самый минерал. На другой руке посланник носит перстень-печатку из сердолика — пожалуй, самый важный из всех его молчаливых друзей. Седрик давал ему нечеловеческую силу. В дни, когда Феликс чувствовал прилив энергии, он отдавал излишки неприметному Эпидоту. Но этот товарищ был самым необходимым: он мог заменить любой другой минерал в зависимости от потребностей и желаний владельца. Его даже пытались украсть несколько раз. Оба кармана юноши тоже были заполнены. Чаще всего приходилось менять мелок горного хрусталя. Этот артефакт слишком быстро стачивался, поэтому даже не успевал получать имя, иногда он был Розой, иногда Марией. Скорее всего, у Чонина тоже был такой хрусталик для создания алхимического круга. Вшитый в пояс касситерит носил имя Касси и защищал владельца от физических атак. К слову, одно время Феликсу пришлось изучать боевые искусства, но особой симпатии он к ним не испытывал, предпочитая вообще не касаться людей. Самым главным его амулетом была Боккари — подвеска из кунцита. С ней Ликс не расставался никогда. Его духовный наставник рассказывал, что в то время, когда мальчиком Феликс попал в собор, она была единственным предметом, оставшемся от родителей. Теперь все эти камни находились в руках Чонина. Юноша чувствовал себя голым и одиноким. Он не знал, куда себя деть, потому просто лежал пластом на кровати и смотрел в потолок. Его энергия восстанавливалась мучительно медленно. За столько лет он слишком сильно привык полагаться на силу минералов и почти забыл основы медитации. На столе лежала неизвестная книга. Юноша пальцем придвинул её за корешок к себе — это был какой-то роман в розовой обложке ("Неужели Чонин такое читает?") — и всё равно отодвинул в сторону. Стоило бы подумать над планом действий, и, наверное, попытаться сбежать. Что ждало его дальше? Отчёты Седьмому принцу, возвращение в собор, а дальше предстояло снова заряжать камни для всех экзорцистов. Именно этим и был ценен Ли Феликс. В отличие от людей, служивших в церкви, Ликс был колдуном, способным свободно регенерировать энергию и передавать её, так что все служители изгоняли Дьявола только за счёт его магического потенциала.***
Ликс не знал, сколько прошло времени, но заметил, что магическая верёвка пришла в движение и подползла к нему, намереваясь скрутить. Это означало, что Чонин вернулся. Артефакт раскачивался из стороны в сторону, будто кобра, готовая к прыжку — устрашающее зрелище. Но в итоге она просто осталась лежать на кровати. Алхимический круг погас и дверь открылась, впуская пленителя с подносом в руках. Бровь Феликса выгнулась в немом изумлении. У него в голове крутились два варианта: первый — это новый вид пытки, второй — Чонин решил откушать вместе с пленником. - Скучал? Феликс не выдержал и фыркнул. Он просто не мог представить, что творилось в голове хитреца, укравшего его из гостиницы. Свечи долго горели в комнате, но, видимо, были заколдованы, раз со временем не стали меньше. Теперь экзорцист мог спокойно рассмотреть колдуна. Тот переоделся и подстригся. "Его волосы тоже несут в себе магическую силу, так зачем было их обрезать? Странный тип". - Пирожки будут завтра, - сказал Чонин и поставил поднос на стол. Феликс недоумевал. Он чувствовал себя гостем, а не пленником. Ему предоставили одежду, кров, кровать и еду, даже досуг. Не хватало только прогулок по саду и танцев. На подносе стояла супница с половником, две тарелки, тёплый круглый хлеб и поджаренная на костре кукуруза. Она больше всего вызывала подозрение, потому что в таком виде юноша никогда её не употреблял. - Я старался учесть все пожелания, - бровь Феликса вновь выгнулась, он не мигая смотрел на довольного, точно кот, Чонина. - Это вкусно. Я проверял. Разломив булочку напополам, юноша налил себе овощного супчика с ростками фасоли. Феликс сглотнул слюну. Трехдневный голод нельзя было заглушить парочкой рисовых пампушек. Плюнув на все условности, экзорцист напал на тёплый хлеб. Нечто похожее он ел в гостинице, которую облюбовал Чонин. Ложкой он зачерпнул супа и тут же проглотил, зажёвывая с жадностью оторванным зубами мучным изделием. - Неплохой аппетит, - заметил колдун, пододвигая ближе к Ликсу листья салата, первого в этом году свежего продукта. Посланнику было уже всё равно, какой отравой его накормит пленитель, может, самым жутким ядом. Слишком сильно хотелось есть. Оставалась, конечно, вероятность, что в супе растворено подчиняющее зелье. Чонин мог пить тот же бульон, но предварительно принять противоядие. С его-то фантазией всё было возможно. Минут через десять на подносе ничего не осталось. Без угрызения совести Феликс слопал всё, не оставив Чонину ни крошки. За исключением того, что тот взял себе в самом начале. Конечно, это произвело впечатление, но ничуть не разочаровало колдуна. На его губах играла всё та же загадочная улыбка. Словно он наблюдал за котёнком, подобранным на улице. - Благодарить не стану, - Феликс отвёл взгляд в сторону. Их мнимое перемирие подходило к концу. Посланник размышлял над тем, как вывести Чонина на разговор. Колдун же продолжал смотреть ему в лицо. В его глазах мелькал всё тот же звериный интерес, от которого бросало в дрожь. Чонин был полностью удовлетворён. Он решил, что пока время позволяет, он оставит экзорциста у себя. Теперь ему не нужно таиться, использовать оборотное зелье и играть выдуманную роль. Есть в компании Феликса было намного приятней, чем ночами и в гордом одиночестве, а здесь, в закрытом помещении, время не имело значения. - Сыграем в кости? - совсем неожиданно предложил пленитель. Феликсу оставалось только пожать плечами. Он мог отказаться? И что бы тогда случилось? Наверное, ничего. Хоть Чонин и казался безумцем, но в его действиях всегда была логика. И эта игра в кости должна была что-то да значить. - Играем в "лжеца". Знаешь правила? - Я ничего не могу поставить на кон, кроме собственной жизни. Чонин наклонился над столом. Феликс несколько секунд смотрел в оранжево-красные глаза, затем опустил взгляд, выражая покорность. Но не этого требовал от него колдун. Он схватил экзорциста за подбородок и притянул к себе. Слова его превратились в сладкий таинственный шёпот: - Не прибедняйтесь, господин посланник, - он заглядывал в сапфировые глаза, выискивая в них душу. - Это не единственная ставка, - и отпустил, откидываясь обратно. Он перемешал две кости в стакане, будто играл в них каждый день. Положил на стол и осторожно заглянул: - Семь, - он вновь взглянул на Феликса, ожидая реакции, но тот сидел с каменным лицом. - Если выиграешь — прямо сейчас принесу три рисовых пирожных. Если выиграю я, ответишь на один мой вопрос. "Так вот в чём смысл игры, - Феликс даже немного обрадовался. - Не захотел вытаскивать из меня информацию и марать свои белые ручки". В ответ юноша кивнул, соглашаясь со ставкой. - Итак? - Истина. Чонин поднял стакан, на столе лежали кости с пятью точками и двумя. Юноша улыбнулся. Ликс любовался милыми складочками возле прищуренных лисьих глазок. Колдун сдержал своё слово: за дверью уже был припрятан поднос с пирожными. - Теперь у вас есть, что ставить, - он протянул экзорцисту стакан. Как служителю церкви, играть Феликсу запрещалось, но в тавернах и пивных он очень часто видел, как это делается, когда выбирался на задания. Он слегка потряс кости и опустил на стол. Приподняв крышку, он взглянул на них — две единицы. - Шесть, - он посмотрел на юношу. - Ложь, - играючи сказал Чонин. Не отрывая взгляда от лица колдуна, экзорцист убрал стакан. - Хм, я выиграл. Забыл сказать, что я ставил один из твоих камней. Что ж, задам вопрос, - глаза его резко сузились. Феликс лишь успел вдохнуть, прежде чем замер, задержав дыхание. В следующую секунду могло случиться всё, что угодно. Ему даже показалось, что верёвка вновь ожила и стала подползать со спины. - Кто приказал схватить моих братьев? Всё было выполнено ради этого вопроса, все манипуляции и ходы. Чонин прекрасно понимал, что ни Бикс, ни Саммерс не играли решающей роли. Они стали инструментами в плане кого-то очень влиятельного. Этого человека Хёнджину выловить не удалось. - Мне было приказано арестовать только тебя. В городе были ещё экзорцисты из собора. - Ты их знаешь? - Знаю. Наконец, на лице Чонина появилось смятение, в его глазах проснулся давно забытый страх. Он снова стал тем мальчишкой, что попался в руки Ликса три года назад. Это шанс! Феликс опрокинул стол, который придавил растерявшегося Чонина. Он надеялся, что в кармане колдуна найдётся один из его камней, и тогда... Но верёвка тут же впилась в его руки и сильно сдавила. Она резко сжалась, едва не сломав лучевую кость на правой руке. Экзорцист упал на колени и всё равно пытался сопротивляться. Стиснув зубы, он терпел боль, старался преодолеть магическое поле противника, чтобы разрушить артефакт. Прошло ещё слишком мало времени для восстановления. Ликс никак не думал, что Чонин окажется столь сильным волшебником. Шанс на спасение испарился. Пленитель поднялся с пола. Урон, конечно, оказался не таким разрушительным, как могло показаться, но нос и запястье, на которые пришёлся основной удар, теперь побаливали. Чонин подошёл к жертве и присел на корточки, чтобы находиться на одном уровне. Большим пальцем он стёр капельку свежей крови, стекающей с губ экзорциста, и слизнул со своей кожи языком. Сладкая, манящая жидкость, она буквально сводила юношу с ума. Хотелось выпить всё! Разорвать горло и жадно глотать. Феликс вновь увидел перед собой страшного зверя. Он слышал, как из горла пленителя вырываются звуки, похожие на рычание. Глаза Чонина становились всё более красными. Им овладевало безумие. В тот момент Ликс понимал, что есть лишь один шанс остаться в живых, а потому выкрикнул: - Твои братья не погибли в пламени костра!