Воздушный змей

      Все реки впадают в океан, а это, вероятно, значит, что они в какой-то степени его дети. Или же, быть может, эта связь настолько священна, что ее нельзя выразить словами.       Когда Хаку видит светящуюся женщину, отливающую золотом, которая скользит к нему по волнам, он понимает: это его мать, которую ему никогда раньше не доводилось встречать.       — Морская богиня.       Она ласково кивает ему в ответ, поднимая огромное лицо сквозь толщу воды, не такую уж и гладкую, как кажется на первый взгляд. Золотистые глаза пристально рассматривают его.       Пусть она и богиня океана, но у нее огненные волосы, которые разлетаются вокруг светящимися рыжими локонами. Они опадают вместе с прозрачными сине-зелеными волнами, струясь в воде и поверх нее. Хаку не знает, то ли кожа морской богини отливает серебристым лунным светом, то ли это вся ее суть. Возможно, и то, и другое.       — Ты хочешь знать, почему я пришла.       Шелковистый голос морской богини нарушает тишину. Хаку не отводит от нее взгляда и ждет продолжения. Но она молчит, и Хаку отвлекается: пусть он и находится рядом с ней, но мысли его далеко отсюда.       В глазах морской богини появляется искорка: она плещется на самой поверхности, разбиваясь и сотрясаясь, как океанские волны, сгущаясь и темнея.       — Расскажи мне, что тебя тревожит.       Волны нарушают гладь океана и плещут ему в лицо. Морской ветер усмиряет их, и кожа Хаку кажется холодной на ощупь.       Большая полупрозрачная рука, размером не меньше его самого, выныривает из воды. Подобно ласковой волне, она успокаивает его, утихомиривает. Хаку охватывает странное чувство; у краешков глаз появляется влага, и перед ними все плывет. Не это ли обитатели земли называют слезами?       — Я отправился на ее поиски в тот же день, когда она ушла.       — Вот как. Значит, дело в любви.       Морская богиня смеется, и этот звук подобен песне — нежной, спокойной, умиротворяющей.       Слезы медленно катятся по щекам и тихо падают на землю. Люди вытирают их, скрывая лица в ладонях. Драконы же не делают ничего. Может быть, потому что они и не созданы для слез.       — Боюсь, меня постигнет неудача.       «Боюсь». Хаку произносит это слово, и оно странно перекатывается у него на языке.       — И кто же эта прелестная женщина, которую ты ищешь?       — Ее зовут Тихиро.       Это имя обжигает его, но в то же время успокаивает.       — Вот как, — ласково говорит Морская богиня. — Да, я знаю это имя.       Хаку мгновение смотрит на нее.       Быть может, ветер донес имя Тихиро океану. Возможно, она сама пришла к кромке воды и кричала свое имя волнам, пока они его не запомнят; пока оно не отразится эхом в изгибе каждой реки, в каждом земном ручье; пока его отголосок не достигнет Хаку и он не вернется к ней.       Или же морская богиня знает все на свете, просто потому что такова ее суть.       — Сколько времени прошло с тех пор, как она ушла?       — Девять земных лет.       — Вот как. — По лицу морской богини видно, что она его понимает. — И в самом деле, для человеческого мира — это долгий срок.       — Возможно, я никогда не найду ее.       В его глазах плещется еще больше волн.       — А если найдешь?       — Возможно, она меня не вспомнит.       Плечи опускаются, и Хаку смотрит на свои ноги. Нынешняя земля обошлась с ними довольно жестоко: пыль и ядовитые газы покрыли их трещинами и корочками.       — А если вспомнит?       — Возможно, теперь все изменилось.       — А если нет?       Морская богиня улыбается, замечая тень раздражения, промелькнувшую на лице Хаку. Но потом его черты смягчаются, и их озаряет светом — так же, как и в те дни, когда они с Тихиро были детьми и держались за руки.       — Если все осталось по-прежнему… тогда мое сердце больше не будет мне принадлежать.       Этого он хотел бы больше всего на свете.       — Моя дочь заинтересовалась человеком, — слышит Хаку слова морской богини. Его внутренности на мгновение почему-то скручивает от ужаса, и он не уверен, хочет ли знать продолжение. — Это произошло два года назад. Теперь она счастлива.       Хаку молчит.       — Хочешь ли ты обрести счастье, речное дитя?       И пусть выражение ее глаз остается почти таким же, но в них появляется стальной блеск. Морская богиня желает получить четкий ответ.       Он слегка кивает ей.       — Ты ничего не узнаешь наверняка, пока не попытаешься. — Луна начинает исчезать. — Мне нельзя здесь долго оставаться.       Ее ладони мерцают, а потом в них появляется нить с крошечными сияющими ракушками.       То ли что-то сотворила морская богиня, то ли одно ее присутствие странным образом влияет на всех, но Хаку без колебаний протягивает руку и принимает подарок.       — Это ей.       — Если она не пожелает остаться со мной, эта вещь будет утеряна.       Должно быть, морская богиня не слышит его слов, так как она лишь улыбается ему и исчезает в океанских глубинах так же бесшумно, как и появилась. Она оставляет за собой светящийся след, и Хаку невероятно долго смотрит на него.

***

      Проходит три года, и в эту зиму выпадает первый снег.       У окна сидит молодая женщина, наблюдая за людьми, которые разрисовывают белоснежное полотно, проходя по нему. Ожерелье из ракушек сверкает на ее шее.       В углу стоит пустая колыбель и ждет ребенка, который растет у женщины внутри. Живот пока еще почти не виден, и все же она ловит себя на том, что поглаживает его пальцами. Отец будущего малыша отправился за покупками: она хотела пройтись с ним, но он предложил ей отдохнуть, и от этой просьбы отказаться было попросту нельзя.       Женщина не слышит шагов, потому что их нет и вовсе, но когда он находится рядом, сам воздух становится другим. Он закручивается вокруг, нежно прикасаясь к ней, хотя ее муж пока еще даже не ступил на их улицу.       Вскоре он появляется, и при взгляде на нее в его глазах мелькает ласковое выражение; она же машет ему рукой и улыбается.       Муж заходит в комнату, и женщина ждет, пока он отставит сумки: в конце концов, она уже не может бежать к нему так, как раньше. Но он сам срывается к ней и обнимает ее — точно так, как делал множество раз до этого.       Украшение из ракушек, которое висит у нее на шее, ярко сияет, но они этого не замечают, ведь у них обоих — и у него, и у нее — закрыты глаза.