С глазу на глаз

Девушка грустно вздыхает и падает на койку Маши. Отойдет немного, тогда и поговорят. Всё это очень сложно. То целует, то снова отталкивает. Настроение было ни к черту. Кристина поудобнее устраивается на койке, засовывая под холодную подушку руку. Какого же было удивление, когда она нащупала что-то твердое. Сразу поднявшись с подушки, вытягивает неизвестную вещь. Поняв, что это телефон, девушка ахнула и оглянулась. Все-таки, в камеру в любой момент может кто-то. Только дредастая переводит глаза на экран и понимает, что он включен, внутри все сжимается. Маша не успела выключить его. На экране все так же светилось видео на паузе. Крис хмурится, не веря своим глазам. Пару раз моргает, не решаясь нажать на паузу. Она все-таки нажимает, вглядываясь. Какой-то мужчина в рубашке охранника, без штанов, спускает штаны с девушки. Освещение плохое, только по татуированным ногам голубоглазая узнает её. Сердце резко забилось в пять раз быстрее, захотелось откинуть мобильник куда-нибудь подальше, стереть себе память, забыть. Огромные глаза бегают по экрану, цепляясь за усатого. Только когда его лицо попало в камеру, девушка узнала его. Губы задрожали мелкой дрожью, глаза стали непроизвольно слезиться. Не хотелось верить в то, что происходит на видео. Неужели Маше пришлось пережить это? Именно поэтому она так повела себя? Осознание всей трагедии ещё не успело прийти. Вот, он уже залезает на койку, нависая над спящей девушкой. Крис прикрывает рот рукой, первые две слезы одновременно упали на ладонь. Но в момент всё останавливается. На видео слышится громкий звук, из-за чего приходится его лихорадочно убавить. Охранник резко подрывается и натягивает штаны, так и не успев притронуться к Маше. Кристина громко выдыхает. На лице дрогнула нервная улыбка, ещё чуть-чуть, и она бы рассмеялась. В кадре появляется другой охранник с Тихомировой. Дальше смотреть смысла нет. Ужасный пазл сложился в голове. Маша думает, что охранник успел сотворить непоправимое. Этот ублюдок снимал всё на камеру. Она выкрала телефон, хотела узнать, что произошло. Но не успела досмотреть, и… Нет, не хочется об этом думать. Стало невыносимо паршиво. Крис обвинила её, назвала бесчувственной. Что же творилось в голове её любимой… Девушка подрывается с койки, запихивая телефон в резинку штанов. Она выбегает из камеры. Куча догадок о том, где может быть Маша. Наверное, единственное место, где она может уединиться это прачечная, в которой сегодня выходной. Без раздумий Крис бежит туда, на своем пути чуть ли не сбивая с ног заключенных. Она не замечала их. В голове одно. Успеть. Успеть, пока не поздно. На бегу голубоглазая пихает дверь, влетая в прачечную, чуть не потеряв равновесие. Она пробегается глазами по помещению и замечает в углу сидящую Машу. Она положила голову на колени, даже не подняв её на звук. Кристина в один прыжок оказывается рядом и падает на колени, обнимая девушку. Та лихо поднимает голову и смотрит красными глазами на дредастую. — Чего ты пришла? — шатенка поджимает губы и скидывает с себя руку девушки. Её слова в камере окончательно добили. — Прости меня. Прошу, прости. Я нашла телефон и всё посмотрела. От начала до конца. — в глазах Лебедевой непонимание и боль. Боль такая, что при взгляде в её глаза, самой хочется умереть. — Крис.. — Дослушай, пожалуйста. Он ничего не сделал, слышишь? Ничего не было. — Крис достает из своих штанов телефон и протягивает его Маше. — Посмотри. Доверься мне, прошу. Кажется, шатенка уже смирилась, поэтому молча врубает видео на том моменте, где остановилась. В следующую минуту она смотрит в экран полными слез глазами. Крис аккуратно берет её за руку, поглаживая. Только когда в кадре появляется другой охранник, Маша ставит на паузу и поворачивается к Кристине. — Тихо, тихо.. Не плачь.. — дредастая руками обхватывает плечи шатенки и тянет на себя. Маша утыкается в её плечо. Только сейчас она в ответ обнимает Кристину, всхлипывая. Сердце обливалось кровью от её вида. Белая футболка пропитывается солёными слезами. Неизвестно, от чего они. Может, от облегчения. — Я люблю тебя. — Что ты сказала? — Маша приподнимается и смотрит прямо в глаза, будто не верит в услышанное. Ей никогда и никто не говорил этого кроме мамы. — Я сказала, что люблю тебя. Можешь не отвечать мне, если не хочешь. То, что я сказала в камере… Я так не считаю. Я полная дура. — шатенка пытается улыбнуться, но выходит это у неё криво. Она толкает Кристину назад. Обе девушки падают на пол. Маша укладывает свою голову на грудь дредастой, обнимая. — Забудь. Не стоило отталкивать тебя. Я.. доверяю тебе. — минуты две она молчала, будто раздумывая. Перед тем, как снова начать говорить, Крис почувствовала, как Маша вздохнула. — Мне было четыре, когда друзья моего брата... изнасиловали меня. Только благодаря тому, что я была ребенком, я справилась. Детство у меня в принципе не сахар было. Каждый день брат постоянно издевался надо мной, орал, обвинял во всем. Я ребенком была, даже не понимала за что он бьет меня. А мама… Мама не верила мне. Говорила, мол, нафантазировала себе. Когда я поняла, что случилось, я будто вернулась в детство. — Мне так жаль.. — Крис шмыгает носом, пытаясь сдержать слезы. В голове не укладывалось всё то, что пережила Маша. Она такая сильная. Хочется прижать её к себе покрепче и защищать от всего мира, хоть в их тандеме шатенка будет и посильнее. Эти слова, насколько бы ужасны не были, значили очень много для Штрэфонд. Маша открылась ей, доверила свое сердце. И пусть она не сказала в ответ про любовь, Крис знает, насколько это трудно. Что ей самой стоили эти слова. Никому из девушек она не говорила о любви. Маша будто заняла частица сердца, прочно засев там. Все мысли о ней. Это так прекрасно и страшно одновременно. Понимать, что уже не сможешь просто так отпустить её. Не сможешь забыть, просто так выкинуть из сердца. — Ну чего ты раскисла? Это всё в прошлом. Пройденный этап. — Лебедева поднимается с груди дредастой, переворачивается на живот и смотрит в голубые глаза. Понимает, что девушка напротив вызывает улыбку. Ещё много времени понадобится, чтобы Маша признала, что по уши влюбилась. Вместо всех слов она немного подается вперед и касается искусанными губами солёных от слёз губ Кристины. Та притягивает Машу на себя, поглаживая талию. Трепетный поцелуй сносит крышу, время вокруг останавливается. Это больше, чем выброс эндорфина в кровь. Крис тонет в нежных объятьях, как в омуте. Лебедева ухмыляется в её губы и отстраняется. — Ну а что на счёт тебя? — А что на счёт меня? — та поджала губы. — Детство тоже не ахти. Мы жили возле зоны, район был в принципе самым опасным в Хабаровске. Отец ушел, когда мне три года было. Мать с горя запила, наркотики принимала. Самое ужасное, что только что вышедших зэков домой вела. Отчим, с которым до сих пор она живет, в шестнадцать лет домогался до меня, подглядывал в душе. Я тогда маме сразу рассказала, а она обвинила меня, мол, как я могу так про него говорить, он же практически мне как отец. Через два года я свалила в Москву. Не знаю даже, живы ли они, или может передозировку словили и подохли. Мне все равно уже. — Прости.. — А кто пару минут назад говорил, что «это все в прошлом»? Живём настоящим. Иронично то, что в детстве я всегда думала, мол, никогда не попаду в тюрьму, буду такой пай-девочкой с длинными волосами до пояса. А сейчас я тут, с тобой… — Вот именно, со мной. Теперь ты не отделаешься, и никуда не сбежишь. — Маша встает, крахтя что-то под нос. — Кстати, без дред тебе бы было красиво. — Шутишь? Да только через мой труп! — А жаль. — шатенка заходит куда-то за стиральные машины, нагибается и чем-то шуршит. Крис с интересом приподнимается на локтях. — Когда ты последний раз пила? — В день, когда повязали. — при упоминании алкоголя во рту пересохло. Сколько она уже не пьет? Месяц. На свободе стабильно каждый день в кровь попадало хоть немного алкоголя. — А что? — Мне настопиздел этот день. Смотри, что есть. — Лебедева встает с корточек и трясет в руке полную бутылку коньяка. — Откуда у тебя? Убери! — Крис перешла на шепот. Охрана может в любой момент заглянуть сюда, тем более, до отбоя пару часов. — Ты чего? Тихая как-то спиздила из комнаты для стаффа. Не знаю, откуда там коньяк, а тем более, как она туда попала, но не похуй ли? Надеюсь, она не сильно обидется, если мы выпьем… — девушка возвращается на место и усаживается обратно на пол. Голубоглазая садится в позу лотоса и как завороженная смотрит на стеклянную бутылку. — Мне нельзя пить. — она хмыкнула, выхватывая алкоголь из рук девушки. — Я начинаю ко всем приставать. — Я даже не против. — Маша ехидно улыбается. — Открывай. — А что будет, если нас спалят? — Боже, Штрэфонд, ты будто подросток, который боится, что его спалят родители. Давай быстрее. — Будь по-твоему. — крышка коньяка отлетает куда-то в сторону. Дредастая сразу же подносит горлышко бутылки к губам и делает первые маленькие глотки напитка. Горючая жидкость разливается теплом где-то в груди, от чего девушка расплывается в блаженной улыбке. Лебедева на все это смотрит с опаской. Все-таки, неизвестно, какая Крис пьяная. Вдруг буянить начнет, или правда приставать? А может она относится к тому типу, который любит пофилософствовать под бутылку? — Да ты уже косая. Надо было тебе просто крышку дать понюхать. — шатенка забирает из рук радостной девушки бутылку и делает два больших глотка. Еле заметно морщится, а потом так же улыбается. Все-таки, не каждый день ты можешь выпить в тюрьме. — Войди в положение, я месяц не пила. — Тогда мне правда стоит быть с тобой осторожнее? — Возможно. — ещё пара глотков, и Крис встает, цепляя за собой Машу. — Мы разобрались кто когда пил, но когда ты в последний раз танцевала? — О господи.. — девушка смеется, вырываясь из рук дредастой. — Что-что, а танцую я ужасно. И без музыки не то. — Ещё один факт обо мне: я обладаю хорошими вокальными данными. Что желаешь? — Крис, как настоящий джентельмен, немного набигается и тянет руку Маше, вторую заложив за спину. Та будто смущается, медлит немного но все-таки подает руку. — Я сижу уже три года, Крис. Я не знаю, какая на свободе сейчас модная музыка. — как только ладошки соприкоснулись, голубоглазая тянет девушку на себя и укладывает руки ей на талию. Маша, которая сейчас, по всей видимости, была леди, закинула руки на плечи той. — Мой максимум — это радио в прачечной, которое, кстати, сломалось несколько месяцев назад. — Мы не нуждаемся в рецензии нашего фильма; То, что ощущаем мы — другим не видно.. — девушка шепотом, прямо на ухо, пела неизвестную песню. Какому-то ритму в голове она стала легко покачиваться, беззаботно улыбаясь и смотря в глаза напротив. Только с ней Маша может почувствовать себя девушкой, скинуть маску холодной стервы и сильного автортета. — Сегодня молния и гром, завтра — мир, но мы по сторону экрана, что закрытый ширмой.. — Что за смазливая песня? — Лебедева ухмыльнулась, поудобнее укладывая руки на шее Крис. — Тш-ш. Не порть романтику. — Прости. — шатенка прикрыла глаза, ощущая приятные поглаживания на своей талии. Жизнь — странная штука. Ещё час назад хотелось умереть, исчезнуть навсегда, не видеть никого. А сейчас она танцует с девушкой, которая вскружила ей голову за такой короткий срок. С ней рядом она ощущает себя.. счастливой? Или это так действует алкоголь? — Мы вдвоем, и нас давно уже накрыли волны; Но мы живем, мы любим — в этом мире огромном.. — голубоглазая действительно прекрасно поет. Ей можно было бы выступать на большой сцене, давать концерты и выпускать песни. Достаточно было просто раскрыть этот талант. — Миллионы глаз смотрят на нас, делят на Венеру и на Марс. Мы наденем солнцезащитные — мы с тобой внеорбитные.. Крис опустила руки чуть ниже, покачивая бедра Маши в такт песни. Она не спускала голубых глаз с выпившей девушки, которая успела взять с пола бутылку коньяка. Она протягивает дредастой алкоголь. Половины уже нет. — Наши корабли — то вверх, то опять тонут; И пусть никто нас не поймет, кроме этих комнат. Пусть никто нас не заметит, кроме этих окон — Не дадим смотреть на нас под микроскопом.. — алкоголь начинает явно действовать, слова подзабылись, а язык так предательски заплетался, будто на потеху Маше, которая смеялась с этого. — Мы вдвоем, и нас давно уже убило током; Но мы живем, мы любим среди бетонных блоков. — Заканчивай, певица. Язык вон уже заплетается. — шатенка, быстро чмокнув девушку в щёку, отстраняется и долго смотрит в её глаза. — На себя посмотри. Ты так пялишься. — на это Маша закатывает глаза и выхватывает бутылку, вновь падая на пол, где они сидели совсем недавно.

***

— Я больше никогда не дам тебе бутылку в руки, Кристина, никогда. Набей себе татуировку на лбу со словами «не давайте мне пить». — ненамного трезвая Лебедева практически тащила на себе веселую Крис, которая так отказывалась возвращаться в камеру. В какой-то момент что-то щелкнуло, и от трезвой Штрэфонд не осталось и следа. Она не соврала, когда сказала, что пьяная пристает к людям. За последний час голубоглазая пыталась подкатить к Маше раз пять. Причём одним и тем же подкатом. — Ну Маш.. — пьяная улыбка не сходила с лица девушки, она пыталась выбраться из крепкой хватки на талии. Повезло, что на пути никто не попался. Охранники должны обходить камеры только через двадцать минут. За это время нужно уложить Крис, да так, чтобы она уснула. Лебедева быстро заталкивает её в камеру и прикрывает за собой дверь. — Раздевайся. — Невтерпеж? — Крис лыбится, но начинает раздеваться. Руки заплетаются, она тихо матерится себе под нос. Маша не выдерживает и помогает стянуть футболку, а следом и штаны. Только дредастая тянется её поцеловать, та отстраняется. — И как же ты сегодня поимеешь меня? — Господи.. — шатенка закатывает глаза и подталкивает голубоглазую к своей койке. На второй этаж ей нельзя, упадет ещё, сломает себе что-то. — Мы ложимся спать, Крис. Быстро под одеяло. — Какая ты скучная. Когда ещё возможность будет потрахаться пьяными? — Запишу это в список твоих желаний. — Маша залезает на койку в след за девушкой, накрывая её одеялом. Та переворачивается на бок в её сторону и приобнимает, утыкаясь носом куда-то в плечо. — И я тебя. — Что говоришь? — кажется, Штрэфонд уже начинала дремать. День выдался невыносимым. — Говорю, спокойной ночи. Спи уже, пьяница. — Ага.. И тебе.. — Крис снова утыкается в татуированную шею, и через несколько минут слышится равномерное посапывание. Маша ещё долго будет смотреть в потолок и думать о своих словах. Она уверена в них на все сто.