Пески времени

      В отеле они оказались глубокой ночью. Уставшие от приключений, путешественники забрали ключи на стойке регистрации и разошлись по номерам, вяло пожелали спокойной ночи. О, как же об этом все мечтали. Что ни приключение, то выпадает на ночь. Уже сил не было. Пять артефактов всего. Нашли они ни одного, зато побывали в обители Анубиса, Исиды и Гора. В подземном храме уже организовали раскопки. Интересно, много чего интересного удастся найти ученым. Ведь это место считали несуществующим, а тут, на тебе, ошибочка вышла. И Лили не могла перестать об этом думать. Она, разумеется, отправила сообщение профессору, где рассказала о находке, но его ли люди переворачивают там все верх дном или «Черная Метка»?       Приняв горячий душ, девушка надеялась, что усталость и стресс возьмут свое, позволяя ей уснуть как можно быстрее, но вот уже сорок минут она ворочалась. То подушка теплая, то одеяло толстое, то холодно, то нога чешется. Она так с ума сойдет. Можно было бы пойти к Римусу. С ним ей всегда хорошо спалось. Но, во-первых, ему все еще не хорошо, и он уже мог лечь спать и видеть десятый сон. Во-вторых, а это уж точно, Блэк уже приперся к нему, если сразу не направился в чужой номер, вместо своего, а мешать этим двоим она не собирается. Она получила сообщение от Фабиана, где друг умолял ее прочистить Люпину мозги. В это лезть она точно не будет. Римус — взрослый мальчик. Она и так его уже успела разозлить тем, что полезла в это дело. Ей, правда, тогда казалось, что это просто флирт на грани, а тут вон что вышло. Уже спят вместе, да ругаются так, что стены дрожат. Как старые супруги, ей-богу. Но, зная Римуса, Лили даже жаль Блэка. Да, он серьезно ей нравится. Как человек. Хотя он тоже тот еще фрукт, но все же. Джеймс был прав, Сириус очень искренний. Если ему что-то нравится, то он так и скажет, если что-то раздражает — всем видом своим это покажет. Редкое качество. Возможно, скрытному Люпину только такой, как Блэк, и подойдет. Хотя ей интересно, у кого волосы первыми седеть начнут? Они же оба взрывные. Небось, еще в музее промелькнула так называемая искра. Но не пошли бы они оба куда подальше? Лили с досадой перекатилась на край кровати, вставая, прихватывая подушку. Она будет сегодня спать. Не тут, но да ладно. Сон важнее всякой гордости.       Джеймс уже почти заснул, когда в его дверь постучали. Натянув очки, зевая и потягиваясь, парень не торопясь подошел к двери. Стучит явно не Бродяга. И не Питер. У первого стук такой, будто дверь хочет с петель снести, а у второго частый. Тут был требовательный, но без желания оставить его без двери. Нужно было бы хоть халат накинуть, а то он в одних трусах. Ладно, может он просто ошибся, и это кто-то из ребят.       — Лили? Привет. — Не ошибся. Открывая до этого дверь нараспашку и представая во всей красе перед девушкой, теперь парень прятался за дверью, высунув только голову. Вот это попадос. И снова на фоне в подсознании ржет один Бродяга. — Что-то случилось? Я не совсем одет. — «На тебе трусы. Ты более чем одет. Вот если бы ты стоял с хером наголо, вот это было бы «не одет», Сохатик», — во время смеха выдал бы Блэк.       — Это я уже заметила. — Потупив взгляд в пол, Эванс, абсолютно красная, прижимала к себе подушку. — Прости, дурная идея была. Я пойду. Спокойной ночи.       — Постой! — Поттер открыл дверь. Он в трусах. Все хорошо. Воображаемый Сириус идет в жопу со своими воображаемыми комментариями. — Давай, заходи. — Отойдя в сторону, парень пригласил гостью войти.       — Ладно. — Не узнавая собственный голос, высокий и подрагивающий, Лили прошла. — Это глупо. — Решила она сразу начать с того, зачем пришла. — Но я не могу уснуть. — Главное не смотреть на Джеймса… Господи, да накинь ты халат!       — Эм… — Теперь пришла очередь Питера в его голове явить себя. Тот скривился так, словно съел что-то очень гадкое. Замечательно. Теперь еще и воображаемый Хвост его опускает. — Ляжем вместе? — Что? Он? Несет?! Его Лили ни за что не согласиться на такой абсурд.       — Я за этим и пришла. Просто спать. Ничего такого. Ты не подумай, что я легкомысленная. Просто в автобусе я заснула на тебе и, — девушка тараторила, то и дело оговариваясь, — решила, что это хорошая идея. Тем более мы уже спали вместе до этого. Там был Питер. Нужно за ним сходить. — Эванс казалось, что из ее ушей вот-вот пойдет пар. И, нет, она не пялилась. Она даже глаз не могла поднять, чтобы рассматривать полуголого парня.       — Питер уже спит. — «Спасибо, что меня в ваш разврат не позвали. Я умру одиноким одиночкой», — Хвост закрыл перед другом воображаемую дверь. — Я понял тебя. Конечно, я не против.       — Правда? — Лили оторвалась от созерцания ковра, поднимая взгляд на парня, полный надежды и благодарности.       — Правда. — Нужно дышать. Его Лили такая прелестная с этими покрасневшими щеками. Если бы перед ним стояла другая девушка, возможно, Поттер и не наматывал сопли на кулак, но с Эванс нельзя по-другому. Словно он какой-то девственник, который даже за ручки не держался с девушкой. — Кровать большая. Тесно не будет. Дверь справа.       — Спасибо. — Тихо поблагодарила Лили и засеменила по направлению к спальне. Где-то один воображаемый Римус закатывает глаза. «Когда вы целоваться будете, позови меня. До свадьбы вашей никто не доживет. Даже вы. Детский сад».       Стоило Лили скрыться за дверью, как Джеймс вспомнил о том, что без воздуха он умрет, и теперь тяжело и часто дышал. Даже ущипнул себя за руку, чтобы убедиться в том, что не спит. Нужно одеться. А то ему самому неловко от своей наготы. И снова «Ты в трусах» от Бродяги. Момент неподходящий. Лили нуждается в нем, не как, прости господи, ебаре-террористе, а как в друге. Что и так огромный прогресс. Хотя у нее есть друг. Просто его увел друг Поттера. Спасибо, Бродяга. Вот поэтому ты и мой лучший друг. И, пока этот лучший друг, воображаемый, не начал снова опускать его, нужно взять халат и топать в кровать, где ждет девушка его мечты.       Что Джеймс, что Лили — оба смотрели в потолок. Кровать была действительно большой. И мягкой. И подушки были прохладные. Но сон не шел. Им нужен Питер, однозначно. Детский сад.       — Слушай, я ничего не сделаю, пока ты сама не попросишь. Слово Поттера. Поэтому попытайся расслабиться и заснуть. — Сохатый первый не выдержал такой атмосферы. — Тем более, я джентльмен, и никогда не покушусь на честь дамы. Я влюблен в тебя, это правда. Да и никогда не скрывал этого. Но против твоей воли я никогда ничего не сделаю.       — Я не поэтому такая взвинченная. — В темноте все казалось не таким уж смущающим. — Просто мне, — девушка замялась, — неловко. Мало того, что разбудила, даже не смей мне отнекиваться, — даже пальцем пригрозила парню, который уже собрался возразить, — так еще и забралась к тебе в кровать. Да и, что врать, ты ничего. Пока рот не откроешь. — Эванс хихикнула в одеяло. Выговорилась и легче стало.       — Ты тоже. — Лишь смог выдать Поттер. Она что, сейчас сказала, что он ничего? Умереть, не встать. — То есть спасибо.       — Дурак. — Наощупь девушка попыталась шлепнуть Сохатого, но попала по кровати. — Но спасибо. Теперь мне легче. И, думаю, смогу уснуть.       — Не за что. — Джеймс не должен улыбаться как идиот, но губы сами расплываются в улыбке, когда девушка мечты поправляет одеяло и ложится на бочек к нему лицом. Он плохо видит без очков, а в темноте и подавно. Но он уверен, что Лили сейчас улыбается. И все равно, если это из-за его тупого выражения лица. — Сладких снов, мисс Эванс. — Сохатый достал руку из-под одеяла и положил ее недалеко от девушки.       — И тебе, мистер Поттер. — Лили еле слышно хихикнула и повторила жест парня. Детский сад? Ну и ладно. Этого пока для них достаточно. Как и лечь друг другу во сне ближе. Им некуда торопиться.       Увидя в своей кровати Сириуса, Римус ни капли не удивился. Личное пространство ему теперь видимо будет только сниться. После сна в автобусе голова прошла, но слабость еще имела место быть. И, единственное, что сейчас было необходимо парню, так это еще много сна. Без всяких извращений с участием его спящего тела.       — В твоем номере не было кровати? — Обойдя кровать с другой стороны, Люпин забрался под одеяло, и только тогда снял халат, кидая его на пол.       — Я сдал свой ключ обратно. Давай съедемся? — Стоило Лунатику улечься, как Блэк подлез ближе, сразу же обнимая парня.       — Мой ответ не требуется? — Ну и пусть. Он уже начинает привыкать к такой прилипчивости. — Я не согласен быть сегодня даже бревном.       — И хорошо. — Сдержав смешок, Сириус лег чуть повыше, чтобы Римус мог уткнуться ему в ямочку между ключицами. — Не горю иметь хладный труп.       — Как хорошо. — Не став сопротивляться, Римус просто прикрыл глаза, шумно выдыхая. — Давай просто проспим сутки и никуда больше не пойдем?       — Знаешь, если бы я знал, что с нами будет твориться такой пиздец, я бы сжег карту еще тогда, когда ее украл. — Оставив поцелуй на макушке, Блэк стал поглаживать Люпина по спине. — Я мог убить Джеймса и Лили, а это точно не стоит ни одного сокровища. Хотя, мы нашли сокровищницу.       — Моя первая сокровищница. — Млея от ласки, Римус старался не вырубиться сразу. — И ты никого не убил. А это главное. Никто тебя не винит. Надо кстати завтра к Питеру зайти. Он ранен. Хорошо, что среди наемников были те, кто может оказать первую помощь.       — Зайдем. Хвостик будет рад. — Какой же Лунатик милый. Так жмется к нему. И все равно, что сам Блэк его прижимает к себе. — Я буду его держать, пока ты его зеленкой мажешь. Он верещит от такого.       — Джеймс тоже? — Тихо захихикал Люпин, вспоминая, как Бродяга не давался ему. — У вас это коллективное?       — Я не верещал. Просто не люблю боль. — Сириус сам вспомнил, как капризничал, когда Римус впервые обрабатывал его ссадины и рану на голове, расплываясь в улыбке. Словно это было так давно. — Меня надо любить, холить, лелеять и…       — В жопу целовать. — Закончил Лунатик, вызывая у Блэка смех, заливистый и громкий. — Тихо ты.       — Можешь меня целовать куда угодно. — Пожалев соседей, в этот раз точно Питера не было за стеной, Сириус постарался смеяться тише. — Но больше люблю в губки, чтобы меня целовали.       — Собак нельзя в рот целовать. — Поборов желание и дальше прятаться в чужих ключицах, Римус посмотрел на наигранно возмущенного парня, который часто хлопал ресницами, раскрыв рот от удивления. И сам засмеялся.       — Я в возмущении. Я к нему со всей душой, а он меня собакой назвал… Неслыханная дерзость. — Если этот парень будет всегда так с него смеяться, то Блэк готов дурачиться каждый момент своей жизни. — Рраф!       — Все, не гавкай. — Теперь пришла очередь Люпина обнимать Бродягу, вынуждая его уткнуться в свою шею, и гавкать уже туда. — Или мне с тобой погулять сходить? Где поводок?       — Я уже гулянный. — Несильно укусив за шею, Сириус остался так лежать. Если волчонок хочет спать так, значит спим так. — И, спасибо за то, что попросил Джеймса вывести меня из автобуса.       — Пустяки. Хоть кто-то из нас покурил. — Запустив пальцы в волнистые черные волосы, Лунатик стал мягко массировать голову Сириусу. — Все закончилось. Ты ни в чем не виноват. И никто не скажет тебе обратного. А если скажет, то я дам в рожу. Я, как оказалось, тоже дурной на голову.       — Ага… — На самом деле Блэк уже мало понимал, что говорил Люпин. Стоило пальцам закопошиться в его волосах, как у него чуть глаза не закатились. Это подлый прием.       — Нравится? — Беззлобно усмехнувшись, Римус вновь прикрыл глаза. — Можешь не отвечать. Но, давай уже баиньки. Буду гладить тебя так, пока не засну. Что скажешь?       — Что? Спать? Давай. — Слушая приглушенные смешки, Сириус сам закрыл глаза. Если теперь он будет постоянно так засыпать, то уронить плиту-другую явно того стоило. Только нужно не на людей, а так, победокурить, никому не навредив. — Спокойной ночи, мальчик-волк.       — Спокойной ночи, мальчик-звезда. — Оставив поцелуй на макушке, Римус еще немного погладил парня, перед тем как отключиться. Это были определенно очень долгие сутки.