***
Юноша думал, что ему виделась очередная иллюзия. Воспоминания, жившие в душе, напомнили о себе. Когда-то, ложась в кровать, он ждал, что наступит рассвет, и тогда дверь тихонько скрипнет. Из кабинета в спальню прокрадывался уставший лис. И как бы тихо ни старался ступать Чонин, Феликс слышал его вдох, выдох, шуршание рубашки. Откидывая край покрывала, он забирался в постель. Ликс старался сохранить тепло, чтобы оно досталось не только ему одному, чтобы простынь не была такой холодной. Прежде, чем уснуть, Чонин всегда поправлял одеяло. Натягивал его выше, до самого уха. А ещё он осторожно убирал белые пряди, чтобы его компаньон не чувствовал дискомфорт, чтобы ему не было больно после пробуждения. По утрам Феликс так сладко спал, потому что был окружён заботой и теплом колдуна. Юноша уже понимал, что это не похоже на привычную дружбу. Чонин относился к своим братьям по-другому, и они между собой тоже вели себя иначе. "Все ли друзья такие, - задавался он вопросом. - Или только мы? И дружба ли это?" Однажды он наблюдал за парой влюблённых. Он видел, как парень поправляет локоны своей девушки, как смотрит на неё, как нежно дует на её щёчку, усыпанную веснушками, кладёт голову на плечо. На свете не было человека ближе, чем Чонин, так почему нельзя сказать, что он единственный, кого Феликс когда-либо любил?***
Тепло распространялось дальше, вот уже пальцы ног смогли немного сжаться. Или это лишь казалось? Ликс хотел открыть глаза и оказаться в спальне особняка. Повернуть голову и увидеть мирно спящего лиса. Треск жаровни, запах сжигаемых дров почему-то были не похожи на те, привычные. И рука, опустившаяся на лоб, не была его рукой. Ликс вздрогнул. Он силился открыть глаза, но веки и ресницы были такими тяжелыми, будто бы на них всё ещё был лёд. Голос, раздавшийся очень близко, развеял все сомнения. - Пришёл в себя? - скользкий и такой чужой, отдающий лишь приказы. Седьмой принц не мог быть частью прекрасного сна. Только не частью великолепной мечты, наполненной игривым огненным теплом. А значит, Феликс ещё не умер. Значит, кошмар продолжается. Но всё же есть шанс на то, чтобы побороться за остатки жизни. Есть ещё шанс... - Проклятая Стеропа! Стоило мне только уехать на неделю, успела протянуть загребущие руки. Ликс всё ещё не мог чётко видеть, но размытый силуэт точно принадлежал Электриону. Тёмные короткие волосы, усы, пробивающиеся над верхней губой, шрам, тянущийся от виска до брови. Крепкая рука вновь легла на холодный лоб юноши. - Я не могу использовать магию. Боюсь, что твоё тело не выдержит. Тебе всё ещё холодно? Почему не отвечаешь? - он грубо коснулся лица Феликса, проверяя, осталось ли на лицевых мышцах онемение. - Не хочу, - ответил ему экзорцист, который давно перестал бояться. Седьмой принц хмыкнул, на его смуглом лице появилась полуулыбка, которую можно было расценивать как сожаление. Ликс был готов к побоям и даже к смерти за сказанные слова. Он освободился от этого гнёта уже давно, он больше не служит ему и не почитает. Электрион смотрел в синие глаза, наполненные пустотой. Его любимый слуга действительно изменился. Прошло всего каких-то полгода, а он уже так осмелел, почувствовав лишь каплю свободы. Сперва принц думал, что Ликс своевольно решил провести расследование, внедриться в стан врага и нанести упреждающий удар. Вот только тот сапфир всё расставил по своим местам. Это было в стиле Ли — расстаться с тем, что ему не принадлежит. Был ли Электрион в ярости? Безусловно! Эта вспышка гнева стоила целого здания, загоревшегося от искр молнии. Он получал одно послание за другим: "преступник сбежал", "преступников двое", " сообщник вынес его из собора на крыльях". В мире больше не осталось ни одной птицы-феникса. В этом была исключительная ценность Ли Феликса. Довольно трудно было потом отыскать его. И не только потому, что Ликс знал приёмы и методы принца: ни один другой человек не был способен его почувствовать. А учитывая то, что он связался с колдуном, способным менять свой облик, поиски превращались в рулетку. Электрион не собирался обсуждать сложившуюся ситуацию с братьями, но всё равно должен был составить доклад для Алкиона. Он относился к старшему брату как к императору, как к повелителю, и не испытывал иных чувств. То, что он убил отца и занял трон, означало лишь то, что Атлас потерпел поражение и был слаб, потому победа оказалась на стороне сильного. Придворный алхимик предположил, что Феликс отправится на поиски башен, поэтому в то же самое время туда отправились несколько шпионов и Май. Электрион не мог с уверенностью сказать, что разделяет идеи братьев, что считает башни жизненной необходимостью. Несколько лет назад, зная о своей болезни, он готов был оставить этот мир. Ничто в нём не привлекало его, ничто не радовало. В особенности тот факт, что его собственная жизнь зависит от жизни какого-то оборванца из погибшей страны.***
Будучи последним ребёнком, он получал больше внимания отца, чем остальные братья. Позже его мать заняла место подле императора, и отношение слуг к маленькому мальчику изменилось. Ещё в то время, когда мать Мая и Астеропы была жива, многие говорили, что ему суждено стать наследным принцем. Май был поражён безумие, Астеропа не имела прав на престол, а про старших детей словно забыли. Электрион искренне верил в то, что так всё и будет. Он старательно изучал фехтование, историю и математику и надеялся, что отец будет гордиться им, что его взгляд будет обращён лишь к нему. Но болезнь, поразившая его так внезапно, перечеркнула всё. До этого все вокруг считали его особенным, здоровым, не проклятым, а он оказался таким же, как его братья. И в глазах окружающих он теперь стоял на одной ступеньке с ними, а то и ниже. С каждым днём становилось только хуже. Эл часто кашлял, и иногда ему казалось, что со следующим приступом он выплюнет внутренние органы. Он не спал ночами, содрогаясь в приступах. И никто к нему не приходил: ни мать, ни отец. Доктора появлялись днём, заставляли его снимать мокрую от пота рубаху, ощупывали холодными руками, а потом уходили. Они никогда не смотрели ему в глаза, лишь писали что-то в своих пергаментах. Горькие лекарства не приносили облегчения. Эл мечтал о смерти, он молил о ней. Ведь после смерти всё заканчивается, там нет боли, нет страха и можно спать. Как спят в семейном склепе предыдущие императрицы. Всё изменилось в один вечер, когда дверь спальни неожиданно открылась. Электрион всё ещё надеялся на то, что увидит родителей, что они придут к нему. Впрочем, мечты были пустыми, слуги говорили — тот, кто слаб, не нужен императору. На пороге появился Саммерс. Седьмой принц видел его впервые, потому принял за очередного врача, до которого ему не было дела. - Ваше Величество, я нашёл для Вас самое лучшее лекарство, - торжественно объявил он и втолкнул в комнату мальчика. Электрион лишь зашёлся в новом приступе кашля. Он бы посмеялся, если бы мог вдохнуть. Как ребёнок может стать лекарством? Что он должен с ним сделать? Выпить? Съесть? Облизать? Мальчик не боялся этих лающих скрипящих звуков, он подошёл к постели больного и сел на пуфик рядом. В полутьме, в свете свечей, которые почти прогорели, Эл увидел, что волосы пришельца белые, словно снег. Это было очень странно. Любопытство заставило его задержать дыхание, чтобы посмотреть внимательнее. - И как ты можешь мне помочь? Ты что, великий волшебник? - мальчик покачал головой. - Врач из Долины? - ребёнок снова отрицал. - Да кто ты? Зачем ты здесь?! - вскрикнул принц и зашёлся кашлем. - Я не знаю, кто я, - пролепетал малыш. - Я ничего не помню. Но мне сказали, что только я могу тебе помочь. - Как? Как ты мне поможешь?! - они оба не знали ответа на этот вопрос. Восточная принцесса, стоявшая за дверью, могла лишь беззвучно пустить слезу. Что бы она ни делала, какие бы зелья и лекарства ни искала — её сын продолжал страдать. Она уже и не надеялась, что он займёт трон, и молилась лишь о его жизни. И ради спасения Электриона ей пришлось заключить сделку с Саммерсом. За спиной Атласа она посылала людей, которые смогли бы отыскать известного оракула из Долины. Поговаривали, что в мире нет колдуна искуснее, чем он. Сделав роковое предсказание, он исчез, но люди постоянно упоминали его деяния. Цунами, ураганы и наводнения — он мог преодолеть все катаклизмы, спасая людей. Императрице оставалось лишь уповать на бога и молить его ночами. И однажды у неё попросил аудиенции Кристофер Харби. Под покровом ночи он пришёл в сад замка, минуя охрану. Но разве люди могли остановить известного волшебника? Харби сказал, что ему было видение, в котором небеса велели ему встать на защиту императорской семьи. Он уверил Восточную принцессу в том, что где-то в стране есть дети, обладающие такими же силами, что и принцы. Что жизненная сила этих детей способна излечить недуги наследников, в том числе и её сына. Он дал точное описание мальчика, который подходил в качестве идеального сосуда для Электриона, а так же он рассказал, где сейчас находится ребёнок. Георг Саммерс, вхожий в покои императрицы, узнав об этом, поспешил разослать шпионов, а в предместье Фоксэбоуд он поехал самолично, чтобы доставить дитя из пророчества. Не он был виновен в смерти Ли Финиста; спустя пятнадцать лет Электриону удалось это выяснить. Его самого волновали причины, по которым он смог выжить, причины, по которым его мать покончила с собой. Почему Феликс был приставлен к нему в самый нужный момент? Случись это на несколько дней позже, и спасать было бы некого. Став взрослым, получив в руки власть над всей армией страны, он, наконец, смог открыто расследовать это дело. Седьмой принц никогда не говорил Ликсу, что интересуется его жизнью, особенно периодом до их знакомства. Хорошим подспорьем стали бумаги, касающиеся дела чёрных колдунов, которые собрал сам экзорцист. За полгода Электрион сумел сложить пазл, раскрывающий прошлое его слуги. Он уже очень давно знал, что Ли Феликс — последний наследник Царства птиц. Но это не имело значения, потому что страна эта погибла. Один ребёнок не мог бороться против империи, мстить или пытаться возродить из пепла руины, втоптанные в землю. К тому же, сам Феликс ничего не знал о своих родителях — он жил заповедями Собора и свято верил во всю ту чушь, что ему вкладывали в голову. Седьмой принц находил это забавным. Особенно те молитвы, которые возносил Ликс, выпрашивая прощения за первородный грех, за свою сущность колдуна. Электрион считал его истинным глупцом, безвольным и легкоуправляемым. В бумагах, собранных в Хэлдсворте говорилось, что чёрные колдуны когда-то жили в одной деревне на западе. Живых свидетелей пожара и набега кочевников больше не осталось. Электрион дал поручение о расследовании своим генералам. Он выяснил, почему никто тогда не стоял вблизи границы. Оказалось, что как раз в то время Саммерс совершил свой переворот. Он договорился с предводителем кочевников о том, что часть земель отойдёт им. В качестве оплаты они предлагали золото. Гарнизон отозвали, в сторожевых пограничных башнях никого не осталось и кочевники беспрепятственно проникли в страну. Они уничтожили ещё несколько селений, прежде чем из похода вернулся Атлас. Странным в докладах казалось лишь то, что в той самой деревне родилось разом столько колдунов. Электрион решил узнать, не связаны ли были жители этой деревни с союзом Сальвацио. Вокруг этой организации ходило много слухов: они помогали бедным и больным, но не проповедовали религию, как Собор. Они не делали различий между верующими и неверующими, между праведниками и грешниками, а значит, помогали и колдунам спасаться от гнева церкви. Но доказать это было почти невозможно. Люди, которые к ним обращались, нигде не фиксировались, у них не спрашивали даже имён, и отследить поток, проходящий через ворота союза, оказалось практически невозможно. Седьмой принц решился сделать предположение о том, что та деревня была местом, где колдуны скрывались от преследования. И тогда становилось понятно, что Саммерс намеренно выбрал её как территорию, которую может отдать кочевникам. Он хотел уничтожить колдунов, владеющих тайными знаниями. Исследования также привели последнего принца к башням силы, которыми так дорожили его братья. Астеропа всякий раз готова была разорвать его, когда на совещаниях Электрион начинал говорить о целесообразности их использования. Он никогда не доверял Хан Джисону, который и продал Алкиону своих братьев-колдунов. К тому же, как выяснилось, они действительно обладали такими же силами. Также военачальник не мог понять, почему Бан Чан не отправился в башню так же как все, а остался в замке. После очередного скандала на совещании старший брат остался с ним наедине, чтоб прояснить этот вопрос. - Ты сам желал избавиться от башен. Если этот мальчишка найдёт другой, более доступный способ получения жизненной энергии, то и башни нам больше не понадобятся. Я так же, как и ты, не хочу быть зависимым от каких-то камней. Ты сам держишь феникса при себе и чувствуешь себя прекрасно, неужели ты желаешь своим братьям смерти? В записях Собора значился любопытный инцидент, произошедший больше двадцати лет назад. Группа колдунов под предводительством некого Ли пробралась в долину с башнями и атаковала одну из них. Им удалось высвободить оттуда колдунов и сбежать. По свидетельствам некоторых экзорцистов в тот день они видели в небе гигантскую птицу. Тогда Электрион сделал ещё одно предположение — предводителем тех колдунов был кто-то из Долины с фамилией Ли. А ведь его слуга так же носил эту фамилию. Найти в стране практикующего целителя из Долины было довольно просто, ещё проще было заставить его говорить. Показав этому человеку портрет Феликса, Электрион получил доказательство. Ликс — точная копия своего отца, жившего когда-то в Долине и путешествовавшего в Страну птиц накануне её падения. А значит, это он участвовал в атаке первых башен и он скрывал колдунов в той деревне. Из этого Седьмой принц сделал ещё одно предположение: Феликс мог быть знаком с чёрными колдунами. Тот факт, что все они соответствовали силам принцев, родились или выросли в одном месте говорил о том, что там их кто-то собрал специально. У Электриона были шпионы и в окружении Саммерса, нашлись и такие люди, которые помнили ту поездку в Фоксэбоуд. Старый офицер поведал принцу о том дне. Кортеж герцога продвигался по узкой грунтовой дороге. Разведчики доложили, что недалеко от города находится заброшенная хижина. Рядом с домом на земле сидел ребёнок, и волосы его белые, как снег. Конечно, Саммерс пришпорил коня и рванул к указанной хибаре. Не успела дорожная пыль осесть, он уже подошёл к ребёнку, рыдавшему над трупом. В руках малыш сжимал кристалл кунцита. Офицер рассказал, что они успели закопать труп, чтобы никто не обвинил их в смерти этого человека. Мальчика герцог забрал во дворец и уже там выяснилось, что, несмотря на то, что какие-либо травмы у мальчика отсутствовали, он ничего не мог рассказать ни о себе, ни о том человеке, ни о произошедшем. Он только крепко сжимал в руках кристалл. Все попытки забрать минерал заканчивались тем, что на руках у солдат появлялись ожоги. Оставался лишь один вопрос, который Электрион хотел выяснить: кто убил Ли Финиста на глазах у Феликса. Лишь такая тяжёлая травма могла лишить ребёнка памяти или же это было чьё-то намеренное колдовство. Ликс дорожил своим кристаллом и никому не разрешал к нему прикасаться, но Седьмому принцу отказать не мог. Наставник экзорциста подтвердил, что такие кристаллы очень схожи по своей природе с фамильярами, полученными из душ колдунов. Но пока его не активирует нужная энергия, он не покажет своей истинной природы. Также монсеньор поведал Электриону о том, как можно получить фамильяр из души колдуна. В момент образования кристалла он должен быть убит при помощи определённого ритуала. Офицер подробно описал тот день. Военный хоть и был стар, но отлично помнил многие события. Он рассказал о том, как выглядел труп. Судя по положению тела и по количеству запёкшейся крови можно было сделать вывод, что напали на Финиста со спины. Следов борьбы не было. Колдун, проникший в долину башен, не мог обладать слабыми силами. Последнее предположение, которое сделал Седьмой принц — на Финиста напал тот, кто был с ним знаком и был сильнее его. И под это описание попадал только Кристофер Харби, вновь объявившийся в Винтертауэре несколько месяцев назад, сразу после исчезновения Феликса.