Неукротимый мажор для альфы

Раньше, когда мой отец рассказывал про действие метки, я не понимал. Нет, конечно, выслушивал, представлял себе как это должно быть – но не понимал. И никогда не примерял к себе. Ведь альф не метят. Метку получает омега, потому что именно он – эмоциональный центр пары, и он отвечает за сохранение стабильности. Альфа же обеспечивает свою пару, всем что тот только захочет. У нас же явно что-то пошло не так. И Иван, этот чудный омега, ведет себя совершенно непредсказуемо – сбегает, злится, идет в отказ. Даже сейчас, когда я прямо усадил его себе на колени и стараюсь успокоить и приласкать, он все равно проявляет агрессию и неприятие. Мои пальцы меж тем, двигаются отдельно от головы – тут не нужно управления, достаточно просто подчиняться той симфонии ощущений, которая исходит от омеги. Они то опишут круг по поджимающемуся колечку, то прогуляются выше, слегка сжав и покатав яички омеги, то пройдутся вверх-вниз по уже вставшему члену. Омега при этом фонтанирует каким-то болезненным ужасом пополам с удовольствием. – Нет, нет, – шепчет он, хотя его тело при этих словах подается навстречу ласке. Убираю руку. И сразу от омеги приходит волна разочарования и даже какой-то совершенно детской обиды – ему было хорошо и все внезапно прекратилось! Иван оборачивается, смотрит на меня. Он уже опять готов разразиться язвительными насмешками, но я не собираюсь давать ему шанса. Запускаю пальцы в растрепанные белые прядки и слегка надавливаю. Шея омеги выгибается, выступает острый треугольник кадыка и сжатые губы омеги расходятся, но он не успевает ничего сказать. Накрываю его губы своими, властно подчиняя себе. Он мой, и должен это запомнить! Даже если мне придется его убеждать рз за разом, заставляя подтверждать его же слова. Он, может, и выкинул их из головы, посчитав блажью, а может и не обратив на них внимания, но для меня это куда важнее. Его пухлые губы, такие нежные и манящие снова сжимаются, отказываясь меня впустить. Я снова тону в сладком аромате омеги, в его ощущениях, которые передает мне метка – и знаю, что ему не больно и не неприятно. Но и уступить он тоже не хочет. Слишком сильно давить я не желаю – все-таки зайка не побоялся меня укусить, когда я слишком уж увлекся, и повторять я не хочу. Наоборот, хочу чтобы он просил! Медленно опускаю руку, которой удерживал все это время его, и омега сам разворачивается ко мне всем телом, его коленки упираются в сиденье и он так соблазнительно нависает надо мной, что мне хочется стянуть с него одежду и освободиться самому – чтобы тут же оказаться в его горячей глубине. Но пока зайка никак не обозначает, что и сам хочет того же. Он замирает, прислушиваясь к своим ощущениям – или к моим? Если его метка работает как моя, он уже должен был захлебнуться от страсти – я хочу его, хочу так, что едва сдерживаюсь. Как он только может все это чувствовать и сопротивляться влечению пары? Перебираю пальцами прядки на затылке омеги, прохожу губами по его углу губ, острой челюсти и хочу спуститься к шее, но мне мешает полоска крашеной кожи – и вовсе не метки, а высокого воротника куртки. Ее хочется сорвать зубами, так она мешает, ведь под ней скрыта моя метка. Но вторая рука тоже занята. Ей я исследую пределы чувственности моего мальчика снизу – и с удовольствием ощущаю его отклик, вместе с настороженностью и неприязнью. Он все же не сопротивляется, когда мои пальцы снова начинают играть с его членом и яичками. – Так можно? – спрашиваю я, обрисовывая круг по мгновенно сжавшемуся колечку ануса. – Или нет? Убираю пальцы, и тут же слышу всхлип. – Ну же, малыш, я тебя не обижу, – говорю я. – Тебе же нравилось! Зайка краснеет. И неожиданно прячет голову, утыкаясь носом мне в плечо. Прямо в поставленную им же самим метку. Его горячее дыхание обжигает мою кожу и метка разгорается сильнее, заставляя меня чувствовать все еще острее. Осторожно поглаживаю спину зайки, прохожу по круглой попке, прижимаю его к себе. Мое сокровище! Упрямое и жестокое сокровище. Зайка еще раз шумно вздыхает. И наконец я слышу: – Один раз. Сладкий мой! Сейчас тебе будет хорошо, очень хорошо! Мой член уже просто рвется из штанов, но пока я сдерживаюсь – зайка и так нервничает, не стоит испытывать судьбу. Наощупь нахожу тюбик смазки и выдавливаю на пальцы. Сначала нужно его растянуть, ведь зайка еще только в самом начале пути, его тело еще не прошло положенный цикл трансформации, и принять меня без подготовки он не сможет. Его колечко настолько плотно сжато, словно не было всей предыдущей ночи – и мне едва удается протолкнуть одну фалангу. Добавляя смазки, пробую снова и снова, не переставая при этом гладить и ласкать зайку другой рукой. Он только тихо сопит мне в шею, не пытаясь больше отбиваться, но и сам навстречу не идет. Узкая дырочка наконец поддается, ослабляя преграду. и я могу проскользнуть внутрь уже не одним, а двумя пальцами, что вызывает еще один судорожный вздох у зайки. Двигаюсь в нем, наращивая темп, и вскоре зайка уже и сам, поймав ритм, насаживается я на мои пальцы. Я все глубже и глубже в нем, исследую его изнутри. И вскоре нахожу – плотный шарик простаты, поглаживаю его через тонкую стеночку ануса. Зайка всхлипывает, прикусывая губы. Поводит бедрами, заставляя меня проникнуть чуть глубже и надавить чуть сильнее – и вздрагивает всем телом. Между нами разливается его горячее семя. Смеюсь, нахожу его губы своими и чмокаю. – Сладкий зайка, мы же едва начали, как ты уже! Но он меня не слышит. Едва я отпускаю его, он кладет голову мне на плечо – и отключается. Оставив меня одного, неудовлетворенным. Вот маленький демон!