Of Love and Moonrises

12:28 Донна подъехала к парадной двери департамента шерифа. Она повернулась к Одри, болезненно выпрямившейся на пассажирском сиденье. — Ты уверена, что сможешь это сделать? — спросила Донна. Одри провела пальцами по манжете рукава своей куртки, считая полоски на вельвете ногтем большого пальца. — Шериф Трумэн говорит, что этот человек знает, где агент Купер, Донна, — сказала она. — Я должна поговорить с ним. Донна повернулась, чтобы снова выглянуть в лобовое стекло. — Ты хочешь, чтобы я осталась? — спросила она. — Я не против пропустить пятый урок по математике... Одри ухмыльнулась: — Нет, все в порядке. Со мной все будет в порядке. — дрожащими руками она отстегнула ремень безопасности и сжала пальцы в кулаки, прежде чем встряхнуть их, сделать три глубоких размеренных вдоха и открыть дверь машины. — Спасибо, Донна. Правда. Со мной все будет в порядке. — Хорошо, — ответила Донна. Девушки улыбнулись друг другу, и Одри закрыла за собой дверь. Та захлопнулась с таким грохотом, что Одри вздрогнула, хотя и знала, что так произойдет. Она закрыла глаза и отругала себя, отступив на тротуар, наблюдая, как Донна вывела семейный автомобиль со стоянки обратно на Сидар. Ее голова казалась привязанной на четыре фута выше плеч. Слабая и усталая, Одри сосредоточила всю свою энергию на том, чтобы найти землю. Она согнула пальцы на ногах, сжала пальцы рук в кулаки, повела плечами. Сейчас или никогда, — сказала она себе. Еще один глубокий вдох наполнил легкие воздухом, прежде чем она повернулась и поднялась по ступенькам в участок. Шериф Трумэн ожидал ее в холле, и Одри улыбнулась скорее из вежливости и условности, чем из желания. Ее сердце бешено колотилось в груди и отдавалось в ушах. Его улыбка была более чем обнадеживающей, словно он знал, что она расстроена, и делал все возможное, чтобы направить свою собственную силу в ее сторону. Головокружение, несколько мгновений назад угрожавшее унести ее прочь, исчезло, когда рука шерифа легла на плечо. На мгновение Одри снова почувствовала себя укоренившейся и спокойной. Закрыв глаза, она вздохнула. — Это будет очень просто, — сказал шериф. — Человек, с которым мы хотим, чтобы ты поговорила, находится в конференц-зале, прямо здесь. — Он не такой, как тот, другой, верно? — спросила она. — Не такой, как... Боб? Трумэн покачал головой. — Нет, Одри. Он не агрессивен. Он не хочет причинять тебе боль, он хочет помочь. Заметно расслабившись, Одри закрыла глаза и глубоко вздохнула. — Хорошо, — произнесла она. — Я тоже хочу помочь. Мы хотим одного и того же. — Точно. Она с трудом сглотнула комок в горле и попыталась успокоить трепетание в груди: — Вы останетесь? — Конечно, — ответил шериф. — Я буду там с тобой. Как и Альберт Розенфилд, и помощник Хоук. — он наклонил голову, чтобы посмотреть ей в глаза. — Одри, я обещаю, если что-то пойдет не так, если ты почувствуешь себя некомфортно, вообще что угодно, мы все прекратим. Ты понимаешь? Одри кивнула: — Я знаю, — сказала она, расправляя плечи. — Я знаю... Шериф повел их в конференц-зал. Открыв дверь, он впустил Одри, и на нее уставились три пары глаз. Она немного поколебалась, теребя подол свитера под пальто, обошла стол и опустилась на пустой стул спиной к окну. Она узнала помощника шерифа Хоука и агента Розенфилда. Мужчина посередине, сидевший прямо напротив нее, выглядел так, словно был готов заплакать. — Филип Жерар, это Одри Хорн, — представил их Трумэн. — Одри, Филип. Одри долго изучала его. Она заметила, что у него были добрые глаза, несмотря на обитавшую в них печаль или же наоборот — благодаря ей. В его темных волосах, идущих к бороде, виднелась седина. Он казался нервным, таким же нервным, как и она сама, и по какой-то причине это успокоило ее так, как она не ожидала. Удивив даже саму себя, она встала и потянулась через стол, чтобы пожать ему руку. — Здравствуйте, Филип, — поздоровалась она. — З-здравствуй. Она закусила губу и посмотрела на его левый бок: — У вас только одна рука. Одри мгновенно покраснела, сожалея о бестактности. Жерар слегка застенчиво улыбнулся и кивнул: — Давняя история. Долгое время она пристально смотрела на него, наблюдая за глазами, замечая, как пульсирует точка на шее с каждым пугливым сердцебиением. — Вас зовут не Майк? — она спросила. Жерар покачал головой. — Его зовут Майк, не меня. Она сложила руки на столе перед собой: — Мне приснился кто-то по имени Майк... — А я видел тебя во сне, — сказал он. — Думаю, я это уже знала. Жерар долго молчал. Он положил руку на стол и стал выводить кончиками пальцев небольшие круги на поверхности. Когда он заговорил, его голос значительно понизился. — Одри, он выбрал тебя. Одри наклонилась вперед. — Выбрал меня для чего? Кто выбрал меня? — Любовь, которую он питает к тебе, сильнее зла, которое живет в нем. Одри почувствовала, как по коже побежали мурашки. — О чем вы говорите? — Разве ты не знаешь, что именно ты спасешь агента Купера? Комната вдруг сузилась вокруг Одри, и она ощутила, словно в помещении были лишь они вдвоем. В ушах зазвенело, перед глазами все поплыло. — Я? — спросила она. Жерар кивнул. Мысли Одри закружились, когда ее руки упали на колени, и она откинулась на спинку кресла в конференц-зале. — Но как?.. — У тебя есть кое-что наше. Чувствуя кольцо в кармане, Одри прижала кончики пальцев к гладкому круглому контуру, проглядывающему сквозь ткань юбки. – Да, — кивнула она. — Эта вещь не принадлежит тебе, — сказал Жерар. — И никогда не предназначалась для тебя. Но он солгал, сказав, что кольцо твое, когда отдал в первый раз. — Жерар приподнял бровь и сказал: — Он нарушил наши правила, Одри, и должен заплатить за это. Ему нельзя позволять совершать такие поступки. — Вы можете забрать его обратно, — предложила она, залезая в карман. Тень пробежала по лицу Жерара. — Когда он отдал его, оно не предназначалось для тебя. На этот раз я отдаю его тебе. На этот раз оно твое. Одри покачала головой. — Ты должна восстановить равновесие. Должна вернуть кольцо в его естественное состояние, восстановить его первоначальное назначение. Это единственный способ спасти агента Купера. Страх наполнил сердце Одри. — Но я не понимаю, что вы имеете в виду. Жерар наклонился вперед через стол: — Не сдавайся, Одри Хорн, — произнес он. — Страх будет твоим падением. Ты должна быть сильной. Мужественной. — Но я не знаю, что делать, — начала умолять она. — Узнаешь, когда придет время. Одри захотелось заплакать. Но прежде чем она успела сказать еще хоть слово, Жерар схватился за свое пустое плечо. Пот, бисеринками выступивший у него на лбу, стекал на глаза. Его начало трясти. Комната вокруг снова обрела фокус, когда двое сидящих напротив нее мужчин вскочили на ноги и занялись дрожащим телом между ними. Рядом с ней стоял Трумэн, отодвигая стул Одри к окну и дергая ее за руку, чтобы она отступила. Он встал между краем стола и Одри, которая смотрела через плечо шерифа на сцену, развернувшуюся в другом конце комнаты. — Мне нужно мое лекарство, — взвыл Жерар, глядя на Альберта. Тот потянулся к кожаной сумке — ту подняли с пола на стол — за шприцем и маленькой пробиркой с прозрачным раствором. Он выложил их рядом, прежде чем разорвать упаковку шприца и набрать полную дозу. Все смотрели, как мужчина дергался и трясся от сильных спазмов, пронизывающих тело, пока Альберт не вонзил иглу в его предплечье. Через несколько секунд дрожь прекратилась, и голова Жерара откинулась на спинку стула. Через мгновение напряженной тишины Одри вздохнула. — Что это было? — Почему бы тебе не рассказать нам, — предложил Альберт. Одри нахмурила брови: — Что вы имеете в виду? Рука Трумэна легла на поясницу Одри. — Ни один из вас не сказал ни единого слова за все это время, Одри. Ты спросила о его руке и... Одри покачала головой. — Нет... Вы уверены? — она вдруг почувствовала себя очень больной и сбитой с толку. Назревала головная боль, исходящая от раны над глазом. Будучи уже измотанной и со всей новой информацией, полученной из тридцатисекундного разговора с Жераром — который мы вели телепатически? — она была уже не в состоянии нормально размышлять. Альберт положил флакон в карман и бросил шприц в маленькую ярко-желтую корзину для утилизации острых предметов в той же сумке. — Вы с ним общались? Одри крепко зажмурила глаза. — Вы ничего из этого не слышали? Трумэн надавил рукой, призывая снова сесть. Альберт фыркнул, снова роняя кожаную сумку на пол. — Гарри, мы должны были провести еще час с Жераром. — он посмотрел на Одри. — Майк, должно быть, действительно хочет добраться до нее. Трумэн отчитал коллегу за бесчувственность, когда Одри закрыла глаза. Она прижала кончики пальцев к повязке, приклеенной ко лбу час назад, и сделала глубокий, успокаивающий вдох. — Где сейчас агент Купер? — спросила она. — В надежном месте, — отозвался шериф. Ладони Одри вспотели. Она зацепилась взглядом за деталь центральной фотографии на стене напротив, на которой были изображены двое мужчин, стоящие по обе стороны от внушительной секвойи. Неподвижный вид Одри скрывал безумные внутренние процессы, грозившие поглотить ее. Она была в панике, сердце колотилось. Она снова почувствовала жар и головокружение, а руки начало покалывать точно так же, как прошлой ночью в отеле. Тебе нужно расслабиться. Она сосчитала выступы на коре большого хвойного дерева. Представила цвета, которые присутствовали бы в оригинальной сцене, а не в черно-белой, на которую смотрела. Назвала все оттенки, которые, как она знала, должны были там быть, обозначив их сначала в пределах цветового спектра, а затем начала с самого начала, придумывая новые названия — туманно-зеленый, коричнево-зеленый, мшистый бежевый. Она попыталась напомнить себе, как пахнет лес, пряный аромат сосны, ели и свежей земли. Но это только напомнило о случившемся в лесу — внезапно желудок подступил к горлу, и Одри почувствовала, что ее вот-вот вырвет. Он выбрал тебя... Вместо этого она крепче зажмурила глаза и изо всех сил боролась с приступом паники, который угрожал захлестнуть ее. — Мне нужно его увидеть, — сказала она дрожащим голосом, в котором было столько убежденности, сколько она могла собрать. Стоявший рядом с ней Трумэн явно был против этого. — Одри... — Вы сами сказали: он под лекарствами. Они делают его нормальным, не так ли? Это ведь он? — Все не так просто, — сказал он. — Если то, что только что случилось с Жераром, случится с Купером... — Я знаю, что происходит, когда появляется Боб, — Одри выпрямилась и одернула край своей рубашки, расправляя ее на груди. — Вы можете быть рядом, если нужно. Но я должна поговорить с ним. — она сама удивлялась своей уравновешенности и уверенности в собственном голосе. Ободренная, она пошла еще дальше. — На самом деле, это необходимое условие для моего участия во всем этом. Если мы собираемся спасти его, мне нужно убедиться, что его еще можно спасти. Лишь смутно осознавая взгляды, которые трое полицейских бросили друг на друга, Одри твердо стояла на своем. Только через несколько секунд она вздрогнула, чувствуя, как горячие слезы катятся по ее ресницам. — Пожалуйста, — произнесла она. — Мне нужно сделать это. Для себя самой. Альберт сделал первый шаг, указывая на дверь. Трумэн, которому явно не нравились карты, что ему раздали, расслабил плечи и двинулся, чтобы обойти Одри. Он взял ее за локоть, осторожно притянув к себе, пока обходил начало стола. — Тогда пошли, — мягко сказал он.

***

«Дайан... Нет... Ты не слушаешь это. Никто не слушает. У меня нет с собой диктофона. Я разговариваю с пустой комнатой. Возможно, это новый минимум для меня. Но я не могу позволить страху взять верх. Я должен оставаться непоколебимым перед лицом того, на что смотрю. Итак, многое из того, что я делаю и делал в этом месте, оказавшееся ловушкой, я собираюсь озвучить для тебя. Для никого. Я просто собираюсь говорить». «Я совершил такое зло — нет, много зла было совершено от моего имени, в моем теле — существом, известным как Боб. Он заставил меня убить Джуди Хендриксон, медсестру в Мемориале Калхуна. Она сняла кольцо из Совиной Пещеры с пальца Энни, тем самым дав Энни отсрочку, я полагаю, но при этом предрешив свою собственную судьбу. Это то, с чем мне придется жить всю оставшуюся жизнь». «Теперь я понимаю, что кольцо — это проклятие, могущественный талисман. Именно так Бобу удается находить своих жертв. Тот, кто носит кольцо, обречен на смерть. И прошлой ночью я обнаружил, что оно было у Одри Хорн. И я едва не убил и ее». «Я говорю «было» у нее, потому что теперь не знаю, где оно находится. И Боб тоже не знает. Не понимаю, откуда мне это известно, но я просто знаю. Кольцо потеряно для него, и он отчаянно пытается найти его раньше Майка. У Майка здесь другие мотивы. Я его не знаю настолько хорошо, чтобы говорить о нем, но верю, что его намерения добрые или, по крайней мере, не такие злые, как у Боба. Я молюсь, чтобы Майк нашел кольцо. Молюсь, чтобы он сохранил его. Я молюсь, чтобы он уничтожил кольцо». «Кто-то идет. Я слышу шаги в коридоре за пределами этой комнаты. И подозреваю, что, кто бы это ни был, он попытается заставить меня есть. Я ничего не ел с тех пор, как попал сюда. Однако не прошло и пятнадцати минут, как я освободил желудок от его скудного содержимого. Я не верю, что смогу есть, даже если захочу. А я не хочу, Дайан». «Все, чего я хочу, это чтобы меня оставили здесь в покое. Чтобы меня оставили в покое навсегда.»