***
Мужчина забирается на кровать, пристраиваясь сзади девушки. На лице нездоровая улыбка. Он предвкушает всё то, что может сделать с беззащитной и несопротивляющейся заключенной. Собирается совершить непоправимое, нечто ужасное. В коридоре изолятора слышится много голос и какая-то суматоха. Усатый так и неуспев ничего сделать, кроме как облапать спящую Машу, подрывается и поспешно натягивает штаны. В этот момент камеру пытаюсь открыть, дергая ручку. Охранник лихорадочно натягивает штаны обратно на девушку. Сердце бьется бешеным ритмом. Нельзя, чтобы все вскрылось. Его уволят с позором, его могут посадить. Мужчина прикрывает одеялом Лебедеву и отодвигает стул от двери. Внутрь вваливается раздраженный охранник, держащий под руку Тихомирову. Застав такую картину бородатый мужчина нахмурился. Аня забегала глазами по камере. Спящая Маша, растерянный извращенец. Взгляд спускается чуть ниже, до пояса. Земля из ног Тихой будто исчезает. Сердце пропускает несколько ударов и тут же обливается кровью. В голове одно. Не может быть. Ширинка рабочих штанов расстегнута, член выпирал, создавая бугорок. Липкое ощущение поглотило. Невероятное отвращение смешалось с дикой злостью. На унитазе завибрировал телефон. Все присутствующие обернулись на звук. На мобильник усатого кто-то звонил. Но это не помешало увидеть, что идет видеозапись. Бородатый, державший Аню, казалось ничего не понял. Или не хотел понимать. Стриженная дергается, набрасываясь на охранника. Руки сомкнуты за спиной наручниками, но это не мешает зубами вцепиться в его щеку. Пока другой мужчина не одумался, она что есть силы кусает за щеку, резко дергая в сторону. За зубах чувствуется вкус железа. Усатый орёт, откидывая от себя худощавую девушку. Аня сплевывает кровь мужчины на пол, оскалом смотря в ему в глаза. Тот краснеет и матерится, придерживая щеку ладонью. Сквозь пальцы льется бурая жидкость. Тихая прокусила ему щеку. И даже этого недостаточно. Недостаточно убить. Она готова голыми руками забить его насмерть. Заставить мучаться. Умолять. Пазл в голове сложился. Он изнасиловал Машу, он. Мысль обрывается, девушка получает сильный заряд тока электрошокером от бородатого и теряет сознание. — Чокнутая! Она мне щеку прокусила, Влад! — усатый весь покраснел, на уголках глаз наворачивались слезы от боли. — Зачем ты её сюда привёл?! — Массовая драка. Камер изолятора не хватает. Лебедеву уже можно выпустить, а их засадить. — сурово, сквозь зубы проговорил охранник, придерживая легкую Тихомирову, чтобы та не упала. — А вот что ты тут делаешь? Ты забыл, о чём мы говорили? Что ты сделал с ней? — он кивнул на спящую Машу. — Опять за старое? Тебе девушек на свободе мало? Да я тебя не сдаю только потому, что ты мой брат! Андрей, очнись! — Я… Я ничего не сделал, правда! — Какой же ты ублюдок. Ублюдок, Андрей. — Влад помрачнел, поудобнее перехватывая Аню. — Буди её.***
Маша проснулась от удара током. Картина перед глазами удручающая. Усатый, который быстро выбегает из камеры. Второй охранник, держащий её подругу под подмышку. Почему Аня без сознания? — Вставай, Лебедева, твой отпуск закончен. — шатенка аккуратно приподнимается. Во всем теле дикая слабость и чувство какого-то дискомфорта. Что-то не так. Как только Маша поднимается с койки, Влад укладывает стриженную на её место. Тревожное чувство не покидало до того момента, пока она не увидела стоящий телефон с включенной видеосъемкой на унитазе. В то время, когда мужчина возился с наручниками на руках Ани, девушка незаметно запихнула телефон себе в резинку штанов. И только сейчас до неё дошло. Кажется, она перестала дышать. Взглотнув, она поняла что не так. Что не давало покоя. На ней нет нижнего белья. Усатый ей натянул штаны, а трусы так и остались валяться где-то под койкой. Мир замирает в её глазах. Охранник подсыпал ей что-то и изнасиловал. Опять, опять это невыносимое чувство.***
Девушка сидит у себя в камере и крутит в руке телефон, который она тайком забрала из изолятора. В голове борьба. Включить и посмотреть видео, или разбить телефон, забыть об этом как страшный сон. Она сильная, она справится. Выкарабкалась в детстве, выкарабкается сейчас. Никто не должен об этом узнать. И всё-таки, насколько бы не хотелось сдерживаться, одинокая слезинка скатилась по бледной щеке. Ещё ни разу она не плакала в тюрьме. Стеклянные глаза смотрели на гаджет. Одна сторона пересиливает другую, Маша разблокировала телефон и врубила запись. Ты справишься. Девушка безэмоционально смотрит, как мужчина устанавливает камеру, омерзительно улыбается в объектив. Вторая соленая капля скатилась по щеке, оставляя мокрый след, когда на видео он забирается рукой под её футболку. Тело обдает холодом, по спине пробегают мурашки. Липкий ужас зародился внутри. Настоящий ужас, который захватывает дыхание. Она снова практически физически почувствовала эти прикосновения. Стало тошно. Ты справишься. Мужчина спускает штаны. Маша прикрывает глаза, ресницы дергаются. Новый поток слез вот-вот польется. От наступающей истерики спасает скрип двери. Девушка тут же пихает телефон под подушку и смахивает слезы, вновь натягивая маску безэмоциональности. — Маш? Тебя выпустили? — Крис улыбается, но замечает, что Маша, скорее всего, без настроения. Она аккуратно присаживается рядом с ней на койку, приобнимая за талию. От неожиданного прикосновения шатенка вздрагивает, откидывая от себя руку. Казалось, что её сейчас вырвет от одного прикосновения к своему телу. Хотелось под душ, смыть с себя грязь, которая ощущалась на физическом уровне. — Ты чего? — Не нужно, Крис, уйди. — кареглазая встает с койки и облокачивается на стол. Она старалась показать полное безразличие, как делает обычно. Возможно, её выдавала губа, которую она сгрызла до крови. Возможно, стол, который сейчас она царапает ногтями. — Что с тобой? — дредастая поднимается следом и пытается обнять Машу. Дыхание той учащается, на лице заиграли желваки. Будто она сдерживается, чтобы не накинуться с кулаками. — Убери руки. По-хорошему, уходи. — слишком грубо было толкнуть Штрэфонд в плечо, от чего та пошатнулась и откинула попытки приобнять девушку. Но Маша по другому не умеет. Лучше оградить Кристину от её проблем. От её гнева. Спектр эмоций смешался внутри, озлобленность, отвращение, страх. Внутренний голос кричал, что не стоит отталкивать голубоглазую. Ей можно доверять. Но этот голос был недостаточно громким. — Что ты пристала ко мне? Разве тебе не похуй? — Что с тобой не так? У тебя, может, раздвоение личности? — Крис как ошпарило словами шатенки. Самые страшные догадки начались всплывать. Маша снова отталкивает её. Снова ни во что не ставит. Так зачем подпустила к себе?.. — Уходи. — Это и моя камера тоже. Или тебе настолько противно мое присутствие? — Крис перешла на повышенный тон, вновь надвигаясь на Машу. Она стояла и смотрела в пол. Стыдно посмотреть в глаза? Краем глаза дредастая заметила, как её кулаки сжались. Но заведенный мотор уже не остановить. — Я не понимаю тебя. Давай, скажи ещё, что я тебе никто, чтобы что-то говорить. Да? Как ты любишь, Маш. «Мы просто друзья» — так ты Тане и Тихой говоришь? — Ты ничего не понимаешь. — Маша поднимает голову, смотря в голубые глаза. Глаза цвета горячего кофе столкнулись с ледяным айсбергом, бескрайним океаном, глазами цвета чистого неба. Кристине стало не по себе. Что-то было в глазах Лебедевой до боли удручающее. — Это ты не понимаешь. Ты как бесчувственный кусок камня. Тебе плевать на всех и вся кроме себя. Эгоистка. — шатенка резко дергается, хватая дредастую за футболку. Она притягивает её лицо к своему слишком быстро. Смотрит с обидой. Глаза бегают по некогда спокойному лицу. Несколько вен выступили на татуированной шее. Маша учащенно дышит, укрепляя хватку на футболке. Ткань впивается в шею, казалось, она вот-вот лопнет по швам. Крис морщится, но стоит на месте. — Я услышала тебя. — вдруг шатенка спокойно выдыхает, будто пытается успокоиться. Отпускает шиворот футболки, хлопая Кристину и плечу. Все это сопровождалось легкой ухмылкой. О, кто бы знал, насколько ей паршиво. Насколько больно. Чего только стоят усилия не разрыдаться прямо на глазах дредастой. Она поджимает губы, разворачивается и спешит сама покинуть камеру. Девушка выдыхает. С каждым мгновением куча вопросов появляется в голове. Становится тошно от самой себя. Ведь только сейчас, когда Маша разворачивалась к двери, Крис заметила, как на глазах той блеснули слезы. Неужели её слова так задели девушку? Несвойственную печаль она заметила ещё тогда, пока девушка держала её за футболку. Стыд за свои слова появился тут же. Будто само сердце начало обливаться кровью. Паршиво.