***
Демонтажник плавно приземлился на крышу какого-то здания, оглянувшись вокруг. Ночь стояла тихая, в небе сияла луна. Никого не было видно вокруг, никого и ничего. Отличная атмосфера для свидания влюбленной парочки, особенно на крыше. Эта мысль пришла на ум Узи, и она посмеялась про себя. Ага, свидание, с смертоносным и опасным дроном. Хотя если на чистоту его дружелюбное предложение погулять и правда звучало как провокация на ночное свидание. И она повелась, сама того толком не осознав. Он сел на край крыши, подняв голову вверх и наблюдая за звёздами. Фиолетовая последовала примеру, но села на достаточно большой дистанции от демонтажника. Сначала наблюдала за ним, а затем тоже переключила внимание на ночное небо. [Красиво]— пронеслось в её голове. Никогда ей ещё не выпадало возможности разглядеть ночное небо во всей красе, видеть сияние луны и складывать созвездия, о которых мельком говорилось в книгах или аниме. Ей удалось отыскать созвездие дракона, но не более, что расстроило работягу. Возможно она не слишком хорошо искала. У Эна складывалось впечатление, что он уже знает ночное небо наизусть. Знает расположение каждой звезды и созвездия. Это было его любимое место, где он часто проводил время подальше от надоедливых напарниц. Самая высокая точка в квартале, не считая Трупную Башню. Казалось что здесь всё небо как на ладони, и он обожал разглядывать небо. Благодаря этому он забывал о проблемах и словно улетал туда, в космос. — Я часто прихожу сюда. Каждый день, если быть точнее.— начал Эн. — Тут в одиночестве несколько легче переварить всю ту боль что скапливается в груди. — Ахренеть, у вас ещё и чувства есть… — А ты как думала? — вмешательство Узи в его монолог не абы как раззадорило демонтажника, и он посмотрел на неё улыбнувшись без какого либо оскала. — Мы такие же как и вы. Просто ещё на Земле нам втирают инфу и миссию о уничтожении всех вас, играют на этих же чувствах. А кто-то… Эн посмотрел в сторону Трупной башни и подумал о Ви. — А кто-то и без того достаточно сильно в ссоре с головой. Мы близки к людям, нам также как и людям нужно питаться чтобы не умереть. Кстати о еде. Убийца посмотрел на Узи уже с оскалом, от чего по спине у работяги побежали мурашки. Демонтажник схватил её за руку, а хвостом вцепился в тело. Паника читалась по лицу Узи, она даже пыталась сопротивляться. Опять… Он опять будет пить масло с неё. Ублюдок, который словно удав гипнотизирует и тихо подкрадывается со стороны, чтобы прикончить. Он приблизился к её шее, довольно рыча. Этот внутриутробный рык пугал её до полусмерти. Странно, но на его лице небыло привычного креста. Он не голоден, просто играет. Вторая рука работяги упёрлась в широкую грудь демонтажника прежде чем он ещё хоть на сантиметр приблизился к её шее. Сопротивление его забавляло, радовало, в голове сразу промелькнула мысль, что это его лучшая игрушка за последние годы. Такая маленькая, бойкая и до перегорания микросхем сладкая. — Отвали, гад! Нехрен до меня докапываться ты, зубастая хренотень! — У кого-то появились зубки? ~ Впечатляет, даже заводит~ — ТЫ КАДРИТЬ МЕНЯ ПЫТАЕШЬСЯ, УРОД?! — Узи была напугана до полусмерти. К такому жизнь её не готовила. Мало того, у демонтажника после её слов ещё сильнее загорелись глаза. Он вжал её сильнее в пол и выпустил когти, а на экране появился крест. Работягу сковал страх, вся смелость куда-то испарилась. Она боялась. Да, ей стоит признаться самой себе. Этого демонтажника с его биполяркой она боится каждым проводком, каждой частичкой своего тела. Если другие демонтажники были более чем предсказуемыми, то этот… То он добр с ней, то кидается и угрожает, то… Она всё ещё не осмеливалась дать точную формулировку третьему виду его поведения, но вышесказанное слово «кадрить» её устраивало. Когтями демонтажник придержал её лицо, улыбнувшись. — А ты хочешь этого, маленькая пакость? В душе работяги смешались две эмоции: страх и злость. Так относиться к себе она бы не позволила, вот только у этого урода был весомый аргумент в виде когтей-лезвий. Демонтажник разглядывал её лицо с ехидной и самодовольной улыбкой. Отпустил только после приглушенного «Отвали» со стороны Узи. — Что это, мать вашу, было?! — Люблю играть, ха-ха. За любой кипиш ведь. — ответил Эн приняв сидячее положение. — Кого ты обмануть пытаешься? — удивляясь своей смелости, работяга поднялась на ноги, отойдя немного в сторону. — Ты… Да у тебя биполярка, мать твою! У меня такое чувство что ты не думаешь о чём говоришь. Сначала такой строгий, важный, как хрен бумажный, потом на прогулочку выводит, спрашиваешь как дела, как самочувствие, увуву! Эн такого не ожидал. Его лицо стало серьёзнее, он сидел неподалёку и наблюдал за своей пленницей, внимательно слушая её монолог. Он всё это знал, но ничего не мог с этим сделать. Он запутался в своих мыслях. Давно запутался и не имел никакого представления о том, как избавиться от груза на своей душе. — А потом ты бросаешься на меня, как спермотоксикозник в расцвете своих сил, то масло пить пытаешься то яйца свои подкатываешь. ОПРЕДЕЛИСЬ! — К такой как ты никто подкатывать не будет. — эта фраза заставила Узи с непониманием посмотреть на демонтажника и прервать свою речь. — Яйца жалко. К тому же мне не нужен балласт в виде девчонки, которая будет бегать за мной и кидаться на шею. Всё вы, бабы, как на подбор, сделаете всё чтобы вас не угробили. Они поменялись ролями. Теперь уже лиловоглазая слушала то, что говорил дрон. Удивительно, но в его голосе можно было услышать горечь обиды. — Я всю свою, возможно слишком короткую, жизнь был искренним. Я был открыт, полон позитива и неисчерпаемой доброты. Я был дефектным, бесполезным уродом, которого чудом не отправили в утиль. — он поднялся с места и начал ходить по крыше. Медленно, смотря под ноги. — Мои напарницы. Ха-ха, я считал что они крутые. Что они мне друзья. Мало того, в одну из них я умудрился влюбиться. Карта памяти была забита мыслями о ней. Я ложился спать и просыпался с мыслями об этом лучике света, об этом монстре, которого хотелось защищать. Нет, нет она слишком хороша чтобы защищать. Стоять рядом, плечом к плечу выполнять миссию, кружась в порыве чёртовой любви что так презираю я теперь. Работяга просто слушала, сцепив зубы. Убийца ходил с одного угла во второй переступая заледеневший скелет человека и явно не контролируя речь. Его занесло в глубины мыслей. Мыслей, которые ему некому озвучить, кроме неодушевленных предметов из давно опустевших разрушенных домов. — Я старался угодить. Я делал всё, чтобы мы были друзьями. Я… Я, блять, любил их всех! ЛЮБИЛ! А со мной. со мной. — он со злобой наступил на грудную клетку скелета. С звонким треском она сломалась, превратившись в множество заледеневших осколков. — А со мной вот так! Знаешь что я получил взамен на доброту?! Взамен на свою наивность, на свою любовь и тепло что пытался я дарить?! Ох, я расскажу. Я всё тебе сейчас расскажу! Меня смешали с нечистотами. Угнетали как могли! Просто потому-что я существую! Дошло до избиений. И им было плевать. Они смеялись. Им было весело! Весело от того что я страдаю! И вот тогда. Я стал тем, что ты видишь сейчас. Вот тогда я начал выслеживать колонию. Благодаря тебе, пакость. В момент, когда я уже хотел покончить с своим существованием, я увидел тебя, и начал выслеживать. И я нашёл способ вломиться к вам. Я доказал, что я не бесполезен. Я одержал звание лидера. Я уничтожил ту, кто гнобил меня всё время, и скоро я уничтожу ту шавку, которую любил тогда и ненавижу сейчас. После всего, что произошло со мной! Демонтажник поднял с земли череп человека и оглянулся вокруг. Тихо завывал ветер. Рассвет всё не наступал, а луна сияла в небе. Демонтажник упал на одно колено смотря на расскинувшийся перед ним город, который с этой высоты был словно на ладони. Затем глянул на череп, и, вспоминая строки одного из творений человека, произнёс: — Так как мне быть, и быть ли вообще? Стоит ли этот жестокий мир моих мучений?! Он испортил ребёнка внутри меня. Убил добро, задушил слезами что глотал я в те моменты, когда терпеть не хватало сил! Каким мой разум должен быть, после чреды предательств?! — он повернулся к Узи и бросил череп на пол. — Я не здоров. Я запутан, и не имею смысла жить. Сейчас мною руководит месть, а дальше что? Натешусь пустотой планеты, возможно дам жить паре колоний. Затем пойду и обмотаюсь проводами, что силы в триста вольт лишат меня страданий! Когда умру — вали куда душе угодно! Они встретились глазами. И на этом демонтажник больше не говорил. Повисла пауза. Дрон ещё немного посмотрел на Узи и сел на край крыши, отвернувшись. И зачем он ей всё рассказал? Он не контролировал эмоций, эта боль вырвалась сама, хоть он и не хотел этого. Слова работяги спровоцировали его на эти действия, на эти слова. Сама Узи сидела где-то сзади и обдумывала то, что услышала. У неё появилось достаточно информации, чтобы начать манипулировать демонтажником, сбежать от него. Но почему-то при мысли об этом она понимала что не хочет так поступать. Она понимала его, её ведь тоже избивали в школе, над ней издевались, желали умереть. Вокруг неё тоже было много обмана, и в некоторых моментах она чувствовала себя одинокой, хоть и жизнь в бункере была не такой сложной для работяг, чем жизнь снаружи для Эна. Этот дрон особенный, это виднеется сразу. В нём ещё есть часть доброты. То что он жалел о содеянном в бункере уже после резни, то что он оставил её в живых, постоянно интересуется её самочувствием, то что сейчас они сидят снаружи, и он рассказывал ей обо всём что у него на душе. Он хочет довериться, он хочет любить, быть любимым. Быть для кого-то важным, полезным. Но в тоже время он скрывает это. Скрывает, чтобы снова не сделали больно. Прячется, как рак в ракушку, шипит словно змея, когда чувствует опасность. Девушка с опаской подошла к демонтажнику. Она села рядом с ним и как и он смотрела на звёзды. Всё ещё угнетала неловкость молчания, но она решила не зацикливаться на этом. Тоненькая линия горизонта уже начала краснеть. Вот так и встретили рассвет…***