Через пару минут, окончательно подавив ком паники, Изуку настроил температуру воды на тёплую и умылся. Взяв салфетки и немного намочив их, поспешил пройтись влажными участками по школьной форме: её тоже стоило привести в порядок. В последний раз посмотрев в зеркало, Изуку убедился, что выглядит более менее приемлемо, и вышел из туалета.
Пройдя мимо столиков, большая часть из которых была пуста, по возможности избегая всех людей по пути и идя дальше уже к своему столу. Подойдя к нему, Изуку заметил, что за столом сидит только Сотриголова — дяди нигде не было видно. Сглотнув ещё не появившийся комок в горле, он старался думать позитивно.
Наверное дядя пошёл в туалет. Изуку же только что сам оттуда вышел. Тогда он мог забыть бумажник дома и пойти за ним! Но он точно помнил, что дядя вытащил свой кошелёк из кармана, там точно лежал его кошелёк. М-да, позитивно мыслить — точно не для Изуку.
— Сотриголова-сан, а где дядя? — Он сел напротив Сотриголовы, отодвигая свой рюкзак в сторону.
— Можно просто Сотриголова или Айзава, когда я не на работе, — Герой выдохнул и поправил шарф на шее. — Он вышел на улицу.
— Понятно, — Изуку смотрел на свой жёлтый рюкзак, который был в его руках, так как он не нашёл подходящего места, куда можно было бы его положить.
Заказ ещё не был готов, а немногочисленные посетители клевали носом и безразлично смотрели в экраны телефонов; радио периодически перебивало небольшие помехи — было по-своему уютно. Молчать, сидя напротив одного из любимых героев, неловко. Изуку бы с радостью принял вариант, что темы для разговора просто не было, но она была и не самая приятная.
Почему он был на той крыше? Что-то случилось? В школе? Дома? Всё ли в порядке? В порядке ли он?
Горло саднило, кажется, его руки тряслись, то же ощущение, что было на крыше. Что-то внутри Мидории падало вниз, но тело было полностью неподвижным.
Успокойся. Успокойся. Успокойся.
Айзава нерешительно посмотрел на подростка перед собой; он был так близко, но так далеко. Шота больше не мог сидеть сложа руки, время действовать:
— Ты очень похож на своего дядю, — Герой начал издалека, прощупывая почву.
— Правда? Мне часто такое говорят, но потом, когда они видят моих родителей, их мнение быстро меняется.
— Мнение людей меняется, и это обычное дело, ведь судить по первому впечатлению довольно иррационально.
— Д-да, — Подросток немного расслабился; Шота приглядывался к его языку тела, чтобы получить немного больше информации о его состоянии. Нужно было срочно найти новую тему для разговора, которая не закончится через парочку односложных ответов.
Шота особо никогда не был разговорчивым: обычно кто-то другой пытался завести диалог с ним, но когда в дело вступают дети, что на досуге любят посидеть на краю крыши многоэтажного здания, то всё разворачивается на сто восемьдесят градусов, если не на все триста шестьдесят. Таким образом, избегая вопросов про школу, про дом и немного тех, что казались Айзаве слишком личными, он решил спросить про хобби мальчика. Это не дало почти ничего, но, видимо, осмелев, проблемный ребёнок сам начал понемногу задавать вопросы.
—...то есть вы учились управлять своим оружием захвата около шести лет?! – И Шота не может сказать, в какой именно момент он оказался в такой ситуации, но кажется проблемный ребёнок полностью расслабился. И Айзаве только оставалось, лишь покорно отвечать на град вопросов, в частности о его геройской профессией, причуде и других его коллег по цеху.
Слыша возбуждённый голос племянника, Джек убрал телефон в карман пижамных штанов и в пару шагов подошёл к столу.
— О чём так оживлённо разговариваете? — Мидория-старший присел рядом с бывшим одноклассником, напротив Изуку.
— Сотриголова рассказывал мне о том, как он тренировался со своим оружием, — Подросток посмотрел сначала на героя, а потом на дядю. — А где ты был?
— Твоя мама звонила: спрашивала насчёт тебя, я её конечно успокоил и всеми правдами-неправдами говорил, что ты просто забыл предупредить, что останешься у своего замечательного дяди. — Джек немного пожурил Изуку, самодовольно ухмыляясь.
— Извини, и спасибо.
— Всё нормально, — Мужчина посмотрел за спину племянника. — А вот и наш заказ!
Одна тарелка удона, мисо супа и кацудона оказались на столе, горячий пар приятно щекотал кожу. Пожелав друг другу приятного аппетита, они принялись есть.
Любимый кацудон немного поднял настроение; это не сравнивалось с маминой готовкой, но Изуку и этого хватило. Постепенно остатки воспоминаний о сегодняшнем не очень хорошем утре забылись из-за более радостных и приятных. Сейчас ему было так хорошо, что происходящее было похоже на хороший сон. Когда взрослые всё ещё ели, Изуку посмотрел на свою пустую тарелку и расплакался. Он закрыл лицо руками, чтобы никого не видеть, особенно чужие, перекошенные от гнева, лица.
— Мидория-кун? — Холодные пальцы коснулись его плеча; подросток вздрогнул и съёжился, пытаясь стать ещё меньше, чем есть на самом деле.
— Тебе не понравился кацудон? — Джек за мгновение оказался рядом с племянником, он присел на одно колено, чтобы не завалиться набок от резкого изменения положения. Изуку сидел, поджав дрожащую губу, но он неуверенно помотал головой. Он не думал, что тот воспримет вопрос всерьёз; Джек прикусил губу.
— Что случилось? — Изуку от таких слов только ещё больше сжался: превращаясь в комок испуга и тревоги.
— Изуку, — Дядя и подпольный герой стояли рядом с плачущим мальчиком, пытаясь успокоить. — Ты же знаешь, что ты можешь всё рассказать, рядом с нами есть профессиональный герой, он сможет помочь.
Что-то треснуло у Изуку в груди, он слышал, как что-то разбилось. Слёзы больше не получалось сдерживать и голос тоже. Джек обнимал племянника, покачивая того в своих объятиях; Айзава неуверенно поглаживал подростка по спине. Никто не останавливал его, никто не говорил ему прекратить, никто не сказал ему сдерживаться, и он был намерен воспользоваться этим шансом. Плакать до тех пор, пока слёзы не закончатся, пока голос не охрипнет, пока глаза не устанут от солёной пелены.
— Я расскажу, — Надрывным голосом Мидория пробормотал куда-то в ткань на рукавах, он выпрямился и принялся судорожно вытирать мокрые щёки.
— Для начала тебе стоит успокоится, давай, вдох-выдох, — Герой встал перед мальчишкой, стараясь привести его дыхание в норму, пока Джек отлучился за салфетками. — Вот так, давай ещё раз.
Изуку сидел перед обеспокоенными мужчинами, держа в руках уже пятую салфетку. Он и вправду собирался рассказывать, только вот звуки никак не могли появиться.
Он не будет лгать, он боялся.
Даже зная, что всё будет в порядке, потому что перед ним сидел его дядя и один из любимых героев. Как бы Изуку не доверял им — он не мог заставить свой голос появится. Не придумав ничего лучше, Изуку взял рюкзак, вытаскивая пенал и единственную тетрадь, которую не жалко было исписать.
Прикусив губу и доставая ручку из пенала, он раскрыл тетрадь. Его почерк не был красивым, но сейчас это было не важно. Если что дядя Джек сможет это прочитать, у них похожие почерки.
Иероглифы сначала были по максимально аккуратными и читабельными, но чем больше Изуку писал, тем больше его почерк становился крючковатым и непонятным.
Когда были исписаны три страницы, использовано ещё четыре сухих салфеток — он наконец отдал тетрадь.
Он не видел, как менялись в лице взрослые. Как и без того хмурый Сотриголова становился ещё более хмурым. Как дядя, по натуре своей человека нервного, снова начал грызть ногти под корень, до первых капель крови.
— Мидория-кун, мы верим, что всё написанное — правда, но нам нужно имя того героя, – Айзава придвинулся ближе к столу, пытаясь уловить взгляд подростка из под чёлки. Он всё это время сидел с низко опущенной головой, не желая смотреть за происходящим. Джек привстал: он хотел подойти к племяннику, но задев тетрадь, лежащую на краю стола, он потянулся за ней.
— Думаю, я уже знаю ответ на вопрос, — Мужчина взял в руки упавшую вещь на пол и встал, переворачивая лицевой стороной станицы, где большими буквами было написано: «Всемогущий»
— Чёрт.
***
— Ещё раз спасибо, — Джек стоял перед своим домом, спиной к зданию, прощаясь с подпольным героем.
Изуку, ещё более уставший и побитый, чем до того, как он впервые увидел его за сегодня, молчал. Трудно было понять, что происходило в его кудрявой голове. Он всегда был из тех самых любознательных детей, что успевали задавать вопрос и сами же путём анализа ответить на него. Сейчас же, когда он стал таким большим, ещё немного и он перерастёт Джека, тот в этом уверен, ведь не могут сразу двое Мидорий остановиться ростом ниже среднего. Хотелось и дальше смотреть как он растёт, как внешне, так и внутренне. Айзава, одиноко стоящий напротив, кивнул и пошёл в том направлении откуда и пришёл.
Уже идя по лестнице вверх, привычка выработанная после того, как лифт не могли починить целый месяц, Джек поддался вперёд и обнял племянника со спины. Он мрачно шёл впереди, не оборачиваясь, не реагируя, смотреть на это без боли в сердце дядя никак не мог.
— Изуку, пожалуйста, постой, — Тёмно-зелёная прядь возле уха дёрнулась, подросток повернул голову.
— Пойдёмте, дядя, — Он мягко улыбнулся.
***
Дверь открылась после знакомого щелчка замка, звенящие ключи потерялись в складках необъятного халата, предметы положенные туда навсегда теряли свойство издавать звуки. Мелочь не звенела, бумажки счетов не шуршали, даже телефон будто бы самостоятельно включал режим без звука. Кто-нибудь сказал бы, что это магия, Изуку сказал бы, что хочет такой же халат. Спрятанные тапочки Изуку в виде Всемогущего были оставлены далеко в шкафу, вместо них Джек протянул свои любимые: с героем Снайпом. Те простые тапочки, в которых он выбежал на улицу, он оставил в прихожей, идя дальше босиком. Изуку оставил рюкзак в углу, чтобы спокойно дойти до ванной, чтобы помыть руки и умыться, только уже от мокрых следов слёз, а не грязи.
— Будешь зелёный чай? — Крик дяди доносился из кухни.
— Да, — Изуку пошёл в небольшую комнату; обычно там лежал различный хлам Джека, но последние пару лет там лежали вещи его племянника.
Комиксы, одежда, зубная щётка тоже лежала где-то здесь. Сняв свою школьную форму и повесив её на край стула, подросток вытащил из шкафчика свои домашние шорты, что стали ему немного не по размеру, всё же давно он не был у дяди в гостях. Не найдя подходящий верх, Изуку потянулся к другому шкафу, там его встретила чужая большая футболка. Джек купил её, но придя домой, оказалось, что она была велика, что так и осталась лежать нетронутой. Больше ничего более подходящего не нашлось, поэтому Изуку надел её.
На кухне Джек глянул на домашний вид племянника и протянул ему дымящуюся кружку.
— Спасибо, — Отхлебнув зелёного чая, племянник глянул на дядю.
— Хочешь что-нибудь посмотреть? Я собирался посидеть на фанатских геройских форумах, можем вместе, — Джек неспеша размешивал сахар ложкой.
— Давай посмотрим какой-нибудь мультфильм, выбирай на своё усмотрение.
В итоге, выбрав первый попавшийся фильм с неплохими оценками в интернете и включив его, они устроились на диване с кружками чая и большой тарелкой карамельного попкорна. Плед, что они взяли с собой, был отдан в объятья Изуку.
Давно опустевшие, кружки лежали на полу у дивана, полупустая тарелка была положена на стоящий кофейный столик, свет от экрана неярко освещал комнату. Джек взял сиротливо брошенные кружки и пошёл с ними на кухню, оставив их в посудомоечной машине.
На часах пол третьего ночи, он вернулся обратно в комнату. Выключив телевизор и поправив плед племяннику, он посмотрел на его лицо. Бросив на него последний взгляд, Джек вышел из комнаты, радуясь, что сегодняшний день наконец подошёл к концу.
Это был действительно трудный день для всех них.
