Неукротимый мажор для альфы

/Феликс/ Когда зайка жует, его уши слегка подрагивают, еще больше усиливая сходство. И аппетит у него как у здорового молодого парня – сметает почти все, что я ему дал, и только к десерту наконец отрывает взгляд от еды. – А ты ел? – слизывая крошки с губ, интересуется мой омега. Звучит так по-детски простодушно, что я не удерживаюсь от смешка. – Разумеется, – отвечаю я. Похоже, что он утолил голод, и способен наконец воспринять нечто новое. – Так что, готов обсудить твои обязанности? – говорю я. Зайка отставляет еду. Роется в коробке, достает салфетки и аккуратно вытирает пальцы и губы. Очаровательно. И смотрит на меня. Уже не так испуганно-злобно, как утром или совсем недавно, едва его вывели из машины, но все же без малейшей приязни. Мне почти хочется глянуть в зеркало – неужели я настолько не контролирую себя, что проявилась вторая или третья ипостаси? По ощущениям, я в обычной человеческой форме. Зайка же смотрит на меня, как на чудовище. Хотя пара так смотреть не должна. – Ну, скажешь наконец что-нибудь или так и будем в гляделки играть? – хмурится он. Я вспоминаю, что хотел просветить зайку о реалиях нашего мира. – Мир не так прост и однозначен, как ты себе представляешь, – начинаю я. Зайка смотрит на меня с нескрываемым скепсисом. Ни разу мне еще не доводилось рассказывать обычному человеку про потустороннюю жизнь. Про ведьм и оборотней, магов и горгулий, тритонов и дриад – всего того, что считается вымершим фольклором. – Поэтому ты будешь делать что я скажу, и беспрекословно подчиняться. – Да, босс, конечно, босс, – слышу язвительный комментарий. – Еще бы знать, что делать нужно. – Мне, в сущности, стажер не нужен. – Это я уже понял, – кивает зайка и смотрит куда-то в пол. – Хорошо, что понял. – я протягиваю руку и поднимаю его лицо, заставляя глядеть себе в глаза. У омеги пронзительно-голубые глаза, и смотрит он настолько холодно, что я почти готов решить – ночью это был не он или его успел подменить какой-нибудь особо злобный доппельгангер. А таковые в нашем мире тоже есть. – Но я не собираюсь становиться твоей постельной грелкой! – шипит омега. – Лучше сразу выгони! Как странно. Метка должна была погрузить его в сон метаморфоза – а он бегает, как заведенный, целый день. Должна была связать нас невидимой нитью, дать ощущение единства – а он сопротивляется так, будто ничего не чувствует ко мне. Странно. Хорошо, что у меня есть способ проверить. Тянусь к зайке. Он пытается отодвинуться, но в не слишком просторном салоне автомобиля бежать и некуда, и невозможно. Так что очень скоро он трепещет в моих объятиях. Упирается. Ерзает, совершенно не понимая, что своим сопротивлением только больше заводит. Его задница проходит туда-сюда по моей ширинке, прежде чем он осознает, что происходит. И замирает испуганным зайцем. – Отпусти сейчас же! – требует он, отталкивая мои руки. Бесполезно. Я прижимаю его к груди и ощущаю под пальцами, как колотится его сердце. Он в ужасе. Но так не должно быть – моя метка работает, я-то его принял! Что с ним? Почему он так реагирует? – Не бойся, – говорю ему. – Я не сделаю тебе ничего плохо. Наоборот, тебе будет хорошо, очень хорошо… Мои губы почти касаются нежного ушка, но зайка то ли не слышит, то ли не хочет слышать. Он вертит головой из стороны в сторону, его куртка задралась и закрыла шею совсем, отчего я так и не вижу свою метку. Но запах зайки остается, такой нежный и призывный, что я не удерживаюсь и опускаю нос к его затылку. Он тут же пытается ударить меня, но выходит смазано, он только теснее прижимается. Удерживаю его теперь одной рукой, вторая скользит по одежде, задирает футболку, гладит нежную кожу омеги. Зайка сыпет ругательствами, но уже меньше вырывается. Я слышу его участившееся дыхание. Касаюсь губами – в висок, как получилось, когда омега ненадолго перестает вертеть головой. – Нет, нет… Ты что творишь?! – возмущается зайка. Кровь приливает к его ушкам, они краснеют. Он даже перестает пихаться, давая мне возможность провернуть еще кое-что. Мои пальцы находят пряжку его ремня и тянут жесткий металл. Щелчок! Следом дребезжание молнии, и наконец моя ладонь забирается внутрь. Зайка икает от неожиданности. Я прохожу пальцами по члену омеги. – Похоже, ты мне врешь, зайка, – урчу ему в затылок. – Не настолько тебе все уж и не нравится. Омега прикусывает нижнюю губу, и отворачивается, подставляя мне самый верх шеи. Сам не понимая, как это заводит. Продолжаю исследовать, насколько он готов зайти дальше. Член зайки уже довольно напряжен, а под моими пальцами и вовсе быстро становится твердым. Ненадолго оторвавшись от сладкого тела, я достаю смазку, благо она заботливо запасена тут же, в кармане на двери авто. Выдавив на пальцы, возвращаюсь на место. Поглаживаю, ласкаю член, то сжимаю его чуть сильнее, то снова ослабляю давление, пытаюсь понять, как моему малышу приятнее. И вскоре я слышу уже не разъяренное фырчание, а тихий стон удовольствия. Зайка расслабляется, плавится под моими пальцами. И я опускаю ладонь еще ниже, поглаживаю нежную кожу его мошонки, внутреннюю поверхность бедра, заодно стаскивая штаны еще ниже, и достигаю цели. Омега вздрагивает в моих руках, когда я касаюсь его чувствительного кружочка мышц.