Неукротимый мажор для альфы

/Иван/ Смотреть на поцелуи “сладкой” парочки противно. И усталость берет свое, так что я, не раздеваясь, заваливаюсь спать. Наутро Феликса в доме не оказывается. Мне исправно принесли завтрак, пока я спал – и предоставили самому себе. Ровно до того момента, как меня находит Андрей, и тащит за собой в спортзал. – Становись! – требует он. Передо мной возвышается боксерский ринг! Отец в жизни меня не допускал до подобного, говорил, что мне нужно развивать интеллект в первую очередь. И жестко бил, если ослушивался. Но раз мне предлагают, как можно отказаться? Залезаю за ограждение, поднимаю руки – так, как видел на видяшках про бойцов ММА. – Никогда не занимался? – спрашивает Андрей. – Неа. – качаю головой. – Что ж. Это даже лучше – переучивать не придется. Остаток дня для меня сливается в кровавую полосу. Для начала Андрей меня сам хорошенько погонял, затем поставил на беговую дорожку, потом на тренажеры, потом по кругу все заново. И где-то в крошечном промежутке я быстро затолкал в себя принесенную еду и даже подремал. Чтобы проснуться от тычка в бок. – Чего развалился? – слышу я женский голос. Передо мной возвышается Машка, уже одетая в обтягивающий спортивный костюмчик – такой, что весь “товар” лицом. Пожалуй, я к Феликсу тут не должен иметь претензий – любой захочет эту девицу. Но у меня она почему-то вызывает только раздражение. – Тебе какое дело? – парирую я. – А сам не понимаешь? Ты здесь лишний! Поднимаюсь с места, с хрустом потягиваюсь. – Да я и не настаиваю. Вот только отец меня сплавил сюда, а с ним не спорят. Даже Феликс, видимо, не нашел аргументов. – И кто же твой отец? – интересуется Машка. Обойдя зал, она выбирает один из тренажеров и принимается равномерно выполнять упражнение. Мышцы ее тела перекатываются под гладкой кожей. Стоит только представить, что Феликс касался ее, как внутри сразу полыхает. В животе собирается тяжелый тугой комок, а во рту появляется привкус желчи. Тряхнув головой, чтобы разогнать внезапно возникшую красноту перед глазами, я все же отвечаю. – Родион Зайцев, если тебе это что-то говорит. – Зайцев… Зайцев… Нет, никогда не слышала. Должно быть, такой же никчемный труслик, как и ты! – Что?! – выспыливаю я. – Как ты меня назвала?! – Труслик! – кривит она губы. Затем поворачивается ко мне боком и, подняв ногу и едва не заведя ее за голову, принимается тянуться. – Трусливый кролик! – добавляет она. – Я не кролик! – То есть трусливость вопросов не вызывает? – И не трус! – Тогда что же ты не потребовал вернуть тебя обратно? У меня не находится слов, чтобы ответить. В бессильной злобе я ударяю по стене. – Черт! Костяшки, и так пострадавшие за время спаррингов с Андреем, отзываются болью. – Что тут происходит? – возникает мой тренер. – Ничего, – отвечаю я. Машка фыркает и продолжает тренировку. Как и я. За ужином мы снова сталкиваемся. А все потому, что мне надоедает есть в комнате и я, спросив у Фенрира, направляюсь в столовую. Столовая в доме Феликса устроена в лучших традициях средневековья. Как мне кажется. Главный стол стоит на небольшом подиуме, остальные – в виде буквы П занимают немаленький зал. В центре же обустроена жаровня, на которой что-то готовится, и вокруг которой хлопочет пара крупных мужиков в фартуках и типичных поварских колпаках. – Садись с нами, – тянет меня за рукав Фенрир. За главным столом уже сидят его дети и похожий на них мужчина чуть старше Фенрира. Там же и лекарь с Машкой. Остальные жители или работники дома – не слишком много, человек двадцать, – располагаются за нижними столами. – С чего бы вдруг? – возмущается Маша. – Этому труслику самое место вон там, в дальнем углу! – Маша, твои манеры… – закатывает глаза Фенрир, но меня не отпускает. – Феликс его привез, велел позаботится о нем. А ты! – Но он его не представил как должно. Все, что я слышала, – это что он просто стажер, навязанный деловым партнером! Даже не их наших, а обычным человеком! Отвечать ей принялся не Фенрир, а его муж. – Но Феликс и не мог его представить, – отец детей посмотрел на меня. – Ведь юноша еще проходит метаморфоз. И пока еще в самом начале пути. – Можно подумать, он будет держать при себе это… – она окинула меня презрительным взглядом. – Скорее уж вернет при первом же удобном случае. Что-то я уже и сам не горю сидеть с ней на одним столом. Стряхиваю руку Фенрира со своей. – Извини, пожалуй я и вправду сяду там, – указываю на столы внизу. – Мне тут явно не рады. Фенрир смотрит на меня, затем на Машу и решительно пресекает. – Нет, твое место здесь. Это Маше лучше пересесть за нижний стол. – Ну знаешь ли! – возмущается она. – Я все же не чужая Феликсу, в отличие от этого трусишки! Мы выросли вместе, и должны пожениться в скором времени! – Но все равно,.. – тянет муж Фенрира. – И у него нет метки! – припечатывает Маша. Мне уже порядком поднадоедает быть чужим развлечением, так что, не слушая эту глупую курицу (прям как отцова Лидия!), я отворачиваюсь и спускаюсь вниз. Около жаровен оборудован столик со всем необходимым – подносами, тарелками, приборами. Беру себе один и иду к поварам, где получаю свою порцию еды. Пахнет божественно, и я с удовольствием отправляю в свою урчащую бездну, которая у меня образовалась на месте желудка, совершенно восхитительно приготовленное мясо с овощами. До меня лишь отдаленно доносится разговор за верхним столом – там Маша рассказывает о своих детских приключениях с Феликсом. Они и вправду были близки. Меня это не касается, – мысленно говорю я себе, когда опять поднимается волна неприязни. Я что, ревную?