И как мы вообще пришли к такому?

Ах, как же всё-таки странно так внезапно осознать свои чувства. Грегори никогда раньше не любил. Даже больше — он чаще всего ненавидел большинство тех людей и мест, что должны были стать ему родными. Да, когда его подобрали с улицы случайные люди, когда он оказался в детском доме, полном дурно пахнущих ковров, жёстких одеял и поломанных игрушек в одной-единственной тесной игровой, он сначала почувствовал себя счастливым — в конце концов, это лучше, чем спать в коробке. Но Грегори ненавидел этих надоедливых, шумных детей и агрессивных взрослых, ненавидел это место, ненавидел мутные окна и то, что его никто не хотел брать в семью. И точно также он возненавидел школу, ВУЗ, своих однокурсников и общежитие. Постоянно расстроенный парень иногда даже думал о том, чтобы вернуться в торговый центр, в котором однажды случайно потерялся… И он сделал это. Выучился на механика, устроился на работу и впервые за долгое время ощутил настоящее счастье. Можно было даже сказать, что он полюбил это место. Особенно красивым оно было ночью — неоновые вывески, блестящие украшения и яркие мониторы с рекламой в темноте выглядели как нечто футуристичное и невероятное. А самое главное — сотрудники могли оставаться на ночь тогда, когда они хотели. Грегори оставался, конечно же всегда, ведь из общежития он так и не съехал, да и торговый центр был всяко лучше любой квартиры. Порой парень засиживался за работой до ночи, но зачастую также отправлялся в спальный отдел — самое, пожалуй, уютное место во всём ПиццаПлексе. Неудивительно, что Грегори подружился с местным аниматроником. Они отлично друг друга помнили, и сначала даже не разговаривали, но в конце концов решили помириться. Уже свободные от вирусной программы роботы никак не могли и не хотели вредить людям, так что не осталось ни страха, ни обиды. Что ж… Закончилось всё это очень неожиданно. Став друзьями, Грегори и Мун начали медленно сближаться дальше, и однажды дошли до интимной связи. Конечно, сначала это был всего лишь секс без любви, но… Так ли это теперь? Холодные механические руки коснулись мягкого человеческого тела. Парень чуть вздрогнул — подогрев снова сломался, судя по только что проведённой проверке. Решив починить его сразу, как они закончат, он пока что начал греть обшивку теплом своего тела, прижимаясь поближе к тонкому сегментированному торсу. Он знал, что Луна любит подобное — в конце концов, тому приходилось часто обнимать детей, успокаивать их и гладить… Как жаль, что при первой встрече он был взломан и так и не смог сделать Грегори счастливым. — Холодный ты. Опять контакты отошли? — Наверное. — Робот смущённо отвёл взгляд, утыкаясь щекой в крепкое, горячее плечо. — Я упал. — Так и знал… Ладно, сегодня согреешься, это я тебе гарантирую. Уложив аниматроника на кровать, парень наскоро разделся и снова усадил партнёра на свои колени — тот уже давно был обнажён, в конце концов, технический осмотр — это почти то же самое, что поход к врачу. Сдвинуть заслонку было можно буквально двумя пальцами, и под ней всё всегда тёплое, так что неприятностей возникнуть не должно. Грегори задрал голову и нагнул лицевой диск Муна к себе — теперь они почти соприкасались. — Красивые у тебя глаза. Голубые, как небо весенним утром. И лицо стало лучше — такая мягкая улыбка, просто прелесть. — Смущаешь… — Мун покраснел, прикрыв глаза. — Такие вещи приятные говоришь, а на самом деле всё это лишь твои достижения… — Но это не значит, что результат не выглядит плохо на тебе. Ладно, давай начнём. Грегори коротко поцеловал аниматроника в щёку, чувствуя, как мягкая обшивка медленно греется под губами. Как механик, он отлично знал, что протоколы стыда, смущения и радости заставляют всё внутри работать быстрее, что, конечно же, нагревало хитро устроенное тело, включая и обшивку. Это было как раз то, что нужно, и, выдавив на пальцы довольно большое количество смазки из лежащего на постели тюбика, парень обильно нанёс её на горячую, пульсирующую резину, заменяющую анальное отверстие. Пристроился меж ног партнёра так, чтобы видеть его лицо — длинные конечности легко получилось скрестить за спиной. — Ну как, тебе хорошо? — Ты же ещё не начал… — Луна фыркнул, прижимаясь к головке члена Грегори. — Но, кхм, да. Продолжай. Можешь быть погрубее, это даже приятно. Короткий кивок — и механик уже даже не пытается нежничать, действует резко и быстро. Член ворвался внутрь на всю длину, растягивая, но не разрывая тугую резиновую трубку. Это буквально выбило из динамика неприлично громкий стон, заставило аниматроника ломано, механически выгибаться — это заводит только больше, но Грегори не торопился действовать дальше. — Если будет больно — скажи. Мы же всё-таки уже так близки, и ты мне… Э…. Ладно, забей пока. Подумать надо. — Хорошо… Не беспокойся. Толчки сначала были довольно медленные. Материал может растянуться, это верно, но он всегда возвращается к исходной форме через время, так что шло, как и в прошлый раз, туго. Навалившись на партнёра, парень положил руку на его грудь, надавил, вжимая хрупкое железное тело в постель, и ускорился. Ах, как же Мун громко и сладко стонал. Грегори любил эти звуки, сгенерированные ИИ, любил видеть высокого и раньше такого пугающего, но теперь точно-точно мягкосердечного и заботливого аниматроника под собой, рассматривать его лицо — обычно бледный полумесяц покрылся румянцем, на глазах выступили слёзы. Такой славный… Трудно было поверить, что когда-то он пугал детей. — Какой ж ты — нгх — извращенец… Тебе ведь нравится, когда тебя прижимают к кровати со всей силы? Нравится раздвигать ноги перед кем-то? А ведь в прошлый раз я тебя ещё и отшлёпал… Сладкий, милый Муни… От таких слов робот закрыл лицо руками и кончил на своё же тело, пачкая его — на светлой половине это было почти незаметно, а вот тёмная выглядела так, будто на неё выдавили что-то вроде жидкого мыла. — Хмф. Скорострел. — Грегори ухмыльнулся и вздохнул, шлёпнув партнёра по бедру. — А ведь ещё возбуждён… Он продолжил двигаться, и вскоре довёл аниматроника до второго оргазма. А после и до третьего. Похоже, жидкость в нём уже кончалась, и все последующие разы Луна только дёргался и гнулся, скрипя суставами. Ему уже было чуть дискомфортно от такой долгой стимуляции, но в конце концов Грегори тоже кончил — он успел вынуть член из резиновой трубки, но тело Муна до самой груди было испачкано спермой обоих партнёров. Парень покачал головой, осторожно размазывая телесные жидкости пальцами и буквально чувствуя, как вибрируют механизмы. — Так измазался… Дрянной мальчишка. Конечно же, механик передразнивал. Он иногда любил подкалывать Луну, напоминая об их первой встрече — сейчас, как и всегда, это вызвало лёгкий смешок. — Ладно, лежи пока. Сейчас за салфетками встану. Этих самых салфеток потребовалось много… Очень много. Обязательно было протереть всё не только сверху, но и в щелях, чтобы не дай Бог в дневное время не заклинило, а внутри было горячо-горячо и пар иногда закрывал обзор. Кроме того, вытирание здорово щекотало, и Мун смеялся, вертясь и сгибаясь, что тоже создавало определённые трудности. — Да не извивайся ты так… Ладно, похоже, всё. — Грегори выдохнул, сгребая салфетки, и выбросил в стоящую в углу комнаты урну. — Спать здесь будешь? — Естественно. Парень натянул трусы и рухнул на кровать, привычно обхватывая аниматроника сзади одной рукой. Тот улыбнулся, и, натянув на обоих одеяло, закрыл глаза. Механизмы всё ещё громко жужжали, но постепенно успокаивались, и позже всё-таки затихли — это значило, что Луна перешёл в спящий режим. Тем не менее, Грегори пока спать не мог — он задумался. Однажды у него была близость с живым человеком, но это не принесло никакого удовольствия. Почему-то металл был для парня приятнее на ощупь, чем кожа, а слышать и ощущать работу систем оказалось гораздо лучше, чем прислушиваться к глухому человеческому сердцебиению. И, кроме того, лунный мальчик был первым, кто вызвал такие тёплые чувства где-то глубоко в душе механика. Парень знал, что это называется любовью, но… Можно ли любить робота? И как сказать ему об этом? Что будет, если узнают остальные? Решив на следующий день посоветоваться с Фредди — в конце концов, ему Грегори доверял больше всех, помня, как добрый медведь защищал его — парень уснул, уткнувшись лицом в мягкую ткань колпака. Возможно, завтра всё решится.