Воздушный змей

      Дождь все никак не кончается. Несколько часов назад Тихиро думала, что он скоро прекратится, но капли только забарабанили сильнее. Ей уже давно пора было возвращаться домой, и она переделала всю работу. Даже проверила контрольные по биологии, хотя и хотела оставить их на выходные.       Дети ушли из школы, как и большинство ее коллег-учителей. В пустом классе тихо, и в ушах отдается лишь едва слышный шум дождя. Стоило все-таки захватить с собой зонтик. Хаку предупреждал ее, что будет дождь, но утром в небе светило солнце. Тихиро надеется, что он не будет слишком сильно волноваться: жаль, что Хаку никак не соглашается купить себе телефон, ведь в таких случаях она могла бы позвонить ему и сказать, что опаздывает.       А еще ей хочется есть. Обед, который Хаку приготовил для нее, был, как и всегда, очень вкусным, но она съела его много часов назад, умяла все до последней крошки. Ей хочется обидеться на него за то, что он так изумительно готовит — в конце концов, это было бы легче всего, — но Тихиро понимает, что так нельзя.       Она вздыхает и опускает голову на стол перед собой. Его поверхность холодная и гладкая, а сама Тихиро то отвлекается, то внимательно рассматривает маленькие тонкие царапины на деревянной столешнице. Эти царапины появлялись на столе в течение многих лет, и у каждой из них есть своя история. Небрежно нацарапанные инициалы, окруженные такими же неаккуратно нарисованными сердечками. Линии и кривые черточки, случайно оставленные здесь ручками и выпавшими из пальцев циркулями. Формулы, выцарапанные, чтобы можно было подглядеть правильный ответ. Незначительные каракули, которые были нацарапаны в рассеянном состоянии.       У Тихиро урчит в животе. Шаги приближаются, а потом снова затихают, когда кто-то проходит мимо. Шум дождя превращается в мелодию, а голод переходит в изнеможение. Она закрывает глаза, и ее сознание угасает.       Спит Тихиро недолго — она понимает это, потому что сны к ней еще не пришли, — когда что-то вдруг будит ее. Девушка моргает, прогоняя остатки сна, и какое-то время не может понять, где она находится. Тихиро смотрит вниз и понимает, что ее разбудило: у нее упала сумка, и вещи рассыпались на полу.       Она только-только начинает их собирать, как вдруг знакомая бледная рука легонько отодвигает ее ладонь.       — Дай-ка мне.       — Хаку? — сонно бормочет Тихиро, потирая глаза. — Когда ты пришел?       — Только что, — отвечает он, складывая все ее вещи, включая книги, тетради, ручку и телефон, обратно в сумку. — Прости, что опоздал.       — Нет, нет, тебе не нужно было приходить. — Хаку отдает ей сумку, и теплый румянец разливается по ее лицу. — Но я рада этому.       Только теперь Тихиро замечает, что подол юкаты у него промок. Она смотрит на него и чувствует слабый укол вины.       — Хак…       — Ничего страшного. — Он протягивает ей руку, помогая встать, и крепко прижимает к себе. Даже в тусклом свете кажется, что его глаза светятся.       — Я волновался, — говорит Хаку, утыкаясь носом ей в щеку.       Они стоят вот так тихо, и она все это время вбирает в себя его тепло и уют. Плечи у него расслабляются, когда Тихиро сжимает их руками. Она слегка отстраняется, чтобы посмотреть на Хаку, и он говорит:       — Я принес зонтик.       Когда они выходят из школы, она чуть не наступает в лужу.       — Осторожнее, — предостерегает Хаку и обнимает ее за плечи свободной рукой. — Тебе не холодно?       — Нет.       Она сильнее прижимаются к нему, и они оба улыбаются, когда у нее в животе громко урчит. Так, что перекрывает этим музыку дождя.       — Проголодалась?       — Немного, — признает Тихиро. — А вернее, очень даже много.       — Хорошо, — говорит Хаку. — Я приготовил для тебя ужин. Тебе понравится.       Над ними нависают серые тяжелые тучи, и каждые несколько минут в небе гремит гром. Обувь Тихиро облепила грязь, но ей все равно. Она широко улыбается Хаку. Мокрые дороги блестят и отражают желто-красный свет фар от проезжающих мимо машин. Они оба кажутся двумя каплями в безбрежном людском океане, которые идут все дальше и дальше по дороге, пока полностью не теряются среди сотен таких же разноцветных зонтиков.