Всм? Мы же хоидли?
— Один из твоих друзей? — голос мамы прорезался сквозь его мысли, как раз когда он получил ответ от Райана. Румба: мы поели там, но у меня не было полного опыта — Да… — согласился Тоби, хотя он не был полностью уверен, с чем он соглашается, слишком сосредоточившись на разговоре с Райаном. Поскольку всё так сложно, Тоби был уверен, что сказать Райану «нет» будет более правильным решением, но всё в нем умирало от желания увидеть его снова. Ничто не звучало лучше, чем провести день на пирсе с ним — за исключением, может быть, места, где меньше людей и неприятных звуков, пока они всё ещё вместе. В конце концов, он уступил своей нерациональной части, ответив:: 0 И у мнея Погнали: D
— Боже мой, кто бы это ни был, полностью занимает твоё внимание, не так ли? Тоби моргнул, улыбаясь на ответ Райана: гифка с танцующим младенцем, — и вдруг вспомнил, что всё ещё разговаривает по телефону с мамой. — А? — Это кто-то особенный? — продолжала его мама. — Кто-то больше, чем друг, возможно? — Что? Нет, не может быть, — пробормотал Тоби, его лицо пылало. Как она пришла к такому выводу после нескольких минут молчания? — Определенно нет. Его мама слегка вздохнула. — Так и есть — сказала она. — А я просто дразнила тебя, дорогой. Ну, блять. — Мама, — ныл он. — Всё не так, как ты думаешь. — Нет? Пока нет, ты это имеешь в виду? — Я не знаю… — О, не будь таким пессимистом, Тоби, — заверила его мама. — Любому повезло бы быть с тобой. — Конечно, ты бы так сказала. Ты же моя мама. — Тише, ты. Больше не говори ерунды. Теперь расскажи мне побольше об этом твоем мальчике, продолжай. Тоби переложил телефон к противоположному уху, лицо его потеплело. Он не в первый раз говорил с мамой о своей влюбленности, хотя в этот раз всё было по-другому; по причинам, которые он не мог полностью объяснить. Она всегда прислушивалась к нему с мудростью и сочувствием. Её никогда не волновало, что он гей, она просто принимала это как должное, как и почти всё остальное. Может быть, это учитель в ней сделал её более лояльной, или более мирной, он не знал. — Он не мой мальчик, — сказал Тоби. — Да, да, мы это уже проходили. Вы просто друзья, — отмахнулась она от него. — Итак, как его зовут? Какой он? Откуда? — Э-э, — Тоби снова замешкался, затем вздохнул и заговорил с общим настроем: к черту, какое это имеет значение? — Его зовут Райан. И он американец. — О, американец? Как экзотично. Это вызвало у него смех. — Экзотично? Мама, они те же англичане, только хуже. — Дай мне повеселиться, — проворчала она. — Я не ожидала, что ты привезешь домой американского мальчика. Как интересно! — Не завышай свои ожидания, мама, — предупредил Тоби. — Он просто высокий и громкий. Я не буду обращать внимания на фразу «приведу его домой». — Лучше приведи его! Я хочу познакомиться с ним. — Хорошо, отлично, — пискнул он, его щеки пылали, прижимаясь к ладоням. Это именно то, чего он не хотел. Теперь его родители будут постоянно спрашивать о Райане. Что ему делать, если ничего не получится? Ему придется разбить сердце Райана и сердце его родителей. — Чем он зарабатывает на жизнь? Учится, как и ты? — Нет, не учится, — подстраховался Тоби. — Работа, значит. Он старше? — Он мой ровесник, и у него есть работа, просто я не знаю, какая именно. — Ты не спрашивал? — Спрашивал! — воскликнул Тоби. — Он просто… не сказал… мне. Он поморщился, не понимая, насколько плохо это звучит, пока не озвучил это вслух. Судя по звукам на другой стороне, у его мамы была та же мысль. — Он… не сказал тебе. Ну, хорошо, дорогой. Он в Англии ради этой таинственной работы? — Э, нет, — ответил Тоби. — Он сказал, что приехал навестить друзей. — О, так это короткий визит? — Четыре месяца. — Это… довольно долгое время только для друзей. — Ага, — сказал он. — Милый, — ответила его мама, — ты уверен в этом человеке? Что о нем думают твои друзья? — Э, они с ним ещё не знакомы. — О! И почему же? — Райан… не хочет? — Тоби снова поморщился. Это звучало плохо. Очень, очень плохо. — Я имею в виду, он не объяснил причину, но мы ещё не смогли детально обговорить. На другом конце линии была тишина, и Тоби почувствовал, как его сердце медленно опускается вниз. Он не знал, что его ждет, но это не могло быть хорошо. — Тоби, дорогой, я очень рада за тебя, что ты нашел человека, который тебе нравится, — снова начала она размеренным тоном. — Но общение и прозрачность жизненно важны в отношениях. Возьмем, к примеру, нас с твоим отцом. Мы абсолютно честны друг с другом, а когда не можем быть честными, мы объясняем причину или ясно говорим. Такая честность может сделать или разрушить отношения. Тоби задумчиво нахмурился, пальцы потянулись к последнему кноту с чесноком на его тарелке и начали разрывать его на маленькие, ровные кусочки. — Но он же не лжет мне, — заметил он. — Возможно, он не лжет, но он не откровенен, — ответила она. — Например, когда он избегает встреч с твоими друзьями, доверяешь ли ты причинам, которые он называет? Тоби вспомнил их разговор на прошлой неделе, когда Райан приводил одно оправдание за другим, даже когда Тоби противопоставлял им свои собственные решения. В конце концов, они отвлеклись на их странный каминг-аут, но он так и не получил настоящего ответа. Он нахмурился. Честно говоря, это было даже обидно. — Нет… Нет, наверное, нет. — А что будет, если это будет что-то более серьезное? — продолжила она. — Как насчет того, что он приходит домой поздно ночью, а ты не знаешь, почему? Как насчет того, когда ты замечаешь, что деньги пропадают с ваших счетов, а он не знает, как это происходит? — Это… — Я не говорю, что это произойдет, — оборвала его мама, прежде чем он успел возразить. — Но все отношения проходят через подобные испытания. Если у вас нет фундамента доверия, то ему суждено разрушиться. Ты ведь понимаешь, не так ли? Тоби понимал это, как бы ему ни хотелось просто проигнорировать. Они поговорили ещё немного, прежде чем Тоби снова пришлось уйти на занятия, но всё это время его отвлекало то, что сказала ему мама. Доверял ли он Райану? Да… В основном. Он верил, по крайней мере, в то, что Райан не скрывает ничего ради собственной выгоды. И то, что он не просто придурок. Но как далеко может простираться это доверие? Его мама была права в том, что если Райан не может дать ответ, он должен, по крайней мере, назвать причину, почему он не может дать ответ. Это была бы хотя бы прозрачность, если не честность. Но он даже этого не понимал. Может быть, поспешное признание — не лучший выход. Может быть, лучше попытаться подтолкнуть Райана, посмотреть, не сможет ли он найти то, на чём так настаивала его мама. Это была его последняя мысль на эту тему, прежде чем профессор вернулся в аудиторию, возвещая о начале дневных занятий. Или он хотел, чтобы она была последней. Тоби изо всех сил пытался выбросить эту мысль из головы, но она все время оставалась на заднем плане его мыслей, эта ноющая тревога была фоном на остаток дня в худшем смысле этого слова. Это просто… Тревожно, да ведь? Чем больше Тоби думал о том, на какие вопросы Райан отказывается отвечать, тем больше его это беспокоило, особенно учитывая наличие большого количества денег. Тоби не знал его работы, не знал его связей с друзьями, не знал, как это возможно, чтобы он поднялся и переехал через полмира на несколько месяцев без какой-либо видимой мотивации или финансового стимула. Тоби все чаще задавался вопросом, не был ли Райан каким-нибудь преступником или секретным агентом. Это казалось абсурдным — Тоби не верил, что Райан способен на преступную деятельность, — но в какое другое объяснение он должен был поверить? Если это было просто какое-то наследство, то к чему такая секретность? Там происходило что-то ещё, и Тоби понятия не имел, что это может быть. О, Боже. Что, если бы он почти неосознанно вступил в отношения с преступником? Его могли бы завербовать в мафию, даже не подозревая об этом, и он был бы разрушен на всю жизнь. Слава богу, что тогда вмешалась его мама. К тому времени, когда их отпустили с занятий, Тоби полностью погрузился в работу, в голове у него крутились «что если» и различные сценарии самого богатого воображения. С точки зрения логики, он не считал, что они имеют какого-либо смысла. Но что толку в логике, если нет фактов, на которых она могла бы основываться? Здесь он чувствовал себя совершенно потерянным — в буквальном смысле. Без информации он не мог сделать разумные выводы, так почему бы не сделать неразумные? Именно на этой мысли Тоби остановился, когда его телефон зажужжал от входящего звонка во второй раз за день. Он только что вернулся домой, Мэлани подошла поприветствовать его, когда он захлопнул за собой дверь. Он пошарил в кармане плаща, а сумки упали на пол, пока он искал телефон. Если бы Тоби подумал проверить контакт, прежде чем ответить, он, возможно, не взял бы трубку. Или, по крайней мере, он колебался бы гораздо дольше, давая время панике медленно улечься, прежде чем принять решение. Как оказалось, только после того, как он произнес своё приветствие, и таймер вызова насмешливо тикнул, и его охватил страх. — Аллё? — Тоби! Привет, — отозвался голос Райана, и Тоби тут же застыл на месте. Под ним Мэл терлась о его ноги, больше похожие на неподвижные стволы деревьев, корни которых пробираясь через кучу вещей, которые он бросил на пол. Его рот открылся, когда он попытался что-то произнести в ответ, но из него вырвался лишь небольшой порыв воздуха. — Я, — продолжил Райан, когда Тоби ничего не сказал, — мне было просто скучно, я думал… думал о тебе, и поэтому я подумал, может быть, ты хочешь поиграть во что-нибудь? Или просто, ну, знаешь, поговорить. Или ещё что-нибудь. Плечи Тоби понемногу расслабились там, где они сжимались от напряжения. Это всего лишь Райан, напомнил он себе, хотя внутри всё ещё трепетало от волнения. Тот факт, что он думал о Тоби, послал приятные мурашки по позвоночнику, несмотря на него самого, смесь эмоций сбивала с толку и не поддавалась определению. — Ага, — начал Тоби, голос был грубым. Он прочистил горло, затем снова сказал: — Я только что вернулся домой, но если ты дашь мне минут десять… — О! — Райан оборвал его. — Прости, да! Я забыл, что ты поздно выходишь. Мне… Мне перезвонить тебе через некоторое время? — Я могу — хорошо, через пару минут? — Да! Конечно. Не торопись. — Ага… Пока? — Пока! Когда линия отключилась, Тоби выдохнул, и напряжение, накопившееся внутри него, резко спало. Ну. Это было неожиданно. Он не торопился убирать свои вещи, делая это ровными, сегментированными движениями. Не то чтобы он оттягивал звонок, но в нём чувствовалась нерешительность, и если он потратит лишние пару минут на стирку и поставит чайник для горячего какао — что ж, это вполне в пределах разумного, подумал он. У Тоби не было причин для беспокойства, вот в чем дело. Ничего не изменилось — не совсем. Райан оставался Райаном, а Тоби — Тоби. У них по-прежнему были общие интересы, и они по-прежнему проводили вместе одинаковое количество времени. Единственное, что изменилось, — это восприятие Тоби их отношений. Здесь было два противоречивых чувства: постоянная и настойчивая влюбленность Тоби, которая заставляла его падать в обморок при звуке голоса Райана и чувствовать себя неуправляемой хихикающей школьницей; и постоянно растущая опухоль беспокойства, которая накапливалась в голове, становясь всё больше и больше с каждой минутой. Он не знал, как поступить — и стоит ли вообще поступать. Должен ли он противостоять Райану в его упрямстве? Или просто мягко надавить и надеяться, что он в конце концов уступит? И если он выберет последнее, значит ли это, что он должен попытаться забыть его, прежде чем станет поздно? Перспектива последнего послала в его желудок что-то свербящее — разочарование, возможно, или отчаяние. Это была та часть его души, которая хотела, чтобы всё получилось, чёрт возьми. Почему все должно быть сложным? Разве отношения не должны быть простыми, если это кто-то, с кем ты хочешь быть вместе? Всё это было так разочаровывающе, что Тоби задумался, а стоит ли вообще затевать весь этот роман. Прошло уже чуть больше десяти минут, когда Тоби наконец уселся в кресло у компьютера с чашкой всё ещё горячего какао в руке и снова позвонил Райану. Он решил попытаться надавить на него в одном из вопросов, который, по крайней мере для него, казался наименее спорным или личным: почему он не встречается с друзьями Тоби. Разговор начался вполне обычно, Райан рассказал Тоби историю о своем дне — что-то о том, что Уилбур не сказал ему о приходе ремонтника в квартиру, что привело к неловким ситуациям — и Тоби почувствовал, что расслабляется. Трудно было не потеряться в знакомости всего этого, и улыбка появилась на его лице, несмотря на беспокойство, которое заставляло его нервно дрыгать ногой под столом. Он снова задался вопросом, не было ли всё это беспокойство лишь в его голове. Может быть, его мама ошибалась, а может быть, Тоби просто неправильно всё понял, сфокусировал внимание не на тех моментах и выделил сомнительные области вместо позитивных. Но он не думал, что дело в этом, не совсем. Райан что-то скрывал или, по крайней мере, был не до конца честен, и одного этого было достаточно для беспокойства. Тогда Тоби переосмыслил ситуацию — если его симпатия к Райану и не была причиной, чтобы пустить все проблемы на самотек, то, по крайней мере, была причиной, чтобы попытаться их решить. В конце концов, он хотел, чтобы Райан оставался его другом. Или чем-то больше, если он сможет дойти до этого. С этой новой перспективой Тоби ухватился за первую попавшуюся возможность и, после примерно двадцати минут разговоров, сказал: — Итак, Эймси снова спросила меня о создании лобби для CS:GO Райан молчал на другом конце. Энтузиазм, который он направил минуту назад на рассказ своей истории, внезапно и неожиданно испарился в воздухе, как будто слова Тоби испарили его на месте. — Ох? — ответил он, после чего снова замолчал. Тоби подождал мгновение, давая Райану возможность объясниться, если он хочет, дать какой-либо ответ, кроме «ох», но ничего не последовало. — Ты… Ты хочешь с нами? — спросил он, проглотив более прямолинейную формулировку, которая пронеслась в его голове. — Я… я бы очень хотел, но я очень занят на этой неделе, так что… — ответил Райан. — Чем занят? — спросил Тоби в свою очередь. Он изо всех сил старался сохранить искреннее любопытство, не выдать нарастающего разочарования и раздражения в своем голосе, но не был уверен, что ему это удалось. В конце концов, чего он ожидал? Что Райан вдруг изложит ему десять пунктов, почему он не может присоединиться к ним? Или, что ещё лучше, вдруг решит, что всё в порядке, и ухватится за эту возможность? — О, ты знаешь, — лавировал Райан. — Дела по работе. — Какие? — Эм, скорее всего, видео…? — Райан уже не был так уверен в себе, конец его заявления прозвучал как вопрос. — Что, съемки? Или ещё монтаж? — Тоби нажимал дальше. Сердце его колотилось, тепло поднималось от груди к лицу и вызывало красный румянец на щеках. Только это было не от обычного волнения, которое он испытывал в последнее время по отношению к Райану. Нет, это был другой вид жара: уродливое, злобное чувство, которое медленно омрачало настроение этого разговора в его голове. — Д-да. Да, и то, и то. — А как насчет следующей недели? — О, ну… Это, вероятно, будет длиться и на следующей неделе, вы знаете. Много всего, что нужно сделать, — то, что Райан был таким непринужденным во всех своих ответах, не считая нервной нерешительности, которую он демонстрировал, только усиливало разочарование Тоби. — Значит, ты тратишь на них много времени, я полагаю, — спросил Тоби, но это прозвучало бесстрастным тоном, раздражение просочилось в его слова ясно, как звон колокольчика. Райан сделал паузу на мгновение, когда прозвучали эти слова, а затем нерешительно продолжил: — Д-да, я имею в виду. Это то, почему я здесь. Для работы. Ну, это было что-то новенькое. Лицо Тоби нахмурилось в замешательстве. — Я думал, ты приехал навестить друзей? — О-о-о да, и это тоже, совершенно точно, — поспешил вклиниться Райан. — Это немного и то, и другое, я думаю. — Значит… ты солгал? — Что? Нет! Просто… я здесь больше ради друзей, чем ради работы, поэтому я иногда забываю, что мне нужно, типа… делать что-то, — с усмешкой объяснил Райан. Тоби хотел ему верить. Это звучало реалистично. Звучало разумно. Но он не мог доверять ничему, кроме явного подтверждения того, что ему уже солгали. Это было неприятно. Его мама была права; сомнения обычно пускают корни, когда трещины в фундаменте отношений достаточно широки для них. И что-то проросло у них, несомненно. — Конечно, неважно, — сказал Тоби. — Итак, как ты думаешь, когда ты освободишься, чтобы зайти в лобби? — Трудно сказать, на самом деле… — ответил Райан. Или, скорее, подтвердил отсутствие ответа. — Боже, неужели тебя убьет, если ты хоть раз дашь настоящий ответ? — огрызнулся Тоби. Слова вырвались прежде, чем он успел осознать, что открыл рот, пропитанные всем раздражением, которое нарастало на протяжении всего их разговора, накапливаясь всё больше и больше с каждым полуоправданием и неправдивым заявлением. Они были грубыми и несправедливыми, но Тоби обнаружил, что не может полностью сожалеть о них; не в данный момент, не тогда, когда Райан подбирал слова на другой линии. Тоби вздохнул в этой потрясенной тишине, воздух со свистом пронесся по пустому пространству, как ветер по тундре. Но Райан по-прежнему ничего не говорил — ни защиты, ни оправданий, ни объяснений — ничего, кроме молчания. Но это было всё, что Тоби хотел услышать. — Я пойду прилягу, — сказал он. — У меня болит голова. — Подожди, Тоби… — Пока, — с этими словами Тоби завершил звонок, звук удара мобильного о стол был оглушительным, и в квартире воцарилась тишина. Отсутствие голоса Райана в ухе было заметно так, будто холодным утром сбрасываешь одеяло — словно он все ещё чувствовал его отпечаток на своем теле, словно его отсутствие подчеркивало всё некомфортное в его окружении, словно он хотел только одного — вернуть его обратно и зарыться в его знакомое тепло. Хотя в тот момент он не чувствовал сожаления, сейчас оно начало проникать в его душу, стекая по спине, как ледяная вода. Ему вдруг стало невероятно холодно, и он обхватил руками колени — но то ли для того, чтобы сохранить остатки тепла, то ли чтобы удержать себя в руках, он не знал. Что ему следовало сделать, так это написать Райану и немедленно извиниться, заверить его, что ничего страшного не произошло, и двигаться дальше. Но хотя это и уменьшило бы чувство вины, лежащее на его плечах, это ничего не сделало бы для решения реальной проблемы. Райан лгал. И что-то должно было произойти. Если это будет концом их дружбы, что ж. Так тому и быть.***
В понедельник ночью Тоби спал не очень хорошо. Когда наступило утро вторника, это означало, что придется открывать глаза вопреки всем инстинктам, кричащим ему оставаться в постели, и добираться до университета в зомбированном, полусонном состоянии. Весь день прошел как в тумане: поездка на автобусе, лекции, сплетни однокурсников вокруг него во время обеденного перерыва. Можно было сказать, что на самом деле он всё это время спал, и он бы в это поверил, если бы помнил хоть что-то из этого. Те немногие мысли, которые все же возникали, были связаны с его разговором с Райаном накануне вечером, и каждый раз, когда они всплывали на поверхность, он вздрагивал, волна грусти-жалости-вины омывала его, и он вытеснял их из головы. Когда он, наконец, вернулся домой после дневных занятий, он заснул по-настоящему, вырубившись на кровати через несколько минут после того, как вошел в дверь, без времени на дальнейшие мысли и чувства. Проснувшись в темноте во второй раз за этот день, он был дезориентирован, глаза были тяжелыми. И это был просто голод: всё его тело застонало в знак протеста, когда он поднялся с кровати. Когда он поднялся во весь рост, мир вокруг него поплыл, черные пятна расползлись по его полю зрения, пока он не был вынужден тяжело сесть обратно на кровать. — О, черт, — простонал он, опуская голову на руки. Это заняло несколько часов, но в конце концов он смог встать и сделать для себя поздний ужин. Весь день от Райана не было никаких вестей. И Тоби тоже не писал ему. Они находились в каком-то противостоянии — по крайней мере, так это представлялось Тоби: двое стоят на противоположных сторонах поля, спина к спине, руки на пистолетах, готовые по сигналу повернуться и выстрелить. Он почувствовал желание взять свой телефон и держать его поближе, чтобы знать, когда Райан напишет сообщение, но в то же время хотел швырнуть его как можно дальше, разбить вдребезги и спрятать осколки. Так ему никогда не придется столкнуться с этим, что бы Райан в итоге ни сказал. В конце концов, он не сделал ни того, ни другого, просто оставил телефон на кровати заряжаться, а сам сел за компьютер и начал переписывать свои записи с занятий этого дня. Бог знал, что ему понадобится дополнительно заниматься, чтобы компенсировать то, насколько рассеянным он был в последнее время; и без того, записи едва ли имели смысл для него сейчас. Хорошо, что завтра у него был выходной, чтобы заново выучить все… Блять. Нет. Нет, нет, нет, нет… Черт побери. Тоби совсем забыл. Завтра он должен был пойти с Райаном на набережную. Тоби со стоном опустил голову на руки, ладонями агрессивно потирая глаза. Под веками всплыли цветные вихри, почти гипнотизирующие настолько, что он мог забыть, что заставило его сделать это в первую очередь. Почти. Черт, что ему оставалось делать? Он должен отменить встречу, так? Или не появляться? Это будет чертовски неловко, и Тоби не хотел иметь с этим дело. Если бы он вспомнил раньше, то написал бы Райану сегодня, чтобы извиниться или отменить встречу на завтра. Но сейчас было уже одиннадцать — слишком много времени прошло после вчерашних событий, чтобы исправить ситуацию простым сообщением, и слишком близко к завтрашнему дню, чтобы придумывать отговорки. Но какая-то часть Тоби всё ещё хотела пойти. Он с нетерпением ждал этого — провести день на пирсе с Райаном, покататься на аттракционах, выиграть призы в игровых киосках, поесть жирной еды, на которую не хватит салфеток. Тоби всегда любил океан в любом его проявлении; то, что Райан приехал с ним, было просто бонусом. Может, тогда ему стоит пойти? По крайней мере, если Райан не придет, Тоби сможет повеселиться в одиночестве, верно? Там было чем заняться, и он ещё не исследовал пирс Брайтона полностью за те месяцы, что прошли с момента его переезда в этот район. Это должно было быть интереснее, чем унылая пляжная полоса Богнора, как бы он ни скучал по её привычному убожеству. А если Райан всё-таки появится, то… ну, он сможет справиться с неловкостью, верно? Конечно. Никаких проблем. Боже, это должно было закончиться катастрофой, не так ли? Приняв это решение, Тоби вернулся к своей работе, а примерно через час лег спать. Нервы от неизвестности предстоящего дня почти не давали ему отдохнуть, но томительная усталость была достаточной, чтобы погасить тревогу, и он погрузился в царство Морфея через несколько минут после того, как его голова упала на подушку, проснувшись только от резкого косого света солнца сквозь жалюзи на следующее утро. Несмотря на долгие часы сна, он не чувствовал себя особенно отдохнувшим, что-то вроде ужаса сидело в его нутре, отягощая каждое движение — приготовление кофе, насыпание хлопьев, кормление Мэл. Ему казалось, что он тащит за собой какой-то огромный валун, как тот чувак из греческой мифологии, которому суждено вечно толкать свой собственный вес в гору. Это тоже было похоже на бесконечную, бессмысленную борьбу — жизнь шла своим чередом, несмотря на всё возрастающее бремя, которое ему приходилось нести, не обращая внимания на его трудности и не желая подстраиваться под них. Уф, ладно. Хватит жалеть себя. Пора было готовиться по-настоящему. Тоби изо всех сил старался выбросить всё это из головы, готовясь к встрече. Они изначально планировали встретиться в час, поэтому Тоби не торопился. Он тщательно подбирал себе наряд, роясь в шкафу с мыслями о Билле. Он мог бы позвонить ему, но Тоби не думал, что у него хватит сил справиться с Биллом и всей его избыточной энергией в данный момент. Это было всё, что он мог сделать, чтобы заставить себя встать и двигаться, а остальные убеждения на этот день он приберег для того, чтобы сделать последний шаг к реальной встрече с Райаном. В итоге он остановился на старой безразмерной зелено-белой рубашке в полоску, которая, как он был уверен, когда-то принадлежала его отцу, и надел под нее белую футболку. В качестве брюк он просто надел старые светлые джинсы, которые он слишком долго заправлял, следуя указаниям Билла с прошлого раза. Всё вместе было относительно просто, но всё же гораздо более аккуратно, чем в последний раз, когда Райан видел его. В таком случае, всё было бы лучше, чем тогда, учитывая, что на нем была пижама. Не то чтобы Тоби должно было волновать, как он выглядит или как Райан его воспринимает, но всё же. (Возможно, он действительно знал, почему его это волнует; наверное, Тоби надеялся, что если он оденется во всё самое лучшее, Райан поймет, что он упустит, если всё пойдет прахом, но он отказывался придавать этой идее реальное сознательное значение, погружая ее обратно под воду, как только она всплывала). Всё остальное время Тоби провёл решительно отказываясь думать. Никаких сознательных мыслей, спасибо. Вместо этого он немного пересматривал записи, а потом, когда это ни к чему не привело, снова сел за компьютер и поиграл в игры. Вскоре пришло время уходить, и поэтому, погладив Мэл в последний раз и напомнив себе в последний момент, что на этот раз нужно взять куртку, он отправился в путь.***
Тоби не знал, чего ожидать. Он вышел из автобуса на той же остановке, где попрощался с Райаном все эти недели назад, за семь минут до назначенного времени встречи и прошел пешком небольшое расстояние до набережной. В отличие от прошлого раза, здесь было довольно много людей, особенно если учесть, что это был будний день, и для апреля было ещё довольно прохладно, поэтому Тоби пробирался между туристами и местными жителями — все они слонялись группами по двое и по трое и наслаждались своими беззаботными днями на пирсе. Среди них Тоби чувствовал себя грозовой тучей, заряженной электричеством и готовой ударить или разразиться громом в любого, кто приблизится. Они так и не договорились о месте встречи, поэтому Тоби прислонился к одному из столбов, установленных для того, чтобы машины не заезжали на пирс. Он был расположен несколько в центре, так что Райан Тоби увидит. И вот он ждал. И ждал. Он всё ещё не был уверен, что Райан появится, и эта возможность становилась всё более реальной с течением времени. Тоби переминался с ноги на ногу, засунув руки глубоко в карманы куртки с флисовой подкладкой, и опустил голову. На нем были те же ботинки, что и в прошлый раз, когда они ходили на пляж. В тот день он впервые носил их, и они всё ещё были испачканы серой грязью брайтонской береговой линии. Это было счастливое воспоминание, воспоминание о смехе и ноющих мышцах, о неровном дыхании и слишком широких улыбках, о головокружении, которое невозможно было сдержать и которое выплескивалось наружу гейзером чистой радости. Неужели это всё, что у него осталось? Воспоминания о том, что было и что могло бы быть? Тоби драматизировал, вероятно, — они даже не были никем, просто друзьями, сколько? Две недели? Три? Так что, если Райан решил не появляться сегодня? Что, если он решил отдать предпочтение секретам, которые он скрывал, перед их дружбой? Вместо потенциала, который у них был для большего? Вместо Тоби. Тоби сделал глубокий вдох и выпустил воздух со свистом на выдохе, долго, медленно и сосредоточенно. Это было глупо. Так, так глупо. Он вел себя глупо. Зачем он пришел сюда сегодня? Ему следовало просто написать Райану сообщение, извиниться и попросить поговорить как следует. Вместо этого он выбрал путь труса: явился туда, где они ранее планировали встретиться, надеясь, что по мановению волшебной палочки всё вернется на круги своя. Но сейчас он был здесь. Он был здесь, и если Райан всё-таки появится — что казалось всё менее вероятным с каждой минутой, а сейчас было уже почти десять минут первого, — то он всё исправит. Он поговорит с ним по-настоящему. Он должен был. Он был в долгу, по крайней мере, перед самим собой. Прошло ещё десять минут ожидания, прежде чем Тоби решил установить для себя временные рамки. Половина первого. Если Райан не появится к половине второго, Тоби уйдет. Без колебаний, без «ещё пять минут». Нет. Он уйдет. Почти наступила половина второго. Каждая минута тикала — 23, 24, 25. Тоби отчаянно сканировал толпу, ища ту самую неловкую голову над остальными, ту самую, которая причинила ему столько стресса за последние 48 часов. Было 1:28, когда его отчаяние наконец принесло плоды. Там, приближаясь слева, стоял Райан. Сначала Тоби почти не поверил, уверенный, что его разум придумал эту галлюцинацию в последней попытке обрести счастье. Но, конечно, высокая фигура подошла ближе, его глаза сканировали толпу под черной маской. Его волосы были в беспорядке на голове, как будто он несколько дней подряд валялся в постели и не успел привести их в порядок перед выходом, хотя остальная часть его одежды выглядела вполне прилично — по крайней мере, для него. На нем были черные зауженные джинсы и свободный, очень удобный свитер под тем, что выглядело как куртка-бомбер или кожаная куртка, хотя Тоби не мог определить на расстоянии. Тоби не сделал ни единого движения, чтобы привлечь внимание Райана, оставаясь на своем месте. В этом было какое-то упрямство, что-то символическое, возможно, или метафорическое. Если Райан хотел заполучить Тоби, он должен был сам приложить усилия. Или что-то в этом роде. В конце концов, взгляд Райана всё-таки остановился на Тоби, и он остановился посреди тротуара. Он всё ещё находился в нескольких метрах от него, достаточно далеко, чтобы сказать что-нибудь, пришлось бы почти кричать, поэтому они просто смотрели друг на друга, две пары глаз, одна была прямо на пирсе, другая — чуть в стороне. Тоби не изменил выражения лица, хотя сердце его колотилось. Вид его, как всегда, заставлял его что-то внутри трепетать, и внезапно Тоби вспомнил обо всём положительном, привязанность хлынула через него, пока он наблюдал, как Райан наконец пробирается вперед, прокладывая путь локтями, чтобы как можно быстрее подойти. Он всё ещё не двигался, даже когда его лицо потеплело под пристальным взглядом Райана, его собственный хмурый взгляд застыл на месте, а поза была непринужденной, когда он прислонился к столбу. Тоби не знал, какое впечатление он производит — не знал, что он пытается этим показать— но, должно быть, оно было пугающим, потому что он наблюдал, Райана открывает и закрывает рот под относительной защитой этой фирменной маски. Его взгляд метнулся в сторону, руки засунуты в карманы черной куртки-бомбера, которую Тоби теперь мог видеть. Она выглядела теплой и была велика даже Райану. Тоби задумался, как она будет смотреться на нем, сможет ли он натянуть рукава на руки, насколько низко будет опускаться подол. Он отмахнулся от этой мысли и наконец заговорил, понимая, что Райан вряд ли сможет нарушить молчание. — Привет, — сказал он, и фраза была гораздо легче, чем он думал. — Х-хей, привет, эм, — это было все, что он сказал в ответ. Тоби ждал, не добавит ли он ещё что-нибудь, но тот молчал. Он проглотил свое разочарование, а вместо этого оттолкнулся от своего места отдыха и повернулся, чтобы идти на дальше. — Пойдем, — позвал он позади себя. — Я хочу покататься на карусели. — О-о, да… конечно, — сказал Райан сзади него. Тоби слышал, как его ноги скребут по тротуару, пока он не перешел на деревянные платформы дощатого настила, дерево скрипело и сдвигалось под их сдвоенными шагами. Райан следовал за ним всю дорогу, как потерявшийся щенок. Всё это время Тоби мечтал, чтобы Райан просто шел рядом с ним, скрестил их пальцы и соединил руки. Ему хотелось, чтобы он ободряюще улыбнулся и сказал, что беспокоиться не о чем, что все его мучения были напрасны и на самом деле всё объясняется просто. Но ничего этого не произошло. Вместо этого они прошли мимо огромных зданий, занимающих центр набережной, мимо киосков с едой, мимо толп людей, любующихся видами, до самого конца пирса, где располагались разноцветные аттракционы. На сером фоне английского океана жизнерадостность этого места казалась почти ненастоящей, как будто всё было создано за розовыми очками, только вместо очков выступали сами аттракционы, которые были плодом воображения. Однако киоск, где они покупали билеты, был настоящим, как и рука Райана, которая отодвинула Тоби в сторону, чтобы самому заплатить за оба билета. В очереди на карусель Райан пытался вести небольшую беседу, спрашивая Тоби о его вчерашних занятиях и о том, что ещё он делал сегодня утром, а Тоби старался отвечать как можно более нормально, наклеивая улыбку и давая короткие объяснения. Он перевел вопросы обратно на Райана, который оказался гораздо менее разговорчивым, ещё даже по сравнению с невнятными ответами Тоби. Это было логично, правда, и достаточно хорошо вписывалось в картину последних нескольких недель, так что к тому времени, когда они дошли до передней части очереди, он снова стал полностью игнорировать Райана, наблюдая за тем, как перед ними кружатся разноцветные огни карусели. — Хочешь посидеть вместе на одних из этих саней? — спросил Райан, когда их наконец пустили на аттракцион, жестом указав на одно из неподвижных, многоместных сидений. Там они могли бы сидеть бок о бок. Тоби на мгновение уставился на него, затем отвернул голову и прошел мимо. — Нет. Я хочу на лошадь, — он притворился, что не видит, как Райан разочарованно опустил плечи, и сел на пестро-коричневую, которая была установлена так высоко, как только могла, так что, когда он забрался на неё, он был почти на уровне головы Райана. Лошадь рядом с ним, соответственно, была максимально низкой, и Райан обменялся взглядами между лошадью Тоби и другой, туда-сюда два-три раза, прежде чем вздохнуть и пойти занять свое место. Из-за того, как она была низко устроена, Райану пришлось неловко согнуть ноги, чтобы забраться на нее, и он оказался на несколько футов ниже Тоби. Это было мелочью, но изменение разницы в росте принесло удовлетворение в желудок Тоби, и он впервые за этот день искренне улыбнулся. Тоби, вероятно, был здесь засранцем, подумал он, когда музыка набрала скорость и поездка начала набирать обороты. Райан старался. Тоби мог сказать, что он старается. Но он старался не так, как он хотел. Недостаточно было просто пройти мимо этого и сохранить статус-кво. Тоби не хотел статус-кво — он хотел, чтобы Райан был его, и единственный способ сделать это — восстановить утраченное доверие. Они шли по кругу, пока Тоби наблюдал за проплывающими мимо пейзажами, а Райан наблюдал за Тоби. Он чувствовал на себе его взгляд, представлял себе то же самое обиженное выражение, но он отказывался встретиться с ним взглядом. Вместо этого он смотрел на мир, вращающийся вокруг них: вода, аттракционы, люди, вода, аттракционы, люди, в постоянно увеличивающемся головокружительном движении. Тоби терял терпение. Когда поездка остановилась, Тоби наконец-то повернулся к Райану. Уверенные движения их пони вверх и вниз замерли в той самой точке, где они должны были сравняться по росту, их взгляды — бесстрастный взгляд Тоби и широко раскрытые умоляющие глаза Райана — были на одном уровне, на расстоянии фута друг от друга. — Нам нужно поговорить, — сказал Тоби, и Райан нахмурился. Кивнул. Они сошли на землю, нашли свободную скамейку в тихом уголке и сели. Дерево было холодным, ветерок — ещё холоднее. Тоби повернулся на скамейке боком, так что оказался лицом к Райану, подтянув под себя одну ногу. Слева от него плескался океан, справа мигали разноцветные огни, а перед ним сидел Райан: нога нервно попрыгивала, пальцы подрагивали, плечи ссутулились. Свет отражался в одном глазу, океан — в другом, и Тоби никогда так не хотелось держать в руках чье-то лицо, как в этот момент. Что бы сейчас ни случилось, оно того стоило. — Мне жаль, — сказал Тоби, — за то, что я сказал той ночью. — Нет, нет, всё но… Тоби поднял руку, чтобы остановить Райана, прежде чем тот успел оправдаться, понимая, что то, что он скажет дальше, может свести на нет любое прощение. — Я хочу объяснить всё. — Хорошо, — пискнул он. Он выглядел испуганным, глаза расширились, плечи дрожали. Тоби не понимал, почему, ведь то, что он хотел сказать, было страшнее всего, с чем Райан мог столкнуться. Он сделал глубокий вдох и закрыл глаза. — Ты мне начинаешь… нравиться. Я думаю, — Тоби выдавил из себя эти слова, не открывая глаз, чтобы не получить реакции Райана. Но, несмотря на попытку, он всё равно услышал чужой вздох. — Но, — Тоби продолжил, прежде чем Райан успел что-то сказать. Он боялся, что если Райан получит пространство, чтобы говорить, Тоби никогда не закончит то, что должно быть сказано, а эта часть была так же важна, если не более, чем слова, которые предшествовали ей. — Но я не хочу… Я не могу продолжать делать это, если я не могу доверять тому, что ты говоришь. — Я… Я тебе нравлюсь… Что… Что ты говоришь? — Тоби всё ещё не открыл глаза, но Райан звучал нервно, его голос был легким, хрупким, как перезвон стекла на ветру. — Ты от меня что-то скрываешь, — сказал Тоби, и между ними опустилась тяжелая рука, словно стук молотка о скамью судьи. Он рискнул открыть глаза и тут же пожалел об этом: широко раскрытые глаза Райана, взгляд, застывший в свете фонарей, вызвал боль в грудине. Иррационально он хотел всё исправить, втянуть все слова обратно и отправить этот разговор в стратосферу, как одну из ракет. Но он знал, что должен быть тверд в своих убеждениях, иначе потом последствия будут удесятерены. Поэтому он и продолжал. — Я не… — Тоби поджал губы, обдумывая свои следующие слова, прежде чем продолжить: — Я не злюсь, даже если, знаешь, так казалось в тот день… — Но тебе нужны ответы, — оборвал его Райан, и, поскольку половина его лица была закрыта, Тоби не мог понять смысл сказанного без полного контекста, ведь его тон был ровным. — Да! Я имею в виду — нет, не… не совсем, — поправил Тоби, качая головой. — Мне не нужно знать всё, но я чувствую, что ничего не знаю, а ты никогда не объясняешь, почему ты не можешь мне ничего рассказать. Когда я задаю тебе вопрос, ты говоришь мне что-то, что заставляет меня думать, что ты нормально ответил. Но когда я вспоминаю об этом позже, я понимаю, что всё, что ты сделал — это снова уклонился от ответа! Тебе не обязательно рассказывать мне историю своей жизни, но ты должен дать мне какую-то причину доверять тебе. Я не могу… двигаться дальше, если я не могу доверять тебе, — он сделал дрожащий вдох. — А я хочу. Идти дальше, то есть. В конце Тоби захотелось задохнуться, плечи опустились. — Вот почему я сказал то, что сказал. Я… Я просто хотел получить прямой ответ хоть раз. Не слишком ли многого я прошу? Райан ничего не ответил на это, только бесстрастно смотрел. Тоби хотелось бы иметь хоть какое-то представление о происходящем в его голове, хоть какой-то признак того, о чём он думает. Но, как бы то ни было, его эмоции были прозрачны. Тоби почувствовал, что у него щиплет глаза, но он не знал почему. — Ты можешь ответить хотя бы на один вопрос? — спросил он. — Что у тебя за работа? Откуда у тебя столько денег? Почему ты так долго в Великобритании? — разочарование Тоби росло с каждым вопросом и с каждым мгновением, когда Райан оставался неподвижным. Он был здесь, обнажая перед ним своё сердце, и не получал ничего взамен. Это было воплощением его худших опасений, что и послужило поводом для этого разговора. В последнем порыве разочарования он задал вопрос, который не давал ему покоя с момента их первой встречи, вопрос, который разжег его постоянно растущее любопытство, а затем каким-то образом разжег бушующий лесной пожар, уничтожающий всё на своем пути: — Кто ты, Райан? — Я… я… — глаза Райана были дикими от неразборчивых эмоций, зрачки широко раскрылись внутри крошечного кольца серого цвета. Тоби затаил дыхание, чувствуя себя заблудившимся туристом, который ждет, не превратится ли его крик в лавину, не готовый, в любом случае, столкнуться с последствиями своих действий. Тоби определенно не ожидал того, что произошло. — Я не могу… — Райан покачал головой, и сердце Тоби начало падать, когда он внезапно встал со скамейки. — Мне нужно… мне нужно уйти, — он сделал шаг назад, затем ещё один. — Мне жаль. Мне… мне очень, очень жаль, — сказал он, затем повернулся и зашагал в сторону дороги, оставив Тоби только смотреть на его удаляющуюся спину с открытым ртом, пока его взгляд не затерялся в толпе, поглощенный морем людей вокруг них. Что, блять, только что произошло?***
— И он просто ушёл? — спросила Эймси во время их разговора в тот же день. Часы между тем, как Эймси наконец ответила на его отчаянные сообщения, и тем, как Райан ушел от него, прошли как в тумане. Тоби миллион раз прокручивал в голове этот разговор, пытаясь определить, где всё пошло не так, когда он совершил роковую ошибку. Или он просто настолько сильно просчитался с Райаном? Неужели всё, что он скрывал, было настолько ужасным, что он скорее предпочел положить конец их дружбе, чем вступить в открытый разговор? В любом случае, Тоби старался радоваться тому, что ему удалось прекратить всё раньше точки невозврата, но, всё же, было больно. Может, это и не были отношения, но чувства есть чувства, и Райан ему очень нравился. Очень, очень нравился. — Ага, — ответил Тоби на вопрос Эймси, откинувшись в кресле за рабочим столом. Мигрень, которая началась ещё несколько часов назад, наконец-то разыгралась в полную силу, поэтому он убавил яркость компьютера до минимума, и вместо наушников голос Эймси звучал из колонок компьютера на низкой громкости. Благодаря всему этому, а также тому, что он низко надвинул жалюзи, чтобы скрыть надвигающийся закат, комната представляла собой мрачное зрелище: нечеткие серые тени скапливались в каждом углу, застывшие от ледяного воздуха. — «Ход подонка», не так ли? — сказали они в этот мертвый воздух. Тоби нахмурился. — Наверное. Наверное. Так оно и было, если подумать, но он не мог заставить себя оскорблять Райана прямо сейчас. Может быть, завтра, он будет готов проклинать его имя и посылать на три буквы, готов бить подушки и кричать на весь мир за то, что тот показал ему такой потенциал; за то, что всё было так близко к идеалу, только чтобы всё рухнуло в последнюю секунду. Однако сейчас Тоби было просто грустно. — Это просто несправедливо, — ныл он, потирая глаза. — Что несправедливо? — У вас с Сереной идеальные отношения, — уточнил он. — Я просто хотел чего-то подобного, понимаешь? Но нет — я пытаюсь всего один раз, и вот это происходит. — Ты ведь знаешь, что мы с Сереной тоже не идеальны? — сказала Эймси в ответ. Тоби усмехнулся. — Да, точно. Вы, ребята, вместе целую вечность. — Нет, правда, — настаивала Эймси. — Почему ты думаешь, что мы «идеальны»? — Я не знаю, — Тоби ещё больше сгорбился в своем кресле, голова раскалывалась от текущей темы. — Вы никогда не ссоритесь или что-то в этом роде, не совсем. И ты никогда не упоминал о проблемах раньше. — Без обид, Тоби, но ты не тот, к кому я бы пошла за советом по поводу отношений. — Эй… — Для этого и нужен мой психотерапевт, — оборвали его прежде, чем он успел как следует возмутиться. — Ты хочешь сказать, что мне нужен психотерапевт? — Нет! Ну, это не повредит, — начали Эймси и тут же продолжили, как будто знали, что Тоби попытается снова вмешаться, если ему представится такая возможность. — Я пытаюсь сказать, что у всех отношений есть проблемы, и именно люди, которые могут преодолеть их, становятся наиболее успешными. Так что если он не хочет слушать тебя и разговаривать с тобой ещё до того, как вы вместе, может, это и к лучшему. У Тоби болела грудь. Наверное, она была права, но он не хотел этого слышать. Какая-то часть его души всё ещё хотела, чтобы все наладилось, чтобы взмахом волшебной палочки всё было исправлено. Он хотел, чтобы Райан появился у его двери с цветами и хорошо сформулированными извинениями, чтобы он признался во всём и этим простым жестом стёр прошлое. Или, что ещё лучше, он хотел вернуться на пару часов назад и изменить все это, остановить признания до того, как они произойдут, вбить немного здравого смысла в его прошлое «я». Стоило ли из-за всего этого терять Райана как друга? Голова Тоби запрокинулась на одну сторону, глаза по-прежнему были закрыты. Это того не стоило. Сохранять статус-кво тоже не выход, и он знал это, но в тот момент ему было всё равно. Даже это звучало лучше, чем тот ад, через который он сейчас проходил. Он открыл рот, чтобы попытаться сформулировать какой-нибудь ответ, выразить словами то, что творилось у него внутри, но прежде чем он успел это сделать, с его стола раздалось настойчивое жужжание. Открыв глаза, он увидел, что это звонит телефон. Но удивительно было не это. Нет, было то, что на экране его мобильного большими жирными буквами было выведено слово Румба, причем совершенно четко. — Что такое? — Чёрт, — пробормотал Тоби, широко раскрыв глаза, затем ещё громче: — Чёрт! — Что происходит? — Эймс — я — мне нужно будет перезвонить тебе, люблю тебя, пока… — Тоб… — это было последнее, что он услышал от Эймси, прежде чем покинуть их разговор на Дискорде. Дрожащими руками он взял телефон со стола и ещё мгновение смотрел на знакомое имя, прежде чем ответить. Выдох, затем: — Алло? Голос Райана был безошибочно узнаваем, словно глоток холодной воды, хотя его слова ничем не успокоили колотящееся сердце Тоби. — Привет, Тоби. Мы можем поговорить?