Но стоек я, как севера звезда,
Что на́ небе незыблемо недвижна,
Соперницы не ведая себе.
(Шекспир, Юлий Цезарь)
То, что началось из простого расчёта, закончилось вопросом гордости. Он подумал, что должен быть благодарен за то, что по крайней мере Ханаби осталась снаружи. Хиаши демонстративно закрыл дверь до того, как она успела последовать за ними тремя в кабинет. Теперь же старший мужчина восседал за столом, а Хината неловко мялась у его плеча. Когда они вошли, Хината встала перед столом, будто приготовившись к выговору, но отец рявкнул её имя и резко махнул рукой на место подле себя. Неджи быстро отвёл глаза от её вспыхнувшего румянца и нерешительного «Прошу прощения». Неджи встал напротив них и почтительно поклонился. — Вы хотели меня видеть, Хиаши-сама? — Вопрос был скорее формальностью, нежели реальным проявлением интереса. Все присутствующие знали, о чём пойдёт разговор. — До нашего сведения дошло, что между тобой и двумя генинами Конохи случилась стычка, — отрывисто сообщил Хиаши, не отрывая глаз от Неджи. Хината же сосредоточила всё своё внимание на воображаемой точке на татами. Неджи кивнул. — Объяснись. Настало время тщательно подбирать слова. — Я счёл тему разговора стражников у ворот оскорбительной, — сухо сказал он. — Настолько оскорбительной, что решил разобраться самостоятельно, вместо того, чтобы сообщить об этом своему начальству? Какому начальству? Тебе или Хокаге? — хотел спросить Неджи. Но вместо этого он ответил дяде таким же холодным взглядом. — Да, Хьюга-сама. — И что именно ты нашёл настолько оскорбительным, что решил проигнорировать мои приказы, нарушить протокол шиноби нашей деревни и отправить двух генинов в госпиталь во время войны? — Я не считаю, что сказанное имеет отношение к делу, Хьюга-сама. Неджи почувствовал на себе взгляд Хинаты и посмотрел на неё. Язык её тела читался слишком легко. Она умоляла его всё рассказать, подчиниться. Взгляд Хиаши стал холоднее. — Я не спрашивал твоего мнения Неджи. Я спросил о том, что было сказано. — Я бы предпочёл не говорить об этом. Я признался, что не подчинился приказу, и готов принять наказание. Неджи хотелось, чтобы Хината перестала так на него смотреть. Хиаши удивил его, повернувшись к дочери. — Что бы ты сделала на моём месте, Хината? Один из твоих подчинённых утаивает информацию от тебя, главы клана. Эта информация может оказаться жизненно важной для всех, кого вы оба знаете. Взгляд Хинаты заметался между ними. Неджи немного обеспокоило, что он явился одной из причин её волнения, и он с преувеличенным вниманием уставился на какое-то комнатное растение в углу кабинета, чтобы на Хинату смотрела лишь одна пара строгих бледных глаз. Поэтому он немало удивился, когда Хината внезапно заговорила. — Я… я доверяю Неджи, — сказала она. — Его зовут гением клана Хьюга не просто так, и если ему предстоит стать моим советником, мне придётся ему доверять. Кроме того, он не лгал, когда сказал, что считает сказанное не относящимся к делу. По тому, как он сцепил руки за спиной, а его глаза двигались вверх и влево после вашего вопроса, я поняла, что он вспоминал инцидент и злился из-за него. — Казалось, с каждым словом она обретала всю большую уверенность. Неджи же был уверен, что это была самая длинная речь, которую он когда-либо слышал от неё. — Все эти факторы, в сочетании с понятным страхом Неджи перед проклятой печатью, — он напрягся, но Хината демонстративно не смотрела на него, — приводят меня к выводу, что его ссора с двумя генинами возникла в результате личного конфликта. Другими словами, будь я главой клана, я бы решила, что это не моё дело. — Отлично. — Хиаши откинулся на спинку стула. — Когда окружаешь армию, оставь проход. Не дави на отчаявшегося врага слишком сильно. — Он окинул их обоих быстрым взглядом, и они почтительно кивнули. — Я решил, что недельный перевод из отряда АНБУ в караул послужит достаточным наказанием для тебя. Не буду прибавлять к этому, но предлагаю потратить долгие часы охраны ворот Конохи на размышления о последствиях того, что ты позволил себе смешать личное с миссией на благо собственного клана. — Пристальный взгляд Хиаши не оставил Неджи никаких сомнений относительно последствий. — Да, Хьюга-сама. — Тогда хорошего дня. — Хиаши сопроводил свои слова снисходительным кивком. После сумрачного кабинета двор казался слишком ярким, и первое, что бросилось Неджи в глаза — практикующая тайдзюцу Ханаби. Он отметил, что она, казалось, находилась в самом разгаре выполнения одной из ката, однако совсем не вспотела, хотя стоял необычайно жаркий для весны день. Естественно, он не мог ничего сказать второй дочери Хьюга о её откровенно паршивой попытке шпионажа. Хината следовала рядом. Он сосредоточился на звуке её мягких шагов по деревянным половицам. — Неджи-ниисан, у тебя бинты в крови. Он поднял руку и увидел выступившие на ткани вокруг костяшек пальцев тёмно-бордовые пятна. — Спасибо, Хината-сама. — По какой-то причине он спрятал руку за спину, подальше от её взгляда. — Я могу… — начала она, но вдруг замолчала. Неджи остановился и повернулся к ней. Хьюга из Младшей ветви никогда не отворачивался от Хьюги из Старшей, если к нему обращались. — Если хочешь, то есть, я могу дать тебе одну из моих мазей. И перевязать раны заново. — Как пожелаете, Хината-сама. — Только если ты хочешь. Это не приказ. Своим кивком он, похоже, удивил их обоих. Хината улыбнулась ему той же самой улыбкой, которую подарила Абураме Шино, прежде чем встать на цыпочки и поцеловать его в щёку, и от воспоминания об этом кровоточащие костяшки пальцев Неджи задрожали. Он приготовился извиниться и удалиться в свою комнату, но Хината уже отвернулась, направившись в сторону сада. Когда она остановилась, чтобы дождаться, пока он догонит её и пойдёт рядом, Неджи не нашёл в себе сил противиться. Неджи никогда раньше не бывал в садовом сарайчике Хинаты. Конечно, он заметил изменения к крохотном домике, когда Хината стала его хозяйкой — новый слой краски на стенах, новый венок из цветов на двери в каждое время года. А после он видел только приходящих и уходящих людей. Когда Хината была дома, обычно к ней шёл постоянный поток посетителей. Как и все Хьюга, Неджи знал, что их наследница балуется приготовлением растительных препаратов, однако в отличие от остальных, он никогда не стучал в её дверь. Отчасти потому, что редко болел или получал ранения, а отчасти потому, что просто не знал, что сказать, оставшись с ней наедине. Он проследовал за ней внутрь и тут же пригнулся, чтобы не наткнуться на вязанки сухих трав, свисавшие со стропил. Хината, должно быть, заметила, как дёрнулась его тень, поэтому обернулась. — Извини. У меня тут всё слегка запущено. Я была на задании, ну, ты и сам видишь. — Она неопределённо обвела рукой комнату, и Неджи заметил такие же пучки трав, занимавшие всё свободное пространство под стропилами. Внутри пахло так, будто он вошёл в чулан с пряностями — терпко, но не неприятно. Сарай был заметно больше в длину, чем в ширину, и весь его дальний угол занимали печь и два больших металлических чана. Небольшой холодильник дополнял то, что Неджи быстро определил как её рабочую зону. Остальные же участки стены, не занятые длинными полками, были усеяны крюками, на которых крепились садовые инструменты. Кривой прямоугольный стол, некогда выкрашенный в зелёный, был придвинут к одной из стен. Одна его ножка была короче остальных, и когда Неджи присел на один из двух стульев с тростниковой спинкой, то заметил, как Хината приподняла столик в том углу и подставила под короткую ножку что-то похожее на керамическую плитку из ванной, прежде чем водрузить на столешницу пару фарфоровых чашек и два блюдца. — Хочешь чаю? — спросила шагнувшая к маленькой настольной плите Хината. Неджи сказал себе, что чай не повредит, так как она, казалось, всё равно собиралась приготовить его себе. Неджи сидел и молча наблюдал за её работой. Хината вымыла руки с сильно пахнущим мылом, а затем взяла с полки два кожаных мешочка. Он увидел, как она зачерпнула несколько ложек сухих листьев и аккуратно положила их в ситечко для чая. Она ловко лавировала между выступающими полками и несколькими горшками с растениями, стоящими на полу, и вскоре на плите уже нагревался чайник. Неджи было трудно совместить эту девушку с Хинатой, посредственной куноичи, что призраком бродила по дому Хьюга. Во время второго осмотра комнаты — укоренившаяся привычка — Неджи заметил спальный мешок, незаметно спрятанный за одной из полок. Он намеренно смотрел в противоположном направлении, когда Хината подошла к нему с чайником. Когда чай был выпит, Хината тихо похлопала по столу, и Неджи показал ей руку, запоздало осознав, что мог снять бинты, пока наблюдал за её работой. Он принялся разматывать их левой рукой, но Хината остановила его мягким «Позволь мне». Её пальцы двигались уверенно и методично, и она тихо ахнула, когда костяшки его пальцев наконец обнажились. Судя по её взгляду, рана казалась гораздо хуже, чем когда он рассеянно перевязывал её утром. — Не думаю, что вы часто видите здесь разбитые кулаки. — Неджи обвёл помещение взглядом. Когда он заговорил, Хината подняла на него глаза. — Нет, — серьёзно ответила она. — Ты мой первый случай. Наш стиль не очень-то способствует разбитым суставам, верно? — Она уже осматривала раны. — Жаль, что ты не пришёл ко мне сразу, теперь точно останутся шрамы. — Это не важно, — пробормотал он. — Но я всё равно попытаюсь. — Хината достала из холодильника маленький керамический горшочек и поставила его на стол между ними, заодно прихватив несколько ватных тампонов. — Может немного жечь. Так и случилось. Только гордость удержала Неджи от того, чтобы сжать пальцы в противовес боли. Но жжение от мази вскоре отошло на второй план. Когда Хината принялась заново перевязывать ему раны, она взяла его руку в свою. Их ладони соприкоснулись, и Неджи понял, что это первый раз за многие годы, когда кто-то коснулся его кожи не во время боя. Он снова пожелал, чтобы она перестала так на него смотреть. — Пей чай, — напомнила Хината. Он обрадовался возможности занять себя хоть чем-то, только бы не смотреть, как осторожно она наматывала свежую повязку на его руку. — Не думаю, что мы должны вымещать агрессию в бою, — вдруг сказала она. — В бою у шиноби должна быть ясная голова, — решительно заявил он. — Я имела в виду не шиноби, а нас. Хьюга. Я много думала об этом. Уверена, наши предки превыше всего ценили самоконтроль. Оба посмотрели на его только что перебинтованную руку. — Иногда я размышляю, разумно ли нам специализироваться на тайдзюцу, который не менялся тысячелетиями, — глухо сказала Хината, и Неджи не осмелился взглянуть на неё. — Говорят, бесконечная практика довела дзюкен до совершенства, — возразил он. Хината придвинула свою кружку ближе к груди, и он понял, что снова заставил её нервничать. — Может и так, — неопредёленно ответила она. Хитай-ате внезапно показался ему слишком туго затянутым. — Прости, Хината-сама. Она не приняла извинения. — Мне бы не хотелось, чтобы ты так меня называл. — Должно быть, она заметила его застывшее лицо. — В смысле, я знаю, что это невозможно. Но, может, наедине ты мог бы звать меня просто Хинатой? Неджи прекрасно помнил, как волосы падали ей на лицо, когда Хината смотрела на стол, и как уголок её губ изгибался в робкой полуулыбке, когда она нервничала. — Я постараюсь запомнить, — наконец сказал он. Оба знали, что он запомнит. Равно как и то, что он притворится, будто забыл.____________________
Ханаби наблюдала из окна, как дверь садового сарая Хинаты открылась и оттуда вышел Неджи. Она видела, как Хината последовала за ним, видела, как она что-то сказала, как улыбнулась, а после закрыла перед ним дверь. Она увидела, как Неджи протянул забинтованную руку и коснулся одного из цветов, вплетённых в венок на двери. Она увидела, что он задержался всего на секунду, рассматривая засохший лиловый лепесток, упавший ему в ладонь. Она застала отца, всё ещё сидящего за своим столом. Ханаби была одной из немногих, кому хватало наглости зайти к нему без стука. Он даже не поднял глаз, когда она ворвалась в дверь. — Да, Ханаби? — Он изучал какой-то длинный свиток. Ханаби поспешила встать перед столом отца, и низко поклонилась. — Я видела кое-что, и подумала, что вы должны знать, — выпалила она; её лицо слегка покраснело от бега по жаре. Хиаши, наконец, обратил на неё внимание. Самым счастливым моментом в жизни Ханаби был тот первый раз, когда отец посмотрел на неё с уважением. Каждый день она стремилась снова увидеть этот взгляд. — Хината и Неджи-ниисан только что провели почти час вместе в её садовом сарае. Боюсь, что она пытается подорвать ваш авторитет, Отоосан. Хиаши поднял бровь. — Хм? Она поспешно продолжила: — Она пытается подорвать ваш авторитет в Младшей ветви. Я вижу это из своего окна — они приходят к ней всякий раз, когда она дома, и уходят с её чаями и мазями. Вы запретили ей взимать плату за свои услуги, но от этого она только больше кажется им доброжелательной. Она завоюет их верность с помощью растений нашей матери! Ответ отца заставил её вздрогнуть, несмотря на тёплый день. — Хината — их наследница, вторая дочь. Казалось, он ждал её ответа, но Ханаби не могла произнести ни слова. Её ноги будто приросли к татами. — Ты не думаешь, что для неё как раз-таки мудро — завоевать их доверие? — Я... да, — слабо согласилась она. Чёлка упала ей на глаза, когда она посмотрела себе под ноги, но Ханаби не осмелилась смахнуть её со лба, опасаясь привлечь внимание отца к тому, чего там не было. Свой краткий визит она закончила единственным, что смогла сказать: — Я бы никогда не попыталась пошатнуть ваше положение, Отоосан. Никогда.____________________
Тем летом в отношениях с Ото наступило затишье. А в одну из майских сред Неджи и Хината оказались дома оба. Ему дали отпуск после особенно изнурительной миссии АНБУ, а в команде Хинаты её заменили другим ниндзя-медиком, чтобы она могла заняться делами клана. Ходили слухи, что серия церемоний должна была ознаменовать запечатывание Ханаби и последующее её обещание защищать Главную Семью, но вторая дочь Хиаши вернулась осенью в Академию с вызывающе обнажённым лбом. Как это часто бывало, когда Хината находилась дома, она занималась садоводством. В тот день, когда Узумаки Наруто вернулся в Коноху, с ней был помощник. — Он серьёзно относится к своим обязанностям, — одобрительно заметил один пожилой дядюшка, проходивший мимо Неджи, который в это время взвалил на плечо корзину, полную сорняков, и понёс её к компостной куче Хинаты. — Дети растут, — согласилась пожилая тётка, вцепившаяся в его руку. — Кажется, только вчера Неджи-кун и Хината-сама были совсем малышами. Не в силах отвлечься от громкого голоса старухи, Неджи и Хината встретились взглядами и застенчиво улыбнулись друг другу. — Клянусь, когда мы увидели его сегодня утром, я почти решила, что мальчишка Узумаки — наш Йондайме. Не знаю, что и думать… — её голос затих, когда они отошли подальше. Неджи услышал, как Хината выронила лопатку. Он вдруг почувствовал дежа вю, но всё же предложил: — Вам стоит увидеться с ним. — Я-я не знаю, что ему сказать. Казалось, каждый мускул в её теле напрягся от волнения. То, как она обхватила себя руками, как убрала волосы за ухо, сказало Неджи всё, что ему нужно было знать. Теперь, когда Наруто вернулся, казалось, будто он никогда и не уходил. Неджи вдруг не смог найти в себе сил посмотреть на неё. — Я приберу здесь, — сухо сказал он. — Идите к нему. Она не оглянулась, оставив его в своём саду. Конечно, он и не ожидал от неё этого. Совсем не ожидал.