***
Дита скучающе наблюдала за тем, как на рынке мама выбирает товары для ресторана. Будучи человеком бойким и голосистым, мама тратила кучу времени на споры и торг, доводя даже самых хитрых продавцов. На рынке в субботу многолюдно. Городская ратуша, похожая на рисунок грифельным карандашом, наполнилась разной публикой, желающей оторвать товар получше. Дита пришла с матерью рано утром, потому что, как известно: бог любит тех, кто встаёт на рассвете, и радует их. Дита, едва раскрывая глаза, могла бы с этим поспорить. Ей просто хотелось вернуться домой и хотя бы секундочку полежать. Но мама тянула её по рыночным рядам, громко повторяя список продуктов. — Нам нужна соль и ячмень, — говорила мама, — а ещё напомни мне взять кабачков. — Ага, — кивала Дита, сонно прикрывая глаза. — И кабачков, поняла. — Хватит спать, — бросила мама через плечо, — и так всю жизнь спишь. Дита проглотила это вместе с зевком. С мамой было сложно спорить дома, что уж говорить об общественном месте. Уж очень не хотелось, чтобы она начала кричать прям на рынке. Они остановились у бакалейной лавки. Мама оставила Диту на улице, словно собачку, а сама вошла внутрь. Дита облегчённо выдохнула и, прислонившись к двери магазина, вскинула голову. Небо было грязно-серым, и по нему дымом двигались тучи. Вечером, наверное, снова польёт дождь. На фоне пасмурного неба шпили и крыши домов выглядели ещё красивее и картинее, точно были ненастоящими, а вырезанной в воздухе гравюрой. У Диты каждый раз захватывало дух, когда она любовалась родным городом. И сейчас, бегая взглядом по зданиям на ратуше, она чувствовала, как на лице возникает улыбка. Вдруг что-то мелькнуло на одной из крыш, и Дите показалось, что небо на секунду стало светлее. Она поморщилась, и как раз в этот момент из магазина вышла мама. — Не хмурься, а то морщины будут. И тебе не идёт, — мама быстрым движением поправила воротник и двинулась дальше. — Живее, Дита! У нас куча дел. Кивнула, продолжая взволнованно смотреть на крыши. Ей показалось? Больное воображение теперь везде будет искать что-то необычное? Дита скривила рот. Похоже, дни свои она закончит в лечебнице. — У них нет ржаного хлеба, представляешь? — возмутилась мама. — Пойдём к Янушу и закажем у него. — Хорошо, ма… Не договорила. Звук затерялся среди ужасного грохота, от которого пошли мурашки. Вся ратуша словно застыла, скованная ужасом, а кто-то очень громко закричал. Мама повернулась к Дите и схватила её за плечо, притягивая к себе. Чувствуя сильную руку матери и её ногти, больно впивающиеся в кожу, Дита ойкнула, но не отошла. Она видела, как многие, чувствуя животный страх, прижимались друг к другу. Некоторые начинали молиться, суетно поднося ладони к губам. Этот грохот… он был так похож на выстрел из танка, что внутри у Диты всё сжалось. Она знала о войне только по рассказам бабушки-полячки, но, услышав грохот, затряслась, как маленький берёзовый листок на сильном ветру. Только через пару минут, когда грохот не повторился, толпа будто разом выдохнула. Дита отошла от матери, чувствуя странную неловкость. — Наверное, что-то упало, — сказала мама. — Да. Что-то тяжёлое. Они ещё немного походили по рынку, но часы пробили девять утра, а пора было возвращаться в ресторан, чтобы готовиться к обеду. Дита шла, смотря на брусчатку под ногами и жалея о том, что ей вряд ли удастся немного полежать. — Мы забыли сахар, — сказала мама, разворачиваясь. — Боже, я не успею в ресторан, если вернусь. Вот, — она расстегнула сумку и протянула дочери кошелёк. — Закажи мешок у Ханны, только оплати, как обычно половину. И не слушай, если она попросит всю сумму, — у нас договор, пусть не спорит. — Хорошо, — кивнула Дита, запихивая деньги в карман. — И живее, господи, мне нужна будет твоя помощь. — Да, мам, — простонала девушка, — я быстро. Дита испытывала облегчение, когда рядом не было родителей. Хотя она их и любила, но их присутствие нагнетало. Теперь едва мама скрылась из виду, Дита выдохнула, словно снова была подростком, а родители уехали по делам, оставив её дома одну. Сахар продавала старая Ханна в магазинчике под красной крышей — Дита часто бывала там, сопровождая родителей. Но сейчас она была одна и чувствовала, как внутри всё сковывается от волнения, точно вода льдом. Ощущая себя комфортно только среди близких людей, Дита не любила обращаться к кому-то или начинать диалог. Будь её воля, она бы вообще не общалась с людьми. Быстро шагая сквозь толпу, Дита репетировала нужные реплики. — Привет, Ханна… нет, — мотнула головой, — здравствуйте, Ханна, мама попросила взять у вас мешок сахара за полцены, как и договаривались. — Едва не врезалась в дедушку, что расстеренно зазевался посреди пути. — Простите! Ханна, здравствуйте, мама попросила… ой, — остановилась, чувствуя, как сильнее начинает колотиться сердце. В стороне от толпы, словно был отделён от неё чем-то большим, чем проезжая часть, стоял незнакомец в чёрном пальто. Он смотрел куда-то вдаль, поверх голов, будто искал что-то на другом конце ратуши, на крыше. Дита, хоть и не рассмотрела его лицо ни тогда, ни сейчас, была уверенна, что это он. Странно, но она, привыкшая любую свою мысль подвергать критике, даже не сомневалась в этом. На нём была чёрная водолазка, серые брюки, и пальто, которое даже на расстоянии казалось очень мягким и явно дорогим. Дита понимала, что разумно сделать вид, что не видит его, и продолжить двигаться по своим делам. Иначе мама убьёт её за медлительность. И мозг кричал на неё и «топал ногами», призывая послушать логику и свалить, но её настоящие ноги медленно, но уверенно двигались к незнакомцу. Она шла, игнорируя здравый смысл, отталкивая случайных людей, и не сводя взгляда голубых глаз с него. Шум ратуши становился гулким фоном, а сигналы машин — лёгким звоном, что расстворялся в пульсации её сердца. И в тот момент, когда мимо проехал автомобиль, едва не окатив Диту из лужи, она наконец вздрогнула, выпадая в реальность. Незнакомец смотрел на неё, и Дита могла поклясться, что его лицо не выражало радости. С шумом втянула воздух. Что она скажет? «Привет»? Какая глупость! Между ними было всего несколько метров, а Дита только поняла, что не подготовила реплики для этой встречи. — Здравствуйте, — тихо сказала она, понимая, что шум машин и стук её каблуков заглушили голос. — Это же вы?.. Посмотрела, чуть склонив голову. Подходила медленно, будто намеревалась погладить бродячую собаку, пыталась мило улыбнуться, но не получалось. — Что? — мужчина вскинул светлую бровь. Ему хватило секунды, чтобы осмотреть Диту с чернявой макушки до кончиков туфель. И под его цепким взором она почувствовала себя так же скукоженно и нервно, как и тогда на экзамене, когда провалилась вся её жизнь. — А, — тонкие губы скривились, — это ты. Не думал, что хватит мозгов узнать меня. Дита резко мотнула головой, точно человек её оттолкнул, но ноги продолжили упрямо идти дальше. — Мы с вами встречались, — снова жалкая попытка улыбнуться, — и вы меня спасли, а я нормально вас и не поблагодарила. — С чего ты взяла, что я нуждаюсь в твоей благодарности? Он так сильно выделил это «твоей», что Дита ощутила себя жалкой и растоптанной. «Что я делаю? — подумала она, — надо уходить и возвращаться домой. Я такая дурочка!» — Вы могли бы и не нуждаться, — выдохнула Дита, — но я должна была поблагодарить. Это мой выбор, — сказала и покраснела, как и всегда, когда начинала возмущаться. Незнакомец усмехнулся, и Дита разглядела морщинки в уголках его глаз. — Это что — смелость? — расслаблено шагнул к ней, и Дита застыла камнем, боясь пошевелиться. — Или же наглость? Он приблизился, и она смогла получше рассмотреть его, ощущая, как сильно покраснела. Выше её и намного — Дита едва доставала до его груди, судя по всему, иностранец, хоть по-польски говорит блестяще, волосы золотисто-коричневые, будто медные. — С каких пор благодарность считается наглостью? — прошептала она, поднимая взгляд. Глаза у него были такими светлыми, что казались прозрачным озером, на дне которого лежал чёрный камень зрачка. — Да, — кивнул он, будто соглашаясь с какой-то своей идеей, — это смелость. Оглядел Диту ещё раз, точно искал на её пальто какие-то важные улики, и девушка ощутила себя совершенной идиоткой. Кто он такой? Почему смеет обращаться с ней, как с неживым предметом? — Минуточку, — она нахмурилась. — Если вы и дальше будете так смотреть, то я… — Что? — снова усмешка. — Оставишь меня в покое? Дита тяжко вздохнула, пойманная на крючок вопроса. — Вообще, я оставлю вас в покое, только скажите, как вы сделали тот трюк с решёткой. Впервые на лице незнакомца возникло что-то, похожее на удивление. — Ты никогда не встречала мутанта? — его вопрос прозвучал так едко, будто Дита говорила, что впервые видит собаку. — Вы, кажется, первый, — робко ответила она. — Хотя, кажется, наша официантка может тушить огонь взглядом… Но мне неловко спрашивать… я… — Замолкни. — Ладно. Снова осмотрел её, но более внимательно, будто пытался понять, как в этом мире, где всё телевидение говорит про мутантов, правда можно до сих пор удивляться сверхспособностям. — Я не отсталая, — вдруг сказала Дита, защищаясь. — Просто слишком занята разными вещами… — Как интересно, — выдохнул он. — Хотя, — светлые глаза вдруг сузились, — мне правда интересно, почему я снова тебя встретил. — Город маленький. — И ты всех знаешь? — спросил он. — Очень многих. К нам куча людей заходит. — К вам? — допытывался незнакомец, и Дита чувствовала себя всё более нелепо. — У нас есть семейный ресторан, — сказала она, смотря незнакомцу куда-то в область горловины водолазки. — Он очень старый, достался нам ещё от прабабки, а ей — от дяди. — Дита замолчала, пытаясь понять, зачем ему вся эта информационная шелуха. — Если хотите… — Да, хочу, — быстро произнёс он, смотря ей в глаза. — Я ведь даже не закончила, — Дита нервно сглотнула. — Разве не ты говорила, что теперь моя должница? — иронично поинтересовался незнакомец. — Откупись вкусным ужином. — Л-ладно, — кивнула Дита, чувствуя, что вряд ли этот странный человек просто захотел покушать. — Название ресторана «Вишнёвое древо», вы легко его найдёте, — он рядом с костелом. Мужчина сделал шаг от неё, и Дита выдохнула, словно он всё время держал её за грудки. Многое в этой встречи было так же необычно, как в первый раз, но Дита пока не могла разобраться в этом. Человек… то есть, мутант вызывал у неё не страх, а волнение и интерес, будто плотно закрытые шторы, за которыми новый невиданный мир. — Кстати, — сказала она, заправляя прядку чёрных волос за уши, — меня зовут Дита. — Эрик, — ответил он после небольшой паузы. И она смогла, наконец, без усилий улыбнуться: незнакомец обрёл имя.Глава вторая, в которой незнакомец обретает имя
18 марта 2022 г. в 16:56
Незнакомец никак не желал выходить у Диты из головы.
События минувшего вечера казались ей сценой из французского кино, где всё загадочно темно, веет ароматом табака и сандала, а герои, полны авантюризма.
Дита, чья жизнь была скучна и напоминала заедшую плёнку, к каждому хоть немного необычному событию относилась как к самому главному происшествию.
Ведь её унылые будни последние несколько лет состояли из самых скучных вещей: Дита просыпалась в своей маленькой комнатке, разбуженная криками с первого этажа, затем весь день работала, помогая матери в ресторане. К вечеру её голова болела от шума, а на ногах из-за неудобных туфелек проступали мозоли. Её дни всегда повторялись. Только иногда удавалось встретиться с друзьями, и эти мгновения Дита лелеяла в памяти как драгоценные. Порой даже интересный гость в ресторане приводил Диту в восторг. Был как-то у них гость, который показывал карточные фокусы, и Дита, едва не выронив поднос, подбежала к его столику, чтобы рассмотреть всё получше. А потом она долго, задыхаясь от эмоций, рассказывала подруге о том, что видела. Такие мелочи делали жизнь Диты немного более настоящей, ведь в палитре серых будней было так легко потеряться.
А то, что случилось тем вечером, было трудно назвать даже необычным. Это было как чудо. То самое чудо, о котором говорят детские книги. Магия.
Дита, намывая тарелки, то и дело мысленно возвращалась в тот момент. Вначале она услышала шум. По крыше кто-то бежал, но Дита не могла вспомнить, видела ли она что-то. А коварная память издевательски подсовывала ей всё новые и новые невероятные воспоминания, которые походили уже на фантазии скучающей девочки. Тарелка, клацнув, опустилась в стопку, и Дита, шмыгнув носом из-за мыльных пузырей, продолжила свои рассуждения. Потом сверху падали камни, и Дита могла погибнуть, если бы не… Руки переставали тереть супницу, и Дита, вздыхая, таращилась на зелёную кафельную плитку напротив.
Её спасло чудо.
Волшебство, о котором Дита прежде и не ведала.
Это было так странно и непонятно, что вся прежняя жизнь Диты меркла в сравнении.
Конечно, она не жила в пещере и слышала что-то про мутантов, но они существовали там, далеко, в киношной Америке. И никак не могли встретиться здесь, в маленькой Познани, и уж тем более увидеть их мог кто угодно, но только не Дита, с которой отродясь не случалось ничего интересного.
Стянув с рук перчатки, Дита закусила губу и задумчиво посмотрела на свои пальцы. А что же с ней случилось? Может, тот вечер был сном? Ведь такое просто не могло произойти! Дита, нахмурившись, скептично посмотрела на железный таз, в котором отмокали рюмки.
— И как он делал?.. — она подошла ближе и шевельнула руками.
Ничего.
Попробовала снова, напрягаясь, и снова ничего.
— Разумеется, — выдохнула уже покрасневшая от усилий Дита. — Чем я только занимаюсь?
Странно вообще было думать, что раз с ней случилось что-то необычное, значит, и Дита стала особенной. Какая же это инфантильная ерунда. Чудесные вещи ведь просто происходят и необязательно с необычными людьми.