Неукротимый мажор для альфы

/Феликс/ Время до приезда Фенрира пролетело незаметно. По состоянию омеги можно было часы сверять: голод – сытость – сон. Он просыпался, злой и голодный, съедал принесенную мной еду, и снова засыпал. Организм четко работал, перестраивая его тело. Но сегодня он проснулся когда меня рядом не было. Прибыл Фенрир с детьми и мужем. И пока мы с Семеном, супругом моего брата, обменивались приветствиями и выгружали вещи, детей и самого Фенрира, омега отправился гулять по дому. Я ощущаю накатывающие от него любопытство, интерес и смущение. Такие живые и яркие реакции немного сбивают с толку, и хочется найти Ивана, прижать к себе и не отпускать, пока не заснет от сладкой усталости. Но дела все же прежде всего. Пока омега внезапно не начинает фонтанировать обжигающей злостью пополам с обидой. Мне безумно хочется прижать его к себе и успокоить. – Дальше сам, – бросаю я Семену , поставив внушительный багаж в гостевой комнате, отправляюсь на поиски омеги. Он обнаруживается в любимой комнате Фенрира – на кухоньке, которая прячется позади главного зала. В компании самого брата и его младшего сынка, и Маши. Вот последняя и является причиной раздражения Ивана. Я успеваю услышать ее слова: – Встанешь у меня на пути, пожалеешь! Похоже, она так и не оставила надежды когда-нибудь стать хозяйкой в моем доме. А ведь я дал ей отставку давным-давно. Едва я вхожу в комнату, как Маша тут же из фурии превращается в ласковую кошечку. Думает, я не вижу? Или была настолько глуха и зациклена на себе, что не услышала, как я пришел? Ей следовало сдерживать голос уже давным-давно. Забираю омегу, всем видом показывая, как я недоволен ею – игнорирую ее призывные взгляды и приторно-нежное обращение. Но реакция омеги тоже не слишком хороша, он кипит злобой, и даже Андрею не удается полностью спалить все негативные эмоции. Хотя по отголоскам чувств омеги я понимаю, что он устал и выдохся. Дела клана не отпускают ни на минуту – и снова приходит весточка, что Рыжие волки замечены у северных границ соседнего с нами клана медведей. Не то чтобы мы были в союзе, но здесь закон жизни таков – не поможешь соседу сейчас, вскорости и сам погибнешь. И оставить сигнал бурых мишек я никак не могу. Стая мгновенно откликается на зов, и вскоре я уже выхожу во двор, чтобы отправиться в дорогу. Омега, по исходящим от него волнам усталости и раздражения, пусть не яркого, но все еще не выдохшегося, плетется куда-то по дому. И я ощущаю его, почти как часть себя, отделенную, но все же живую и работающую. Пока во дворе на меня не налетает Маша, и не принимается целовать. – Ты все же вернулся! – щебечет она, едва оторвавшись. А меня едва не под дых бьет пришедшая волна такой яркой эмоции омеги, что я едва не перестаю дышать. Отпихиваю Машку. – Ты что творишь, дура! – Феликс, ты наконец-то вернулся, – она улыбается в ответ и снова прижимается ко мне своим телом. – Я так соскучилась! Нет, она явно не понимает! Я нашел своего омегу, привел его в дом – и она это игнорирует?! Как смеет! Но ударить – нельзя. Женщина. Самка. Волчица из своих. – Я уже сказал тебе, ты – мне не пара. Уходи. – Но нам же было хорошо вместе! И я всегда думала, что ты женишься на мне! – она хлопает глазами и корчит умильную рожицу. – Я такое говорил хоть раз? – наконец мне удается оторвать ее ручки от себя, и отодвинуться. – Но разве когда двое спят вместе, это не предполагает, что между ними уже все решено? – она мастерски изображает обиду. А меня захлестывает и собственным раздражением на неугомонную девку, и какой-то вялой апатией от омеги. Вот добавила же Машка проблем! И так с Иваном было сложно, то что будет теперь, кто знает? – Позже поговорим. – одергиваю я девушку. Закончив с Машей, сажусь в подоспевшую машину. Лекс уже сидит на переднем сиденье, и тут же, едва я устраиваюсь позади, начинает зачитывать сводку. По ней выходит, что Рыжие снялись с северных кочевий, и идут на юг. Но идут широким веером, расходясь по огромной территории поисковой сетью. – Как давно они вышли? – спрашиваю у Лекса. – Около трех недель назад. Плюс-минус… – Он неопределенно машет рукой. Его можно понять, привычки докладывать о своих планах кому бы то ни было Рыжие не имеют. – Что у них произошло за последний месяц, есть данные? – Никаких. – Плохо. Мы выруливаем к границе с медвежьим кланом Сабуровых. Не проходит и минуты, как перед нами появляются пара бурых медведей. Они неторопливо подходят к нам переваливаясь с лапы на лапу. Больший из них встает перед машиной и демонстративно рычит, показывая зубы. Меньший обходит нашу машину и демонстративно трется плечом о задний бампер. Типа подпихнул. Открыв дверь, я выскакиваю наружу, тут же обращаясь в боевую форму волка. Прыгаю на большего из медведей, он пытается отпихнуть меня передней лапой, встав на задние. Но он не успевает и я успеваю вцепиться захватом в его косматую шкуру. Прокусить не успеваю, он откидывает меня. Я успеваю упасть на лапы, и раздуваю холку, чтобы стать еще больше. Боковым зрением вижу. что выскочили и другие волки из следующих за мной машин. – Эй, Вольги, хватит! – больший медведь рыкнул для острастки. И, шагнув вперед, перекинулся в крупного мужчину лет пятидесяти. Я тоже не стал нагнетать, в конце концов мы на их земле и между нашими кланами – союз, и перекинулся обратно. – Глеб, – поприветствовал я его. – Феликс, – ответно кивнул он мне. – Оперативно вы прибыли. Идем. Неподалеку у медведей располагался охотничий домик. Землянка, предназначенная для короткой ночевки, если вдруг не успел вернуться с охоты в поселок. Там мы и устроились. Глеб и его брат, Борис, быстро ввели нас в курс дела. Как выяснилось, Рыжие уже забегали даже на их территорию, но основные силы были еще далеко. – Частым гребнем идут. В крупные поселки не заходят, да и в мелких не барагозят. Как будто ищут что, – заявил Глеб, когда мы расселись по грубо сколоченным лавкам. В центре возникла карта близлежащих территорий с отмеченными точками появления Рыжих. Начался короткий совет. Через пару дней, закончившихся неудачной охотой на вторженцев, я возвращаюсь в родной поселок. И меня волной захлестывает обжигающая ярость. Омега в зале остервенело колотит боксерскую грушу. Под руководством и контролем Андрея, но с такой злобой, как будто видит на ее месте реального человека.