Of Love and Moonrises

Воскресенье 2 апреля 12:39 Шериф Трумэн брел по крутому, поросшему мхом склону, уводящему от грунтовой дороги, где они с Купером припарковались, направляясь вглубь деревьев, возвышавшихся над ним. Высоко наверху Энди расхаживал кругами по гребню холма, уперев в бока руки. — Введи меня в курс дела, Энди, — велел Трумэн своему заместителю, как только вышел на ровную поверхность. Глаза Энди покраснели. Он на мгновение склонил голову. — Там еще одно тело, Гарри. Как раз по дороге выше. Трумэн хлопнул Энди по плечу, когда Купер подошел к ним, слегка запыхавшийся и начинающий потеть, но с тем же выражением мальчишеского удивления на лице, что и в тот день, когда только приехал сюда. — Я никогда не продерусь сквозь эти деревья, Гарри, — сказал он. — Может быть, тебе стоит остаться, — ответил Трумэн. — Это была еще небольшая прогулка и... — Чепуха, — сказал Купер, указывая на лес. — Сюда? Трумэн позволил Энди вести их вверх по более плавному, но извилистому склону туда, где уже стояли Хоук и еще один офицер. Их внимание привлекли густые заросли кустарникового подлеска у подножия очень старых и больших сосен, где Альберт присел на корточки, раздвигая ветви и вглядываясь в кустарник. — Что у нас есть? — спросил Трумэн, подходя к Хоуку. Хоук указал на кусты, и шериф заметил тонкую бледную лодыжку, торчащую из-под большого папоротника. — Женщина. Около тридцати лет. Туристы нашли тело час назад. Трумэн достал из кармана пару перчаток, чтобы надеть на руки, и направился к кустам: — Личность установили? — Документов нет, — ответил Хоук. — Но она точно похожа на Джуди Хендриксон. Трумэн повернулся и посмотрел на Хоука: — Ты уверен? Хоук кивнул: — Держу пари. Трумэн вздохнул. Только этим утром он сидел с сестрой Джуди за кухонным столом старшего поколения Хендриксонов, прося ее набраться терпения и не поддаваться желанию кричать о преступлении, пока не пройдут стандартные двадцать четыре часа. Оказывается, я опоздал на несколько часов... — думал он, шагая вперед. — Энди, ты сфотографировал место преступления? — Да, сфотографировал, – ответил Энди, вытирая глаза. — Две пленки. Они в сумке в патрульной машине. Трумэн подошел к Альберту и, вглядевшись в подлесок, увидел брызги крови на листьях и большую лужу темно-красной, застывшей крови на лесной подстилке, растекшейся под головой. — Что думаешь, Альберт? Альберт вздохнул и не пишущим концом шариковой ручки почесал над ухом: — Ну, она определенно мертва. Для большего данных здесь не так много, — он указал на тело, все еще полускрытое кустами. — Не похоже на борьбу — никаких повреждений от веток или чего-либо еще. Огромная кровопотеря, как видишь. Ее определенно убили здесь. — Что-нибудь, что могло бы указать на преступника? — раздался позади них голос Купера. Альберт покачал головой: — Есть следы, но их десятки, и почти все состоят из гниющих листьев и мха, поэтому нет подходящих отпечатков обуви, что мы можем снять. — он поднял взгляд и посмотрел сперва вокруг себя, а после в обе стороны тропы. — Это популярное место для пеших прогулок. За последние двадцать четыре часа здесь могли пройти десятки людей. Трумэн заметил, как Купер уставился на ноги мертвой женщины, торчащие прямо из-под куста. — Как она была убита? Альберт поднял камень, лежавший рядом с папоротником. Даже без многолетнего опыта расследования убийств и подозрительных смертей Трумэн мог сказать, что это орудие убийства — кусочки ткани и клок волос прилипли к поверхности. — Удачи в снятии отпечатков с этого. Купер покачал головой и осторожно шагнул вперед, обойдя лужу крови, а после протянул руку в перчатке, чтобы раздвинуть ветви, скрывающие верхнюю часть тела женщины. Трумэн подошел, чтобы помочь, и, взглянув на безжизненное тело, узнал лицо с фотографий, которые сестра девушки дала ему всего несколько часов назад. — Она была в той же палате, что и Энни, не так ли? — спросил Хоук с поляны. Трумэн кивнул, его голос был чуть выше шепота: — Сегодня утром я разговаривал с ее сестрой. Джуди была здесь новенькой. Переехала из Сиэтла менее полугода назад после тяжелого разрыва. — Вот это невезение, — сказал Альберт. Купер присоединился к ним и опустился на колени, стараясь не повредить улики, цепляющиеся за листья и ветки. Его лицо выражало глубокую печаль человека, который больше не мог постичь то зло, на которое способны люди. И когда он открыл рот, чтобы заговорить, в голосе его звучало поражение: — Как думаете, кто мог это сделать? Трумэн покачал головой. — Месяц назад я бы никогда не поверил, что кто-то на такое способен. Теперь же можно подозревать кого угодно. — Наверное, я бы начал с того бывшего парня, — предложил Альберт. — Как вы думаете, это может быть Боб? — Купер продолжил. При упоминании имени этой сущности Трумэн похолодел. — Как такое вообще возможно? Купер пожал плечами. — Не знаю. Я просто... В свете всего, что произошло... Еще одно убийство молодой женщины в этом лесу. Трумэн снова и снова прокручивал эту мысль в уме. — Это не соответствует предыдущим убийствам. Лора и Мэдди были найдены в водоемах или рядом с ними. — Тереза ​​Бэнкс тоже, — добавил Альберт. — Кроме того, — сказал Трумэн. — Разве Боба не отправили обратно в Вигвам, когда ты был там? Ты же видел его в красной комнате, верно, Куп? Купер нахмурил брови. — Да, я видел, — ответил он. — Прошу прощения, джентльмены. Наверное, ты прав. Это просто обычное убийство на старой земле. Никаких сверхъестественных вещей. Просто современный психопат. Трумэн наблюдал, как на лице Купера появилось некое спокойствие, как будто он испытал облегчение от того факта, что женщина была убита не духами Вигвама, а кем-то из плоти и крови. Трумэн, со своей стороны, не был утешен этим. В любом случае, еще одна жизнь, потерянная в этом уголке штата... На моих глазах... Через мгновение Трумэн подозвал офицера, стоявшего рядом с Хоуком, и попросил его принести носилки. Им нужно было доставить тело в больницу, где Альберт согласился провести вскрытие. Энди и Хоук собирались остаться и прочесать место в поисках дополнительных улик, в то время как задачей Трумэна было поговорить с туристами и уведомить семью. Однако прежде чем они смогли разойтись, Купер повернулся к Альберту, все еще стоявшему над телом: — Она носила какие-нибудь кольца? — Кольца? — спросил Альберт. — Любые кольца. Есть признаки того, что она когда-то носила кольцо? Линии загара? Вмятины на пальцах? Альберт окинул тело беглым взглядом. — Ничего. Никаких колец. — К чему ты спрашиваешь о кольцах? — спросил Трумэн, догоняя Купера, когда тот приближался к трупу. — Куп, посмотри на меня. Какие кольца? Купер покачал головой. Его волосы, идеально уложенные до этого, вырвались из своей темницы, и прядь упала на лоб, скрывая еще одну полоску пота, образовавшуюся прямо над бровями. — Гарри, это что-то из моего сна. Кольцо. Маленький человек из моего сна показал мне кольцо. Думаю, это как-то связано с Вигвамом. Маяк во внешнем мире. Что-то, что отмечает его жертв... Когда-то Трумэн из кожи вон лез, чтобы приспособиться к видениям, которыми Купер, казалось, чертовски одержимо хотел все завершить. Но после всего, что произошло, он был менее чем терпелив и уже близок к концу своей лояльность. — Куп, послушай меня. Там нет кольца. И никогда не было. В этом нет ничего сверхъестественного. Это был не Боб, — сказал он. — И даже если бы существовал шанс, что такое возможно, на Лоре не было кольца. У Ронетт и Мэдди не было колец. Так же, как и на Энни его не было. Ни у кого, ни у одной жертвы в какой-либо момент никогда не было кольца... — Ну... — начал Альберт. Шериф повернулся к нему. — Что? — У Терезы Бэнкс действительно было кольцо, — сказал Альберт. — Об этом говорилось в отчете о ее вскрытии. — И что ты хочешь сказать? — спросил Трумэн. — Что, возможно, это был Боб? Что это он... Что?.. Что он сейчас вселяется в кого-то другого? Альберт покачал головой: — Не думаю, что на данном этапе мы можем утверждать что-либо, Гарри. Но, возможно, пока не стоит сбрасывать со счетов такую вероятность. Глаза Купера сверкнули. Трумэн не мог быть уверен, что Купер не улыбнулся. — Ты уверен? — спросил он, прежде чем снова повернуться к Альберту. — Можешь проверить под телом? Рядом с ней? Но с Трумэна было достаточно. Схватив агента ФБР за плечи, он развернул мужчину лицом к себе: — Куп, я думаю, ты здесь закончил. Купер усмехнулся, казалось, вырвавшись из какого-то лихорадочного забытья, в котором пребывал, и будто на мгновение пришел в себя. Он откинул волосы назад, вытер лоб. — Гарри, перестань. Это я. Трумэн шаркнул ботинком по влажной земле. — И ты сейчас не в себе. Купер вырвался из рук Трумэна и потянул за лацканы, поправляя воротник. — Я в порядке, — сказал он ровным тоном, подчеркивая каждый слог со всей силой и авторитетом опытного ветерана закона. Трумэн сделал полшага назад: — Нет, Купер. Ты не в порядке. Где-то вдалеке вскрикнул орел. Звук эхом отразился от гор, и когда он рассеялся на ветру, Трумэн глубоко вздохнул, смягчая свой тон, заставляя себя расслабиться, перед тем как продолжить. Он обратился к человеку, стоящим перед ним, как к другу и коллеге со всей заинтересованностью, на которую способен: — Тебе нужно время. Чтобы исцелиться и восстановить силы. И это то, что я приказываю тебе сделать. — Приказ? — спросил Купер. — На каком основании? — От имени народа этого округа и в соответствии с Конституцией штата Вашингтон, по которой я был избран, и для которой пообещал выполнять закон в меру своих возможностей, — сказал он. Оценивающий пристальный взгляд Купера не дрогнул: — Тебе придется бросить меня в тюрьму. — Я сделаю это, если придется. В течение долгого и напряженного момента противостояние накалилось до критической точки. Но наконец Альберт вышел из кустов и снял с рук перчатки: — Давай, Куп. Пойдем пообедаем. Я угощаю. Купер покачал головой. — Я не знаю, почему ты думаешь, что это необходимо, Гарри. Это не так. Трумэн успокаивающе положил руку Куперу на плечо: — Иди посмотри телевизор или ложись спать. Я пришлю доктора Хейворда проверить тебя сегодня вечером. Подавленный, Купер начал медленный и осторожный спуск по тропинке к ряду машин на дороге внизу, а Альберт последовал за ним вплотную. — Пусть тело отправят в Калхун, — сказал Альберт деревьям. — Я встречусь с ними там и проведу предварительный осмотр, когда вернусь. — Конечно, Альберт, — сказал шериф, чувствуя хрипоту в голосе, напомнившую ему о том, что у него не было настоящего выходного очень давно. Он тряхнул головой, пытаясь уменьшить усталость, следя за удаляющимися мужчинами до тех пор, пока те не пропали из вида. Гарри прислушивался, пока звук двигателя не стих, оставив после себя только звонкую тишину горного воздуха. Хоук присоединился к нему: — Ты в порядке, Гарри? Трумэн покачал головой: — Если честно, все эти чертовы разговоры о Бобе и Вигвамах напугали меня, — ответил он, ковыряя груду гниющих листьев и мха у своих ног. — Мы уже прошли этот путь. Я думал, мы с этим разобрались. — Может быть, так и было. Или, может быть, это была всего лишь одна битва. Трумэн почувствовал, как внутри него нарастает иррациональный гнев. — Я сыт по горло играми и таинственностью. Мне нужны ответы. Я хочу, чтобы Купер вернулся. Я хочу вернуть свой город. Хоук, несмотря на всю свою грубоватую мудрость, долгое время молчал, прежде чем заговорить: — Один мудрец сказал: «Терпение горько, но плоды его сладки». Трумэн вздохнул, размышляя над этим, как над лакомым кусочком печенья с предсказанием: — А кто это сказал? Хоук одарил его хитрой улыбкой. — Жан-Жак Руссо. Трумэн усмехнулся и покачал головой. — Спасибо, — сказал он, засовывая руки в карманы и переворачивая ногой большой камень неподалеку, под которым обнаружилась масса ползающих насекомых во влажной земле. Морось в воздухе наконец превратилась в дождь. Звук каждой капли, падающей на ветки крон деревьев над их головами, сливался в какофонию, что заставило Трумэна вздрогнуть. Больше всего на свете он хотел выбраться из леса. — Мне нужно уведомить семью, — сказал он, чувствуя себя виноватым от того, что был рад отвлечься от ужасного телефонного звонка, который ему предстоял. Он повернулся к Хоуку. — Ты не против, если я вернусь в город? Хоук кивнул. — Вперед, шериф Трумэн. Мы встретим тебя в участке. Трумэн выпрямился и начал спускаться по тропинке к своему внедорожнику, всю дорогу следуя по стопам Купера.