Раб.

Я стоял и терпел жуткую боль в коленях, было ощущение, что в них впились иглы. Хотелось пошевелиться и переставить ноги, но я прекрасно понимал, что мне за это будет. Я не мог поднять голову и смотрел в пол, периодически приподнимая глаза, когда видел проходящие мимо меня ноги. Дамы, порядком подвыпившие, заставили танцевать моего немого знакомого. Как он двигался под музыку, которую не слышал, я не понимал, но, судя по крикам и аплодисментам, бабам нравилось. Одна из подружек моей хозяйки встала и подошла ко мне, она села на корточки и заглянула под стол. - Посмотри на меня, - приказала женщина, и я поднял на нее глаза. - Слушай, а он у тебя девочка? – обратилась она к моей хозяйке. - Он у меня никто, - она засмеялась, - хочешь взять поиграть? - Я бы не против, а что он умеет? - А нехера он не умеет и боль не терпит. Но я приучу его постепенно и сделаю из него лучшего раба на свете, - она засмеялась. - А потом продам, когда надоест. - Я куплю, если решишь продать. - Я подумаю. Я был просто в панике от таких разговоров, я в это просто поверить не мог. На дворе двадцатый век, а я могу быть продан. Все засуетились, со стекла на наших спинах убрали приборы, и амбал снял его и унес из комнаты. - Иди ко мне, - хозяйка похлопала себя по коленке. "Пью-пью" сделала она губами звук, когда подзывают животное. Я еле-еле развернулся на затекших коленях и подполз к ней. Она погладила меня по голове, но ничего в этом жесте нежного не было - потрепала, как пса по загривку. - Есть хочешь? – улыбаясь, спросила женщина. Я кивнул головой в знак согласия. - Можешь сесть на задницу и размять коленки, - она взяла тарелку, стоявшую рядом с ней на диване. - Я тебя покормлю. Я ожидал всего, но только не этого. Она положила кусок куриного филе себе в рот и, разжевав, сплюнула на ладонь, - Рот открой! Это было настолько омерзительно, что ком подкатил к горлу. Увидев это, она взяла меня за волосы и с силой потянула назад, - Открой рот, мразь! Я попытался вырваться, но сильные руки амбала подняли меня на ноги. Он развернул меня к себе лицом и с жалостью поджал губы. - Нагибай! – раздался голос другой женщины, - Нагибай, глухая вещь! Он, видимо, заметил, как ему приказали, и, согнув меня, сунул мою голову себе между ног, сжав бедра. Меня стали пороть. Пороть жестко, чем-то узким и хлестким. Почему-то на ум пришли детские прыгалки. Я начал кричать и, ухватившись руками за ноги парня, пытался вырваться, но он только крепче свел бедра. Удары сыпались один за другим, оставляя саднящие рубцы. Женщина в ярости продолжала беспощадно пороть, все больше входя в раж. Мне казалось, что я попал в ад. - Спусти его вниз и посади в клетку, - задыхаясь от того, что устала, приказала женщина амбалу. Он, закинув меня, как пушинку, на плечо, отнес вниз. Я умолял его помочь мне сбежать, просил помощи, но он только покачал головой и нежно провел по щеке. Улыбнувшись на прощанье, он покинул подвал и закрыл дверь. Я завыл, тряся прутья клетки, я орал, как ненормальный, требуя, чтобы меня выпустили, я изрыгал ругательства на трех языках и ревел, как медведь, под конец надорвав себе связки. Истерика закончилась, и я в изнеможении лег на бок, свернувшись калачиком. «Что мне делать? Господи, помоги!» - с этими мыслями я заснул.