Writober 2020

      В камине мерно потрескивали поленья, недавно подброшенные услужливым новичком. Огонь весело лизал тёмную кору, освещая своими языками погружённое в полутьму пространство перед зёвом камина: глубокое сапфировое кресло, повёрнутое к неровному свету полубоком, мягкий ковёр, сделанный из пятнистой шкуры нунду. Двое крепких парней стояли по обе стороны двустворчатой двери из морёного дуба, скрестив руки на груди и глядя куда-то прямо. Кабинет охраняла такая же пара здоровяков, чьи мышцы бугрились под закатанными по локоть рукавами белоснежных рубашек. Их внешние различия почти не проявлялись, со стороны казалось, будто эти четверо были братьями-близнецами. На деле же это всё было лишь мерой предосторожности, ну, и небрежной деталью, подчёркивающей то, что хозяин охраны считает их не более, чем инструментами в своих руках.       Сам же хозяин глядел на огонь в камине через бокал с лучшим виски, который производили на острове, погрузившись в раздумья. Он сидел в кресле неподвижно, перебирая в голове полученную информацию также неспешно и размеренно, как и покачивал кубики льда в бокале.       — Так значит, он просит аудиенцию? — глубокий бархатный голос прервал тишину, обращаясь к щуплому мальчишке, тщетно храбрившемуся перед бугаями у дверей. Новость позабавила хозяина.       — Он предлагает мирную встречу, — тон юнца был далеко не мирный.       Хозяин кабинета отпил глоток и, повернувшись к позднему визитёру, сверкнул своими чёрными, словно сама ночь, глазами. Кожа цвета молочного шоколада поблескивала в отсветах огня.       — Это после того, как ваш человек нарушил мои границы?       Голос никоим образом не изменился, но юнец невольно вжал голову в плечи. Хозяин кабинета заметил мелкую дрожь в теле гостя.       — Давно укусили? — поинтересовался он лениво. Юнец замер.       — Месяц назад.       Хозяин вновь отпил виски, посмаковал на языке терпкое ощущение.       — Первый раз всегда страшно, потом втягиваешься, не так ли?       Гость кивнул, опустив взгляд в пол. Хозяин медленно встал с кресла и, прошагав к своему рабочему столу, отставил бокал с напитком.       — Скажи своему хозяину, что я буду ждать его в «Поющем авгуре», через неделю.       — Босс хотел…       — Это нейтралка, — перебил визитёра мужчина. — С моей стороны подстав не будет, даю слово. Твой хозяин знает — я свои слова держу. Можешь идти, не заставляй моих ребят нервничать.       Юнец нервно покосился на бугаёв, низко поклонился и, не поворачиваясь спиной к хозяину кабинета, вышел вон. Когда двери за ним закрылись, мужчина провёл палочкой по воздуху, и искристая дымка, возникшая из аккуратного кончика, мягко растворилась в воздухе. Министр Британского Волшебного Сообщества, Кингсли Бруствер подошёл к панорамному арочному окну и опустил взгляд на тощую фигуру, спешно удаляющуюся от угла здания. На улицу накинула своё покрывало госпожа ночь, поэтому фигура скрылась во тьме очень быстро. В дверь кабинета постучались, и внутрь вошёл рыжеволосый высокий волшебник с небольшим брюшком. Мешки под глазами говорили о том, что последнюю неделю он провёл практически без сна.       — Что скажешь? — властным тоном спросил вошедшего Бруствер, заведя руки за спину.       — Я проверил то место, — поправив очки в роговой оправе, ответил Артур Уизли. — Там не было никакого магического вмешательства, даже банального Протего.       — Хочешь сказать, они привлекли в это дело маглов? — Кингсли выгнул бровь.       — Я ничего не хочу сказать. За последний месяц там ничего не было наколдовано, это точно. Эксперты изучили каждый дюйм квартала, всё в пределах допустимого.       Министр магии умолк, переваривая информацию. Его нервировала догадка, однако заострять на ней внимание очень сильно не хотелось. И всё же безопасность превыше всего. Этому его научил печальный опыт.       — Выстави наших людей по периметру. Чтобы ни один пикси или болотный огонёк мимо не пролетел.       — Будет сделано, министр.       — Отдохни, Артур, проведи время с семьёй.       — Спасибо, министр, — Уизли кивнул и вышел из кабинета, кивнув охране.       Кингсли Бруствер небрежно махнул рукой, и охрана оставила его одного в комнате, закрыв за собой дверь. Мужчина ослабил пурпурный галстук, расстегнул жилетку и устало опустился на стул. Жизнь преподносила ему столько сюрпризов, что министр магии едва поспевал за новым поворотом. Через неделю ему предстояло встретиться с теми, кого он не видел уже долгое время.       Бар «Поющий авгур» был не таким унылым, как живое воплощение своего названия: внутри всегда кипели веселье и раздолье, а люди и иные разумные существа могли позволить себе любую вольность, которую бы только пожелала душа, за плату, разумеется. VIP-ложа находились в подвальном помещении, выше приватных комнат и помещений для игорных целей. Когда-то это место было самым злачным и захудалым постоялым двором, но под чутким руководством «нейтрала» Сириуса Блэка, единственного оставшегося в живых наследника своей семьи, место обрело высокий статус. Сейчас хозяин панибратски шутил с министром магии, громко смеясь и жестом подзывая официанта принести на пробу новинки бара.       — Обещаю, тебе понравится, — усмехаясь, проговорил Блэк. — Мне по старой дружбе привезли подарок с Кубы. Они между бесконечными революциями и переворотами успевают делать хороший алкоголь.       — Принеси через полчаса сюда графин с чистейшей водой, которой успеешь найти в этом городе, — твёрдо произнёс Бруствер, проигнорировав слова своего старого знакомого.       — А что, ром не прельщает уже?       — Это не мне.       Блэк осёкся, а потом хлопнул себя по лбу.       — Ну конечно, конечно. Как я мог забыть, — Сириус скрежетнул зубами. — Сделаю, не волнуйся.       — И подарок с Кубы дай на пробу.       На пухлых губах промелькнула полуулыбка-полуоскал. Блэк понимающе кивнул.       — Для тебя — хоть звезду с неба.       А через полчаса на столике стояли бокалы, не начатая бутыль с прозрачным алкоголем цвета яичного желтка без этикетки и хрустальный графин, в котором из-за резных граней воду можно было разглядеть с трудом. Бруствер уже было потянулся за карманными часами, но тут дверь распахнулась, и в ложу шагнул высокий стройный мужчина, чьё лицо возраст пощадил, но не его волосы. Ранняя седина поблескивала среди прядей, однако вошедший не показывал и толики возраста. Его движения были порывисты, но вместе с тем мягки, будто шаги кошки, а взгляд из-под полуопущенных ресниц словно бы говорил о том, что здесь мужчина чувствовал себя в полной мере фривольно. Серый ладно скроенный костюм сидел на фигуре идеально. Мужчина отошёл на шаг в сторону и подал руку с длинными пальцами девушке на порядок моложе себя. Её чёрные глаза с чертовщинкой, тёмно-русые локоны, подпрыгивающие на каждый шаг, нос с небольшой горбинкой заставили сердце министра магии ёкнуть. При появлении гостей он встал, крепко пожал руку мужчине, а девушку сердечно обнял, поцеловав ту в макушку.       — Как добрались? — поинтересовался он, проводив девушку к дивану, где та села вместе со своим спутником.       — Спасибо, хорошо, — ответил Римус, вальяжно откинувшись на спинку дивана. Левую руку он положил на колено своей жены, которая прильнула к мужу почти всем телом.       — Моя дорогая Ванда, — Бруствер потеплел при виде своей воспитанницы. — Ты хорошеешь с каждым днём.       — Ты мне льстишь, — девушка обворожительно улыбнулась. Она грациозно подняла расслабленную ладонь вверх, и приставленный к этой ложе служка подлил воды в бокал, подав сосуд Ванде. — Но ведь не для обмена любезностями ты нас позвал, дядюшка, правда?       — Ты как всегда проницательна, — Бруствер дождался, когда наполнят его бокал и взял гранёный хрусталь, посматривая на напиток. — Что вы знаете о Белгравии?       Люпин закину ногу на ногу и покосился на жену. Ванда озадачено нахмурилась.       — На днях я получил информацию о том, что в этом районе часть моих людей, и людей Кэрроу, которые совершали очень важную для обеих наших сторон сделку, лишили жизни. Без использования магии.       — Какого рода была сделка? — поинтересовался Люпин, закуривая сигарету.       — Он задолжал мне за покровительство перед Розье.       — И что же, там было нечто ценное? — подала голос Ванда.       — Смотря что считать ценным, и для кого.       — Не юли, — вяло произнёс Римус. Министр магии помрачнел.       — Не задирайся, Люпин, — глухо предупредил Кингсли. — То, что я позволил вам с Вэн жениться, ещё не значит, что тебе позволено так говорить со мной.       — Он прав, ты многое утаиваешь, — девушка пожала плечами. Бруствер подумал о том, что после обращения его драгоценности в одну из них, Вэн стала более смелой, даже в разговорах со своим дорогим дядей. — Что люди Кэрроу передавали тебе?       — Пять тысяч галлеонов и пару фунтов перуанского порошка.       — Легко отделался, — заметила Ванда.       — Разумеется, чтобы оставить его на крючке долга. Первым о пропаже людей узнал Кэрроу, решил, будто это я их убил, но… доступно объяснив ему, что это не моих рук дело, я решил взять ситуацию под свой контроль.       — Зачем тогда тебе нужны мы? — спросил Люпин.       — Скоро полнолуние, — заметил Бруствер.       — Хочешь использовать нас?       — Какое грубое слово, — Кингсли поморщился. — Не использовать, я возмещу ваш труд и возьму на себя все издержки. Мне нужно лишь найти след.       — Почему бы тебе не использовать своих ищеек?       Министр коротко взглянул на присутствующих, и люди Бруствера вышли вместе со служкой. Люди Люпина дождались безмолвного приказа своего босса и вскоре тоже оставили своих господ наедине с министром магии. Бруствер вздохнул.       — У меня есть подозрения, что в моих рядах затесалась крыса, — тихо ответил мужчина. — Пока не могу понять, кто это, но я быстро улажу эту формальность. Артур говорит, что на весь квартал ни одного заклинания за долгое время, иначе бы быстро отследили, однако…       — И ты хочешь, чтобы мы взяли возможный след? — осторожно поинтересовалась Ванда.       — Где гарантия того, что след ещё остался, если он был?       — Её нет, но это, по крайней мере, поможет избавиться от одного из тупиковых вариантов, в худшем случае.       Ванда мягко положила ладонь на плечо своему мужу и заглянула тому в глаза. Мужчина тяжко выдохнул и затушил сигарету, осушив свой бокал залпом. Лицо скривилось.       — Не скупится Бродяга на крепость, — оборотень оттёр уголок рта большим пальцем. — Я возьму маленький отряд. Все будут под волчьим зельем, так что агрессии не предвидится. Ну, если никто её не проявит на нас.       — Гарантирую.       — Нам нужен доступ ко всем закоулкам, тупикам — всему, где есть хоть намёк на то, что туда может поместиться человек. Очистите улицы, можете наблюдать сверху, но нам нужно место без посторонних запахов людей.       — Я всё обеспечу. У вас будут все карты.       Мужчины встали, пожали друг другу руки, и чета Люпинов удалилась, забрав своих людей. Бруствер устало упал обратно на диван и потёр лицо. Одной проблемой меньше. А с их человеком можно потом решить вопрос. Сейчас более важные дела. В дверном проёме возникла голова секретаря.       — Господин министр, к Вам пришёл Нотт.       — Зови, — кивнул Кингсли, залпом выпил напиток, принесённый Блэком и коротко кашлянул в кулак. «И правда, крепкая зараза». Когда в ложу робко вошёл глава клана Хакни, министр уже занимал центральный диван, чуть подняв подбородок. Глаза сверкали холодной дамасской сталью, способной перерубить всё и вся. Нотт вздрогнул и споткнулся о небольшую складку ковра.       — Проходи, Стюарт, проходи, — нарочито мягко проговорил Бруствер. — Ну, что там с долгом?       — Г-господин министр… — стало ясно, почему гость так трясся. — Господин м-министр, дайте мне ещё месяц, прошу! Я всё верну, с процентами! Вы же меня знаете…       Взгляд волшебника быстро стал тусклым.       Дверь закрылась на замок, и всё, что могли услышать проходящие мимо ложи люди, это лишь невнятное бормотание. Вскоре Бруствер вышел из ложи и широким шагом направился к выходу. На ковре тлело выжженное пятно с горсткой пепла по середине.       Неделю клан оборотней проверял всё, каждую щель, каждый камешек — всё, что хоть на крупицу могло помочь прояснить происходящее. До, во время и после полнолуния отряд, возглавляемый Люпином, вышагивал по залитым лунным светом улочкам Хакни, то в облике людей, то в облике вервольфов. На исходе восьмого дня уже казалось, будто всё было впустую, пока один из оборотней не обнаружил некий предмет, лежавший под магловской газетой. Трогать не стал, решил сразу позвать босса, и когда Римус увидел то, что лежало под пожелтевшими страницами, волоски на загривке зашевелились.       Каблуки звонко выбивали бодрый ритм о холодную мраморную плитку тёмно-зелёного цвета. Ванда была в дурном настроении, и это отлично виднелось на её миловидном личике, перечёркивая его нахмуренным положением бровей. Ассиметричное платье цвета красного вина резко контрастировало с мрачной обстановкой Министерства Магии, а цокот туфлей рвал на части тихий гул разговаривающих. Качая бёдрами, девушка твёрдой походкой направлялась в сторону кабинета министра магии, и даже двое здоровяков на входе не посмели преградить ей путь, памятуя о том, чем это может быть для них чревато. Никто не смеет переходить дорогу любимице министра. Ванда толкнула двери вперёд, и те громко стукнулись о стены. представив на обозрение недоумевающее и одновременно настороженное лицо Бруствера. Лебезящий перед ним министерский пискнул и отошёл в сторону, боясь попасть под руку вошедшей.       — Вэн, как это понимать? — негодующе спросил Кингсли. Люпин молча прошла к столу и с громким звуком поставила на его поверхность флягу. Слишком характерную, чтобы её не узнать. Глаза министра расширились, он не глядя махнул министерскому служке, и тот тотчас испарился, прикрыв за собой дверь.       — Это ведь он, да? — скорее утвердила, чем спросила Ванда. Её голос немного дрожал, то ли от негодования, то ли от беспокойства.       Бруствер разглядывал причудливую крышку фляги, филигранные узоры на коричневом боку. Эта фляга была одна в своём роде, и министр магии знал, кому она принадлежит.       — Это нашёл отряд там, куда ты их послал, — не унималась Ванда. — И эта вещь его, не отрицай.       — Не стану, — качнул головой Бруствер. — Его.       — Что этот безумец там делал? Охотился на твоих людей? Или на людей Кэрроу?       — Я не знаю, Вэн, — тихо произнёс Кингсли, и только теперь пыл Люпин поутих, девушка смотрела на дядю уже менее гневливым оттенком.       — Он не может вечно скрываться, — пробормотала она. — Однажды он оступится, и его можно будет схватить.       — Сколько людей он утащит за собой прежде, чем допустит ошибку? — горько произнёс Бруствер, и Вэн закусила губу. — Нельзя медлить. Когда нашли?       — Вчера.       — А до этого было тихо?       Девушка кивнула.       — Мне кажется, он её подкинул сам. Не смотри на меня так, это лишь предположение.       — Если это так, значит, он был уведомлен кем-то. Ты что-то упоминал про…       Люпин увидела в глазах дяди такую тьму, что невольно вздрогнула, умолкнув.       — Кингсли…       — Я хочу, чтобы ты с мужем какое-то время не выходила из дома.       — Что ты…       — Вэн, милая, послушай меня, хотя бы в этот раз. Я хочу обезопасить вас, на всякий случай. Даже если цели не вы, я не могу тебя потерять. Ты меня поняла?       Девушка неуверенно кивнула.       — Возвращайся к мужу, передай ему мою сердечную благодарность и заверение, что все расходы я компенсирую троекратно.       Они тепло распрощались, и Люпин ушла, не так рьяно, как входила. Бруствер стоял и сверлил взглядом флягу, пока к нему не постучались. В верном проёме показалась голова министерского.       — Уитни? Позови-ка ко мне мистера Уизли, — спокойно попросил Кингсли. Артур появился через двадцать минут, как всегда усталый, осунувшийся, но не потерявший какой-то особый блеск в глазах. — Неважно выглядишь. Всё в порядке?       — Снова проблемы со сном, — тяжко выдохнул Уизли-старший.       — Те препараты, что я рекомендовал, они помогают?       — Да, но уже всё меньше.       — Очень жаль, — Бруствер неспешно подошёл к Артуру и с сочувствием заглянул тому в глаза. Однако в глазах было нечто иное, и оно следило за гостем, за малейшим изменением в его лице. Министр встал так, чтобы фляжку Артуру было видно, и это оправдало ожидания. Мужчина сумел совладать с эмоциями, однако судорожный вдох от острого глаза министра не укрылся. — Что такое? Всё в порядке?       Уизли затравленно посмотрел на Бруствера, но на его лице от беспокойства не осталось и следа. Теперь на нём был только мрак и холод.       — Что скажешь?       Артур с трудом сглотнул, не сводя глаз с Кингсли.       — Знакомая вещица, м?       — Н-не знаю, не видел.       — Да брось, какой фарс, — Бруствер усмехнулся и сделал шаг вперёд, на что Артур невольно шагнул назад. — Он попросил тебя подбросить нам флягу? Или ты сам вызвался? Или просто донёс до него? Ладно, не отвечай, мне скоро всё и так расскажут. Но, Артур, зачем?       На уставшем лице Уизли мелькнула злоба.       — Зачем? Ты спрашиваешь ещё?!       Руки рыжеволосого затряслись, он отпрянул от Бруствера как от прокажённого и едва не налетел на стоящее позади кресло.       — По твоей… По твоей вине его со мной нет! Это всё ты!       Кингсли сал и разжал кулаки.       — Я уже объяснял тебе, Артур, сотни раз. Ты и сам всё видел: твой сын намеренно подставился под Круциатус.       — Ты намеренно наставил на него палочку!       — Если бы Рон не закрыл собой Флинта, ничего бы не произошло, Артур! Наказание было приведено в исполнение, но твой сын решил пойти радикальным путём! Флинт должен был ответить за своё предательство, а твой сын решил иначе, и ты это знаешь!       Убитый горем отец взревел и наставил палочку на Бруствера, однако министр успел вовремя среагировать и повалить Уизли, прежде обезоружив его. Громилы ворвались внутрь на шум, но Кингсли жестом остановил их, придавливая коленом шею Артура.       — Ты знаешь, что я не виноват в том, что Рон сейчас лежит овощем в Мунго, заклинание уже было выпущено, и я ничего не мог сделать. Но ты… Ты мог сделать выбор.       — Я его сделал!       — И он оказался неправильным.       Наложив на Уизли заклинание Иммобилус, Бруствер встал на ноги, жестом велел громилам покинуть его кабинет, и когда дверь закрылась, устало выдохнул.       — Скажи, где он, и я позволю тебе уйти безболезненно.       — Иди к чёрту! — выплюнул Артур, с трудом волоча язык.       — Что ж, я просил вежливо. Мне жаль.       Кингсли поднял палочку, из её кончика вырвалась вспышка, а затем Артура охватило неистовое пламя. Мужчина отчаянно завопил, чувствуя, как жар проникает глубоко под кожу, плавя мышцы и кипятя кровь.       — Я правда хотел по-хорошему, — бесстрастно пробормотал Бруствер, тускло наблюдая за тем, что творится на полу в его кабинете. Вопли стали громче, отчаянней, бешенней, Артур хотел бы сбить последствия Инсендио Триа, перекатываться, выброситься из окна — сделать что угодно, лишь бы избавиться от этого кошмара. Через десять минут непрекращающихся воплей всё закончилось. Запах стоял кошмарный, но Кингсли не повёл даже бровью, его лицо оставалось непроницаемым. На ковре тлела горстка пепла, через открытое только что окно лёгкий ветерок трепетал отдельные пылинки праха, вбирая в себя запах горелых волос и плоти.       Бруствер подхватил флягу со стола, перешагнул прах и вышел из кабинета, бросив через плечо громилам:       — Убрать и заказать новый ковёр.       А затем направился в сторону каминной сети.       Аластор «Бешеный Глаз» Грюм был из тех людей, которые всегда владеют ситуацией, и если случаются какие-то проколы, это значит, что это он позволил этой ситуации случиться. Зачем и почему — знает только он. Флягу он подбросил через своего человека, и это слишком очевидно. И наверняка это могла быть западня, однако не отреагировать Кингсли не мог. Сейчас он нервно постукивал носком ботинка, оглядывая цепким взглядом улицу Лондона, по которой плотным строем ходили маглы и не замечали таинственную фигуру, стоящую в переулке. «Дырявый котёл» закрылся давным-давно, однако рядом с его крыльцом до сих пор собирались маги, которые обменивались полезной информацией. Вот и сейчас министр магии ожидал человека, который бы смог дать ему наводку, след, хоть что-нибудь, что смогло бы привести Бруствера к Грюму.       Время текло медленно, а ожидание информатора становилось всё раздражающим, всё невыносимым. Кингсли уже было собирался ринуться сам на поиски человека, но тут щуплый парнишка, вертевший головой во все стороны, осторожно пробрался в проулочек и поспешил к Кингсли.       — Почему так долго?       — Сбрасывал хвост, — запыхавшись, сообщил информатор.       — Отправишься в «Гурию», там тебя не найдут.       — Спасибо, министр.       — Выкладывай, что узнал.       — Его видели в лесу рядом с полем Каллодена.       — Ты имеешь в виду…       — Торфяные болота, где проходила битва, да.       Бруствер невольно усмехнулся. Знаковое место для прожжённого шотландца. Что ж, так тому и быть. Мужчина кивнул информатору, и тот в мгновение ока трансгрессировал, оставив министра одного. Кингсли поправил ворот плаща и решительным шагом вышел на открытую улицу.       Вереск мерно покачивался на слабом ветерке, травинки ласкали грубые булыжники, покрытые мхом. На них были выбиты имена кланов, участвовавших в фатальном сражении, оставивших в этой земле свои кости, плоть и надежды. Кингсли утолил жажду в небольшом строении, гордо именовавшим себя баром, а затем двинулся в сторону леса, идя между замшелыми мемориалами. Он точно не знал, куда идти, но точно знал, что если действовать открыто, Бешеный Глаз себя непременно проявит. Вот и кромка леса показалась, деревья плотным рядом заглотили в себя волшебника, и поле снова оказалось непотревоженным.       Бруствер шёл, огибая огромные паутины между соснами, вальяжно распинывал шишки своими начищенными дерби, не вертя головой слишком активно. Он знал, что его пришествие уже ни для кого не секрет, и показывать свою обеспокоенность он не желал. И потому отразить простенькое Экспеллиармус для волшебника не составило труда. Он резко обернулся и послал в ответ Петрификус.Его тоже смогли отразить, и теперь Кингсли стоял лицом к лицу с тем, кого искал — Аластором Грюмом. Оба мужчины стояли друг напротив друга на расстоянии нескольких метров, и каждый не решался опустить палочку. Наконец, молчание решил прервать министр.       — Зачем эта показушность, Аластор?       — Надоело ходить вокруг да около, — ответил Бешеный Глаз хриплым голосом. Когда-то давно ему попало заклинанием по горлу, и пусть его удалось спасти, голос волшебника навсегда изменился, а широкий шрам-рубец напоминал об этом давнем событии. Лицо тоже красотой не блистало, в конце концов, бывший мракоборец немало за свою жизнь боролся, чтобы получить отличительные знаки на своём теле.       — И ты для этого убил мой отряд?       — Они такие же псы, как и ты, — зло процедил старик.       — Аластор… — Бруствер разочарованно покачал головой. — Зачем было привлекать Артура?       — Что, он присоединился к своей дочери?       Кингсли поджал губы.       — Скажи, что он ушёл не мучаясь. Докажи, что в тебе ещё не умерло всё то светлое, что когда-то было в моём друге.       — Он умер так, как подобает предателю.       — Значит, я ошибся, — голос Грюма стал сиплым. — Ты прогнил насквозь.       — Тебе не нравятся методы, которым я следую, отлично, но зачем ты объявил мне войну? Зачем стольких людей бросать на амбразуру?       — Могу задать тебе тот же вопрос, — рявкнул Грюм. — Кингсли, которого я знал, не погряз бы в этом дерьме!       — Не можешь победить — возглавь. Я решил, что если кланы не хотят служить букве закона, тогда они будут служить мне. И, как видишь, я держу преступность в узде.       — Ты погоришь на этом, как и все преступники, которых ты вместе со мной когда-то давно отправлял в Азкабан!       Новая вспышка, и Бруствер увернулся, спрятался за толстый ствол дерева.       — Даю тебе шанс мирно уйти и никогда не появляться в поле моего зрения, Аластор! Во имя всего хорошего, что было за годы нашей дружбы!       — Никогда! — снова ранящее заклинание, резавшее кору сосны. — Я пообещал себе, что буду до конца бороться с тёмными, и лучше подохну тут, чем оставлю своё дело!       Бруствер воспользовался заминкой и послал в друга Депульсо, а затем Диффиндо. Грюм вскрикнул, почувствовав, как его руку прорезает заклинание вместе с одеждой. Ткань моментально пропиталась красным. Однако в долгу старик не остался и послал в противника Редукто, однако министр его легко отразил и связывающими путами не дал Грюму даже двигаться. Один взмах, и палочка противника прыгнула в руки Кингсли.       — Ты уже не тот, что прежде, Аластор, — с сочувствием и болью в голосе пробормотал Бруствер, склоняясь над бывшим другом.       — Ну так убей меня! Давай! Чтобы избавить себя от бельма на глазу.       Бруствер замер, не желая соглашаться со словами Грюма. А тот рвался из пут, метался, в жажде либо выбраться и в рукопашном бою сойтись с министром, либо поскорее принять смерть от его руки. Иных вариантов он даже не рассматривал.       — Для меня было честью звать тебя другом, Аластор, — мягко, с горечью произнёс волшебник, наводя палочку на старика.       — Losgadh ann an ifrinn! — взревел Бешеный Глаз, и Авада Кедавра коснулась его груди. Старика объяло зелёное свечение, и он рухнул наземь, глаза неотрывно следили за небом, обрамлённым кронами деревьев. С величайшим мракоборцем своего времени было кончено. Бруствер стоял долго, смотрел на тело друга и давил в себе желание разбить нос трупу и одновременно позволить себе скорбь по близкому.       Магия позволила вырыть яму, положить туда тело и засыпать его холмиком рыхлых комьев земли. Теперь этот чудаковатый, строптивый, преданный своим постулатам волшебник лежал там, где его предки сражались за свободу. Возможно, в своих действиях он видел похожую картину, однако, как и они принял здесь свой конец.       Министр магии потёр лицо и вышел из леса, трансгрессировав в Лондон. Надо сообщить Вэн, что бояться больше нечего. И заключить новое соглашение с её мужем.