Of Love and Moonrises

19:30 Одри обнаружила, что снова суетится перед своим отражением в зеркале Хайда, застряв в пустом вестибюле перед лифтом. По пути она не встретила ни единой души, но хриплый смех, доносившийся из Деревянной комнаты, рассказал о том, где все находились — первый из двух ежегодных съездов любителей ловли нахлыстом, проводимых в отеле, занимал всех, как и должно, учитывая, что это было одним из крупнейших событий в социальном календаре Великого Севера. Она почувствовала знакомое чувство ответственности и задалась вопросом, как отель продолжает функционировать, ведь ее отец все еще не может работать, а все бразды правления заочно держит ее дядя. Очевидно, все идет хорошо, — подумала она, когда горькая игла отвергнутости уколола в грудь. Она никому не была нужна. Никто по ней не скучал. Никто даже не знал, что она ушла. Одри покачала головой и проглотила комок в горле, бросив строгий укоризненный взгляд на себя в зеркало. Прекрати это, Одри Хорн. По правде говоря, она была рада одиночеству, которое подарила ей последняя неделя. Это несомненно предоставляло все возможности для исцеления, а также время для размышлений. На самом деле, она не хотела управлять отелем, универмагом или каким-либо другим бизнесом, в который отец запустил свои липкие пальцы. Она хотела закончить школу, а потом уехать на первом же автобусе из города. Ей хотелось путешествовать. Хотелось посещать занятия по криминологии и психологии, вести глубокие беседы с интересными людьми. Она хотела иметь собственную машину и небольшой участок земли, где могла бы выращивать помидоры и жимолость неподалеку друг от друга. Если бы она могла сделать это вместе с ним рядом… Одри снова покачала головой и топнула ногой по ковру. Она провела руками по передней части облегающего серого кашемирового свитера и отковыряла несколько тканевых катышков вдоль ребристого подола, чуть выше пояса ее юбки-карандаша. Жемчужное ожерелье Донны украшало ключицы Одри, а в уши были вдеты подходящие серьги, выглядывавшие из-под массы черных волн, которые она целый час уговаривала лечь вокруг своего лица так, как ей хотелось. Одри еще раз взглянула на себя в зеркало, склонив голову набок. — Надо было надеть черное платье, — прошептала она, дергая подол свитера. Она выглядела как школьница. Сердце сжалось, и Одри крепко зажмурилась. — Возьми себя в руки, — прошептала она. Побледневшие синяки и царапины на ее лице от взрыва были едва заметны под слоем тонального крема, который они с Донной нанесли перед выходом Одри. Тем не менее, ее пальцы обвели контур самого большого пятна на скуле — пестрой смеси зеленовато-желтого и фиолетового, которую скрывал макияж. И никто другой не заметил бы, но Одри все равно видела его, не особо приглядываясь. Ее захлестнула волна дискомфорта, навязчивые мысли о прошедшем вечере нахлынули снова. Дыхание перехватило в груди при попытке сделать вдох. Рациональные мысли ускользали. Одри почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Что, если на мне слишком много косметики? Что, если этим утром был просто секс и ничего больше? Что это было между нами? Может быть, он собирается порвать со мной, теперь, когда получил то, что хотел. Может быть, он знает о кольце, которое я взяла, и попросит его вернуть. Что, если он любит ее больше, чем меня? Она покачала головой и снова топнула ногой, на этот раз сильнее, согнув пальцы ног в туфлях и досчитав до десяти, сначала в одну сторону, а затем — в другую. — Добрый вечер. Она обернулась и во второй раз за несколько дней увидела стоящего позади нее агента Купера. Пораженная, она нервно рассмеялась. — Ты напугал меня. — Всё в порядке? Она положила одну руку на бедро, а другую поперек груди и, улыбнувшись, отмахнулась от вопроса. — Я просто... Мне нужно отдышаться... Он подошел на шаг ближе, протягивая ей руку. Она колебалась. — Давай, Одри. Я же не напугал тебя так сильно, правда? Одри выдохнула и всхлипнула одновременно, закрыв глаза от нарастающего приступа тошноты и задаваясь вопросом, почему левая рука вдруг стала неподвижной, словно она отсидела её, и та затекла. Одри лишь отдаленно осознавала, что ее уводят от зеркала, и когда, наконец, открыла глаза, обнаружила, что они оба сидят на диване в тихой нише вестибюля. — Дыши, Одри, — призывал он, и она слушала его голос, изо всех сил стараясь делать то, что велено, вдыхая и выдыхая с огромным усилием и концентрацией. Ее руки все еще покалывало, а ноги налились свинцом. — Я не знаю, почему это происходит, — произнесла она сквозь туман. — Все в порядке, — ответил Купер, успокаивающе проводя пальцами вверх и вниз по ее рукам. — Просто дыши. Она сунула руку в карман юбки и достала кольцо. Это не было сознательным решением с ее стороны — отнюдь нет. Ее рука — та, что всего несколько мгновений назад онемела, — казалось, двигалась сама по себе. Подняв кольцо в воздух, Одри ощутила его внезапную тяжесть и едва не выронила его. — Что это? — спросил ее Купер. — Я... Я нашла его, — сказала она. — В твоей комнате этим утром. Он уставился на кольцо, протянутое дрожащей ладонью. — Я знаю, что ты подарил это кольцо Энни. Знаю, потому что в больнице была медсестра, которая сказала мне, что оно было у нее. Она показала мне кольцо. И я запомнила его, потому что оно такое необычное, и... — она вздохнула, крепко зажмурив глаза. — Я взяла его. Не знаю почему, но я взяла его. Мне очень жаль. Последовало долгое молчание. Одри ощутила, как желудок сжался. Она была уверена, что ее сейчас вырвет. Но она не открыла глаза. Вместо этого Одри — как будто в качестве подношения — держала вытянутой руку с кольцом на ладони, становящимся с каждым мгновением все более тяжелым. — Разве ты не собираешься его надеть? — пробился его голос. — Что? — глаза ее резко открылись. Но найдя взглядом его лицо, Одри увидела совсем не его. На короткую секунду на нее уставилось лицо седого мужчины с дикими глазами с плакатов. Лицо человека из ее сна. Человека, убившего Лору Палмер. Испуганный крик вырвался из горла Одри, когда она вскочила на ослабевшие ноги, споткнувшись о них же и тяжело приземлившись на полированный деревянный пол. Купер встал. — Одри? Ты в порядке? Она барахталась туда-сюда, неуклюже опираясь на трясущиеся руки и борясь с внезапной болью в ребрах, пока пыталась найти опору. Голос у нее был тонким, искаженным — она прикусила язык, когда упала. Боль от всего этого заставляла сфокусироваться, и одновременно с этим становилось все труднее и труднее видеть сквозь затуманенные от этой боли глаза. — Что?.. — пытаясь заговорить, Одри почувствовала вкус крови во рту. — Что это было? — Что было что? Он не сдвинулся ни на дюйм с того места, где встал в первый раз, но Одри отодвинулась сама, пока не ощутила спиной стену. Используя ее как опору, она поднялась на ноги. — Мне показалось, что я видела... — У тебя паническая атака. Вот и все, — Купер подошел на полшага ближе. — Ну же. Надень кольцо, и мы можем пойти поужинать. — Что? — спросила она. — Кольцо? Нет. — Оно предназначалось тебе все это время. Оно всегда было твоим... Но внезапно Одри поняла, что не уверена в этом. Она смотрела в его глаза — глаза, в которые смотрела так часто, что могла рисовать их во сне, — и видела, как они изменились — ожесточились, вспыхнули злобой и гневом. И его улыбка тоже уже была не открытая и добрая, а жесткая и злобная. Как в тот день в больнице. Что-то в этом определенно было неправильно. Когда он сделал второй шаг вперед, Одри вздрогнула. — Пожалуйста, вы пугаете меня, агент Купер... — Я разве не просил называть меня Дейлом? — спросил он, не переставая улыбаться. И когда он сделал еще один шаг вперед, его голос неестественно понизился. Все мысли Одри теперь были сосредоточены на том, чтобы вырваться из внезапно возникшего неудобного положения, в котором оказалась. Она прочистила горло. — Я... Я сегодня не очень голодна, — слова сорвались с губ дрожащим шепотом. — Думаю, что я п-пойду д-домой. Он сделал полшага вперед. Не зная, почему или откуда взялся этот инстинкт, Одри сжала кольцо в руке и бросила через нишу в его направлении. Оно ударилось о плечо агента, отскочило в бок и с грохотом откатилось далеко от Одри, в противоположный угол позади Купера. Он бросил на нее любопытный взгляд, склонив голову набок. Одри заметила, что он внезапно вспотел и, казалось, чувствовал себя некомфортно в своем теле. Купер повел плечами и потянул шею. Было слышно несколько громких щелчков, когда его позвонки расслабились, вернувшись в исходное положение. — И почему же ты сделала это? — спросил он. — Выбрасываешь мой подарок. Тебе он не нужен? Одри отодвинулась еще дальше, ухватившись за стену позади, желая, чтобы к ногам вернулись силы, и она могла бежать. Сердце громко стучало в ушах. — Я пойду домой, хорошо? Но Купер цокнул языком и наклонился, поднимая кольцо с пола. Выпрямившись во весь рост, он покачал головой: — Нет, Одри. Не думаю, что ты куда-то пойдешь.

***

Тем временем...

— Шериф Трумэн, здесь агент Розенфилд. Должен ли я впустить его? Голос Энди, раздавшийся по внутренней связи, напугал Трумэна. Глянув на часы, он понял, что пропустил смену. Люси ушла домой несколько часов назад, а он все еще сидел за своим столом. Шериф покачал головой. Что бы я только не отдал, чтобы устроить свидание со своей подушкой, и действительно провести его вдвоем хотя бы раз, — подумал он. Нажав на кнопку внутренней связи, шериф ответил на звонок Энди утвердительно как раз в тот момент, когда дверь распахнулась, и вошел Альберт, выглядящий еще более потрепанным. Трумэн положил трубку на рычаг. — Альберт, расскажи, что удалось узнать. Тот бросил пальто на стул. — Даже не поздороваешься? — пошутил он, а затем открыл тяжелую папку с файлами, что держал в руке. — Девушку — Джуди — дважды ударили одним и тем же инструментом. Камень, найденный на месте преступления, является орудием убийства. В этом нет никаких сомнений. — он сделал паузу, читая свои записи. — Вероятно, после первого удара она потеряла сознание, а второго уже не почувствовала. Скорее всего, она не успела понять, что с ней случилось, и не мучилась. Трумэн вздохнул. Эти слова стали небольшим утешением. — Время смерти? — Между 23:00 и 3:00 прошлой ночью, — ответил Альберт, переворачивая страницу. — Нет никаких улик на теле или месте преступления, чтобы предположить, кто это сделал с ней. Трумэн подал голос: — Я звонил в больницу. В последний раз ее видели после окончания смены — она переодевалась перед уходом. Всем, кто с ней пересекался, она говорила, что идет на свидание. Я попросил Хоука опросить каждую медсестру, чтобы получить больше информации, пока мы говорим. — Счастливчик, — сказал Альберт, вручая шерифу копию отчета о вскрытии. Будучи вежливым, Трумэн в ответ передал документацию, которую он получил о Джуди из больницы: ее государственные записи и все остальное, что ему удалось откопать. Альберт раскрыл тонкую картонную папку и начал листать страницы. — Ты также должен знать, что Куп был прав насчет кольца, — сказал он. Сердце Трумэна заныло. — Ты же не нашел ни одного, разве нет? — Не совсем, — ответил Альберт. — Но что я действительно нашел, так это отпечаток одного из них на спине Джуди. Там было кольцо. В момент ее смерти или вскоре после — Джуди лежала на нем. Трумэн покачал головой. — Что такого важного в этих кольцах? — Хороший вопрос, — вздохнул Альберт. — Я бы сказал, что ты можешь спросить Гордона, но сейчас он поглощен «Голубыми розами». Есть кое-что, о чем даже я не совсем в курсе, а я работал с этим парнем много лет. Шериф некоторое время молчал. — «Голубые розы?» — спросил он. Альберт откашлялся и какое-то время смотрел в окно. Трумэну показалось, что тот чувствовал себя неловко, неуверенно. Агент обдумал свои слова, прежде чем произнести: — Что ж, полагаю, поскольку ты так же замешан во всем этом, как и мы, ты имеешь право узнать. — он вздохнул. — Это странные случаи. Те, которые никто не хочет брать, или те, которые не могут объяснить. Таинственные. Неестественные, — сказал он. — Что-то вроде голубых роз, я полагаю. Например, то, что они не могут существовать в природе? Как и большинство дел Гордона. — повисшей паузы хватило ровно настолько, чтобы Альберт пожал плечами. — Но они ему нравятся. Подбирать каких хочет агентов, чтобы те работали над делами. Насколько я знаю, никто никогда не закрывал ни одного. Ни единого. Но пока Гордон не покинет Бюро, он будет заведовать делами «Голубой розы», и такие парни, как Купер, будут разъезжать по стране, чтобы раскрыть их. У Трумэна закружилась голова. — Может ли быть какая-то связь с проектом «Синяя книга»? — спросил он. — Я к тому, что Уиндом Эрл был замешан в этом, не так ли? Он тоже был одним из агентов Гордона? Может быть, здесь есть какая-то связь между Лорой и Терезой, военными и всем прочим... — Ты спрашиваешь не того человека, – сказал Альберт. — Полагаю, что это возможно. Если я чему и научился, работая с Гордоном, так это тому, что возможно всякое. — он прочистил горло. — Но, эй, так как ты упомянул проект «Синяя книга», я сегодня разговаривал с Гарландом Бриггсом. Новость о возможном прорыве подняла настроение Трумэну. — И? — Куп практически попал в точку. Те бумаги — это записи передач. Военные следят за ними. Ищут маленьких зеленых человечков, — съязвил Альберт. — Майор Бриггс совершенно уверен, что это разумные, а не случайные передачи. Он называл их «сообщениями» и намекал, что они были переданы из места за пределами нашего уровня бытия, адресованные кому-то... — От инопланетян? — Нет, если только инопланетяне не живут на склоне горы Блу Пайн, — ответил Альберт. — Эти передачи поступали из леса за пределами Твин Пикса. — От какого-то радиолюбителя в хижине? — Может быть, — сказал Альберт. — Однако это должно быть очень мощное радио. Трумэн сцепил пальцы перед собой. В памяти всплыл давний разговор с полковником ВВС, расследовавшим исчезновение майора Бриггса, что произошло несколькими неделями ранее. Так что это был не первый раз, когда он слышал о радиопередачах из леса Гоствуд. Но из-за сильной усталости он не мог сложить кусочки воедино и понять какой-либо смысл представленной картины. Он всеми фибрами души желал, чтобы Купер был в лучшей форме. Его интуиция, внимание к деталям и творческое мышление оказались бы чрезвычайно полезными, будь он достаточно здоров, чтобы участвовать в этом разговоре. Прерывистый стон Альберта привлек внимание Трумэна. Он оторвал взгляд от своих рук. — Альберт? Что такое? У Альберта в руках были документы шерифа. Его глаза были широко раскрыты, а краска сошла с лица. — Филип Джеффрис... — начал он. — У меня ужасное предчувствие по этому поводу. Трумэн закрыл перед собой папку. — Бывший парень Джуди? — спросил он. — Ты знаешь его? — В некотором смысле, — отозвался Альберт. — Он был одним из лучших людей Гордона до того, как завербовали Купа. Пропал без вести несколько лет назад. Никаких следов. Мы все думали, что он отказался от жизни федерала, чтобы быть с той девушкой, которую встретил в Сиэтле. Девушкой по имени Джуди. Трумэн обмяк. — Ничего себе. — Да, но это все становится еще более странным, — сказал Альберт, закрывая папку. — В прошлом году мы следили за делом Терезы Бэнкс из Филадельфии — я, Куп и Гордон — когда из ниоткуда в офис ворвался Филип с совершенно нехарактерным для него поведением и дикими историями о встречах с демонами над круглосуточными магазинами. Оттенки первых дней Купера в Твин Пикс снова всплыли в голове — их поездка в круглосуточный магазин над аптекой Лайдекера, основанная на загадочном изложении подсказок из одного из снов Купера. Поездка, которая не принесла никаких демонов, кроме нескольких орудий, использованных при убийстве Лоры Палмер. Он почесал голову. Взломать код, раскрыть преступление... — Он какое-то время болтал без умолку, а потом буквально исчез. Я отвернулся на секунду, а когда повернулся обратно — его уже не было. — Вот так просто? — Так просто, — сказал Альберт. — И, если я правильно помню, это был тот самый день, когда Чет — агент Десмонд, еще один из парней Коула из «Голубой розы», назначенный расследовать дело Бэнкс, — пропал без вести на Дир-Мидоу. Будто растворился в воздухе. Два агента ФБР, оба работавшие на Гордона Коула, пропали без вести с разницей в несколько часов, — подумал Трумэн. — А сейчас, может быть, существует два Филипа Джеффриса и две Джуди, и это просто огромное совпадение, но если действительно посмотреть на это... Я имею в виду, Десмонд, Джеффрис, Купер, все они работают над делами «Голубой розы», все они исчезают и появляются снова, двое из них прямо здесь, в штате Вашингтон. А теперь эти передачи, идущие с задворок твоего города... — Черт возьми, — голос охваченного эмоциями Трумэна надломился. Возможно, это все-таки Боб... — Я знаю, — протянул Альберт. Трумэн прижал кулак к губам. Помоги. Одри. Он почесал лоб костяшками пальцев. Переварить все это было слишком сложно. Двери к ужасам, которые, как он думал, были плотно заколочены, вдруг снова распахнулись. И он понятия не имел, что со всем этим делать. Суматоха в вестибюле ненадолго отвлекла внимание шерифа от собственных мыслей. Альберт, казалось, ничего не заметил, а если и заметил, то, похоже, ему было все равно. — Знаешь, я задаюсь вопросом, — начал Альберт, — на каком древнем кладбище коренных американцев построен этот город? Тебе достаточно не повезло, чтобы можно было снять целую серию голливудских блокбастеров? Шум становился все громче. Трумэн услышал встревоженный голос Энди и поднял руку, чтобы прервать Альберта. — Вам туда нельзя! Только по предварительной записи! Трумэн встал при приближении голосов, и, когда дверь распахнулась, он приготовился к любым неожиданностям. Но вошедшего и запнувшегося в дверях Филипа Жерара он ожидал увидеть последним. — Где она? — спросил он. Сорвавшимся голосом он вновь повторил вопрос: — Шериф Трумэн, где она? — Кто? — спросил Трумэн. — О ком вы говорите? Жерар застонал, схватившись за плечо. — Избранная... — простонал он снова, падая на стул. Альберт поймал и посадил его вертикально, когда тот начал дрожать. Трумэн поманил Энди: — Можешь принести мистеру Жерару стакан воды, Энди? Младший заместитель кивнул и вышел из комнаты. Альберт помог Жерару сесть на стул удобней. — Избранная? — спросил Трумэн. Жерар кивнул. — Она знакома вам... Ее отец известен... Всем известен... — пробормотал он, все еще дрожа. Его голос прыгал с высокой тональности на низкую, дико колеблясь, как это было раньше, когда они охотились за убийцей Лоры. — Мистер Жерар, вы приняли сегодня лекарство? — спросил Альберт. Жерар махнул рукой перед своим лицом, игнорируя вопрос. — Что-то происходит, шериф Трумэн. Что-то ужасное... Энди вернулся со стаканом воды и протянул его Жерару. Трумэн глубоко задумался. Ее отец? Избранная? О ком речь? — задался он вопросами. У кого есть дочь, которую мы могли бы знать? Кем она может быть?.. — Одри! — прошептал он. Взгляд Альберта метнулся к Трумэну, и, пока шериф набирал номер Хейворда, агент ФБР толкнул Жерара, чтобы узнать больше информации. — Что именно происходит? — спросил он. — Где? В ухе Трумэна зажужжал сигнал «занято». Он положил трубку на рычаг: — Занято, — он нахмурил брови. Инстинкты, о которых шериф и не подозревал — те, которые предупреждают, откуда могут прилететь камни и бутылки, — побуждали его попробовать еще раз. В его ухе прозвучал второй сигнал «занято». Три дочери-подростка, одна телефонная линия. Ничего странного в том, что телефон занят, — подумал он. И все же... Сообщение от майора Бриггса, слова Филипа Жерара — если бы Купер был здесь, он бы не остановился, пока не увидел Одри, — понял Трумэн. Не ожидайте от него меньшего. Шериф обогнул стол и опустился на колени перед Жераром. — Что-то случилось с Одри Хорн? Лицо Жерара исказилось, когда еще одна конвульсия волной сотрясла его тело. — Я не знаю ее имени... Вы ее знаете... — сказал он. — Она известна вам и агенту Куперу... Альберт и Трумэн обменялись красноречивыми, понятными без слов взглядами. Альберт помог Жерару подняться на ноги. Трумэн взял его шляпу. — Куда мы идем? — спросил Жерар. — На поиски Одри, — сказал Трумэн. — Сейчас же.