Неукротимый мажор для альфы

/Феликс/ Осторожно поправляю сбившуюся светлую челку. Влажные от пота волосы прилипли ко лбу зайки, наполовину закрыв лицо. А мне так хочется видеть его – расслабленного, разомлевшего от множества оргазмов. Когда зайка заявил, что нашел бы себе кого-то еще, мой зверь не выдержал и перехватил управление телом. И следом от зайки прилетела такая срывающая рассудок волна восторга и желания, что я не смог не ответить на этот зов. Несколько глубоких фрикций и – самый главный вопрос. Ответ зайки – самый важный, самый желанный и наконец-то правильный, – запускает каскад преображений. Я изменяюсь, принимая полуформу – лишь в ней возможно самое глубокое соединение, и продолжаю толкаться вглубь зайки. Он стонет, прикусывает губы и – раскрывается. Я ощущаю, как внутри него открылся эластичный вход, тут же туго сжавшийся, едва головка моего члена проникла внутрь. В полость шейки матки омеги. Наконец-то сформировавшейся и дозревшей. Едва зайка захватывает меня в кольцо, как я замираю. Дальше активные движения не нужны – организм уже посылает омеге сигналы, что все идет как надо, и он улетает в эйфории, лишь его анус продолжает сокращаться сжимая и разжимая мой формирующийся узел. От этого – и я чувствую это очень хорошо, – зайка кончает раз за разом, пока не обессиливает. Между нами словно раскручивается спираль взаимно передающихся эмоций – я ощущаю его удовольствие, он – мое и передает его мне же! Сколько это продолжается – совершенно невозможно посчитать. Так что едва я более-менее прихожу в себя и могу хоть немного здраво мыслить, как у меня перед глазами оказывается нежное лицо Ивана, с искусанными, ярко-красными губами и прилипшей ко лбу челкой. Зайка тянется за моей рукой, шевелится – и сжимает все ещё находящийся в нем член. Сейчас, когда я вернулся в человеческий облик, узел рассосался и я могу свободно выйти из моего малыша, не причинив ему вреда. Но едва пытаюсь это сделать, как мне прилетает хлесткий удар по ягодице. – Зайка! За что опять? Вместо ответа получаю новую порцию желания. Течка все ещё не закончилась, и зайка хочет повторения. Ну как тут не поддаться такому искушению? На третьи сутки мы наконец просыпаемся и смотрим друг на друга. Но прежде чем что-то успеваем сказать, пожелать друг другу доброго утра, как у нас обоих урчит в желудке. Зайка улыбается, подмигивает мне и ныряет вниз. И тут же я ощущаю его горячие губы на своем члене. Зайка не торопится, исследуя мою реакцию на его шалость. Губы, пальцы и язык малыша словно исполняют затейливый танец, и вскоре я уже не могу сдержаться, выплескивая белесую струю в рот зайке. Он сглатывает и, довольный собой, возвращается в мои объятия. Целую его раскрасневшиеся и опухшие губы – и от собственного привкуса это только больше заводит. Зайка обвивает меня руками и ногами, совершенно не желая отпускать. Рывком переворачиваю его на живот, заставляя прогнуться и подставить попку. Его дырочка, раскрасневшаяся, ещё блестит от смазки. Даже не касаясь пальцами, я точно знаю, что она готова принять меня снова и снова. И зайка призывно крутит ей, требуя своего. Не удерживают от ответной любезности – шлепаю эти призывно представленные полукружия ягодиц, и… Поднимаюсь с постели. – Ты куда? – тут же спрашивает зайка. – Нам нужно поесть. Я шагаю к двери и уже почти берусь за ручку, как зайка прыгает ко мне и виснет, прижимаясь всем телом. – Не уходи, – всхлипывает он. Ловлю его ладошки в плен, тяну на себя и слегка наклонившись, пропускаю над собой. Разворачиваюсь. Теперь мы лицом к лицу. – Зайка, ладно я, могу три дня не есть. Но ты… тебе необходимо правильно питаться. От моего тона Иван настораживается и смотрит с подозрением. – Это ещё почему? – язвит мое чудо. – Так ты же теперь ешь не только за себя, но и за них, – провожу по его ещё плоскому животу. Запахи зайки еще вчера сказали мне, что зачатие произошло. И скоро свет увидит пара близнецов. – Что?! – Иван тоже смотрит на свой живот. – Ты! Вот так быстро! Сделал меня беременным? Не верю! Так не бывает! Треплю его по волосам. – Я же говорил тебе… – у меня перехватывает горло. Что, если он опять будет сопротивляться? Или того хуже, откажется от меня? Зайка запрокидывает голову и, демонстрируя мне метку на шее, заливисто смеётся. – Ты так забавно пугаешься! – отсмеявшись и даже пару раз икнув, заявляет мне он. – Я прям не смог удержаться. Он обнимает меня, прижимается к моей груди, вдыхает запах и даже трётся носом, а я только и могу, что гладить его по плечам и спине. Крепко обняв, утыкаюсь в его макушку. – Люблю тебя, – сами собой слетают слова. – И я тебя, – слышу и ощущаю в ответ. – Так пойдем есть? Наспех одевшись, отправляемся на поиски еды. Столовая встречает нас обычным негромким рокотом разговоров. Здесь всегда суетно – либо готовится еда на всех жителей дома, либо едят или убирают. Ну и офицеры дома в мое отсутствие предпочитают общаться именно здесь. Ещё не успев войти, слышу голос Лекса. – Кто-то все равно должен сходить к ним и сказать это! – Сказать что? – спрашиваю я. Подхожу к столу, усаживаю зайку и начинаю выстраивать перед ним еду – тарелки с салатами, миски с горячим, блюда и вазочки со сладким. Лекс стучит пальцами по планшету. Смотрит на меня, на зайку, на зал. Прикусывает и отпускает губу. – Ну не конец света же наступил! – говорю я, не понимая причины нервозности Лекса. Секретарь делает судорожный вдох и все таки выдавливает из себя сообщение. – Глава "Высочайшей вершины" требует, что бы вы вернули его сына. Как можно быстрее.