Моя награда

      Чонин проснулся сам, почувствовав, что пахнет горелым. Он открыл глаза и обнаружил, что Сынмин клюёт носом, к его ноге откатился уголёк. Теперь он медленно пожирал тонкую ткань брюк.       Оставив плащ уютно свернувшемуся под боком Феликсу, колдун растолкал брата и велел отправляться спать. Чанбина он тоже будить не стал, решил, что справится с ролью охранника один. Но ведь и Хёнджин только делал вид, что спит. И лис знал об этом.       Ему хотелось поговорить с хёном, излить душу, но настаивать на разговоре он не мог, считая, что уж лучше брат отдохнёт.       - Сядь ко мне, - наконец, прошептал Джин.       Чонин тут же перебрался на другой край. Хён положил голову к нему на колени, устраиваясь с большим комфортом. Яркое пламя костра отражалось от его бледной кожи, ставшей такой за три года, проведённых в ледяной клетке. Теперь он ещё больше походил на фарфоровую куклу.       - Расскажешь?       - Что тебе рассказать? - Чонин страшился этого разговора и одновременно желал всем сердцем.       - Откуда на твоей ноге шрам, например.       Колдун вздрогнул. Он и не предполагал, что Хёнджин каким-то образом сможет его увидеть. Да и когда?       Чонин молчал. Он пытался сложить слова в предложения, но выходило что-то бессвязное и печальное. Юноша не хотел расстраивать брата, не хотел жаловаться на судьбу. В конце концов, его желание сбылось, и он вновь обрёл возможность поговорить с ним.       Джин же терпеливо ждал. Он слишком хорошо знал маленького проказника и понимал, что тот не отказывается от разговора, просто пытается решить спор внутри себя.       - Я не сам это сделал, - признался колдун, подкидывая тонких веток, которые вскоре должны были закончиться.       Хёнджин вытянул руку, и пламя разгорелось ярче.       - Каково это — быть настоящим колдуном? - его вопрос казался слишком сложным для того, кто только недавно это осознал.       - Не могу сказать, чем это отличается от твоего восприятия. Ликс говорит, что колдуны могут рождать большие количества энергии из собственной души, использовать силы природы без фамильяра. Но я не думаю, что чем-то от вас отличаюсь, - Джин понимающе кивнул.       - Хён, ты давно изучаешь магию?       Старший ждал этого вопроса. Хотя он мог быть о чём угодно. Просто Чонин, наконец, успокоился и захотел что-то узнать.       - Когда мне исполнилось шестнадцать, я не получил подарка в виде фамильяра, как другие. Тогда их ещё не было в нашем доме. Я думал, что вскоре покину вас. В городе мне предлагали жильё и пропитание. Одна богатая художница... Ты её не знаешь. Мне нравилось ходить к ней, потом видеть себя её глазами. В них я был намного чище, добрее и сильнее. Каждый раз, возвращаясь домой, я собирался сказать об этом Чану, но откладывал до утра. А потом поднимался на чердак и видел твой глаз, подглядывающий за мной. Ты ждал меня каждую ночь.       Чонин отлично помнил это время. Он специально выматывал Сынмина за день, чтобы тот быстрее засыпал, а сам ждал возвращения Хёнджина. Конечно, он уже не надеялся на сказку, но хотел хотя бы пожелать ему спокойной ночи и услышать в ответ "приятных снов". Такой вот маленький эгоистичный Лисёнок.       - Я каждый раз откладывал. Прошёл год. Я думал, что она уехала, продала, наконец, тот дом на улице с розами. Ей никогда не нравился вид на главную улицу. Оказалось, что её обвинили в шпионаже, арестовали тёмной ночью и увезли в столицу. Потом я видел, как её картины жгли на площади. Казалось, что в том огне горел я сам, а не портрет. И я ничего не мог сделать, даже узнать о её последних днях. Она просто исчезла.       Как странно и волнительно было слушать историю хёна, о которой в доме никто не знал. Джин возвращался с улыбкой на лице, иногда приносил конфеты: Чонину и Сынмину по одной, а Чанбину — две. А между тем он потерял важного человека, лишился части своей души.       - Я случайно узнал о том, что Чан-хён добыл фамильяры. Помнишь, его не было дома около месяца? Минхо-хён ещё наказал нам колоть дрова на рассвете и перед сном, чтобы только мы уставали и не делали глупостей. А ты принёс тогда первые заработанные деньги, три синяка, подвёрнутую ногу и вывихнутый палец.        Хёнджин смеялся беззвучно, чтобы никого не разбудить, а Чонин краснел, вспоминая свой опыт работы на конюшне. После возвращения Чана их жизнь изменилась, хотя, казалось бы, всё осталось по-прежнему. Тогда хён бросил работу на мельнице, а Минхо всё чаще покидал дом в поисках трав.       - Я подслушал разговор хёнов, и был обнаружен. Им пришлось посвятить меня в свои планы. На самом деле, он их не покупал. Он вернулся в ту деревню, где вы родились, и выкопал сундук, спрятанный в лесу под вишнёвым деревом. А деньги он отдавал старику Грю не только на развитие таверны, но и как долг. Нам лишь казалось, что мы зарабатывали, становясь наёмниками, на самом же деле мы продолжали выживать. Это я говорю на всякий случай, чтобы ты не винил хёна за это решение.       И вновь сердце Чонина сжалось. Он ведь действительно обвинял Чана. Он столько раз ругал его, прежде чем забыться сном в холодном бараке.       - Я тоже не знаю всей истории. Но Чан спросил меня тогда, чего желаю я сам. Он не заставлял меня остаться, ни к чему не принуждал. Обрести силу и стать мечом, разящим подлецов и лицемеров, пожелал я сам. Мне казалось, что, став колдуном, я смогу забраться на вершину мира, обрету власть и свободу, и тогда никто не сможет отобрать у меня родных и близких. А вышло всё так безвкусно.       - Ты сожалеешь о своём выборе? - второй раз Чонин задавал этот вопрос не самому себе, а кому-то другому, и вновь получал тот же ответ.       - Теперь уже нет.       Насмешка ли это судьбы или её смелый намёк? Чармер совершил ужасные деяния и погиб от руки друга. "Неужели Джин-хёна ждёт тоже самое?"       - Тогда я сделал этот выбор, не осознавая последствий. Но если бы я мог вернуться на несколько лет назад, я бы его не изменил. Если бы не стремился вернуться к аристократам, никогда бы не встретил Лили́.       - Ты убил графа Мано́?       - Мой Лисёнок такой умный, - Хёнджин хотел потрепать его за щёчку и даже протянул руку, но взгляд, полный осуждения, остановил его. - Ты прав, - тон его голоса изменился — в нём больше не было беззаботности и теплоты, как секунду назад. - Я начал расследование, приходил в каждый дом, где имелась скучающая, недовольная жизнью в одиночестве, жёнушка. Я узнавал всё, что мне было нужно, и отправлялся дальше. От лживых чиновников и убийц оставался лишь пепел. Пришлось потратить несколько лет, чтобы выяснить всё о разговоре против императора, в котором она принимала участие. Маргарет понадеялась не на того человека. Именно Мано́ дал против неё показания. На самом деле, никого уже не осталось в живых. Кто-то был схвачен вместе с ней, до кого-то дотянулся мой меч. Я лишь не учёл тот факт, что кого-то в столице ещё интересует маленький городишка Хэлдсворт.       Чонин внимательно слушал. Теперь он понимал, о ком идёт речь. Эти три года он шёл по стопам брата и проводил расследование, распутывал клубок интриг. В конце концов, ему удалось узнать о заговоре, инициатором которого выступал отец Саммерса. Это он из столицы дёргал за ниточки, захватывая в свои сети недовольных аристократов. Не только в Хэлдсворте, но и других городах. На самом деле, эхо этого заговора ещё не утихло.       - Но ведь герцог Саммерс сам был марионеткой.       - Я понял это слишком поздно, - он всё же решился взять руку Чонина в свои ладони. - В тот злосчастный день я ушёл потому, что получил письмо. Неизвестный хотел встретиться со мной и обсудить сложившуюся ситуацию. Он намекал на то, что знает о том, кто я и чем занимаюсь. Это было не первое его письмо. В первом он обещал раскрыть правду Лили́, но мне было наплевать.       - Потому что она уже всё знала, - Хёнджин кивнул. - Поэтому ты спрятал тетрадь Хан-хёна у неё?       - Возможно, это был лучший план в моей жизни.       Хёнджин остановился на мгновение, а затем продолжил свой рассказ.       - Во втором письме неизвестный угрожал тем, что раскроет секрет моей семьи. Сперва я подумал об отце и своём происхождении, но всё же меня кое-что волновало. Потому я решил рискнуть и отправился навстречу. Если бы тогда я остался дома, возможно, всё сложилось бы иначе.       - Это были экзорцисты? - Хёнджин кивнул.       - И мне показалось, что они были осведомлены о моей силе, потому что сразу использовали магию льда. Те, кто постоянно используют свой фамильяр, постепенно роднятся с одной стихией и становятся уязвимым к другим. А моя сила противоположна силе Минхо и Хана.       Джин ещё многое хотел рассказать, но зевнул. Его взгляд стал таким милым и потерянным. Чонин хотел бы слушать его голос, узнать что-то ещё о том дне, но решил отложить всё на потом.       - Хён, поспи немного, - и немного подтолкнул его в страну снов своим заклинанием.

***

      Серым утром путешественники переправились на другую сторону. Феликс перевёз сперва Хёнджина, который очень хотел покататься на Ббокари, а потом вернулся за Чонином. Веер Сынмина не мог вместить нескольких пассажиров, потому что сила его не была так хорошо развита. Поэтому Щеночек мог взять с собой только Чанбина.       - Что-то случилось ночью? - спросил экзорцист, приземляясь возле кострища.       - Слишком многое, чтобы описать это одним словом, - Ликс кивнул в ответ.       Потом, некоторое время спустя, Чонин сказал компаньону:       - Я помню о своём обещании, - и потрепал его по плечу.       Ликсу оставалось снова молча отступить. Ему ли было биться за внимание Чонина с его любимыми хёнами. Главное, что даже в таком положении он находит повод для мимолётной радости. Экзорцист и забыл, что в такие минуты Чонин может очаровывать не только словами, но и взглядом. Даже его силуэт становится мечтой, за которой хочется тянуться.       Красная скала возвышалась над сухой растрескавшейся поверхностью. Внутри неё скрывалось больше десяти пещер примерно одного размера, а на вершине, за плотными облаками, темнела башня. На самом деле, она была первой из встреченных на всём пути, похожей на те, что имелись на чертежах Чармера.       Теперь Чонин был абсолютно уверен, что наверху их ждёт Минхо-хён. По-другому просто быть не могло. Этот тонкий аромат жасмина стал путеводной нитью.       - Ты сказал, что у Минхо-хёна сила, противоположная твоей? Это вода?       - Да, - Джин вновь хотел погладить Чонина, но малыш увернулся.       Теперь он уверенно двигался к цели, преодолевая бездушную пустыню, а Хёнджину только оставалось смотреть ему в след, воскрешая в памяти образ маленького мальчика, цепляющегося за его руку и дающего надежду на счастливый новый день.       Феликс вспоминал базовые законы алхимии, чтобы воспроизвести принцип равновесия. Силу огня сдерживал лёд, а воду должен был поглотить огонь. Или же сухость. Всё вокруг говорило за второй вариант. Вот только ловушки не могли быть такими простыми.       Серьга с авантюрином начала вибрировать. Экзорцист тут же остановился, чтобы предупредить путешественников.       - Ты же их слышишь?       - Ещё бы!       Чонин предпочитал не сталкиваться с животными: он избегал их, стоило только почувствовать или услышать топот лап. Больше всех он недолюбливал насекомых, потому что они были всегда и повсюду. Очень трудно было различать их движения и малейшие проявления человеческой активности. Если бы юноше сказали, что в комнате помимо мухи есть враг и завязали глаза, то он скорее кинулся бы в сторону летающей твари.       Колдун уже на протяжении нескольких часов пытался понять, откуда идёт неприятный резкий тошнотворный запах. Это было далеко не одно вещество — несколько разных ароматов сливались в единый поток. Казалось, что впереди находится кладбище, щедро политое нечистотами и ореховой пастой.       - Выстави защиту, - волшебник тоже вооружился алхимическим кругом.       Он отправил розовый диск вперёд к одной из пещер. Так он надеялся выманить существо, жившее там, наружу. Феликс понимал, что теперь нужно использовать ещё больше силы. Если он хотел оберегать не только себя и хёнов, но и Чонина, который ослаблял собственную защиту для того, чтобы приобрести преимущество в атаке. А как выяснилось ранее, в ближнем бою его навыки не так хороши.       Чанбин уже держал на готове Твекки, Хёнджин вызвал саламандру, и только Сынмин не знал, что лучше сделать. Он использовал Пима только как средство передвижения. То, что он демонстрировал в горах, играя с ветром, было скорее новым экспериментом. Обычно в городе он баловался с взрывчаткой, но здесь, в этом странном месте, оставалось полагаться только на собственные силы.       - Надеюсь, что ты понимаешь, - шепнул ему Чанбин. - Стой рядом и по возможности сдувай врагов.       - Я понял.       Звук множества топающих ножек и шуршания надкрыльев пробирал до мурашек. Чонин боялся двигаться вперёд. Он не отступал только потому, что за спиной были беззащитные хёны.       В темноте пещеры они были неразличимы. Огромные чёрные жуки с длинными сегментированными лапками. Хоть их неповоротливое внушительное тело и обладало малой манёвренностью, и в природе они назывались медляками, но большие размеры дали им поистине удивительные возможности. Запах мертвечины царил здесь именно из-за них — эти существа питались исключительно падалью.