Неукротимый мажор для альфы

/Иван/ Я все же привык спать, прижатый к груди Феликса. Как бы я не сопротивлялся, он приходил ночью и, сжав меня в своих объятиях, засыпал. Но просыпался я всегда один. Обычно. – Ай! – дергаюсь я. Пытаюсь пошевелить головой, и чувствую не слишком сильное сопротивление. – Зайка, я еще не закончил, – гудит Феликс. Он проводит по моему затылку, мягко и одновременно сильно массируя. Мне почти хочется заурчать от удовольствия, но… Нет. Я не должен и не хочу привязываться слишком сильно. Достаточно и того, что он получает свое, когда мое тело требует секса. Ласка повторяется. Да что он там делает? Поднимаюсь, трясу головой, запускаю пальцы в волосы. Ого! Он мне косички заплел! – Ты нормальный?! – спрашиваю я. Феликс откидывается на спину и смотрит на меня снизу вверх, не скрывая довольной лыбы. – А что, тебе идет, зайка! – гогочет он. И что хорошего только в этом можно найти? Волосы и вправду слишком сильно отросли, и последнюю пару дней откровенно мешали. Безжалостно растрепываю дурацкую прическу. Еще не хватало ходить с косой, как девчонка! К тренировке присоединяются детки Фенрира. Все трое. Причем младший, Август, настолько осмелел, что виснет на мне, требуя его покатать. Под суровым взглядом лекаря пристраиваю мелкого на плечи и продолжаю упражнения. И очень быстро понимаю, что мелкий – еще не значит легкий! К концу занятия я валюсь с ног, а Август еще даже не начал уставать. – Дети, пора обедать! – разносится по дому голос Фенрира, и малышня тут же подхватывается и бежит к нему. Он вообще круто их строит – вроде ничего такого, а дети перед ним только что по струнке не ходят, как и его муж. За обедом все расселись как обычно, только Жнец выглядел каким-то недовольным, а Фенрир – чуть болезненным, что ли. – Рыжие идут не просто в набег, – говорит Феликс. – Пленник признался, что их альфа что-то ищет в наших краях. Возможно в нашем поселке, возможно в соседних. Толком не знает, где и что именно. Но что-то ценное и явно это не просто деньги или материальные ценности. Хотя и от них не откажутся. Так что… Он излагает свою версию построения защиты поселка. Жнец, который уже получил головомойку за пропущенного соглядатая, вносит несколько корректив. Лекарь интересуется возможностью дополнительных закупок лекарств. – Вы же маг-целитель, зачем лекарства? – удивляюсь я. – Я один, а пострадавших может быть довольно много, если начнется полноценная схватка. Истощусь – и как лечить? Так что даже обычные перевязочные средства будут полезны. И средства от блох тоже могут понадобиться. Я фыркаю и едва не давлюсь едой. Ну еще бы! Некоторые их жителей поселка отличаются повышенной волосатостью, и нередко носят довольно длинные волосы – как мужская половина, так и женская. – Это мое! – прерывает мои мысли детский вопль. Опять близнецы что-то не поделили. Они тянут друг у друга кусок пирога, и явно не собираются останавливаться, пока не разорвут его пополам. – Дети, тише! – требует Фенрир. Он слегка морщится и вцепляется в подлокотники кресла, на котором сидит. Семен сразу же наклоняется к нему, поглаживает по ладони. Я едва не скриплю зубами, глядя на эти телячьи нежности. Как же меня это раздражает! Замечает эту возню и Андрей. Он проводит ладонью, испуская магическое плетение в сторону Фенрира. И хмурится. – Пойдем-ка, я тебя осмотрю, – говорит он, когда Фенрир в очередной раз вцепился в подлокотники. Фенрир кивает. Я замечаю, как по виску у него стекает капля пота. И ловлю взгляд беременного омеги. – Присмотри за детьми, – просит он. Меня или Феликса, не ясно. Но на всякий случай киваю. В конце концов, он не виноват в том, как и почему я тут оказался. Семен помогает супругу встать и, осторожно придерживая, выводит из зала. Я поворачиваюсь к детям. Они тоже смотрят на все круглыми глазками. – А папа вернется? – наконец прерывает молчание младшенький. – Конечно, – успокаивающе говорит Феликс. – Папа с доктором, все будет хорошо. – Он рожает? – как-то совсем серьезно спрашивает Альберт. – Пока не ясно. Ешьте! Как доедите, проведаем его и все узнаем, – предлагает Феликс. Я и сам вяло ковыряю вилкой в еде. Аппетит пропал. Фенрир ведь, возможно, и вправду рожает. Широкая ладонь ложится на мою, переплетает пальцы с моими. Я поднимаю взгляд на лицо Феликса. – Все будет хорошо, – глядя мне в глаза, повторяет он. Мне страшно. Кое-как держусь до вечера, в основном потому что дети все же оказались на мне. Фенрира оперативно погрузили в одну из машин Феликса, и Семен притащил какую-то явно заранее упакованную сумку. И они уехали. Дети требовали ответов, рассказов – а что я мог сказать? Я и сам только недавно узнал, что такое возможно – чтобы мужик рожал! И ведь никто явно на Нобелевку претендовать не собирается. Вечером я прячусь в душе. Желания общаться с Феликсом совершенно никакого. А вот домой, к привычной жизни хочется вернуться как никогда раньше. Господи, да я уже даже согласен на тот вуз, куда меня хотел пристроить отец. Только бы не оказаться в роли инкубатора! На полочке перед зеркалом замечаю сияющую металлом вещь. Включаю в розетку, радуюсь мерному гудению. Приставляю к виску и провожу. Волосы под ножами электробритвы падают на раковину. Дверь распахивается и влетает Феликс. – Ты что творишь?!