О, страшное паденье это было!
(Шекспир, Юлий Цезарь)
Шесть часов с момента сообщения о побеге Хинаты и до неслыханного решения отца оставить сестру без печати Ханаби была в безопасности. Пока не переступила через себя. Только вот это лишь подтвердило то, что она уже и так знала — даже идеально выполненный кайтен не изменит её положения. Тем не менее, размышляла Ханаби — лёжа на спине, сложив руки за головой, и позволяя своему бывшему сокоманднику прокладывать дорожки из поцелуев вниз по её подтянутому животу — из-за выбора Хинаты я намного ближе к тому, чтобы стать главой Хьюга после смерти отца. И всё же не достаточно близко. Исход не был предопределён, и вся жизнь Ханаби строилась на неопределённости. Никто не знал, кто станет следующим главой клана; никто не знал, вступит ли Коноха в войну со Скрытой Травой; никто не был уверен, следует ли низко поклониться Ханаби или же приготовить для неё заживляющую припарку на лоб. И никто так и не узнал, совершила ли её мать самоубийство потому, что не желала рождения Ханаби, или же… — Ты любишь меня? — внезапно спросила она Конохамару. Теперь он положил голову ей на живот и лениво водил пальцами вокруг аккуратного пупка. Он приподнялся на локтях и одарил её удивлённым взглядом. Ханаби была его первой и единственной любовью. Конохамару считал, что и он для неё таковой. — Да, — просто ответил он. — Я люблю тебя. Жизнь Ханаби строилась на неопределённости, поэтому она старалась взращивать в себе уверенность.____________________
Ханаби не потрудилась скрыть недовольство, когда увидела на семейном совете Неджи. После церемонии, на которой её объявили новой наследницей, отец навязал ей в качестве советника двоюродного брата, чтобы тот служил ей так же, как служил Хинате. — Он дальновиден, — заметил Хиаши. — Это полезное качество. Ханаби не довелось застать дядю Хизаши живым, но ей было нетрудно догадаться, кого видел отец, когда смотрел на племянника. С возрастом Неджи всё больше походил на отца и, соответственно, дядю. Эта деталь объясняла снисходительность Хиаши. — Он не знает своё место, — возразила она; её высокий голос резко контрастировал с непоколебимым спокойствием отца. — Все они забыли своё место. Церемония больше походила на похороны. Ханаби знала, что никогда не была любимицей соклановцев из Младшей ветви — нежеланная дочь, девчонка, которая должна была стать одной из них, когда подрастёт настолько, чтобы впервые активировать бьякуган. Она наблюдала за ними всеми, попирая этим тысячелетние традиции, и часто подслушивала, когда говорили о ней. И однажды о женщине, которая была бы её приёмной матерью, будь Ханаби отмечена печатью. В конце концов, если бы в свой третий день рождения она превратилась в очередного отпрыска Младшей ветви, не было бы никакого смысла жить в доме Основной семьи. Она была старой женщиной, эта потенциальная мать, к тому времени, когда Ханаби тайно её разыскала. Сквозь множество стен она наблюдала за тем, как та стирает, готовит или выполняет любые другие повседневные задачи, которые, как предполагала Ханаби, делали все матери. У неё были дети: сын-подросток и замужняя дочь примерно того же возраста, что и Ханаби. Её почти-сестра, похоже, часто ссорилась с мужем, после чего в слезах бежала в домик своей матери. Ханаби смотрела, как они садились за кухонный стол, и мать брала дочь за руки, или похлопывала её по плечу, а порой даже обнимала. Она наблюдала подобные сцены до тех пор, пока дочь не уходила восвояси, а мать не выключала свет и не ложилась спать. Иногда Ханаби чуть задерживалась, гладя на едва заметные движения закрытых век женщины, указывающие на то, что её почти-мать видит сны. Ханаби не имела ни малейшего понятия, что могло сниться члену Младшей ветви. Особенно Неджи. Несмотря на её протесты, отец настоял на том, чтобы включить его сегодня в их экстренную встречу, и он стоял рядом с ней, такой же ледяной и правильный, как всегда. — Сообщи Ханаби, — приказал Хиаши её двоюродному брату Тецуо. Тот всегда был нервным человеком, и сейчас его пальцы автоматически потянулись к карману жилета, будто за очередной сигаретой. Он понял, что все присутствующие это заметили, и быстро опустил руки, прижав их к бокам. — Хината-сама, э-э… Хината-сан. — Он нервно дождался одобрительного кивка Хиаши и продолжил. — Она… — Тецуо явно пытался подобрать слова, — …с ребёнком. Неверно истолковав удивлённый взгляд Ханаби, он поспешил исправиться: — Она беременна. — Я поняла, что значит «с ребёнком», — выдавила она. Заминка дала Ханаби время вглядеться в спокойное выражение лица отца. По нему никак нельзя было понять, как она должна была реагировать на новость. С другой стороны за ней наблюдал Неджи. С одинаковыми нечитаемыми лицами оба мужчины были словно зеркальными отражениями друг друга. Ханаби решила выиграть время, глубже вникнув в ситуацию. — Моя сестра здорова? — Она обратилась с вопросом к Тецуо, но ответил отец. В его голосе звучало что-то похожее на гордость — возможно, именно поэтому он говорил слегка сдавленно. — Ей тяжело. Некоторые симптомы на столь раннем сроке беременности — хороший знак. Хороший знак? Знак того, что семья пополнится ещё одним обладателем бьякугана. Бьякуган, наследующий Ханаби, пока у неё не появится собственный ребёнок. А ведь отец отмахивался от неё каждый раз, когда она упоминала о собственном браке. Даже изгнанная в крошечный домик за рекой, Хината сумела вторгнуться в жизнь Ханаби. Отец был прав. Хината действительно дочь их матери. — Это повод для празднования, — добавил Хиаши, когда Ханаби позволила тишине слишком затянуться. Мало кто увидел — мало кто осмеливался смотреть в лицо её отцу слишком долго — но уголки губ Хьюги Хиаши приподнялись в едва заметной улыбке.____________________
Впервые за несколько дней Хината чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы сидеть на крыльце и направлять Наруто, который выпалывал сорняки в её крохотном садике. Квадратный участок земли полтора на полтора метра был лишь тенью сада во дворе Хьюга. Хината до сих пор думала о нём, как о саде матери. А один из самых красивых кустов айвы посадила ещё её прабабушка, известный цветовод. Несмотря на то, что маленький домик, который они с Наруто купили на собственные отложенные сбережения, находился через реку от квартала Хьюга, Хината несколько дней чувствовала запах горящих трав, пеленой осевший над ней. Конечно, Хината собрала отростки и семена своих самых ценных трав перед тем, как уйти из дома рано утром в день собственной свадьбы. Она больше не была той юной девушкой, не знающей о том, какие жестокие поступки порой совершают люди, называя это любовью. Сидя в плетёном кресле на шатком крыльце, она обхватила живот обеими руками и попыталась улыбнуться, когда Наруто вырвал один из ростков розмарина и спросил: — Это же сорняк? Хината поняла всё ещё тогда, когда впервые провела весь день в постели после «утреннего» недомогания. Существо внутри неё было размером примерно с арахис, но его нуклеотиды уже соединились в ценной последовательности. Хината, возможно, и была слабой, но гены её были сильны, и где-то глубоко внутри неё формировались микроскопические глаза-бьякуганы. Она ещё не сказала этого вслух, потому что боялась реакции Наруто, хотя его покрасневшие глаза и то, как он сжимал переносицу, когда думал, что она не смотрит, говорили о том, что он тоже всё понял. Накануне он принёс ей с рынка ярко раскрашенный волчок. Первый подарок малышу. — Я убью каждого Хьюгу, который явится за нашим ребёнком, — прошептал Наруто однажды ночью, думая, что она спит. А Хината смотрела сквозь закрытые веки на волчок, который муж положил на тумбочку. В её сознании тот уже потускнел, погребённый под слоем пыли. Игрушка, которой никогда не коснётся рука ребёнка.____________________
Несколько вечеров спустя Хината вполголоса спорила с Наруто о том, кто будет разливать чай. Хокаге, её советник Джирайя и Харуно Сакура появились как гром среди ясного неба, ворвавшись к ним в дом, едва обозначив стук в дверь, и Хината испытывала неловкость, принимая столь прославленную компанию в их бедном жилище. В конце концов она победила, и Наруто присоединился к гостям за столом, пока Хината пестиком растирала травы в ступке. Из-за беременности большую часть времени она проводила в постели, что заметно сказалось на состоянии дома и сада. Хокаге нетерпеливо сдвинула до этого аккуратно расставленные чашки с чаем на самый край стола, и в сочетании с низкими, серьёзными голосами и стопками бумаг, разложенными перед Цунаде, кухня вскоре приобрела вид военного штаба. Хотя у Хинаты болели лодыжки, она отказалась от приглашений присоединиться к ним. Когда Сакура, которая до сих пор была так заботлива к ней, несколько раз в неделю забегая в гости, чтобы проверить её состояние, не стала настаивать на том, чтобы она села, Хината поняла, что всё гораздо хуже, чем она думала. Она с удвоенным рвением сосредоточилась на своём занятии, но ведь правду нельзя не сказать только потому, что слушатель затыкает уши. Даже несмотря на громкий скрежет пестика о ступку Хината прекрасно расслышала прозвучавшее «Учиха Саске». Никто не заметил, когда Хината, наконец, прекратила своё занятие. Наруто сидел напротив Хокаге, и их головы почти соприкасались, пока они совещались. Теперь же он отпрянул от неё. — Он мёртв, Наруто. За их спинами Хината прижала пестик к груди, когда её муж медленно покачал головой. — Нет, — прошептал Наруто. — Это неправда. — И вдруг взревел: — НЕТ! — Он вскочил, готовый сражаться с кем угодно и со всеми сразу, и Хината отползла назад, пока её босые пятки не коснулись стены. Сию секунду поднялись и остальные. Хината молча смотрела, как Цунаде потянулась через стол и схватила её мужа за плечи. Наруто внезапно напрягся. — Не. Прикасайся. Ко мне. Что-то изменилось. Может, вспыхнувшее в глазах Наруто пламя или рычание в его голосе, словно он проглотил пригоршню стекла, заставило самого могущественного человека деревни осторожно убрать руки с плеч джинчуурики и медленно сложить их на своей широкой груди. — Это правда, сопляк, — успокаивающе протянул Джирайя. — Мы узнали об этом из самых надёжных источников. Его тело живёт, но теперь является вместилищем Орочимару. Мне очень жаль, парень, но твоего друга больше нет. Хината моргнула и почему-то снова подумала о том, какие поразительно голубые глаза у её мужа. Наруто провёл руками по волосам, окончательно растрепав солнечные пряди. — Если у вас есть надёжные источники, то вы знаете, где он сейчас находится. Скажите мне, где он, и я покончу с этим раз и навсегда. Всё это время Сакура тихо сидела рядом с ним, но Наруто вдруг схватил её за руку, притягивая ближе. — Я обещал тебе, что сделаю это. — Он бросил взгляд на Хинату. — Как товарищу по команде. Чистейшая боль на лице Наруто, когда Сакура осторожно высвободила руку, разбила Хинате сердце. — Я освобождаю тебя от твоего обещания. Мы были детьми, Наруто. Просто детьми. — Она смягчила тон. — Он никогда не вернётся, Наруто. — Повисла напряжённая пауза. — Никогда. После этого действительно нечего было сказать. Вскоре они ушли, но сперва Хокаге и Сакура подвергли Хинату полному обследованию. — Сейчас тебе совершенно противопоказан стресс, — многозначительно произнесла Цунаде, достаточно громко, чтобы услышал Наруто, который всё ещё сидел за столом с Джирайей. Но в итоге Наруто всё-таки ушёл. Как она и предполагала. Он ушёл, хотя миссия имела низкие шансы на успех. Он ушёл, хотя командиром отряда был назначен не кто иной, как её отец. Хокаге умоляла Хьюгу Хиаши об этой особой услуге, и, очевидно, он согласился с тем, что угроза в лице Орочимару достаточно серьёзна, чтобы Хьюга объединились с силами деревни. В ночь, когда Наруто ушёл, Хинате снились тёмные воды, смыкающиеся над её головой.____________________
Несколько недель спустя Ханаби проснулась от стука в дверь своих покоев. Она мгновенно поднялась и насторожилась. Ханаби достаточно хорошо вбила в головы своим подчинённым, чтобы они обращались к ней только в тех случаях, когда ситуация не терпела отлагательств. Пока отец пребывал на миссии по захвату легендарного Орочимару, Ханаби своей железной волей держала клан Хьюга в строгой дисциплине. Она уже осуществила несколько изменений и с нетерпением ждала возвращения отца, чтобы продемонстрировать ему их эффективность. — В чём дело? — резко окрикнула она. — Хьюга-сама… — сообщил робкий голос, — его принесли в ужасном состоянии. Это была ловушка! Один из ядов Орочимару! Он… говорят, он умирает. Хиаши лежал на татами в обеденном зале. Его бьякуган был активирован, а кольца вен вокруг глаз сильно вздулись. Он бился в диких судорогах, будто пребывая в тисках проклятого дзюцу, а несколько членов Младшей ветви осторожно пытались удержать его. Двое шиноби не из Хьюга — Ханаби предположила, что они тоже были на миссии — стояли над её отцом. Один из них начал лихорадочно лепетать что-то, когда она бросилась к ним. Ханаби перебила его на полуслове. — Убирайтесь из моего дома! Вы вторглись на территорию Хьюга! — Она отвернулась от них в полной уверенности, что её приказ будет выполнен. — Ты, — она указала на Тецуо, — приведи мою сестру. Она вроде бы умеет исцелять. Все остальные, вон! — Но Хината… — начал Тецуо. Ханаби одарила двоюродного брата ледяным взглядом. Между ними лежало распростёртое тело её отца, конвульсии которого постепенно ослабевали. — Что? — Хьюга-сама дал мне чёткий приказ следить за ней. — Он поспешно добавил: — Она слишком больна, чтобы встать с постели. — Если мой отец умрёт, — спокойно сказала Ханаби, — я стану Хьюга-сама. Это послужило для Тецуо необходимым стимулом. И отец с дочерью остались одни. Ханаби долго смотрела на него, поражаясь перемене ролей. Вопиюще нарушив этикет, она не сняла тапочки, войдя в зал, а теперь ткнула отца в бок носком ноги. Единственным его ответом был тихий шёпот. Хиаши совсем перестал бороться. Ханаби села рядом с ним, аккуратно разгладив подол юкаты. Активированным бьякуганом она отлично видела, как бешено бьётся сердце отца, хотя её неопытные глаза так и не смогли обнаружить яд, циркулирующий в его крови. Кольца чакры вокруг его глаз всё ещё были воспалены, и Ханаби положила на них свои прохладные руки, массируя его виски, пока он, наконец, не расслабился и не задышал ровнее. Его кожа казалась шелковистой. Ханаби позволила себе роскошь запустить пальцы в густые волосы отца. — Нори? Ханаби отдёрнула руку, словно ужаленная. — Её здесь нет, — прошипела она. — Химико? — Он смотрел на неё, но не видел. Яд или боль ослепили его. — Её тоже здесь нет. И Хинаты нет. Тут только я. Ханаби. — Химико, что-то не так. Я не могу пошевелиться. Скорее, приведи Отоосана. Хиаши мяукал, как слепой котёнок. Жалкое зрелище. Ханаби схватила его за плечи и слегка встряхнула. Она снова сделает его своим отцом. — Я не она. Я Ханаби. Посмотри на меня! Посмотри. На. Меня! Но его бледные глаза никак не фокусировались. Теперь он боролся за каждый вдох. — Я не могу пошевелиться, — снова прохрипел он. — Ханаби, я не могу двигаться. Я умираю. Орочимару… Он назвал её по имени. — Ш-ш-ш! — успокоила Ханаби. Она провела пальцами по его груди и расстегнула ворот формы шиноби. — Нам нужно поговорить, Отоосан, — доверительно сообщила она. — Это очень важно. Отец, казалось, восстановил прежнее самообладание. Он больше не просил привести целителя и не звал женщин, которых любил. — Младшей ветви требуются кое-какие изменения. Они должны уяснить своё место. Им просто необходимо уяснить своё место. Им нужны жёсткие правила, строгие границы. — Грудь отца на ощупь была ледяной. Ханаби показалось, что кончиками пальцев она чувствует его учащённое сердцебиение. — Ты не согласен? Он не ответил. Ханаби понимала, что он просто не может. Одной рукой она обхватила его подбородок. Тот тоже был ледяным, но сердце Хиаши всё ещё трепетало. Затем Ханаби положила обе руки на грудь отца, одну поверх другой. — Ты ведь не чувствуешь этого, правда? — Она провела языком по своим острым зубам. — Хотя... ты никогда не чувствовал. Невероятно, но его губы шевельнулись. Голос отца превратился в хриплый шёпот. Ханаби вообразила, что именно таким голосом он шептал что-нибудь на ухо Нори, перед тем, как та засыпала ночами. — Я любил тебя, Ханаби. Как мог. Большая круглая слеза упала на тыльную сторону её ладони. Эмоции сковали горло Ханаби, но она сумела выдавить из себя последние слова. — Самое печальное, Отоосан… Я тоже любила тебя. Отец покорно наблюдал, как она готовится исполнить его любимую технику. Ханаби согнула пальцы, пустив в них чакру, затем, не торопясь, снова расположила руки точно над его сердцем. Когда позже она анализировала себя, то раз за разом нехотя признавала один неприятный факт. Она так и не смогла собраться с духом, чтобы посмотреть в глаза отцу, когда убивала его.____________________
Двое ниндзя, которых прогнала Ханаби, вызвали из больницы Хокаге. Хьюга Хиаши был самым тяжело раненым из группы, вернувшейся из Звука, поэтому она оставила свои обязанности, чтобы поспешить к нему. Конечно, Цунаде уже однажды имела дело с ядами Орочимару и не сомневалась, что он усовершенствовал их за долгие годы разлуки. Прыгая с крыши на крышу, она пыталась переварить всю новую информацию. Предполагаемый Учиха Саске был похож на него, но на самом деле Орочимару не завладел телом этого несчастного. Нет, он прикинулся скромным пленником. Её бывший сокомандник наконец-то отбросил своё огромное тщеславие, и от этого стал вдвойне опасней. Наруто провалил миссию. Это было явное пренебрежение долгом, но Цунаде не могла не жалеть его. Он поймал след Учихи Саске в горах, и когда остальные не послушали, последовал своим инстинктам. Хокаге решила, что нанесёт визит его бедной жене после того, как закончится эта долгая ночь. Или, может, отправит Сакуру. Сакура сможет сообщить эту новость гораздо мягче. Перед ней выросли стены главной усадьбы Хьюга. Ворвавшись в зал, Цунаде обнаружила Хьюгу Ханаби, свернувшуюся калачиком рядом с распростёртым телом отца. Не обращая на неё внимания, Цунаде опустилась рядом с ним на колени и начала проводить диагностику. Дыхание отсутствует, кожные покровы холодные. Она разорвала его форменную рубашку, чтобы провести непрямой массаж сердца, но увиденное заставило её отшатнуться, словно от удара. Быстро исчезающие рубцы на груди Хиаши могли быть последней искрой жизни, покинувшей его тело. Или же последствием ожогов чакры. К этому времени в зале и вокруг усадьбы собрался практически весь клан Хьюга. Цунаде поразилась, увидев, что даже Хината, поддерживаемая Хьюгой Тецуо, встала с постели, чтобы в последний раз отдать дань уважения своему отцу. Цунаде старалась не смотреть на Ханаби. — Боюсь, я опоздала, — сообщила она многочисленной толпе. Тихий, ровный голос новой главы Хьюга разнёсся по всем уголкам просторного зала. Находиться под взглядами множества бледных глаз, подобно рыбе, попавшей на крючок, было по настоящему жутко. — Если вы не можете помочь, то уходите. Кивнув, лидер деревни так и сделала, оставив все подозрения при себе.____________________
В день похорон отца у Хинаты открылось кровотечение. Она почувствовала боль вскоре после панихиды, незадолго до того, как увидела, что сестра приказала двум крепким ниндзя из Младшей ветви насильно увести Сугино Нори от могилы. — Ты ничего не могла с этим поделать, — позже сказала Сакура, хотя обе они подозревали, что именно её перенапряжение положило конец и без того хрупкой жизни. Хината хотела лишь одного — чтобы Наруто был рядом в тот день, когда она потеряла ребёнка. Но муж находился в четырёхстах километрах от неё, самозабвенно двигаясь по следу неуловимого Учихи Саске. Именно тогда Хината начала по-настоящему понимать, что имела в виду её мать, когда говорила, что женщины не могут позволить себе роскошь плакать.