***
Мы шли через небольшой лесок близ Лондона, по направлению к предполагаемому убежищу стайки вампиров разыскиваемых нами. Спустя где-то полтора часа всех начало клонить в сон после бессонной ночи. Мы шли понуро опустив головы, пробираясь сквозь лесную чащу, не особо задумываясь над тем, чтобы выбирать наиболее хорошие пути и ломясь напролом сквозь кустарники, шкандыбача прямо по грязным лужам, оставшимся от недавнего дождя и уж тем более не замечая сгущающихся туч, обещающих новый ливень. Этой ночью ненастье мы переждали в небольшом баре на окраине города, вследствие чего некоторые из нас страдали теперь не только от начинавшего напоминать о себе острого голода, но и с похмелья. Я злой и уставший с адски болящей головой уже начал наивно думать, что хуже быть не может, но тут на наши многострадальные головы начали капать холодные капли осеннего дождя. Всех просто распирало от зависти к Уолтеру, использующему свои нити в качестве зонта (ну хрена ль, уж если человеку не нужен парашют с его странным оружием, то, что уж говорить о каком-то дожде). А ливень все усиливался и усиливался, и когда на нашем пути показалась небольшая хижина, ни у кого не возникло возражений по поводу того, что в ней можно переждать «темные времена». Мы все ломанулись в хибарку, расталкивая в дверях друг друга локтями, даже не задумываясь над тем, что это покосившееся строение может рухнуть в любой момент. Оказавшись внутри мы немедленно растопили печь, наличествующую в этом примитивном жилище, а так же пошарились по углам в поисках чего интересного, правда ничего, кроме пыли, не нашли и расселись на старые стулья (издававшие при приземлении на них человеческой задницы угрожающий скрип), вокруг излучающей тепло печи. Тут было столько пыли и грязи на скромном интерьере этого жилища, что Джуниор предложил развлечься страшными историями, для того, чтобы хоть как-то отвлечься от чувства адского, постоянно усилившегося, голода, с новой силой напомнившего о себе, когда мы начали потихоньку согреваться. — Один знакомый из России как-то рассказывал мне старую сказку, думаю, она просто идеально подойдет для нашей ситуации. Жил был дед с бабкой на краю леса. И вот как-то послала бабка деда на охоту, ибо жрать дома было нечего. Дед нашел в лесу спящего медведя, отрубил ему лапу и принес домой, оставив животное мирно спать. — Хрена себе — сон у медведя был! — заржал в голос Дэйв, не побоявшись разбудить задремавшего на своем стуле Алукарда. — А ночью медведь пришел мстить, он ходил вокруг избушки, требуя выдать ему бабку, а получив её, по всей видимости, тупанул и… принялся вновь требовать отдать ему бабку! Потом ворвался в дом и сожрал деда, за то, что он не выдал бабу! Раздался дикий коллективный ржач. Вампир в красном чуть вздрогнул, но в следующее же мгновение вновь склонил голову, скрывая свое лицо за широкополой красной шляпой. — Слушай, — воскликнул Джуниор, — этот парень так крепко спит… прямо как медведь из той сказки! Давайте над ним подшутим! — с этими словами Дэвид схватил катану, подаренную Дэйву одной из монахинь, и недолго думая, отрубил Алукарду правую ногу. Древний вампир продолжил спать, как ни в чем не бывало. — А может сготовим из нее пожрать? — с надеждой в голосе спросил Мастейн. — ведь у него вроде как новая отрастет. — Угу, давайте приготовим из нее гуляш по-сегедски! — предложил Уолтер, разматывая свои нити, собираясь мелко нарезать ногу. — Я тут вроде видел все необходимые ингредиенты… не хватало только мяса. Глаза присутствующих загорелись недобрым огнем, все голодно смотрели на старого дворецкого, в мельчайших подробностях рассказывающего как нужно готовить вкусное блюдо, постоянно упоминая при этом незабываемый восхитительный вкус и аромат. — Лучше не надо, не аппетитно как-то, знаете ли…- начал было я, но был тут же перебит Дэйвом. — Действительно не аппетитно — в гуляше по-сегедски, насколько мне помнится, присутствует квашенная капуста, которую я просто ненавижу. Лучше просто поджарить на медленном огне. Мастейн повязал на шею салфетку и, достав откуда-то нож с вилкой уселся за стол, стоявший неподалеку и принялся, пританцовывая, напевать какую-то мелодию. — Ребята, это же трупачина… тем более древняя, — закончил свою мысль я. — Похрен, — отмахнулся Уолтер, замахиваясь своими нитями на вампирскую ногу, обутую в старомодный высокий сапог. Вдруг вампир в красном резко поднялся со стула и громко проорал: «Отдай мои пальцы!». Все в легком шоке воззрились на Алукарда, потеряв дар речи. Уолтер спешно спрятал свое оружие, которым собирался нашинковать отрубленную конечность, Мастейн спрятал нож и вилку за пазуху, Эллефсон отстранился от ноги, которую уже собирался надкусить, а я невозмутимо спросил: — Эм… а почему пальцы? — Ну, как в той старой пугалке про… — тут Алукард заметил свою родную ногу, лежащую на разделочной доске, в опасной близости от дворецкого, славящегося своим кулинарным мастерством. Глаза вампира за темно-желтыми стеклами круглых очков, на мгновение загорелись недобрым огнем. Похоже, он действительно не заметил, как его лишили ноги. Потом, конечность в сапоге растворилась в воздухе и на пустующем месте, где она должна была по идее находиться, отросла свежая. Затем Алукард не говоря ни слова, вышел за дверь, запер нас внутри домика и удалился в неизвестном направлении.***
Мы уже начали думать, что нам, таким образом, отомстили, оставив голодных и напуганных на съедение друг другу, но тут (к часу ночи ближе) является наш вампир и с довольной улыбкой на лице заявляет, что с заданием он справился самостоятельно и мы теперь можем спокойно идти домой. Я прекрасно понимал, что на выполнение этой миссии в одиночку у древнего вампира не могло уйти более пары часов, и скорее всего весь день он где-то спокойно отсыпался, но сказать ему этого в лицо я не решился.