***
Позже Ранбу попытался объяснить, почему он сбежал. Были оправдания, которые были правдой: он был потрясен и ему нужно было время подумать; у него были заранее составленные планы с Томми, к которым ему нужно было вернуться, чтобы подготовиться; у него был приступ паники и ему нужно было убежать от толпы. Всё правда. Также верно и то, что всё это были отговорки. Ранбу был трусом, насквозь. Такова была истинная правда. Даже когда он оказался в квартире Томми, снимая, как тот делает странные вещи для каких-то тиктоков, его мысли были не совсем там. После разговора с Тоби он почти бежал к Томми, только чтобы опуститься на пол, как только за ним закрылись двери лифта. К счастью, лифт был наконец исправен и довез его до самого верхнего этажа, но даже когда он достиг места назначения, Ранбу не встал. Он остался на месте, учащенно дыша, уткнувшись лицом в колени. Он едва заметил, как двери лифта снова закрылись, и только слегка вздрогнул, когда лифт снова пришел в движение, возвращая его туда, откуда он пришел. В какой-то момент двери снова открылись, но Ранбу продолжал держать голову опущенной, даже когда почувствовал, что кто-то ещё вошел в лифт вместе с ним. Он не обратил на них внимания, смущенно прикрыв глаза. К этому моменту его дыхание несколько замедлилось, кислород наконец-то смог добраться до мозга, но он снял маску, когда ему стало трудно дышать, и меньше всего ему хотелось, чтобы его узнали в таком состоянии. Когда лифт, продолжая движение вниз, снова остановился, Ранбу услышал, как открылись двери, но никто не вошел и не вышел. — Вы останетесь в лифте? — спросил пожилой женский голос, и Ранбу с новым толчком смущения понял, что этот вопрос адресован ему. — Д-да, — пролепетал Ранбу, подняв руку, чтобы помахать в каком-то ободряющем жесте. Наступило молчание, затем прозвучало успокаивающее: — Хорошо. Какой этаж? — Д-двадцать… два… — хрипел он между неглубокими вдохами. Ранбу услышал звук нажатия кнопки, затем шаги. Тот, кто был с ним внутри, вышел из лифта. — Всё будет хорошо, дорогой. Что бы это ни было, — сказала она, затем двери закрылись, и лифт снова пришел в движение, унося его обратно в квартиру Томми. На этот раз Ранбу поднялся на ноги, пошатываясь, так как зрение было нечетким. Он не плакал, не думал он, но грудь всё ещё болела, от гипервентиляции или от эмоций, он не знал. Что бы это ни было, на его лице не было заметно, потому что Томми без проблем впустил его после одного лишь стука. — Не обязательно стучать, знаешь ли, — позвал Томми, ведя Ранбу дальше в квартиру. В отличие от того первого раза, когда он увидел её, теперь она больше походила на дом, чем на пугающее, слишком открытое пространство. Если бы он искал, Ранбу мог бы заметить пирс через широкие окна, мог бы точно определить место, откуда он только что сбежал, мог бы, вероятно, понять, сидит ли Тоби всё ещё там, застыв на месте, ожидая, пока Ранбу наконец вернется. Ранбу не искал его. Вместо этого он просто хмыкнул в ответ на слова Томми. Он не был уверен, способен ли он в данный момент говорить, и не хотел проверять это. Горло саднило, как будто он кричал, хотя на самом деле он почти не разговаривал весь день. Томми, казалось, не замечал, что что-то не так. Он достаточно разглагольствовал о своих идеях для тиктоков, чтобы заполнить тишину. Только когда всё было готово и записано, а они сидели и смотрели снятое, Томми сказал что-то. — Что с тобой? — спросил он. — Ты совсем не в восторге от всего моего невероятного контента. Честно говоря, это оскорбительно. — Ни… — Ранбу начал было отвечать, но его голос шелестел по горлу, как наждачная бумага. Он прочистил его и попытался снова: — Ничего страшного. — Подожди, что-то реально случилось? — Нет. Томми пристально посмотрел на него, прищурившись, и Ранбу отвернулся, обняв себя руками. Он знал, что ничего не скрывает, но с того момента, как вошел в эту дверь, он тихо разваливался на части; то, что Томми заметил это только сейчас, свидетельствовало о его уникальной забывчивости. Но тут глаза Томми расширились, и он откинулся назад. Ранбу не удивился бы, если бы прямо над его головой зажглась лампочка. — Что-то случилось! Что это? Что случилось? Чёрт возьми. Ранбу крепко зажмурился, открывая и закрывая рот, силясь что-то сказать. Хотел ли он что-нибудь сказать Томми? Это было слишком рано, слишком сыро и реально, чтобы обсуждать это без новой волны эмоций. Он еще не плакал. Но если бы ему пришлось описывать отчаянную, бесстрастную мольбу Тоби, холодность его собственных действий, панику, которая заставила его уйти, когда он должен был остаться… Прежде чем он успел что-то сказать, Томми продолжил: — Подожди, разве ты не должен был встретиться с Тоби сегодня? Ты сказал мне, что придешь только позже, — его лицо исказилось от гнева. — Что сделал этот засранец? Где он? Я убью его, убью… — Томми, — прервал его Ранбу, прежде чем он успел разгорячиться больше. Он оценил его ярость, но она была напрасной. Если уж на то пошло, Томми должен был направить все свои эмоции на Ранбу. В конце концов, это он всё испортил. — Это была не его вина. — Он не виноват, что ты такой! — воскликнул Томми. — Но посмотри на себя, ты… — Он узнал, что я его обманываю, — огрызнулся Ранбу. — Хорошо? Томми будто сдулся при этом; руки, которые дико жестикулировали, опустились по бокам, как руки марионетки, у которой перерезали ниточки. — Ох. — Да. — Что, значит… вся эта история со «скрытием того, что ты стример» закончилась? Ранбу вздохнул в разочаровании. — Нет, не… не совсем. — И что дальше? Он заставил тебя уйти? Ранбу скорчился, сжимая пальцы на своих скрещенных руках. — Нет… я… я сбежал… — он запнулся на ходу, и последнюю часть пробормотал себе под нос. — Чего-чего? — Я с-сбежал, — повторил Ранбу. — Ты… сбежал, — Томми покачал головой. — Прости, бежал от чего? — Тоби, он… — Ранбу тяжело сглотнул. — Он обвинил меня во лжи и попросил дать ему реальные ответы, а я… я сбежал. У Томми открылся рот, а Ранбу только крепче сжал себя в объятиях, готовясь к нападению. Он не был разочарован от восклицания Томми: — Что, чёрт возьми, с тобой? — прозвучало всего несколько секунд спустя. Ранбу всё равно поморщился, несмотря на то, что был относительно готов. — Ты…? — начал Томми, но тут же прервался. Он сделал глубокий вдох, возможно, видя, как поник Ранбу, как каждое слово ударило его в живот. Когда он продолжил, его тон стал намного мягче, хотя всё ещё был резок: — Ты только что говорил, что не знаешь, как избавиться от лжи, а потом Тоби дает тебе возможность сказать правду, и ты съёбал? — Я… — Я всё ещё не понимаю, зачем ты вообще скрывал всё это дерьмо, — добавил Томми, прервав все, что собирался сказать Ранбу. — Как бы быть знаменитым — это хорошо, когда подбираешь людей? — Я просто хотел быть нормальным, — ворчал Ранбу, решив проигнорировать часть про «подбирать людей». — Я не думал, что стану… Что мы станем друзьями, или что-то в этом роде. — Теперь вы точно друзья. — Ты думаешь, я этого не знаю? — Я имею в виду то, почему ты не рассказал раньше? Или сейчас, когда он тебя спросил? — Я не знаю, — ответил Ранбу. — Мне было страшно? Или что-то еще? А вдруг он возненавидит меня за ложь или не захочет быть рядом со мной, когда узнает? Томми с укором посмотрел на него. — Если бы он ненавидел тебя за ложь, разве он не перестал бы с тобой разговаривать? Зачем спрашивать, что происходит? — Ну, если он не ненавидел меня раньше, то теперь должен, — усмехается Ранбу. Его взгляд был устремлен на пол, пристально изучая то место, где ковер пересекался с паркетной доской. Голубой цвет ковра напомнил ему об океане, о глазах Тоби и о неспокойствии в них. Он отвернулся, рискнув взглянуть на Томми, который так же пристально наблюдал за ним. — Ранбу, ты… — отрезал он и покачал головой. — Ладно, вот в чём дело, да? Ты переписываешься с этим парнем без остановки, и когда ты начинаешь говорить о нем, ты как будто уходишь в свой собственный маленький мир — даже чат заметил. — Но это… — И ты открыл ему своё лицо через сколько? Неделю? — Томми продолжил, прежде чем Ранбу успел вмешаться. — Тебе понадобились годы, чтобы открыться мне. — Это было в тему, — запротестовал Ранбу. — Конечно, хорошо, — Томми закатил глаза. — Слушай, я знаю, что мы не говорим о том, как сильно тебе нравится этот парень… Но сейчас он мне тоже нравится… Но не в том плане! Не так… Он хороший парень, вот и всё. Сердце Ранбу остановилось в его груди. — Дело в том, что я не думаю, что он сразу же возненавидит тебя, но ты всё равно должен попытаться всё исправить, — продолжил Томми. — И я думаю, что это стоит попробовать. Я имею в виду, посмотри на себя. Он неопределенным жестом указал на Ранбу. — Тебе хреново. Ранбу реально было хреново, но любой шаг к исправлению ситуации казался безнадежным, не говоря уже об эгоизме. Кто он такой, чтобы требовать от Тоби выслушать его после того, как он отказался что-либо сказать, когда ему предоставили такую возможность? Он покачал головой. — Я не… — Так, — настаивал Томми. — О чем бы ты ни думал, ты да. И ты можешь. Ранбу не заслужил ничего из этого. Он не заслужил Тоби и не заслужил таких друзей, как Томми. Он не знал, что он сделал, чтобы так прочно привлечь его на свою сторону, но какой бы трюк он ни провернул, ему почти хотелось бы всё изменить. Тогда Томми увидел бы всё по-настоящему. — Просто… Просто позвони ему, извинись и объяснись, — сказал Томми. — Я знаю, как у тебя в голове всё мрачно, но подумай об этом с другой стороны: будет ли справедливо по отношению к нему не дать ему выбора простить тебя после того, как он узнает все подводные камни? Ранбу снова опустил взгляд, брови нахмурились. Это… Это было действительно достойное замечание. — Ты делаешь выбор за него, — продолжил он. — Это не очень справедливо. Ранбу не думал об этом. Он был настолько поглощен мыслью о том, что навязывать себя Тоби в любом случае эгоистично, что продолжение попыток отношений — любых отношений — когда он лгал, делает его ужасным человеком. Но на самом деле, поступая так, он просто лишал Тоби выбора. В любом случае, Ранбу был ужасным человеком. Но, по крайней мере, так он мог попытаться всё исправить. Ранбу, вероятно, должен был поблагодарить Томми или хотя бы как-то дать ему понять, что он благодарен. Вместо этого он сказал: — Когда ты успел стать таким мудрым? Томми прищурил на него глаза. — А вот это неуместно… — Спасибо, — перебил его Ранбу, и он впервые за несколько часов улыбнулся. — О, — лишь сказал Томми, слегка отпрянув назад. — Ну, не за что. Наверное. — Что… Что мне вообще сказать? — спросил Ранбу. Мысль о том, чтобы позвонить Тоби после того, как он сбежал, нервировала. Это было не хуже, чем перспектива никогда его больше не увидеть, но все равно было тревожно, от того, как беспорядочно всё внутри него представлялось. — Я не знаю. Просто… скажи ему правду. — Что, например, «Привет, извини, что я врал все это время, но на самом деле я популярный стример Ранбу «РанбуЛайв»? — Да? — Отлично. Конечно. Это… просто. Ага, — Ранбу, наконец, разжал руки, только для того, чтобы поднести одну руку ко рту, грызя ноготь на большом пальце левой руки. Томми, казалось, сжалился над ним и ободряюще улыбнулся. — Начни с извинений. Это не повредит. — Да, это… справедливо. — Всё будет хорошо», — заверил Томми. — Ты — РанбуЛайв! Ты справился с ненавистниками и троллями похуже, чем Тоби — какая у него фамилия? — Э, Смит? — Тоби Смит! Это вызвало смех у Ранбу, ослабив давление в его груди, несмотря ни на что. В его голове всё ещё была тревога, чувство вины и стресс последних недель всё ещё копились в груди, давя на сердце, но теперь у них был шанс выйти, было куда направить. Это направило его назад, туда, куда он пришел всего пару часов назад, и помчался в сторону пирса в отчаянной, ошибочной надежде, что Тоби всё ещё там, ждет. Это было иррационально и вытекало исключительно из той части его мозга, которая желала, чтобы он никогда не уходил, и вместо этого представляла, что время застыло, как только Ранбу сделал первый шаг назад, что пока Ранбу часами размышлял и успокаивал себя, Тоби сидел, ничего не подозревая, и ждал ответа Ранбу. Конечно, эта иллюзия существовала только в его голове, и поэтому, когда он обогнул угол их скамейки, вместо терпеливо сидящего Тоби там оказалась молодая семья, пара и их маленькие дети, радостно поедающие мороженое. Они вздрогнули, когда к ним подбежал Ранбу, хватаясь за свои сумки в ответ на огромного, исхудавшего подростка, который на скорости выскочил из-за угла. Ранбу поднял руки и тут же отступил. — Простите, простите, — сказал он и, спотыкаясь, пошел обратно. Тоби здесь не было, не то чтобы он действительно ожидал этого. Это было бы неправдоподобно, логика, которая работает только в романтических фильмах-блокбастерах и в грустных фантазиях одиноких подростков. Самосожжение. Отлично. Ранбу пошел обратно, вертя головой по сторонам в поисках хоть какого-нибудь шанса увидеть Тоби, если он всё ещё был там. Найти его на той же скамейке было бы почти невозможно, но он всё ещё мог быть здесь— в конце концов, он проделал долгий путь; было бы понятно, если бы он задержался здесь ненадолго после ухода Ранбу. Несмотря на логику, Ранбу не удалось его найти. Когда он дошел до тех барьеров в конце пирса, к которым прислонился Тоби, когда он впервые увидел его сегодня днем, он остановился, глядя на улицы, ведущие дальше вглубь города, дальше в Брайтон и дальше к квартире Тоби. Он знал, что найти Тоби здесь будет проблематично. Поэтому он так поступил? Гонялся за невозможным сценарием вместо того, который наверняка принесет ему результат? Потому что он боялся результатов. Его пугала перспектива, что в тот момент, когда Ранбу наконец-то будет готов быть честным с Тоби, в тот момент, когда он больше всего хотел рискнуть, продвинуться вперед, во что бы ни превратились их отношения, Тоби просто откажет ему. Упущенные шансы, упущенные возможности, извинения, пришедшие слишком поздно. Вот чего он боялся. А страх был парализующим средством, как никто другой. Телефон, зажужжавший в кармане, вывел его из застывшего состояния, и он дрожащими руками потянулся туда, чтобы посмотреть, кто это. ТоммиИннит: Есть новости? Ты нашёл его?ничего
ТоммиИннит: Ну и???…и что?
ТоммиИннит: Иди? Найди? Его? Да. Это было… Это было то, что он должен был сделать. И Ранбу знал, куда идти. Тревога и страх скопились у него под ребрами, пока он ждал на этом одиноком тротуаре появления Убера. Он чувствовал его с каждым вдохом, как напоминание о том, на какой риск он идет, на какой отказ он себя настраивает. Но Ранбу противился этому. В конце концов, не пытаться вообще — хуже, чем быть отвергнутым. По крайней мере, так он говорил себе. Пробки на улицах растянули поездку на такси дольше, чем предполагалось приложением. Ранбу беспокойно тряс ногой на заднем сиденье, смотрел в окно на проносящиеся мимо пейзажи и пытался придумать хоть какое-то подобие плана, что сказать. Он знал, что должен извиниться, конечно, но с чего начать объяснения? По крайней мере, он знал, что Тоби знаком с созданием контента как с профессией, и в частности с Твичем, поскольку Эймси тоже занималась стримингом. И что тогда? Он просто назовёт себя? Будет надеяться, что Тоби сможет уловить остальное? Или ему нужно будет подробно рассказать? Ранбу всегда было трудно рассказать о своей карьере и своем восхождении к «славе» так, чтобы это не выглядело хвастовством. Это включало в себя множество отказов и оговорок, заверений в том, что удача сыграла огромную роль и что он не стал бы таким популярным, если бы не люди, которые поддерживали его на этом пути — как другие создатели контента, которые продвигали его, так и фанаты, которые смотрели его. О нет, что если Ранбу попытается всё объяснить, а он просто покажется надоедливым? Отлично. Новый страх разблокирован. Добавление в кучу других. В конце концов, Убер подъехал к месту назначения поездки, которая была одновременно слишком долгой для его нервов и слишком короткой, чтобы все его планы успели сформироваться. Однако, когда машина остановилась, Ранбу ничего не оставалось, как выйти из нее и оказаться лицом к лицу с домом Тоби. Это был знакомый фасад: красочная дверь контрастировала с окружающими ее унылыми клумбами, белые цветы там поникли, их стебли пожелтели и были на полпути к гибели. Это не было знаком большой надежды, их вид во многом отражал его собственное настроение, но он старался не заглядывать слишком далеко. Вместо этого он переключил свое внимание на вопрос о том, как попасть внутрь. Должен ли он… ждать? Это казалось смешным и постыдным даже для него. Нет, лучше просто как-то связаться с Тоби, верно? Может быть, позвонить? Но что, если он не ответит? Что, если Ранбу проделал весь этот путь зря, а Тоби даже не захочет его видеть? Чёрт возьми, он должен был сначала позвонить. Или написать. Что-то другое, а не появляться у него на пороге и требовать, чтобы его впустили, как гада. Ранбу был полон желания уйти прямо тогда и там, вернуться в квартиру Уилбура, пожать плечами и сказать: «Ну, я пытался». Но это было бы ложью. Он не пытался, не совсем. Он не пытался позвонить Тоби, чтобы узнать, ответит ли он. Пытаться — это стучать так громко, как только мог, в подъездную дверь в надежде, что Тоби или его сосед впустят его. Пытаться делать хоть какие-то усилия в отношении вещей, которые доставляли ему дискомфорт, прежде чем он начинал жаловаться на них. И вот, после еще нескольких мгновений самовнушения, Ранбу сделал это. Он позвонил Тоби. Он звонил слишком долго, достаточно долго, чтобы Ранбу был уверен, что Тоби не возьмет трубку, достаточно долго, чтобы корчащиеся бабочки в его животе уныло опустились вниз. Но именно тогда, когда он был готов сдаться, когда он уже смирился с тем, что оставил первое из, как он предполагал, многих отчаянных голосовых сообщений, Тоби взял трубку. Сначала он слышал только дыхание, небольшие хрипы, которые доносились через линию, как слабый ветерок. Затем Тоби заговорил: — Алло? — его голос был таким же нежным, таким же хрупким, как и те выдохи, но даже в этом случае он вновь оживил бабочек, заставив их разлететься в разные стороны. — Привет, Тоби, — нашел в себе силы сказать Ранбу. — Мы можем поговорить? На мгновение ответа не последовало, затем нерешительно: — Ты можешь говорить. Ранбу выпустил торопливый вдох, о котором и не подозревал, что сдерживал его, его легкие, казалось, наконец-то смогли заполниться полностью, вместо неглубоких вдохов. — Спасибо, спасибо, — начал он, прежде чем всё остальное вырвалось наружу. — Я хотел… Я извиняюсь, прежде всего, за то, что не рассказал тебе, ну, знаешь, раньше, обо всем. Но, ну, я не думал, что мы будем друзьями так долго, и я волновался… Я просто хотел чего-то… нормального, я думаю, или чего-то без всех этих… странных вещей, и поэтому я солгал! Я скрыл правду, и я должен был сказать тебе раньше, но потом всё вышло из-под контроля, и я продолжал откладывать это, потому что боялся, что ты возненавидишь меня, и я… — Райан, — оборвал его Тоби, и Ранбу так резко сомкнул челюсти, что зажал язык между зубами и поморщился. — Что ты… Я ничего не понимаю из того, что ты говоришь. — Прости. Мне жаль, — повторил Ранбу, как за то, что наговорил лишнего, так и за… всё остальное. — Я думаю, я не… я не очень, гм, объяснил. Ничего. Гм. — Я просто… — Тоби начал, но потом оборвал свои слова. Ранбу ждал, что он продолжит, но тот просто сказал: — Неважно. Продолжай. Продолжай. Но с чего начать? Ранбу вздрогнул, когда особенно холодный ветерок зашелестел по волосам, забрался под рубашку и заставил мурашки побежать по коже. Он обхватил себя свободной рукой, сгорбившись, прежде чем вспомнить, зачем он вообще стоял на холоде. — Послушай, — сказал Ранбу, затуманивая дыханием воздух перед собой, — я хочу всё объяснить. И я обещаю, что объясню, но, эм, я вообще-то… Я сейчас перед твоим домом, поэтому… Я могу зайти внутрь? — Ты что? — Я у твоей квартиры, — повторил он. — Я знаю, это странно, извини. Я искал тебя на набережной, но тебя там не было, и я… — Не могу поверить, что ты действительно приехал, — вздохнул Тоби, слова прозвучали тихо. Ранбу даже не был уверен, что они предназначены для его слуха, но динамик телефона уловил их достаточно четко, чтобы он не мог ошибиться. — Я сейчас спущусь, — продолжил Тоби, на этот раз громче, прежде чем линия оборвалась. Прошло шестьдесят секунд, пока Ранбу стоял на холоде, не зная, с чем ему придется столкнуться, когда откроется дверь, прежде чем Тоби наконец спустился вниз. Гулкие шаги по лестнице возвестили о его приходе, и Ранбу затаил дыхание, когда дверь распахнулась, открыв Тоби с другой стороны. Он не знал, чего ожидал — гнева, может быть, или какого-то нападения. Тоби мог бы дать ему пощечину, если бы захотел, и Ранбу был бы уверен, что заслужил её. Но вместо этого он просто стоял, казалось, такой же потрясенный и неуверенный, как и сам Ранбу, и сказал: — Ты не принес цветы. Ранбу не знал, что с этим делать. — Я… Я должен был? Тоби продолжал смотреть. — Нет. Неважно, — он сделал шаг назад, держа дверь открытой для Ранбу. — Заходи. Ранбу последовал за ним, мысленно отметив, что когда-нибудь купит Тоби цветы. Это было самое меньшее, чего он заслуживал после всего этого. Они поднялись в его квартиру, в маленьком помещении было гораздо холоднее, чем в прошлый раз, но всё же теплее, чем на улице. Тоби снял тапочки, и Ранбу последовал его примеру, споткнувшись о свои поношенные кроссовки, но не так ловко. К тому времени, когда ему удалось выпутаться из них, Тоби уже сидел в своем кресле, вытянув ноги. Вся комната была серой, свет был выключен, а компьютер приглушен до самого конца. Жалюзи были задернуты, чтобы заслонить закат, и только самые сильные лучи света пробивались по краям и освещали темную квартиру. Ранбу на мгновение замешкался у двери, его глаза метались туда-сюда между стулом и кроватью, не зная, куда сесть. Он переместил свой вес туда-сюда, но потом решил, что это не имеет значения, и осторожно сел на самый край кровати Тоби. Он сел ближе к краю, стараясь оставить между собой и Тоби достаточно места, чтобы не посягать на его пространство. Справа от него раздался тихий стук, и Ранбу обернулся, чтобы увидеть, что рядом с ним появилась Мэлани. Она подошла и ударилась головой о его руку, мурлыча непрерывно, пока он не сдался и не погладил её. Когда она удобно устроилась рядом с ним, Ранбу снова обратил свое внимание на Тоби, который наблюдал за всей этой перепалкой с нечитаемым выражением лица. — Итак, — начал Ранбу, и глаза Тоби вернулись к нему. — Итак, — повторил он, и за ним потянулась тишина. Ранбу колебался, скрежетал зубами под маской. Он боялся, что если снова начнет говорить, то получится такая же бессмыслица, как и раньше. Ему нужны были подсказки Тоби или более тщательное планирование. Но времени не было, но Тоби, похоже, решил дать Ранбу возможность выговориться. В любое другое время он был бы благодарен ему за это, но сейчас чувствовал себя так, словно ступал по воде посреди бесконечного, неподвижного озера, вода под которым была глубокой и непрозрачной. Должен ли он начать со своего имени? Или с карьеры? Или с очередных извинений? Он был уверен, что сколько бы раз он не извинился, это не исправит всего того, что он сделал. — Райан, — обратился к нему Тоби, вытаскивая Ранбу из спирали мыслей. — Не мог бы ты… снять свою маску, может быть? Ранбу застыл, широко раскрыв глаза. Тоби никогда раньше не просил его об этом. Для Ранбу стало привычкой снимать её, как только он оставался наедине с ним. Почему же он не сделал этого в этот раз? Возможно, нервы, ответил он себе. Или такая же привычка. Это был дополнительный слой защиты в этот пугающий момент, в прямом и переносном смысле, и Ранбу обнаружил, что не желает этого в присутствии Тоби почти впервые с момента их знакомства. Он почти не сделал этого, почти крепче прижал ее к себе, защищаясь. Нет, хотел крикнуть он, это мое! Но он поборол эту часть себя и вместо этого кивнул в знак согласия. Когда он убрал маску в карман, он почувствовал себя голым, сердце в груди забилось с удвоенной силой, но плечи Тоби опустились, и он откинулся в кресле, выглядя более расслабленным, чем когда-либо с тех пор, как Ранбу вошел в квартиру. Ранбу понятия не имел, что он мог там увидеть, но если бы этого было достаточно, чтобы Тоби снова стало с ним комфортно, хотя бы немного, Ранбу сделал бы это снова. — Я не знаю, с чего начать, — признался Ранбу, когда молчание только еще больше затянулось. Тоби скрестил руки. — Это довольно простой вопрос, на самом деле, — сказал он. — Кто ты, Райан? Ранбу поморщился, потому что, честно говоря, это было самое подходящее место для начала. — Итак, Райан… Это не мое настоящее имя, — начал он, делая паузу, чтобы посмотреть на реакцию Тоби. Он нахмурился ещё больше, но в остальном он молчал, поэтому, хотя каждый инстинкт в нем кричал ему остановиться, он продолжил: — Меня… Меня зовут Ранбу, и я… Я стример. На Твиче. Наступил момент тишины, такой громкой, что от неё могли лопнуть барабанные перепонки. Словно он одним резким движением нырнул в океан слишком глубоко. Это было так же страшно, как и океан, это жуткое ощущение, что что-то преследует его в этой глубокой, непроглядной тьме, только вместо акулы или какого-то другого ужасного существа, это была реакция Тоби, ещё не открытая современным человеком и такая же непостижимая, как те, что таятся в глубинах. — Ран… бу, — наконец произнес Тоби, как бы проверяя звуки в своем рту. — Что это за имя? — Выборочное. — О, — Тоби переварил это на мгновение, затем продолжил: — Ладно, что ещё? — Что ты имеешь в виду, что ещё? — спросил Ранбу, и это было похоже на всплытие на поверхность воды после слишком долгого пребывания под ней, резкое и шокирующее. — Ты дал мне вымышленное имя, а на самом деле ты стример, или как там его. И что? Что за большое открытие? — Что… Я не… Это… Это и есть большое открытие? — Чего? Что ты имеешь в виду? — И это всё?! Я солгал о том, кто я! Я дал тебе фальшивое имя! — возразил Ранбу. Он не знал, почему он пытался убедить Тоби, что вся эта ситуация была более серьезной, чем он, казалось, воспринимал её, но он не мог понять, как он так беспечно относится ко всему этому. Ранбу, в свою очередь, был на взводе, его голова была легкой после того, как с него сняли всю тяжесть секрета, который он так долго хранил. — Ладно, я имею в виду, что имя — это немного странно, — признал Тоби. — Но зачем тебе скрывать, что ты стример? Половина моей группы друзей — стримеры! Я все время на стримах! — Я не знал этого, когда встретил тебя! — Ранбу вздохнул. — У меня и раньше было много проблем с личной жизнью, поэтому я не очень люблю называть свое имя незнакомцам. Потом, когда мы стали ближе, мне просто… мне понравилось, что я просто Райан для тебя, понимаешь? Ты не дружишь со мной только ради влияния, не любезничаешь со мной ради стрима или что-то в этом роде. — Думаю, в этом есть смысл, — сказал Тоби. — Просто, это все? Правда? Я… — он прервался со стоном, откинув голову назад на подголовник. — Это просто смешно. Я действительно думал, что это что-то плохое или серьезное. Чувак, после того, как я увидел квартиру Томми, я был уверен, что ты из мафии. Это вызвало смех у Ранбу. — Что?! — Я не знаю! — защищаясь, воскликнул Тоби. — У тебя была куча денег, но ты не сказал мне, чем ты занимаешься! Что еще я должен был подумать? — Не то что я был преступником, если можно! — Эй, не надо вешать это на меня, боссмэн. Это ты вел себя подозрительно. Ранбу поморщился. — Справедливо. Тоби пристально смотрел на Ранбу, улыбка медленно исчезала с его лица. Его глаза были затуманены мыслями, и Ранбу не мог пройти за этот барьер, как бы сильно ему этого ни хотелось. В конце концов, если бы он знал, о чем думает Тоби, они бы никогда не дошли до этого: почти разрушили бы свою дружбу из-за простой лжи. — Итак… Значит ли это, что теперь я могу доверять тебе? — спросил Тоби, выдернув Ранбу из его размышлений с широко раскрытыми глазами. Его сердце, которое успокоилось, как только он понял, что Тоби не собирается выгонять его из дома и блокировать его номер, снова забилось в груди. — Я… Да? — Ранбу не был уверен, как он должен был ответить на этот вопрос. Он надеялся, что ответ будет положительным, но разве это не Тоби должен был решать? Не ему? Тоби, казалось, понял то же самое, продолжая смотреть своим нечитаемым взглядом. — Ты больше ничего не скрываешь? Никаких секретов или чего-то еще? — Я не… так думаю? — Ранбу перебрал в уме другие случаи, когда он мог солгать или скрыть правду. Были и мелочи — например, Томми получал деньги от наследства, а не от стриминга, или говорил, что был в Великобритании только для того, чтобы навестить друзей — но это были мелочи, которые не объяснялись бы признанием, что он стример. Тоби нахмурился, очевидно, не удовлетворенный ответом. — Расскажи мне все. — Что именно ты хочешь знать? — Всё, — повторил Тоби. — Тебя зовут Ранбу, и ты стример. Отлично. Хорошо. Теперь расскажи мне больше. Как ты попал в Великобританию? Какая у тебя работа? Какими вещами ты занимаешься? — он переместился в кресле, сел прямее и позволил своим коленям опуститься вниз, так что он сидел, скрестив ноги. — Я так много знаю о тебе — о Райане — я знаю о твоей семье, о твоем детстве и обо всем, что можно знать о твоем мнении по поводу видеоигр, — продолжал он, по ходу дела отмечая пункты на своей пальцах. — Но это… это Райан. А кто такой Ранбу? Ранбу широко раскрыл глаза, когда Тоби закончил говорить. Я всё ещё я, хотел сказать он. Я всё тот же человек. Но он знал, что это не совсем так. Не было ни одного раза, когда они разговаривали, чтобы он не утаил что-то, не скрыл какую-то часть себя или какой-то факт, потому что это выдавало слишком многое из того, что он скрывал. Тоби знал Ранбу, конечно, но он знал и полуправду, которую тот тщательно подбирал и выбирал, чем поделиться. Но это также означало, что Тоби знал те части Ранбу, которые большинство людей не знали — его личную жизнь, его семью, те аспекты его частной жизни, которые его аудитория не знала — и никогда не узнает. В его жизни было очень мало людей, которые держали в руках полный пазл, которым был Ранбу, и даже тогда, как правило, им не хватало отдельных кусочков — его родители, которые знали его всю жизнь, но так мало знали о человеке, которым он стал; Томми, Уилбур и другие его друзья-стримеры, которые имели полное представление о нем как о создателе контента и знали больше, чем его фанаты, но всё ещё не знали даже его имени; те немногие друзья, с которыми он поддерживал связь ещё со школы, которые не до конца понимали, что такое стриминг, но были ближе к тому парню, которым он был под личиной стримера, чем кто-либо другой. Кроме Тоби. Ранбу не понимал, как он боится, что кто-то может завершить эту головоломку, пока эта возможность не появилась перед ним. Было ли это намеренным, как он тщательно разделил себя между теми, кто его знал? Он отмахнулся от этой мысли. Это были размышления на другой день — или ночь, что было более вероятно. Сейчас ему предстояло сделать выбор. И если это означало выбор между тем, чтобы сохранить Тоби или потерять его, восстановить то, что он разрушил по своему невежеству, или оставить это на руинах, он бы выбрал Тоби, миллион раз. Ранбу рассказал ему всё. Он рассказал ему о своем внезапном взлете к славе; о давлении, которое на него оказывало всё в его жизни, требуя быть идеальным всё время; о том, как его поклонники выросли вне его контроля, став хитрыми, назойливыми. Он рассказал ему о своих многочисленных психических срывах; о том, как он понемногу восстанавливался после них; о том, как его фанбаза угасала медленно и без шума; о том, что сообщество, которое у него было сейчас, было самым поддерживающим за всю его карьеру. И Тоби слушал. Иногда он перебивал его вопросами, но в основном он слушал. Внимательно, широко раскрыв глаза и удивляясь. К тому времени, когда у Ранбу кончились слова, а горло пересохло от обилия разговоров, наступила глубокая ночь. В какой-то момент Тоби приостановился, чтобы включить настольную лампу, и её золотистое сияние осветило его лицо дивным ореолом. И когда он закончил, почти все маски, которые когда-либо принадлежали ему, были отброшены куда-то безвозвратно, не было никакого ужаса при их принятии. Вместо этого на него смотрели лишь самыми нежными глазами, говорили слова утешения и сочувствия, нежно гладили по плечу. — Спасибо, что поделился, — сказало это доброе лицо, и Ранбу был очарован. Он не знал, куда они пойдут дальше, не знал, что их ждет в будущем и к чему приведут чувства, которые они открыли друг другу в этой суматохе. Он знал только то, что впервые с момента прибытия в Великобританию Ранбу осознавал, что часы тикают, приближая неизбежный конец его визита, а время ускользает сквозь пальцы, как песок. Три месяца. У него оставалось три месяца с Тоби. И казалось, что этого недостаточно.