***
Северус проводил мальчишку взглядом, вздохнул и уселся в кресло напротив Малфоя, вытянув ноги и скрестив руки на груди. — Итак, чему я обязан присутствием твоей сиятельной особы в моем любимом кресле? — Какой же ты мелочный, Северус! — фыркнул явно употребивший не первый бокал вина аристократ. Обычно тот вел себя куда сдержанней. — Сказал человек, знающий, как я это ненавижу, и каждый раз все равно решающий, что лучшее место для его аристократических чресел здесь. — Когда-то ты любил мои чресла, mon ami! — с притворной обидой протянул Люциус. — Они и сейчас ничего, когда держат дистанцию с моим креслом, — парировал Снейп с ухмылкой. — Но, Север, они же одинаковые! — возмущенно воскликнул старший Малфой, взмахнув рукой с бокалом и едва не расплескав при этом напиток. — Тогда почему я каждый раз застаю тебя в своем? — поднял бровь Мастер зелий. Люциус махнул на него рукой и отпил из бокала. Затем с отстранённым интересом наблюдал, как поплыли черты личины, выбранной сегодня для выхода в люди Северусом. Короткие черные волосы отросли до плеч, черты лица утратили мягкость, становясь привычно хищными, на носу появилась горбинка. — Так чем все-таки обязан? Малфой опустил взгляд в свой почти пустой бокал и покачал им так, что оставшаяся жидкость закружилась по тонким стенкам. — Мне тут одна сумасшедшая птичка на хвосте принесла… Снейп напрягся. Какую ересь могла выдать своим лишенным соединения с мозгом языком Беллатрикс, он догадывался. — …Что ты имеешь виды на моего сына. Ну, точно! Северус возвел глаза к потолку. — Я надеюсь, Люц, что ты не из-за этого напился. Ты прекрасно знаешь, что я на Драко не так смотрю. Ради Мерлина, я ему пеленки менял и учил не есть камни! — Знаю, — протянул Малфой и с бокала перевел слегка мечтательный взгляд прямиком в потолок. — Не то чтобы я сильно возражал, случись иначе. Это в 18 ты был сильным, гениальным, но безродным полукровкой. Сейчас, mon ami, ты, вообще-то, завидная партия. — Люциус, я до сих пор безродный полукровка, — почти весело возразил зельевар. Если в их разговоре всплыло прошлое и матримониальная тематика, можно было смело делать ставку на то, что бокал в руке Лорда Малфоя пятый. Или шестой. Учитывая, что время едва подходило к пятичасовому чаю, вероятно, это должно было беспокоить. Аристократ фыркнул: — Только потому, что сам так хочешь! — На статус крови мое желание никак не влияет, — Снейп изогнул бровь, но Малфой только пожал плечами: — Mon cher Северус, факт твоей полукровности имел значение в далеком 78-ом, когда мой милый батюшка еще не отправился к праотцам, а я был послушным сыном и наивным идеалистом, верившим, что все проблемы магической Британии от маглов и грязнокровок. И, кстати говоря, понятия не имел о статусе крови нашего Повелителя. Главная мера ума, Северус — это способность меняться. Я и меняюсь, можно сказать, иду в ногу с переменами… насколько позволяет она. Аристократ махнул левой рукой, имея в виду метку. Мастер зелий фыркнул: — Мерлин мой, Люциус! Меняешься настолько, что начинаешь цитировать маглов? Малфой перевел взгляд на Снейпа, улыбнулся и прижал палец к губам: — Никому не говори. — Посмотрим, Люциус, посмотрим. Ты ведь не пытаешься сейчас сватать мне Драко, верно? — вдруг спросил Мастер зелий, встрепенувшись и подозрительно глядя на старшего Малфоя. Его сиятельный друг был известен своими внезапными «гениальными» озарениями. Иногда эти идеи оказывались удачными, иногда не очень, но всегда были неожиданными, как инфери в борделе, и абсолютно безжалостными к мнению тех, на кого направлены. — Выдохни, Север, — немного пьяно хихикнул сиятельный Лорд. — Я слишком хорошо тебя знаю. А Драко все же предпочитает противоположный пол. — Тогда зачем ты завел этот разговор? — Из любопытства, — растянул губы в улыбке аристократ. — Ты ведь не сторонник насилия. И тут эта нелепая история с магленком. Или не магленком? Это ведь был Поттер? Северус перевел взгляд на пляшущее в камине пламя и неохотно кивнул. — Интересно, — протянул Малфой Мастер зелий, не поворачиваясь, предупредил: — Ты не станешь задавать Поттеру никаких вопросов, Люциус, не будешь намекать или иронизировать по этому поводу. Это не твое дело. — Еще интереснее, — Малфой одним глотком допил оставшееся вино, отставил на столик рядом и опустил руки на подлокотники. Его глаза теперь очень пристально изучали хозяина дома. — Я серьезно, Люц! — со сталью в голосе бросил Снейп и посмотрел своему не совсем трезвому другу в глаза. Снейп знал, что, хотя Люциус был сейчас довольно раскрепощен в сравнении со своим повседневным образом поведения, он не был еще по-настоящему пьян и информацию усваивал не хуже, чем обычно. — Я понял, mon ami. К твоему мальчику не приставать. — Поттер не мой!.. — Северус осекся, глядя в хитро поблескивающие глаза старшего Малфоя. — Да ладно! Снейп знал этот взгляд. Он очень хорошо знал ЭТОТ взгляд. Зельевар лишь надеялся, что Люциус нашел себе просто замечательную тему для шуток и подначек, что это не была ИДЕЯ. Медленно расползающаяся по лицу Малфоя улыбка, делавшая его друга похожим на плод грешной любви Мона Лизы и того жуткого комедианта из комикса<1>, который Северус читал в детстве, в свете этого не очень обнадеживала. — Люц, не смей! Даже не думай, что бы ты там ни думал сейчас. — Фредди, мой бокал пуст! — протянул аристократ, не отвечая на слова взволнованного Снейпа. Домовик появился с початой бутылкой и, смерив гостя недовольным взглядом, все же подлил тому вина. Жидкость теплого розового цвета заискрилась в тонком стекле. — Накрой в гостиной, — велел зельевар, раз уж эльф все равно появился. — Чай на… двоих, зелье для желудка и перекусить мальчику. Фредди коротко поклонился хозяину и с хлопком исчез. — У тебя раздражающе невоспитанный домовик, — пожаловался Малфой, подхватив бокал за ножку и делая глоток. — Ну уж не твои любители подметать пол ушами! — фыркнул Северус. — Зато они меня не отчитывают. — Лучше скажи, откуда в моем доме розовое вино. Не помню, чтобы держал что-то подобное. Люциус как-то удивленно посмотрел на бокал в руке, видимо, мысли его витали далеко от собственного напитка. — О! Это я принес. Хотел отблагодарить. Garrus Rose, юг Франции, урожай 81-го. — То есть ты сейчас допиваешь мой подарок, — Снейп насмешливо поднял бровь. Светловолосый волшебник пожал плечами, рассеянно наблюдая за тем, как на столике перед диваном в стороне от них появляется посуда. — Ну, там немного осталось. К тому же тебя долго не было. Мастер зелий хмыкнул. — И за какие заслуги я должен был удостоиться чести быть одаренным Лордом Малфоем? — О, mon ami, я просто внезапно осознал, из какой глубокой ямы ты недавно вытащил Драко, — аристократ захихикал. Снейп хорошо видел, что пьяная веселость друга разом приобрела какую-то истеричность. Это не могло не вызвать некоторого беспокойства. Такая потеря контроля над своими эмоциями была чем-то странным для всегда сдержанного Люциуса. Аристократ между тем отпил еще вина и продолжил: — Все та же сумасшедшая птичка мне рассказала. Она вообще сегодня была на диво словоохотлива. Оказывается, Милорд поделился с Беллой тем, что собирался поручить Драко. Можешь в это поверить, Северус, мой сын должен был убить старика! Альбуса-чтоб-его-джарви-драли-Дамблдора! На потрясенный вздох со стороны лестницы Малфой не обратил внимания, а вот Мастер зелий услышал и обернулся. Чтобы встретиться раздосадованным взглядом с расширившимися глазами вцепившегося рукой в перила Поттера.***
Гарри сомневался, следует ли ему спускаться вниз. Он не хотел иметь никаких дел с Малфоем-старшим, ему вполне хватало его сына в школе. Спасибо. К тому же, аристократ, кажется, был выпившим. У гриффиндорца немного имелось положительного опыта общения с пьяными людьми. С другой стороны, подростку было любопытно, как будет вести себя Лорд Малфой на… наверно, нейтральной территории. И вообще, узнать что-нибудь новое обо всем происходящем вокруг. Могло же в разговоре двух Пожирателей проскочить что-то, о чем Гарри не знал? А еще, прятаться в своей комнате, пока заносчивый Лорд в гостях у Снейпа, казалось трусостью. Гриффиндорец трусом не был. Поэтому, когда появился Фредди и сообщил, что в гостиной все накрыто к чаю, только вздохнул и направился вниз. Как раз, чтобы застать слова Малфоя об убийстве директора. Гарри пораженно выдохнул, ухватившись рукой за деревянные перила. Снейп резко обернулся, очевидно, услышав его, и подросток вздрогнул от его раздраженного взгляда. На мгновение появилось желание сделать шаг назад, но глаза профессора быстро смягчились, и он указал кивком головы на диван, на столе перед которым уже стояли чайный сервиз, закуски и тарелочка с печеньем. Сам Снейп повернулся обратно к другу и спокойно продолжил, будто они с Малфоем и не говорили вовсе об убийстве величайшего Светлого мага. Неважно, что после утренней беседы с профессором он сомневался в семантической точности этого определения. — Что тебя так удивляет, Люц? — спросил Снейп аристократа. — Ты ведь понимаешь, что посвящение Драко планировалось в качестве наказания тебе. А для этой цели убийство Альбуса — гениальная в своей ублюдочности идея. Милорд прекрасно понимает, что семья — твоя слабость, но просто так наказать тебя через Драко не может. Издержки вассальной составляющей метки, как ты помнишь. Прими Драко метку и провали свое задание, что было почти гарантированно, Темный Лорд был бы в своем праве. Если же у засранца все каким-то чудом получилось бы, он все равно оставался в плюсе — устранял сильного врага. — Эй, не обзывай моего сына! — возмутился Малфой. Мастер зелий фыркнул, встал с кресла у камина и направился к тому, что было у накрытого стола. — Не стой столбом, Поттер, — проворчал Снейп так и не сдвинувшемуся с места Гарри. — Тебе после утреннего зелья следует питаться чаще. Обыденное замечание профессора на фоне того, о чем только что эти двое говорили, совершенно выбивало из колеи. Но подростку все же удалось заставить ноги слушаться, спуститься вниз и направить их к дивану. Попутно Гарри обдумал услышанное получше и немного успокоился. Сначала фраза про убийство застила для гриффиндорца все остальные слова мужчин, но прокрутив их диалог в голове еще раз, Гарри понял, что прямо сейчас убивать директора никто не собирается, что профессор каким-то образом помешал младшему из Малфоев получить метку и стать исполнителем этой ужасной задачи. К тому времени, как Гарри присел на диван — со стороны, что была ближе к креслу Снейпа, —был почти уже спокоен. Что, впрочем, тут же перестало соответствовать истине, стоило на диван справа от него усесться Лорду Малфою. — Мистер Поттер, вы решили снова почтить нас своим присутствием. Гарри не ответил. Он почувствовал, как его тело напряглось, каждой своей клеточкой желая отодвинуться от светловолосого мага подальше. Увы, слева был только подлокотник. Конечно, Малфой не сидел к нему вплотную. Вообще-то Лорд расположился на вполне приличном расстоянии, но, во-первых, он был не безобидным прохожим, а Пожирателем смерти, во-вторых, от мужчины вблизи заметно пахло алкоголем. Гарри вцепился руками в собственные джинсы, чтобы не было заметно, как дрожат его пальцы, и остановил взгляд на керамическом чайнике перед собой. — Поттер, — раздался голос профессора слева, и подросток немного заторможенно повернулся. Мужчина выглядел слегка обеспокоенным и внимательно разглядывал его лицо. — Пересядь, — наконец сказал Снейп, вставая с кресла. Гарри послушно вскочил, будто место жгло его, и перебрался на место профессора. Он старался не обращать внимания на поднятые брови Малфоя, который под строгим взглядом Мастера зелий никак эти перемещения не прокомментировал. Снейп, пересев на диван, взмахнул рукой, и чай разлился по чашкам. Гарри завороженно проследил за этим волшебством. Он замечал ранее, как Мастер зелий колдует без слов, но впервые обратил внимание на волшебство без палочки. Снейп должен был быть очень сильным магом! В конце концов, из всех волшебников, которых гриффиндорец знал лично, подобным могли похвастаться только Дамблдор и Волдеморт. — Тебе не предлагаю, — сказал профессор в сторону Малфоя-старшего. — И правильно, я сейчас не оценю Эрл Грей, — усмехнулся светловолосый маг и перевел взгляд на подростка. — На самом деле, странно видеть вас здесь, мистер Поттер. Гарри вцепился в чашку, которая подплыла к его рукам, и посмотрел на аристократа с вызовом: — Мне вас тоже. Насколько я знаю, вы должны быть сейчас в Азкабане. Краем глаза подросток увидел, как Снейп возвел глаза к потолку, но не стал одергивать его за грубость. Вместо этого слизеринский декан теперь левитировал на пустое блюдце понемногу всего, что было на столе. Люциус Малфой при упоминании Азкабана поморщился, но не утратил своей странной веселости. — О, наш Повелитель был столь любезен, что вытащил своих верных слуг из этого ужасного места, — пафосно произнес аристократ, так, что непонятно было, говорит он серьезно или иронизирует. — Всего-то через два жалких месяца. В конце светловолосый мужчина фыркнул, и Гарри недоверчиво уставился на него. Кажется, Малфой действительно шутил. На тему Темного Лорда и преданности ему. Значило ли это, что аристократ не такой уж верный последователь Волдеморта, каким всегда казался подростку? Гриффиндорец хотел бы отмахнуться от этого предположения, но последние события научили его, что некоторые вещи могут оказаться куда сложнее при ближайшем их рассмотрении. Гарри отвлекся, когда наполненная Снейпом тарелка скользнула к нему по столу вместе с флакончиком, в котором он узнал то зелье, которое помогло ему есть без тошноты с утра. — Пей зелье и ешь, — строго сказал зельевар. Гарри невольно покраснел. Хотя ему нравилось заботливое отношение профессора к себе, было неловко, когда это происходило на глазах другого человека, который теперь заинтересованно переводил взгляд с него на Снейпа и обратно. Кроме того, гриффиндорец не привык так часто есть, даже в Хогвартсе, и вполне мог бы потерпеть до ужина… Он хотел сказать об этом Снейпу, но, прислушавшись к себе, с удивлением понял, что и в самом деле голоден. Гарри озадаченно посмотрел на профессора, а потом у него заурчал желудок, заставляя совсем уж смутиться. Под насмешливым взглядом старшего Малфоя гриффиндорец сжиматься и прятать глаза, тем не менее, даже не подумал, напротив, сел ровнее и ответил тому яростным своим. Мастер зелий на эту пантомиму только усмехнулся и ответил на так и не заданный вопрос подростка: — Третье зелье, которое ты сегодня пил, для полноценной работы требует повышенного поступления в организм калорий. Отсюда повышенный аппетит. Гарри был благодарен Снейпу за то, что не стал вдаваться в подробности, какое имелось в виду зелье и для чего оно было нужно, при Малфое-старшем. Гриффиндорец умер бы от стыда, если бы аристократ понял, что Золотого мальчика морили голодом. Хотя сейчас подросток не рискнул бы с уверенностью утверждать, что тот стал бы испытывать по данному поводу злорадство, но вот презрение определенно. Гарри не хотел, чтобы Малфой знал. Так что благодарно кивнул Снейпу и потянулся за валлийским пирожком на тарелке. Люциусу Малфою вскоре снова надоело сидеть молча, и он обратился к зельевару: — Почему директор решил оставить своего героя на твоем попечении? — С чего ты взял, что это он? — О, так он не знает! — светловолосый маг расплылся в довольной улыбке. — Действительно, иначе вы бы ютились в той твоей магловской халабуде. — Имей уважение! Ты говоришь о доме моего детства, Люциус, — недовольно проворчал Снейп, отпивая чай. — Ты сам его терпеть не можешь, — заметил аристократ, закусывая вино сыром на шпажке. Гарри размеренно уничтожал еду со своей тарелки, глядя, как перебрасываются смешливыми репликами двое мужчин, и понимал, что тех связывают долгие, вероятно, дружеские отношения. Не то чтобы ему это нравилось. Люциус Малфой вызывал в нем стойкую антипатию с момента их первой встречи во "Флориш и Блоттс". И все же сидеть здесь сейчас, наблюдая, как просто и по-человечески общаются между собой двое обычно холодных надменных слизеринцев, было… пробуждающе. Не так давно Гарри задавался вопросом, за что воюют люди на этой войне. Это было нечто новое для него. Большую часть времени, проведенного в Хогвартсе, подросток воспринимал как данность: есть некий злой маг, который пытается его убить — он плохой. Разумеется, и сторонники злого мага тоже плохие. Убийцы, садисты, фанатики… Кто еще мог бы стать последователем злодея? Сначала это было из-за детской идеалистичности и нежелания размышлять над серьезными проблемами, затем случились третий курс, сбежавший «убийца» и дементоры — хватало мыслей, которые нужно было передумать и без того… После же возрождения Волдеморта между постоянными видениями и головными болями, окклюменцией, пытками у Амбридж и подготовкой к СОВ на посторонние темы гриффиндорец не был способен думать в принципе. Все изменилось после того злополучного дня в Министерстве. Хотя Гарри признавал свою вину в произошедшем, он также понимал, что, не храни Дамблдор целый год свои идиотские секреты, поговори он с ним, объясни все — ничего бы этого не произошло. Подросток до сих пор не мог понять, почему все так носились со второй половиной пророчества, и что это могло дать Волдеморту. В конце концов, оно лишь подтверждало, что Гарри тот самый ребенок, и что один из них должен убить другого. Какая новость, черт вас всех дери! Если пророчество и имело какую-то ценность, то не для Темного Лорда, который и так был в этом уверен, а для самого Гарри, который до этого еще надеялся, что выжить будет достаточно. У гриффиндорца по сей день была одна-единственная мысль, зачем все это было нужно. Ну, то есть две. Орден хотел направить внимание Волди-Молди на очевидно бесполезную задачу и заодно доказать, что тот действительно возродился. Гарри мог понять это, но вот принять получалось с трудом. Что бы кто о нем ни думал, но гриффиндорец осознавал, что он еще не взрослый, к тому же, плохо обученный маг. И, как бы он ни привык к отвратительному отношению к себе, игра им втемную со стороны волшебника, которого Гарри очень долго считал кем-то вроде дедушки, которого у него никогда не было, оставила в душе очень неприятный осадок. Волей-неволей возникали вопросы. Что еще знал, но скрыл от него директор? Почему, предполагая, что предстоит Гарри, Дамблдор ничему его не обучал? Или обучал, но так, что гриффиндорец этого не понял? Вспоминались первый курс и полоса препятствий, которую без особых потерь прошли трое первокурсников. Второй, когда все повторялось ровно как 50 лет назад, но директор хранил молчание. Размышлять об этом всем было неприятно, мысли слишком сильно отдавали предательством. Но Гарри заставлял себя. В конце концов, от этого зависела его жизнь. К тому же теперь, когда он больше не проваливался в голову Волдеморта, а боль в шраме ощущалась лишь иногда, думалось подростку куда легче. Как бы то ни было, именно от мыслей, что не все так однозначно с директором, Гарри и пришел в итоге к раздумьям о последователях Темного Лорда. До этого момента они не были для него живыми людьми, у них не было ни чувств, ни желаний. Последователи Волдеморта представлялись подростку картонными образами, вырезанными по подобию их Господина. Теперь пришлось задаться вопросом, если все Пожиратели Смерти были убийцами и садистами, почему не продолжили дело Волди после его падения? Почему лишь часть сидела в Азкабане, тогда как другие, даже если и купили себе свободу, вели все это время законопослушный или хотя бы относительно законопослушный образ жизни? У многих имелись дети, и хотя те были не самыми приятными в общении людьми, Гарри не видел в них чего-то особенно порочного или жестокого, что те могли бы впитать от своих родителей. Того же Малфоя, который Драко, подросток поначалу терпеть не мог больше за то, что слизеринец был всем, чем Гарри хотел быть: красивым, богатым, уверенным в себе и, главное, выросшим в любви. Это потом уже пришли обиды, межфакультетское соперничество и привычка обвинять другого во всем, в чем можно и нельзя. А еще был Снейп, который его вроде не любил, но спасал. И который, несмотря на все угрозы, ни одного студента на ингредиенты так и не пустил. Почему он пошел за Волдемортом? Или он сразу стал шпионом Светлой стороны? Был ли Снейп единственным шпионом в рядах ВолдиМолди? И еще — покойный Барти Крауч-младший. Он был абсолютно сумасшедшим фанатиком, боготворящим своего Повелителя. Но, зная теперь историю его жизни, Гарри не мог не спросить себя: не стал бы он сам искать у кого-то другого одобрения, если бы живому отцу не было до него дела, кроме того, чтобы не позорил репутацию? И насколько Барти, которого гриффиндорец встретил на 4-ом курсе, походил на того юного Барти, только вступившего в ряды Пожирателей? Насколько его полубредовые речи соответствовали изначальным убеждениям после десятка лет под Империусом собственного отца? Теперь, сидя в уютной гостиной в доме Снейпа, наблюдая за таким обычным взаимодействием двух магов, носивших метки Лорда на своих предплечьях, Гарри позволил себе окончательно осознать тот простой факт, что по другую сторону противостояния находились точно такие же люди. Они так же любили, хотели, боялись, истекали такой же красной кровью. И почему-то пошли за Волдемортом много лет назад. Почему? Очевидно, Малфой не одобрял действий Темного Лорда сейчас. Это можно было понять по ироничным интонациям, когда тот говорил о Повелителе, явной нервозности при упоминании потенциального задания Драко. Что-то изменилось с тех пор, как он принял метку? Гарри очнулся от своих мыслей, когда понял, что мужчины перестали говорить и теперь смотрели на него: Снейп подозрительно, Малфой — заинтересовано. — Поттер, — заметив, что завладел вниманием подростка, проговорил Мастер зелий. — Это задумчивое выражение на твоем лице пугает. Кроме того, ты уже пять минут держишь в руках пустую чашку и хмуришься. Если ты пытаешься понять, как получить еще чаю, то, гарантирую, достаточно попросить. Аристократ рядом с ним хмыкнул, потянувшись за очередной шпажкой. Гарри скользнул задумчивым взглядом с одного волшебника на другого. Затем выдохнул, опустил чашку на стол и решительно спросил, заставив Малфоя подавиться только что стянутым со шпажки сыром: — Почему вы присоединились к Волдеморту? </1> — имеется в виду Джокер, впервые появившийся в комиксах о Бэтмене еще в 1940 г. Так что ребенок 60 г.р. вполне мог встретиться с ним, даже если это Англия, а не США.