Пески времени

      — Мама, а Белла, правда, к нам сегодня приедет? — Совсем юный Сириус сидел у Вальбурги на коленях. Августовский день выдался теплым и безветренным, но не жарким, поэтому глава дома Блэк со своим старшим сыном сидели в беседке, окруженной кустами роз.       — Правда. — Ей бы стоило настоять на том, чтобы сына уложили спать, но Сириус ненавидел спать днем. В отличие от Регулуса. — Ты рад?       — Конечно. Только не давай ей меня забрать. Она часто говорит о том, что меня украдет. — Мальчик надул губы. — Я хочу с мамочкой жить, а не с тетей и девочками.       — Только ей об этом не говори. — Вальбурга сдержанно улыбнулась, погладив ребенка по голове. — Это разобьет ей сердце. Ведь она тебя так любит.       — Я тоже люблю ее. И Цисси, и Меду, и тетушку, но тебя, — Сириус обнял женщину вокруг шеи, укладывая голову ей на плечо, — я больше люблю. И Регги тоже люблю больше. Но тебя, мамочка, я люблю очень-очень-очень сильно.       — И я тебя люблю. Больше всех, мой Сириус, моя ярчайшая звезда. — Как же сейчас обливалось кровью ее сердце. Совсем скоро, через пару месяцев, ее старшему сыну исполниться семь, и его придется учить тому, чему не учат нормальные родители своих детей. А ведь он так хорош в музыке и пении. Она столько раз ругалась с супругом по поводу дальнейшей судьбы своих детей, но за их огромное влияние всегда приходится платить. Когда-то ей пришлось встать у руля, но после, когда ее время пройдет, именно Сириусу придется встать во главе рода. — Поможешь мамочке с работой?       — Давай. — Глаза ребенка загорелись. Он ни слова не понимал в маминых документах, но ему очень нравилось играть в работу, где он наугад указывал пальчиком, а мама проверяла. Основывался он лишь на своём мнении о наследниках благородных семейств.       — Тогда, — Вальбурга пересадила на своих коленях сына лицом к столу, — покажи, кто нас обманывает.       — Так… — Мальчишка стал раскладывать листы по столу и, высунув кончик языка, выбирал лгуна. — Вот!       — Мальсибер? Очень интересно. — Миссис Блэк взяла отчет от их представителя. — Почему он?       — У него изо рта воняет. — Пожал плечами кроха Сириус. — А еще он задавака. Не нравится он мне. Я же могу его стукнуть?       — Можешь. — Подметив очевидное несоответствие в отчетах о тратах, женщина недобро усмехнулась. — Если ты отпрыску этого обмащика что-то сломаешь, я буду очень гордиться тобой. — Оставив поцелуй на макушке мальчика, Вальбурга подвинула к сыну вазочку с печеньем. — Ты снова мало поел. Кикимер очень огорчился тем, что твои порции остались совсем нетронутыми.       — Не хотелось. — Даже не посмотрев на сладости, ребенок стал снова перебирать бумаги. — Еще Малфой тоже не нравится мне. Ты же умеешь хранить секреты?       — Конечно, моя звезда. Малфой что-то сделал нехорошее? — Поправляя уже порядком отросшие волосы Сириусу, леди Блэк поцеловала сына в бледную щеку. Он полностью ее копия. Может, ему волосы отпустить?       — Я видел, — мальчик огляделся по сторонам, словно проверяя, не подслушивает их кто, и только потом продолжил, понижая голос до шепота, — как Люци целовался с Цисси. Отвратительное зрелище. Я не хочу, чтобы Цисси выходила за него. Он противный. И отец у него тоже противный.       — Какой ужас! — Наигранно возмутилась женщина, а после сразу же мягко засмеялась, крепко обнимая сына. — Ты такой молодец. И ты так похож на меня.       — Я же твой сын. Естественно, что я похож на тебя. — Не понимал ребенок ни причины смеха, ни внезапных объятиях.       — Больше, чем ты думаешь. — Стерев след от помады, Вальбурга поставила Сириуса на ноги. — Соберешь Белле букет? Она будет очень рада.       — Конечно. — Подтянув брючки, мальчик широко улыбнулся матери и убежал в глубь сада. Он еще и ей соберет букет, а лучше сделает венок из красных цветов. Его маме однозначно пойдет красный к ее светлой коже и глубоко-черным волосам.       — Не бегай. — Еле слышно произнесла Вальбурга, тяжело вздыхая. Нужно переставать сюсюкаться с сыном, ведь чем дольше это продолжается, тем сложнее им обоим придется после. И почему она не может жить так, как жил ее покойный брат?       — Что с твоим лицом? — Женщина брезгливо кивнула, указывая на уголок губ. Там виднелась небольшая ранка с синяком вокруг.       — В мать решила поиграть? — Сириус сделал шаг назад, так как Вальбурга подошла к нему ближе. — Не приближайся ко мне! — Снова его охватывает животный страх. — У тебя запрет!       — Так подай на меня в суд. — Даже как-то равнодушно ответила леди Блэк. — И не огрызайся. Не вынуждай меня наказывать тебя за твой длинный язык.       — Может, мы уйдем в палатку и там спокойно все обсудим? — Регулус встал между матерью и братом. Того стала бить мелкая дрожь, а в руке у него все еще было оружие. — На нас все смотрят. Неужели вы хотите и дальше веселить недостойных своим поведением? И, мама, не нужно подходить к Сириусу. Ты же видишь, что он боится тебя.       — Было бы кого бояться. — Огрызнулся Бродяга. Его точно сейчас стошнит. Кислота уже добралась до горла. — Сумасшедшую старуху, которая все еще бредит, будто у нее есть хоть какое-то право на меня. Ты уже похоронила меня. Так к чему весь этот цирк?       — Ты меня не расслышал? — Голос сделался совсем ледяным. Если Сириус не перестанет так себя вести, она его ударит. — Я спросила, что с твоим лицом.       — Мама, пожалуйста. — Рег взял женщину за руки, пытаясь так привлечь к себе внимание, но она словно его не замечала. — Пойдемте в палатку и там поговорим.       — А не то что? — Подняв глаза на мать, старший Блэк тяжело дышал, а по спине струился холодный пот. — Тебе подкурить или сама справишься? Или топить начнешь? Может, что поинтереснее придумала? Сама в этот раз будешь калечить меня на потеху публике?       — Неблагодарный. — Вырвав руки и обойдя младшего сына, Вальбурга замахнулась и оставила звонкую пощечину. — Ты ответишь мне на вопрос, кто это сделал с тобой, или мне придется тебя бить на глазах твоего брата. Ты этого хочешь?       — Мама! Что же ты делаешь? — Вцепившись уже сзади в мать и держа в кольце рук, Регулус так пытался удержать ее от дальнейшего рукоприкладства. — Не тронь Сири, я прошу тебя.       — Воспитываю этого неблагодарного щенка! — Голос женщины стал громче и злее. — Ты специально делаешь из себя жертву? Посмотри на меня! Или что, стыдно матери в глаза посмотреть?       — Мама, если ты не прекратишь, я буду вынужден отправить тебя домой прямо сейчас! — Прикрикнул младший Блэк на Вальбургу. Сириус стоял, опустив голову, а плечи у него подрагивали. — Ты же мне обещала, что даже пальцем его не тронешь! И я тебе уже все рассказал, как все было. Зачем ты его мучаешь?       — Почему же ты сейчас так зла, а тогда смотрела и смеялась? — Все равно Бродяге на то, что голос его дрожит. — Почему Белле ты позволила мне делать больно? — Вытерев глаза рукой, он все-таки смог посмотреть на мать, пусть и плача. Ему сейчас не столько страшно, а сколько обидно. — Почему ты не преклонила колено перед Реддлом, хотя меня вынуждала это сделать? Есть хоть какой-то предел, — видимо он уже плачет в голос, раз брат так на него смотрит. Испуганно и удивленно. Разумеется этот маменькин сынок никогда не видел, как он плачет, — твоему лицемерию?       — Регулус, отпусти меня. — Вальбурга шумно выдохнула. — Я не ударю его больше.       — Если ты ее отпустишь, я пристрелю вас обоих. — Бродяга навел оружие на мать. Будто он сможет сейчас выстрелить. Руки дрожат, а прицелиться он точно не сможет из-за слез. Еще и солнце начинает слепить.       — Не позорься. — Воспользовавшись замешательством младшего сына, леди Блэк выскользнула из чужого захвата. — Мне иногда кажется, что не я занималась твоим воспитанием. — Осторожно перехватив пистолет за ствол и выкрутив его без особых усилий, женщина выкинула оружие. — Какой же ты получился жалкий. — Положив ладони на лицо сына, Вальбурга стала стирать слезы. — Я допустила ошибку, а ты, как истинный глава нашего благородного дома, заметил ее. Болит?       — Еще бы. — Сириус даже пошевелиться не мог, пока мать вытирала ему лицо. А о каком конкретно ударе она спросила, парень решил не уточнять. — Я, к твоему огромному сожалению, живой же.       — Не паясничай. — Убедившись, что после своей пощечины, кроме красноты ничего не осталось, бывшая глава дома Блэк обратилась уже к младшему ребенку. — Организуй Сириусу холодный компресс и того, кто этот компресс будет держать.       — Хорошо. — Регулус не знал, что ему делать, поэтому стоял, как вкопанный. Мама так резко сменилась в своем настроении, хотя минутой назад казалось, что она продолжит бить брата.       — Тогда чего ждешь? — Даже не обернувшись, она продолжала гладить Сириуса по лицу, то и дело убирая волосы ему за уши. — А ты, переставай реветь. Я приехала, чтобы оторвать голову тому, кто посмел угрожать главе нашего дома, и тому, кто посмел поднять на тебя руку. Про твое убийство мы потом поговорим, за такое я лично заживо сниму кожу с того, кто это сделал.       — Не надо ни с кого кожу снимать. — Нервно захихикал парень. Интересно, Хвостик уже обоссался, если слышит, что тут происходит? — У тебя криво выходит. У Цисси лучше всех рука на это набита.       — Один раз рука соскользнула, а ты все припоминаешь. — Вальбурга сама засмеялась. — Познакомишь меня со своим парнем? Хочу лично его поблагодарить.       — Чтобы ты его заговнила? — Сириус не стал отстраняться даже тогда, когда его обняли, хотя дрожь никуда не делась. От мамы так же пахнет, как в детстве — розами и табаком.       — Ну и выражения… Разумеется. Ты же мой дорогой первенец. Я никогда не буду довольна пассиями своих детей. — Оставив поцелуй на виске, женщина гладила своего сына по спине. — И ты снова плохо питаешься. — Не вопрос, а утверждение. — За тобой что, следить не кому?       — Ну, мам… Никому не говори, но мне через полгода двадцать восемь, поэтому прекрати считать меня ребенком. — Отстранившись и уже не плача, Бродяга посмотрел на женщину, надувая губы. Она тоже их дула. Видимо, от нее нахватался.       — Как скажешь, Сириус. — Вот еще. Она до сих пор видит в нем мальчика, который мог часами составлять букеты из ее роз. Так легче жить. — А теперь, приведи себя в порядок и иди в палатку к брату. И оборотня своего прихвати. А после мы поговорим уже с этим Реддлом. — Жаль, что пистолет сына она выкинула. Ладно, возьмет у Регулуса. Нужно же проветрить голову одному простолюдину, который зазнался.       — Бродяга, ты как? — Джеймс поймал лучшего друга, когда тот выходил из уборной. Пару раз он хотел вмешаться, но Римус его не пускал.       — Только что проблевался. — Скривился Блэк, доставая сигареты. — Мой желудок не выдержал таких каруселей. Хорошо, что щетка с пастой была.       — Я так переживал. — Заключив парня в крепкие объятья, Поттер так успокаивал себя в первую очередь. — Если хочешь, мы прямо сейчас сбежим. И я выступлю свидетелем в суде. Она не имеет права к тебе приближаться.       — Тише, Сохатик. — Улыбаясь, Сириус похлопал друга по спине. — Я не буду подавать на мать в суд. Это огорчит Рега. Да и я сам виноват, что получил по роже.       — Не оправдывай ее. У тебя нет стокгольмского синдрома же. — Отстранившись и держа за плечи, Джеймс с беспокойством смотрел на Бродягу. — Только не говори мне, что есть.       — А хер пойми. Ты видел мою мать. Если и есть, то этому я даже не удивлюсь. — Тоже не спал всю ночь. Уложить бы Поттера с Люпином поспать, да точно в жопу его пошлют. — У меня и так беды с башкой. Одной меньше, одной больше.       — Я слышал, что разговор еще будет у вас. Я пойду с тобой. — Решительно заявил парень. — Даже не смей меня останавливать. Я больше тебя не оставлю с ней.       — А моего убийцу кто успокаивать будет? — Засмеялся Сириус, подкуривая. Руки еще дрожат. — Смотри, чтобы он не выдал себя, а то мне не хотелось бы смотреть, как моя мать носится за Хвостиком и стреляет в него. Со мной же будет Луна моя.       — Вот же… Знаешь, я рад, что ты можешь довериться еще кому-то помимо меня. И дико бесит. — Против слов Бродяги ему даже противопоставить нечего. — Я так ждал этого дня, а теперь ревную, что аж зубы сводит.       — И я тебя люблю, Сохатик. — Широко улыбнувшись с сигаретой в зубах, Блэк потрепал друга по голове. — Но, тебе бы не помешало смириться с тем, что мое сердце будет твоим лишь наполовину. Я же как-то смирился.       — Пиздец. — Джеймс не сдержал смеха. Он всегда считал, что Сириус без него пропадет, а тут вот как оно вышло. Ну, ноет ему в трубку, и что? Всем нужна помощь, когда плохо. Бродяга уже может сам справиться с проблемами, и Поттеру уже необязательно держать его за руку в этот момент. Даже грустно от этого осознания. Гребаный Лунатик! — Позволишь мне тебя хоть проводить? — Парень протянул руку лучшему другу.       — Разумеется. — Взяв Сохатого под руку, Блэк направился к нужной палатке.