В нашей жизни по программе любовный роман

Армин Арлерт человек верящий: за укрытыми чернотой тучами – солнце. Оно согреет, высушит промокшего, напомнит, что добрые дела и в мире Сивиллы идут от сердца, а не только по указке закона. Горящие глаза Армина – маяк, где найдётся путь, не только порождённый бесчувственной рукой доминатора. Но есть ещё Сивилла, его коэффициент преступности и приговор. Посему у парня холодные руки, вымокшая в грязном ливне спина, дезактивированный доминатор и ствол у виска. И рядом стоящий инспектор с трясущимися руками. Тсуна на грани, доминатор активирован, а то, что не выстрелил… не важно, важно другое: Армин море не увидит. У Савады зубы стучат от холода, рубашка вымочена в крови убитых диверсантов; добрая душа в помойке, а пулезащищаемая куртка инспектора на чужих плечах. Ты стоишь за Тсунаёши, измученная, любимая обоими, обоими не понятая, не оставленная, а оставившая. Тсунаёши не выстрелит. Армин для него важен: он – друг, напарник, свет. Савада не сможет ещё и потому, что предохранитель доминатора опустишь ты, выбирая порядок Сивиллы. Но даже с таким концом, есть надежда… … Однажды они смогут переродиться. Армин увидит море, огненные воды, другие города-миры…свободу. Тсунаёши станет смелее и сильнее, получит ношу, ответственность за которую сумеет снести. Придут новые испытания, но рядом окажутся друзья с такими же взглядами и путями, с тем же сердцем.

***

Из их воспоминаний ты уйдешь незапятнанная; останешься светлым днём, свежестью мокрого асфальта, летним ветром. Сегодня ты их отпустишь и останешься печальным инфорсером с миропорядком в голове, с обременяющим званием каратель и незыблемой верой в идеал коэффициентов преступности и их исходов. Куртка Тсунаёши слетит в грязь, когда ты выстрелишь в парня, не выполнившего долг инспектора. Своё наказание ты примешь как облегчение, но переродиться в будущем не сумеешь. Возможно, принеся в жертву мужчин на самом деле ты их спасёшь? Ведь так печально было не всегда: было солнечно, был первый поцелуй с Армином… … У Арлерта губы оказались тёплые, мягкие и сладкие; поцелуй – трепетный и неумелый. Он волновался и потому сжал твои плечи сильнее положенного, притягивая к себе. Ты укусила его за губу, и Армин пугливо взглянул на тебя, а ты дружелюбно погладила его по голове, а затем опустила свою голову ему на плечо, переплетая ваши пальцы. Саваду ты поцеловала сама, подловив его в кабинете вашего отдела. Армин вышел за кофе, а ты, прикрыв за ним дверь, села на край стола Тсунаёши, где тот занимался отчётом, и зовуще провела по бедру. – Савада -сан, - ты спрыгнула с места и устроилась за спиной парня, наклонившись так, чтобы твоя щека касалась его, и положила свою ладонь поверх его больших пальцев. От неожиданности он тряхнул головой и отъехал от стола, позволяя тебе забраться к нему на колени и прижаться к его губам своими. Тсуна не мог в это поверить, пока твой язык не проник в его рот, но затем робко ответил, прижимая к себе. Тогда они были счастливы рядом с тобой, но что-то тебя в этом счастливом мире не устроило…