Моя награда

      Электрион прикоснулся к холодному лбу Феликса. Температура не пришла в норму даже после нескольких дней, проведённых возле жаровни. Принц каждый день приходил к Ликсу, проверял его состояние и лишь сегодня юноша открыл глаза. Но в этих сапфировых камнях не было никаких прежних чувств.       Злость, наполнявшая военачальника, расписывала ему всевозможные способы, которыми можно было добиться от Ликса исполнения тех или иных действий. Только холодный рассудок утверждал, что это будет бесполезно: раз уж он пережил испытания Астеропы, то физических страданий он не страшился. Оставалось воздействовать на его душевные струны. Если раньше у Феликса не было ничего, то теперь он дорожил теми связями, которые приобрёл на свободе.       - Одна тюрьма сменилась на другую? - Электрион не ожидал такого открытого вопроса.       Юноша всегда был робким и молчаливым. Он выслушивал приказ, выполнял его, докладывал чётко и ясно. Он не философствовал и старался никогда не высказывать своего мнения, даже если того требовала ситуация. Что же за перемена в нём произошла? Седьмому принцу стало любопытно, поэтому он решил оставить план по моральному уничтожению слуги на потом.       - Ты же не думал, что я отпущу тебя на все четыре стороны. Твои перья — слишком ценный материал, - соврал Электорион.       Он хотел проверить, знает ли теперь Ликс о своём прошлом, и если да, то как много. Выстроив в голове все возможные варианты ответа, он выжидал, чтобы сделать следующий ход. Юноша попытался усмехнуться, но мышцы всё ещё плохо слушались, словно на лице лежала тяжёлая сырая глиняная масса, которую невозможно сдвинуть.       - Только перья? Не сгожусь даже в качестве живой приманки.       - Кого же я по-твоему заманю сюда? Кому ты нужен за пределами замка? - Феликс молчал.       В голове экзорциста всё ещё кружился туман. Последние события пока не складывались в единую картину. Если он оказался здесь, значит, они с Чонином угодили в ловушку. Это остаётся фактом. Был ли Чан-хён настоящим? Однозначный ответ — нет, ведь Ликс видел его в покоях Астеропы. Такая женщина не стала бы довольствоваться жалкой копией. Осталось выяснить, живы ли братья в настоящий момент. Единственным источником информации становился Седьмой принц, но он не тот противник, которого легко заманить в ловушку или с которым стоит торговаться. Феликс пытался придумать подходящую стратегию. В конце концов, он единственный, кто знал Электриона достаточно хорошо.       Властный и гордый, импульсивный и в тоже время расчётливый, человек слова — так мог бы описать его экзорцист. В их общем прошлом не было ни одного случая, когда Электрион не выполнил бы то, что обещал, сдался или признал поражение. Феликс решил, что у него есть только один шанс на то, чтобы заключить с принцем сделку.       - Я хочу заключить пари, - Электрион искренне удивился. - Если за мной придут, мы с тобой разойдёмся и никогда больше не встретимся. Если же я никому не нужен в этом мире, то добровольно отдам своё перо.       - Я полагаю, что ты знаешь о силе перьев феникса.       - Чтобы воскресить, я должен умереть сам. Значит, ставкой в нашем пари и будет моя жизнь.       - Своей жизнью ты и так уже не распоряжаешься. Я могу убить тебя в любой момент и забрать перо.       - У нас одна природа силы, ты не сможешь смертельно меня ранить, - на лице Электриона появилась улыбка.       Седьмой принц редко находился в прекрасном расположении духа, не так много вещей в этом мире приносили ему радость. Скорее, он просто существовал день ото дня, проживая пустую жизнь, проносящуюся перед глазами. Речи Феликса, его смелость, его атаки пробудили в душе Электриона забытый азарт. В конце концов, его слуга был единственным человеком, способным задеть его сердце.       - Наши с сестрой отношения не так плохи. А все её мысли вертятся только вокруг внешности, она не станет жалеть тебя.       Действительно, для Астеропы не было ничего важнее её красоты, потому она ни при каких обстоятельствах не допустила бы смерти Хан Джисона. И уж если он, Феликс, остался жив, то вполне вероятно, что выжил и Чан-хён — источник силы Первого принца.       - Сутки. Пари будет действовать только сутки.       Улыбка Электриона стала шире. Ликсу удалось найти нужный ключ, но какова была цена этого решения? Отступить назад он уже не мог, оставалось только верить в то, что их запасной план остался в силе.       - Почему бы нам не сыграть в шахматы, пока действует пари?       О, шахматы были самым большим удовольствием для Электриона. Они учились играть вместе, но Феликсу не хватало терпения просчитать всю партию наперёд. Ему ни разу не удалось выиграть у Седьмого принца, но и военачальник не садился играть ни с кем, кроме экзорциста.       - Я не могу отказаться, - и эта игра должна была стать последней.       Слуги внесли в комнату стол и резную коробку с фигурами. Этот набор подарил Электриону император, когда мальчик смог обыграть своего наставника. Феликс хорошо помнил этот момент, тогда он искренне радовался за принца, получившего внимание родителя и его одобрение.       - Кого ты ждёшь увидеть за этой дверью? - военачальник давно не был таким разговорчивым, пари действовало на него, как трава очарования.       - Человека, который подарил мне смысл жить.       - И ты уверен, что он придёт? Не допускаешь мысли о том, что он умер в сражении с Тайгетом?       - Он такой человек, который сможет воскреснуть из пепла. И если, как ты говоришь, он умер, значит, я отправлюсь вслед за ним. Ещё успею догнать его на Калиновом мосту.

***

             В лагере Сальвацио вновь хоронили солдат. Вчера их было пятеро, позавчера трое, сегодня один. А в лазарете оставалось около сотни раненных. Минхо работал на износ: он почти не спал в эти дни и не возвращался в комнату, которую им отвели для ночлега. Все свои силы он бросал на то, чтобы спасти как можно больше людей.        Сынмин находился подле него. И пусть всё, что он мог — переносить раненных и смешивать травы в определённых пропорциях, это уже было огромной помощью местным врачам. Они боялись подходить близко к палатке, в которой целитель из Долины применял свои способности. Если раньше многие из них просто презирали таких, как он, считали выскочками и обманщиками, кричали о том, что только наука может спасти больных, а умирающим стоит лишь отпустить грехи, то теперь они молча записывали рецепты противовоспалительных отваров, мазей и ядов, способных победить заражение крови, лихорадку и гангрену. Хвостом они ходили за мальчишкой с веером и старались во всём ему угодить, лишь бы он открыл как можно больше знаний.       Чанбину, наконец, удалось починить метательные машины. Оказалось, что если на механизмы установить ту же печать, что он использовал для активации своего копья, то прицельная дальность, меткость и сила выстрела заметно увеличивались. Юноша много раз порывался присоединиться к хёну, он считал, что там он нужнее, что тут, на полигоне, он лишь теряет время, но каждый раз находилась причина для того, чтобы остаться.       Чонин и Хёнджин разрабатывали план наступления. Колдуну не хватало сведений, которые просачивались из замка. Неделя прошла с тех пор как они выдвинулись из Рама в предместье Винтертауэр. Чем ближе враг, тем больше шансов найти слабые места. Разведка добывала информацию, ценой становились жизни людей. И каждый раз Чонин винил себя в том, что медлит, что никак не может правильно уложить все детали. Всегда чего-то не хватало, появлялись новые пятна и бреши. И больше всего не хватало сведений, касающихся способностей принцев. Он вспоминал разговоры с Феликсом, каждую мелочь, которая могла бы пролить свет на возможности атак.       Юноша просчитывал очередной вариант, склонившись над картой замка. Это был четырнадцатый черновик. Каждый раз получалось так, что под угрозой оказывались или жизни горожан, или солдат Сальвацио. Ни одна атака не проходила бескровно, даже в том случае, если удар наносил только Чонин. Решения не было. Загнанный в тупик, он смотрел на карты и бумаги, исчирканные всевозможными схемами.       - Ты опять ничего не ел, - Хёнджин вошёл в тёмную башню.       Чонин закрыл все окна, чтобы солнечный свет не мешал ему работать круглые сутки, а на столе стояла лишь пара почти прогоревших свечей. Третий брат сменил их на новые. Он посмотрел на оставленный утром поднос с едой, к которому брат так и не прикоснулся. Измученное юное лицо не позволяло Джину сохранять привычное спокойствие. Он жалел о том, что принял решение помогать разведывательной группе. Сейчас он хотел сказать Чонину, что никуда не пойдёт сегодня ночью, что останется здесь и поможет. Мужчина оставил канделябр на стол и уже хотел начать разговор, но тут взгляд его столкнулся с тёмными глазами, блестящими в слабом свете свечей.       - Хён, мне нужно, чтобы сегодня ты проник в замок.       До этого они много раз исследовали все подступы к императорскому дворцу, тайные ходы и секретные подземные камеры, используемые для возможного побега или укрытия властителя. Чонин был склонен не доверять шпиону, находящемуся внутри. Слишком уж подозрительна была эта фигура. Старый хитрец Харби так и не раскрыл его личность, он лишь приносил колдуну новые сведения и ответы на вопросы. Всё, кроме личности. Схема подземных лабиринтов и количество охраны являлись истинными, но всегда оставалась вероятность того, что всё это было лишь очередной ловушкой принцев.       - Если нужно, то я сделаю это. Я сделаю всё, что попросит мой Лисёнок.       Он улыбнулся и хотел было протянуть руку, чтобы погладить братишку, но не решился — не время сейчас для сантиментов. Джин знал, что его слова дошли до сердца Чонина.       - Пойдём со мной, немного прогуляемся.       Сгущались сумерки. Часовые выпустили их из лагеря. Хотя, прежде чем они ушли, Анна, дежурившая этой ночью, всё же спросила о цели. Ведь если это была разведывательная миссия, нужно было собрать отряд. Но Хёнджин заверил её, что ничего серьёзного нет, и они отправляются за редкими травами. Офицер Мосс просила взять охрану, но, когда Чонин при ней превратился в лиса, перестала настаивать. И даже если она не верила в их слова, приказывать права не имела: колдуны никак не были вписаны в иерархию их организации, а Харби не давал распоряжений касательно их задержания. Но женщина всё же беспокоилась. Чувства, любопытство и сомнения тянули её к этой таинственной пятёрке, и, разрываясь между долгом и собственным я, она всё же выбрала службу. Глядя вслед мужчине, мчащемся за лисом в темноту, она лишь молила небеса о благополучии.       Хёнджин не сомневался в том, что Чонин не просто так позвал его за собой. Они ушли довольно далеко от лагеря, на северо-западе, и почти подошли к Винтертауэру. Дальше продвигаться было опасно. Мужчина остановился, когда услышал ворчливое тявканье и возню в кустах. Он зажёг в руке пламя и осветил пространство подле себя: в траве шипели друг на друга Чонин и Либит. Третий брат даже не подозревал, что кошка отправилась за ними следом, и теперь два пушистых комка выясняли отношения, оскалив зубастые пасти.       - Что происходит? - проигнорировав человека, они продолжили ссору.       В конце концов, Чонин фыркнул и отвернул морду. Отойдя на несколько шагов в сторону, он задрал рыжую голову и завыл, подражая волкам. Да, звуки эти больше походили на уханье филина, нежели на протяжные завывания, но они привлекли очень неожиданного союзника. Джин плохо видел в темноте, но два горящих жёлтых глаза, показавшихся из ночной мглы, напугали его до мурашек. Оставалось только стоять и не показывать виду, ведь Чонин был спокоен. Вслед за яркими огнями показалось отощавшее чёрное тело.       - Вульфчан! - Джин не мог поверить в то, что здесь они смогли встретить фамильяр хёна.       Он не мог рычать, но всё же оскалил пасть, глядя на кошку и лиса. Когда хозяин был рядом, он никогда не показывал зубов. Хёнджин боялся, что связь между ним и Чаном ослабла за три года, что он превратился в бродячую неуправляемую энергию. Чонин потоптался на месте, прежде чем сделал шаг в сторону волка. Уши двигались, улавливая самые слабые колебания воздуха. Второй шаг был более смелым. Перебежками рыжий комок приблизился к чёрной громадине. Вульфчан скрыл свои зубы и наклонил морду, чтобы потереться о Чонина. Вероятно, он смог распознать в нём знакомого человека, хоть ни разу и не встречался с ним в этой форме. Стоило волку коснуться колдуна, как его тело рассыпалось и превратилось в палку, которую старший брат всегда носил с собой. Хёнджин не слышал о таком способе трансформации. Он знал, что только хозяин может изменить форму фамильяра. И теперь гадал, как Чонину это удалось.       Вновь обернувшись человеком, юноша заговорил:       - Вульфчан скитается здесь почти три года. Удивительно, что за такой большой промежуток времени связь между ним и хёном не оборвалась. Я хотел попросить тебя отнести его к хёну. Если Вульфчан окажется в замке, его силы возрастут. Но ты должен пообещать...       - Я обязательно вернусь, - юноша кивнул.       Подняв фамильяр с земли, он протянул его брату. Джин же представлял, каким путём отправиться в замок и какие трудности ему придётся преодолеть. Но тяжелее будет потом вновь попасть в замок, ведь эффект внезапности пропадёт. Зная характер своего брата, он понимал, что Чонин уже предусмотрел это и изменил свой план.       - Почему Либит оказалась здесь?       - Эта вредная дама решила, что ей надоело лежать у тёплой жаровни, - кошка зашипела и вцепилась зубами в ногу колдуна. - Отвяжись! В общем, если кратко, то я не могу разговаривать с фамильярами. Несмотря на то, что я слышал, как Вульфчан зовёт своего хозяина, я никак не мог с ним поговорить. Я подумал, что Джинирет сможет это сделать, поэтому пошёл вместе с тобой. А Либит обиделась на то, что я не обратился к ней за помощью. Ведь она тоже может их понимать. А теперь она хочет проводить тебя. Я думаю, что с ней тебе будет сподручнее.       - Ты хочешь меня проводить? - Джин подошёл ближе к странной парочке и протянул руки, чтобы взять кошку.       Удивительно, но именно с этим животным Хёнджину удалось подружиться: он не сторонился её, как других пушистых собратьев. Либит отвечала на его ласку тихим утробным урчанием и даже позволила почесать себя за ухом. Чонин подошёл ближе и обнял брата, ну и эту кусачую бестию заодно.       - Берегите себя.